Меняются роли, сменяются болью

— Ты мог головой подумать? Хотя бы предупредить? — Булатов повысил голос, уже на протяжении часа отчитывая Бизона за его опрометчивость. — Всё по нашему плану… — Борис в негодовании всплеснул руками. — Кто ж знал, что там эти камеры, будь они не ладны! — Я знал! В этом-то и суть! — напомнил Батя, начиная злиться на собственную беспомощность сейчас. — Бать, ну, прости, сглупил… — Тарасов попробовал извиниться, чтобы умерить пыл начальника. — Именно! Ваше с Умановой «сглупил» навредило всем! Кравцов сейчас будет это грязное бельё придавать огласке и тогда… — контр-адмирал сделал паузу, пытаясь подобрать слова. — Я даже не знаю, чем нам это аукнется сейчас. Для роспуска группы явно маловато, если только… — У него нет другого компромата? — продолжил Тарасов, кидая беглый взгляд на замолчавшего товарища. — Ты сейчас думаешь о том же о чём и я? Что, если у него уже был комплект компромата, а это просто завершение? — Чёрт! — в раздражении отозвался Батя. — Как же это плохо и не вовремя… — Конечно, куда тебе до этого, когда у тебя планы по расширению! — Бизон с особой неприязнью выделил последнее слово. — Бизон, — Булатов предостерегающе напомнил, что в общем-то он старше по званию. — Мы можем что-то сделать? Пригов может чем-то помочь? — Борис с плохо скрываемой злостью продолжил накидывать варианты. — Он пока не в курсе этого, — честно ответил Иван. — И нам же с тобой лучше, пока его не посвящать в это. Тарасов глубоко вдохнул и тут же резко выдохнул, понимая, что контр-адмирал прав. Всё равно в скором времени Пригов обо всём узнает и разговор будет совсем другой. Дверь с тихим скрипом снова открылась, впуская в кабинет нового посетителя, не в самом хорошем расположении духа. — Господа офицеры, — недовольно произнесла Багира, скрестив руки на груди. — Вас слышит весь центр! — Плевать! — резко ответил Бизон. — По-моему сейчас это меньшая из всех проблем. — Борь, не кричи. — Рита подошла к мужчине и положила ему руку на плечо. — Мы что-нибудь обязательно придумаем. — Придумали уже, — иронично заметил Тарасов, намекая на их план, с таким треском провалившийся. — Если бы ты… — возмущённый Булатов вернулся к своей тираде. — Хватит! — довольно громко прервала их обоих Кошкина. — Бесполезно искать виноватых, сейчас нужно тщательно продумать наши дальнейшие действия. — Бать, а Олеся где? Её тоже между прочим касается… — резонно заметил Борис. — Я её домой отпустил. — пожав плечами, ответил Иван. — Чтобы на эмоциях ещё больше глупостей не наделала. Ты что… Волнуешься за неё? — А можно я к ней съезжу? — в голосе Бориса были слышны нотки, которых Батя ещё не слышал. Булатов вопросительно посмотрел на него, словно не верил собственным ушам. Привычная для контр-адмирала картина менялась прямо на его глазах, и он уже не был так уверен, что этих двоих в действительности ничего не связывает. Рита кинула красноречивый взгляд сначала на одного мужчину, потом на другого и довольно закачала головой. — Давай. — скрипя зубами, сжалился Иван Михайлович, совершенно не радуясь ситуации.       Все светофоры в городе сговорились и включали красный свет, как только машина Бориса к ним подъезжала, отчего дорога к дому Умы становилась в разы дольше. Тарасов даже пытался размышлять о том, как Олеся встретит его на пороге, но всё сводилось к сценам ругани, и он злостно колотил по рулю руками, ожидая переключения сигнала светофора. Припарковавшись во дворе дома Умановой, Бизон чуть было не передумал, но что-то глубоко внутри настойчиво толкало его к девушке. Ещё никогда бег времени не был таким медленным, как сейчас, когда Тарасов звонил в дверной звонок. — Боря…? — охнула Олеся, в удивлении отпрянув от двери. — Зачем ты приехал? — Подумал, что тебе сейчас не нужно оставаться одной… Виноват-то я… — скомкано пояснил Борис, сам не зная, как сказать о чувствах, толкавших его к девушке. — Надо было раньше думать, — колко отозвалась Уманова, недовольно скрещивая руки на груди. — Это всё? — Да… Нет, — Борис на мгновение так и замер на пороге её квартиры. — На самом деле есть ещё кое-что… Всё недовольство Олеси спало в одно мгновение, как только командир одним шагом сократил расстояние между ними и поцеловал её. На место раздражённости незваным визитом Бизона пришли другие ощущения — хотелось позволять себе больше, трогать и касаться в попытке продлить мгновения, кажущиеся сном наяву. Олесины пальцы спутались между коротко остриженных волос Тарасова, тогда как его сжимали талию девушки. — Если ты думаешь, что можешь вот так заявиться, просто меня поцеловать, и… — попробовала возмутиться Ума. — Я люблю тебя. — перебил её Борис, видя, как стремительно в её глазах меняются эмоции. Дыхание Олеси сбилось не то от такой желанной близости к мужчине, не то от самых важных слов из его уст, после которых на душе тут же потеплело. Ответить Умановой не дал сам Бизон, вновь сближаясь с её лицом для очередного поцелуя, чтобы почувствовать любовь, от которой напрочь срывало крышу. Ума быстро поддалась настойчивым ласкам командира, отбрасывая стеснение прочь, и отошла вплотную к стене. Борис не переставал целовать девушку, а его руки тем временем сползли по её телу, добираясь до края футболки, намереваясь избавиться от ненужной вещицы. Прижатая впритык к стене Олеся подняла руки, помогая Бизону снимать свою одежду, а после перешла к одежде мужчины. В неизвестном направлении была откинута кофта Тарасова, сейчас этим двоим в пылу сжигающей страсти было не до одежды. Уманова судорожно вздохнула от тёплого дыхания в районе своей шеи, и уже в голос застонала от жаркого поцелуя в районе бледных ключиц. Одновременно с этим пальцы Бориса скользнули по ягодицам девушки, освобождая её от трусиков, которые тут же упали на пол. Страсть распространялась также быстро, как яд по венам, пока в глазах плясали черти, а дыхание сбивалось и становилось не ритмичным. От горячих ощущений, распространяющихся снизу вверх, туманящих разум мутно-сладкой пеленой, сознание отключалось, опускаясь в это желание с головой. Сейчас не было никаких знаков «стоп», ярко-белыми буквами на красном фоне. Не было вопросов о завтрашнем дне, было лишь животное желание быть как можно ближе к партнеру, забирая и даря максимальное удовольствие. Кислорода в комнате словно стало слишком мало, чтобы вдохнуть полной грудью, в воздухе словно застыли горячие возгласы и бешеные движения. Кровать в противовес распаленным телам давала потрясающий контраст и своей прохладой возвращала в обычную жизнь. Организм, возбужденный страстью, постепенно приходил в себя и возвращал телу привычные настройки. — Ты правда меня любишь? — закусив губу, спросила Олеся. — Правда, — кивнул Борис, сдаваясь ей с потрохами. — Иди ко мне. Было в этих словах что-то такое магическое, что девушка недолго думая, подползла в его объятия. Ума положила голову на слегка влажную от пота грудь командира, блаженно прикрыв глаза и наслаждаясь ритмичным стуком сердца. Тарасов начал гладить Олесю по волосам, пропуская тёмные пряди меж пальцев. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Забытый здесь же на кровати телефон Бизона бодро зазвонил. — Да, Бать? — отозвался на звонок Тарасов, переводя дыхание. — Понял, сейчас буду. Так точно. Обернувшись на Олесю, беззаботно улыбающуюся и растянувшуюся на кровати, Борис инстинктивно облизнул губы, словно был не прочь повторить случившееся ещё раз, однако в голове гулким набатом звучало «Срочно возвращайся в центр!» Булатова, которое не предвещало ничего хорошего. Взгляд Тарасова ещё раз бесстыдно скользнул по обнажённому телу девушки, отчетливо запоминая каждый изгиб, по которому сбегали капельки пота, не веря, что теперь всё это сокровище принадлежало ему. — Лесь, мне нужно в центр, — честно отчитался Бизон. — У Нерп какие-то проблемы. — Ладно, — пробормотала Уманова, не сильно довольная таким раскладом, ведь всё только-только начало налаживаться. — Может я чем помочь смогу? Поднявшись до сидячего положения, уже не считая нужным прикрываться одеялом, Ума с улыбкой на лице наблюдала за тем, как Борис искал свою одежду по всему коридору. В этой сцене было что-то по-домашнему тёплое, к чему можно было быстро привыкнуть и отчего будет горько отучаться. — Тебя Батя отпустил отдыхать, вот и отдыхай. — напомнил Борис, возвращаясь в комнату, к сожалению для девушки уже одетым. В последствии Тарасов так и не объявился, видимо повод, по которому его столь срочно выдернул контр-адмирал, был по-настоящему веским. Олеся пребывала в каком подвешенном состоянии, пытаясь сладить с собственными чувствами: с одной стороны, её безумная любовь к Бизону, которая нашла свой выплеск, с другой же стороны весь тот негатив, который ей пришлось испытать за это время. С этим давно пора было что-то решать, особенно сейчас, когда дело приняло столь крутой оборот. Эти мысли не могли умерить свой бег до самой ночи, но уснула Олеся на редкость крепким сном.        Утро было слишком беспокойным с самого начала — операция Нерп проходила на территории с непростым рельефом, добавляя бойцам трудностей — пока в один момент не достигло апогея волнения, потому что Пригов вызвал к себе Бизона и Уму. Аналитический центр поредел на две головы, кое-что соображающие в тактических операциях, пока в абсолютном молчании они добирались до кабинета генерал-майора. Олеся молчала, накручивая себе в голове новые страхи, а Борис просто не знал, что сказать в такой ситуации. Всем и так было понятно для чего их вызвал генерал-майор, а доказательства были столь вескими, что отпираться не было никакого смысла. — Здравия желаю! — в унисон отрапортовали они, заходя в кабинет. Генерал-майор отвлёкся от экрана компьютера и посмотрел на вошедших, как на предателей родины. Неудобное молчание стало тягостным, что, казалось, можно услышать, как бежит время. — У меня к вам один вопрос, — тяжело вздохнул Владимир Викторович. — Вы понимаете, что натворили? Вы понимаете, где вы работаете? — Товарищ генерал-майор… — попытался оправдаться Бизон. — Отставить! — рявкнул Пригов. — Не спецназ, а публичный дом какой-то ей-богу! Я их из последних сил спасаю от роспуска группы, а они мне этим решили отплатить?! Вот от кого, от кого, а от вас я этого не ждал! Мы же не первый год с вами знакомы, что это, мать вашу, за сюрпризы такие? Может есть ещё что-то, о чём мне знать нужно? Уж потрудитесь сразу рассказать! — Никак нет! — резко ответил Тарасов. — И на этом спасибо, капитан второго ранга Тарасов, — генерал-майор пренебрежительно изобразил подобие слабого поклона. — У меня слов нет! Вы головой умеете думать или только шлем на ней носите? Да как вас только угораздило! Уманова ладно, а ты, Бизон, чем думал? Ты хоть осознаешь всю серьёзность вашего проступка? Понимаешь, какую ответственность понесёшь? — Так точно! — громко отозвался Борис. — А ты знаешь, Уманова, что? — Пригов выдержал театральную паузу, неодобрительно прожигая её взглядом. — Сейчас я приму твой рапорт о переводе в другую группу. Чтоб до конца дня он лежал на моем столе! Борис удивлённо посмотрел на Уму, которая после этих заметно напряглась всем телом. Её мечта о настоящей семье только что с треском разбилась о суровую реальность, где всё на свете решали строгие дяди в костюмах. — Так точно. — отозвалась девушка, совершенно не меняясь в лице. — Свободны, оба! — генерал-майор особенно выделил последнее слово голосом, хлопнув по столу. Ума и Бизон вышли из кабинета, в состоянии ступора, потому что стало ясно, что Пригов взялся за дело капитально и влетит всем причастным. Тем не менее оба знали, на что идут и были готовы, что называется, понести наказание соразмерное деянию. Сейчас они прокручивали в голове состоявшийся с генерал-майором диалог, пытаясь предположить, что же с ними будет дальше. — Погоди, ты подавала рапорт о переводе из Нерпы? — опомнившись, довольно резко спросил Борис. — Какая теперь разница, — грустно пожала плечами Олеся. — Стой, давай поговорим об этом. — потребовал Тарасов. Ума ожидаемо даже не остановилась, продолжая просто идти вперёд, поэтому Бизону пришлось буквально затащить её в первую попавшуюся дверь. На их везение это оказался пустой спортзал, иначе бы неминуемо поползли свежие слухи, которые могли бы стать новыми проблемами. — Ты отсюда не выйдешь, пока мы не поговорим обо всём! Вообще обо всём, что происходило последний месяц! — резко вспылил Тарасов. — Мне надоели эти кошки-мышки! — Мне без разницы. — пожала плечами Ума, садясь на велотренажёр. Желания вырываться отсюда с боем было мало, да и вообще бороться с выматывающими обстоятельствами тоже. — Делай, что хочешь, ты же тут командуешь. — Олесь, нам правда нужно поговорить. Обсудить наши… Чувства. — слегка смущённо объяснил Борис. — Хорошо, чтобы это было честно сделаем так: говорим по очереди кого что обидело из поступков другого, потом оправдания. — согласилась Уманова, всё же ей хотелось прояснить пару моментов из прошлого. — А потом… Решим, что потом. — Согласен, начинай. — Бизон присел на край скамейки, которая предназначалась для поднимания штанги лёжа. — Что у тебя с Катей? — ехидно спросила Олеся, при этом отстранённо смотря куда-то мимо командира, словно ответ её вовсе не интересовал. — Ничего, — честно ответил Борис, немного сбитый с толку этим вопросом. — М-м-м, — кивнула Ума, хмыкнув. — Она тебе часто звонит для «ничего». Например, ночью, да ещё и когда ты в командировке. — Ну, это объяснимо. Моя любименькая сестра абсолютно не может сориентироваться на моей кухне. А ещё я обещал ей научить её готовить, кто же знал, что она примчит сюда, стоит мне об этом напомнить. У самого меня времени на это, как ты можешь заметить, не так уж много, вот я и попросил Катю провести Ире экспресс-курс, пока я в командировке. И потому что Ире сложно запомнить, где у меня лежат чугунные сковородки, Катя и звонила. — пояснил Тарасов, подводя её издевку к бреду. — Ты ведь даже у неё ночевал… — с обидой в голосе заметила девушка. — Врать не буду, — хмыкнул Борис, понимая, к чему она ведёт. — Один раз остался, но между нами ничего не было. Я всего лишь вызвался починить ей раковину. — А ты у нас сантехник! — саркастично фыркнула Олеся, закатывая глаза. — А ты у меня такая язва, Уманова, — улыбаясь, в тон ей ответил Тарасов. — Очень смешно! — поморщилась Ума. — Твоя очередь. — Что у тебя с Тигром? — также в лоб, без тени стеснения спросил Бизон. — Не думаю, что он захочет остаться друзьями после всего этого… — задумчиво произнесла Уманова. — Так что теперь видимо просто коллеги. — Гуляющие вместе по ночам, — ядовито добавил Борис, не сдержавшись. — Борь, мы просто разговаривали, ничего больше не было и не будет, потому что я этого не хочу. — решительно заявила Олеся, расставляя наконец все точки над «и». — Значит и ваш псевдо роман с Котом… Не настоящий от начала до конца? — внезапно уточнил мужчина. — Да… — согласилась Уманова, закусив губу. — Мне до сих пор перед Женей ужасно стыдно, думала под её взглядом под землю провалюсь… — Но для чего? — непонимающе спросил Тарасов. — Да потому что! — Олеся вздохнула и запустила руки в волосы. — Я тогда думала, что у тебя с Катей всё серьёзно! И мне было так горько видеть вас вместе, как ты её веселил и флиртовал с ней. Ну, я и решила отомстить тебе, тогда это казалось отличным выходом… — Я не знал, что тебя так задело наше общение… — удивлённо признался Бизон, озадаченно качая головой. — Я… Пытался забыть чувства к тебе, хотел избавиться от них, переключиться, но ничего не вышло. Я не могу исправить свою любовь, но, если позволишь, я хочу исправить всё, что произошло. — Ты правда хочешь всё исправить? — озадаченно спросила девушка, теряя связь с реальностью, словно находясь во сне. — Да. — улыбнувшись, кивнул Борис. Тарасов подошёл к ней, понимающе взглянув на неё, конечно, он был рад возможности прояснить все недомолвки, что сложились в последнее время, но ещё больше ему нравилось проводить время с Олесей вот так, наедине, за разговором. Бизон даже не представлял, насколько он соскучился по таким посиделкам с девушкой и сейчас запоминал каждый момент и каждую эмоцию Умы — как она заливисто смеётся на весь зал, как стыдливо закрывает лицо руками, как пытается задеть его вопросами. Борис понял, как же глупо он себя вёл по отношению к девушке, будто бы не понимал, что его счастье регулярно бегает под боком и чудит. Тарасов, не сводя взгляда с губ Олеси, потянулся к ней, чтобы поцеловать, но Ума остановила его губы своей рукой и отвела взгляд на пол. Девушка не могла понять, что сейчас между ними и со своими действиями больше не торопилась, боясь обжечься об Бизон. Как будто не она вчера дала волю собственным чувствам и пустила его в свою постель, а кто-то ещё. — Ещё кое-что… Помнишь, когда ты пришёл ко мне тогда, ночью… Я увидела в твоём телефоне сообщения от «Любимой». Кто это был? — сухо заявила Ума, всё также смотря на пол, и внимательно смотрела на мужчину, ожидая его ответа. Тарасов улыбнулся и взъерошил свои волосы руками, чем вызвал у Олеси ответную улыбку. — Что я такого спросила? — Нет, ничего. Ты имеешь право знать, но… — Борис глупо улыбался, а Ума невольно залюбовалась его выражением лица. — Я так долго ломал голову, что на тебя тогда нашло, а ответ был буквально у меня под рукой. Это была Ира, моя сестра. Она сама себя так записала, когда давала мне свой новый номер, а у меня просто из головы вылетело переименовать, так и осталось. — Боже, какая же я дура! — девушка закрыла руками лицо, чтобы не было заметно, как стыд окрасил её щёки в алый цвет. — Надо было спросить… Бизон кивнул, вновь отходя от Умановой и прекрасно понимая, почему она не спешит подпускать его к себе. Тем не менее первый шаг навстречу друг другу они уже сделали, может быть уже поздно, но они хотя бы попытались спасти свои чувства. — Зачем ты меня поцеловал, тогда во внутреннем дворе? — поинтересовалась Ума, отводя взгляд, чтобы не выдать, насколько её волнует ответ. — Дал прямой козырь Кравцову… — Это был план Бати. — хмыкнул Тарасов. — Нет, я и без плана хочу тебя поцеловать, но тогда это был чуть ли не приказ. — Не понимаю… — растерянно пробормотала Олеся, словно у неё не получалось сложить дважды два. — Чем это могло помочь? — Нужно было сделать это на виду у него, а потом просто развернуть всю игру против него, этим можно было дискредитировать Кравцова перед его начальством, мол этого ничего не было, я в это время был с Батей, а ты у Багиры. — объяснил Бизон, не понимая, как они могли надеяться на этот план. — Вот только я не учёл камеры видеонаблюдения, этот гаденыш сделал ход первым и перехитрить его теперь будет очень сложно. — Или нет! — радостно выдала Олеся. — Конечно, как я раньше не догадалась. Камеры…! Я сейчас! — Ну уж нет! — Борис преградил девушке путь к двери. — Давай наконец перестанем бегать друг от дружки, играть в одиночек и вместе сыграем против Кравцова? Ты веришь мне? — Верю… — по-настоящему искренне, как не улыбалась по ощущениям целую вечность, улыбнулась Уманова, у которой после этого разговора будто камень с плеч упал.