Меняются роли, сменяются болью

Через несколько дней        Олеся резко проснулась посреди ночи в холодном поту, снова какие-то неясные сны, о которых даже нельзя было сказать, что это были кошмары, настолько образы в них расплывчатыми. Вглядываясь в темноту комнаты, карие глаза скользили по силуэтам мебели в комнате, а воображение, некстати разыгравшись, выдавало присутствие посторонних. Девушка поёжилась, усаживаясь на кровати, конечно, понимая, что она одна во всей квартире. Ума подумала какое же это глупое и ошибочное суждение, что если ты служишь в спецназе, то ты априори бесстрашен. В первую очередь — ты человек и любой тёмной ночью ты можешь быть подвластен своим страхам, особенно когда твоё уставшее воображение решает с тобой сыграть. Олеся сейчас не отказалась бы от поддержки кого-нибудь близкого. Решение позвонить Борису почему-то пришло из ниоткуда и настойчиво сидело в голове, как девушка не пыталась выкинуть его оттуда. Уманова резко выдохнула и потянулась к телефону, ещё не зная точно что скажет командиру, дисплей ярко ударил в глаза и показал время 4:20. Пальцы предательски задрожали, но это не помешало Уме набрать номер… и услышать долгие гудки, никогда ещё Олеся не ждала ответа в таком мучительном ожидании. — Абонент временно не доступен, перезвоните позже. — вещал натянуто приветливый голос сотового оператора в трубке. — Тhe subscriber is not unavailable now… Уманова сбросила вызов и резко кинула телефон на кровать, думая, зачем только решилась ему позвонить. В ночной тишине даже биение сердце казалось самой громкой сиреной, возвещавшей о том, что только что девушка сделала несусветную глупость. Пришла неясная тревога за Бориса, обычно он спит достаточно чутко, чтобы услышать телефонный звонок, но сейчас даже сам телефон выключен. Сгустившиеся за окном краски подкрашивали мысли в тёмные оттенки, сводя всё к самым плохим сюжетам, что заставляло Олесю ещё больше волноваться за Бизона. Ночную тишину прервал телефонный звонок и Олеся вздрогнула, вся её решительность вмиг испарилась и она боялась даже взять смартфон в руку. Собрав силы в кулак, Ума быстро потянулась к телефону, не давая себе времени передумать, и приняла звонок. — Олеся! Наконец-то ответила, я твой пропущенный увидел, что-то случилось? — встревоженно спросил Тарасов, явно не ждавший её звонка в четыре утра. А кто вообще ждёт звонков в такую рань? — Нет, я просто… — Уманова собралась с мыслями, чтобы сформулировать правдоподобную причину звонка. На заднем плане у Бизона послышался сонный женский голос, поинтересовавшийся не вызывают ли его на работу. — Чёрт, я мешаю. Извини. До завтра. Олеся сбросила номер и плюхнулась лицом в подушку. Ну, а чего она ещё ждала? Что она скажет ему о том, как он ей нужен, и Тарасов молниеносно прибежит сюда? Глупо. Глупо и наивно так думать. Стало очевидно, что Борис к ней ничего не чувствует и у него уже есть любимая женщина. Уманова ещё какое-то время думала о случившемся, пока не придумала довольно жестокую месть, но тут ей понадобилась уже помощь Кота. Разум подсказывал, что этот план слишком жесткий по отношению к Бизону, но другого варианта проверить, что же на самом деле чувствует к ней командир, у девушки не было. Бизон, лежа на диване в чужой квартире, никак не мог заснуть и виной того был пропущенный звонок Олеси. Мужчина даже не заметил, что его телефон разрядился, пока он чинил раковину в доме Кати по её просьбе. Не мог Бизон отказать в такой небольшой помощи одинокой женщине, и лишь потом, заметив нулевой заряд, попросил у Кати остаться буквально минут на 15, чтобы минимально зарядить телефон. В течении того времени пока смартфон напитывался энергией, пили чай, а потом уже стало довольно поздно идти домой, и Катя предложила Борису свободный диван в гостиной, на что он согласился. И теперь Бизон лежал очевидно встревоженный обнаруженным пропущенным звонком от Умы. Волнение и переживания за девушку пробудить Тарасова перезвонить ей среди ночи и после долгих гудков она наконец ответила. Голос Олеси Борису всегда очень нравился и даже сейчас такой заспанный, встревоженный и даже грустный, он был не менее прекрасным чем обычно. — Олеся! Наконец-то ответила, я твой пропущенный увидел, что-то случилось? — взволнованный голос Бориса с треском выдавал все его чувства. — Нет, я просто… — Олеся затихла и он буквально слышал тишину в её комнате, прерываемую её дыханием. Из своей комнаты вышла Катя, встревоженная голосом Бизона, и, подойдя к нему, спросила не нужно ли ему выезжать сейчас на работу. Тарасов сам не понимал, что означает этот внезапный звонок, который был в ночи словно безмолвный крик о помощи. Естественным порывом командира было — тут же бросить всё и помчаться через полгорода к девушке и выяснить всё самолично. — Чёрт, я мешаю. Извини. До завтра. — наконец договорила Уманова и сбросила номер также неожиданно, как и позвонила. Тарасов извинился перед Катей за то, что разбудил её, и она вернулась к себе. Борис-то думал, что если он перезвонит девушке, то всё прояснится. Ага, сейчас! Это же Ума, непредсказуемость её конёк, кредо и философия жизни. Бизон невольно улыбнулся, вспоминая, сколько раз она выдавала что-нибудь этакое. Олеся была самым настоящим солдатом удачи, но что было ещё важнее, она была его любимым солдатом удачи. Борис вдруг так явно осознал свою трепетную любовь к ней, что испугался за последствия этих чувств. Ему нельзя было допустить ни малейшего проявления их, ведь Батя дал чётко понять, что если в группе появятся отношения Бизон, как командир, должен пресечь их на корню. Тарасов усмехнулся мысли о том, что он какой-то непутевый командир… Той же ночью Борис решил принять убийственное для себя решение, любыми способами заглушить в себе чувства к Олесе, хотя он понимал, что это будет не самое простое задание, ведь при виде неё он просто оттаивал и прекращал быть каменной глыбой. Но даже самому крепкому камню суждено в один момент надломиться. И этот момент наступил на следующий день… Утром — Ты сбрендила, Олеся? — Ионов резко вскочил со скамейки и ошарашенно уставился на подругу, будто она на его глазах без зазрения совести родину продала. — В смысле «давай встречаться»? Ума и Кот сидели во внутреннем дворе штаба и обсуждали произошедшее минувшей ночью. Дул промозглый ветер, задувавший под одежду, но друзей это нисколько не волновало. Уманова сидела в куртке нараспашку, напрочь игнорируя советы Васи застегнуться, чтобы не заболеть. Когда у тебя разбито сердце, погода мало волнует. — Это же будет не по-настоящему. Просто спектакль. — развела руками Олеся в попытке уговорить его и умоляюще уставила на друга карими глазами. — Тогда тем более не понимаю зачем… — Василий сел обратно на лавочку и посмотрел на Уму, ожидая хоть мало-мальски логичного объяснения. — Чтобы убедиться, что у него нет ко мне никаких чувств! Тогда я просто-напросто забуду про свою любовь, закину её куда подальше. Пожалуйста, Вась, для меня это очень важно, я так больше не могу, эта неопределённость высасывает из меня жизненную энергию, такими темпами меня надолго не хватит… — вздохнула девушка, переведя взгляд с Ионова в сторону и понимая, что он, кажется, даже не думает соглашаться на её авантюру. — Хорошо, допустим. — капитулировал Кот, даже не представляя к каким последствиям это приведёт. — Но только с одним условием: Жене об этом знать не обязательно. — Договорились! — Олеся кивнула, даже искренне улыбаясь, возможно впервые за несколько дней без тени наигранности. — И… Что мне досталось в твоём сценарии? — полюбопытствовал Ионов. Уманова начала, активно жестикулируя, просвещать Кота в детали своего изощрённого плана, точно не зная, что будет его итогом, потому что основным мотивом девушки было привлечь внимание Бориса. Она и предположить не могла какую катастрофу это породит… Вася перебил Уму, сообщив ей, что к ним идёт командир, и Олеся, подмигнув Коту, взяла его руку и положила на свою талию, а сама прислонилась к его плечу. — Уманова, ты ещё мне в штаны залезь. — шёпотом негодовал Ионов, на что девушка шикнула. — Привет, молодёжь! — Тарасов как ни в чём не бывало плюхнулся рядом с Олесей на скамейку. — Отдыхаете? — Типо того. — выдавил из себя Вася, опешивший от действий Умы, которые точно грозили им обоим неприятностями. — А почему вы… — Бизон заметил, что ребята сидят не в самой дружеской позе, но выразить через слова свою претензию не смог и махнул рукой. Олеся бы обязательно злорадно улыбнулась, но очень уж правдоподобно она изображала на лице влюбленность в Кота. — Олесь, я поговорить с тобой хотел. — Говори. — безразлично дёрнула плечами девушка. — Наедине. — твердо добавил Борис и красноречиво посмотрел на Ионова таким взглядом, что тот мгновенно стушевался. — А у меня от Васи нет никаких секретов. — Уманова ответила совсем будничным тоном, заставив теперь уже Тарасова опешить. — Лесь, я пойду лучше, я Сармату обещал помочь в оружейной. — Кот, подождав пока Уманова отодвинется, встал и твердо зашагал обратно в помещение, про себя надеясь, что сейчас Бизон и Ума всё решат и ему не придётся участвовать в этом импровизированном спектакле. — О чём поговорить хотел? — Уме пришлось сесть прямо и она с досадой стала ковырять носком ботинка снег. — О-о-о, у меня очень много вопросов к тебе Уманова. — Борис немного повысил голос для пущего авторитета. — Во-первых, хотелось бы знать причину твоего ночного звонка. — Случайно набрала. — бросила девушка, не поднимая взгляда на него, чтобы командир вдруг не заметил на её лице следы лжи. — Допустим. — Тарасову всё сложнее давался этот разговор, его чувство ревности после увиденной картины грозилось затмить разум. — А что это у вас с Котом? — Ничего. Просто сидели и говорили как обычно. — Олеся отвечала короткими фразами, что злило Бориса, находящегося на грани. — Олеся, блин, да что с тобой вообще происходит?! — не сдержавшись, прикрикнул Тарасов, о чём тут же пожалел. — Последние несколько дней ты сама не своя! Если у тебя какие-то проблемы, то расскажи мне, вместе мы их решим. — Вместе… — горько усмехнулась Ума, наконец повернувшись лицом к командиру, смотря на него насмешливым взглядом карих глаз, словно только что он сказал полный абсурд. — Борь, ты ни черта не понимаешь… — Так объясни мне! — Бизон в отчаянии взял её за руку. Вся эта неизвестность, странное поведение Олеси, её молчание вместо заливистых шуток чертовски напрягали Бориса, который не знал, что и предположить. — Знаешь что! — Уманова одернула руку, едва не дав волю слезам, вскочила со скамейки. — А мне надоело! Мне надоело, всё постоянно всем объяснять! Я тоже живой человек и у меня тоже есть чувства только вот, всем на них плевать! — Мне не плевать! — перебил её Бизон, поднимаясь к ней. — Хорошо! А что, если мне нравится Кот?! — Олеся выплеснула свои слова на Тарасова, как будто ведро холодной воды. Командир опешил и остался стоять с открытым ртом, девушка ликовала, план её удался и сейчас он всё поймёт. — Рад за вас. — сухо пробормотал Бизон, отворачиваясь. В его душе сейчас металось непривычно много противоположных чувств, вызванных словами Олеси, и, что делать, Борис решительно не знал. Тарасов, всем сердцем любивший Уму, вдруг ясно осознал, что, если её счастьем возможно будет Кот, то он не имеет никакого права им мешать, иначе просто перестанет себя уважать. Из головы начисто пропали все подходящие слова, так что Бизон ограничился лишь этим. Олеся, ожидавшая явно не этой реакции командира, пошла прочь от места, где только что состоялась драма местного разлива. Какая-то часть сердца девушки ждала, что он нагонит её, прижмет к себе, как это бывало ещё во время прошлой группы, и всё снова станет хорошо для них обоих. Но этого не случилось и девушка просто механически дошла до туалета, где чувства вылились лавиной, и Ума просто заплакала навзрыд, опершись руками на раковину. Глаза от такого напора слёз покраснели и сосуды в них воспалились красной сетью, дыхание сбилось из-за беспорядочных вдохов и выдохов, а к лицу прилила кровь и оно покраснело. Олеся посмотрела на себя в зеркало, оттуда на неё смотрела какая-то слабая и заплаканная девушка, которая медленно и верно катится в бездонную пропасть. От сильного и жизнерадостного младшего лейтенанта Умановой, который раньше был душой Смерча, не осталось ничего, разве что этот полу потухший огонёк в глазах. Осознание всех этих слов Умы болью по сердцу прошли у Бориса, который остался сидеть на скамейке во внутреннем дворе центра. Даже это место ассоциировалось с Олесей. Всё хорошее в жизни капитана Тарасова имело прямую либо косвенную ассоциацию с его солдатом удачи, но с этого дня и слово «боль» тоже. Бизон вскипал от противоречивых чувств, как горячущий гейзер, и не знал, чем облегчить своё состояние. Пока командиру Нерпы не пришло чёткое понимание, что теперь уж точно быть вместе с Олесей у него не получится, значит решение прошлой ночи, что эти чувства ему напрочь не нужны, было самым верным. Тарасову хотелось немедленно показать ей, что он счастлив и так, и поведение девушки его никак не ранит. Вот уже неделю после того дня Тарасов не стеснялся проводить свободное время с Катей, предоставив группу самой себе, из-за чего почти все КТЦ увязло в слухах о новом романе командира Нерп. У этих двоих пока складывались только дружеские отношения, но кто знает, на что способны эмоциональные люди в попытке досадить другому человеку. А вот Уманову это всё выводило из себя, но внешне она была абсолютно непроницаема и, только оставшись наедине с собой, она могла выплеснуть свои чувства. В её сердце теплилось горькое бессилие. О её ситуации знали ещё двое: Дана в меньшей мере и Кот в большей. Но даже Лазарева не подозревала о том, что что-то назревающее между Олесей и Васей не более чем театральная постановка. Этим двоим удалось провести всю Нерпу, но слепая вера всей группы сыграла с фиктивными влюблённым злую шутку… Тренировки в тире любила вся Нерпа, стрельбы помогали выпускать негатив и держать разум холодным и сосредоточенным, но сейчас командир загонял их уже до мыла и все смиренно ожидали конца тренировки. Сейчас группа отрабатывала движения двойками вместе с этими мало похожими на людей мишенями, которые то и дело поднимались с разных сторон то поочередно, то сразу все. Тарасов постоянно неудовлетворительно отзывался о работе ребят и заставлял снова и снова повторять это упражнение, которое не надоело разве что человекоподобным мишеням. Нерпы, не успевшие отдохнуть после предыдущей попытки предотвращения импровизированного нападения, недовольно переглядывались между собой и под гневные комментарии Бизона возвращались на исходные позиции, когда Багира передала по внутренней связи о 10-ти минутной готовности к выезду. — У нас задание, на сборы даю 5 минут! — громогласно огласил Бизон и вышел из тира, где тренировалась вся группа. — Какой-то он в последнее время нервный и злой стал. — покачал головой Сармат, приводя оружие в порядок перед уходом. — Всегда такой был. — едко парировала Ума, откладывая винтовку на место, и вышла из тира. — А с ней-то что? Проснулась не с той ноги? — покачал головой Опер, не ожидавший такого выпада Леси. — Плохое настроение, не выспалась, наверное. — отмахнулся Кот, выходя следом. Всю эту неделю он предпринимал попытки сгладить сложившуюся ситуацию, хотя Уманова не посвятила его в подробности её разговора с командиром. Группа выехала на место, которым оказалась спрятанная в лесу тренировочная база террористов из ближнего зарубежья. Заданием Нерпы было захватить как можно больше боевиков живыми для транспортировки в штаб коллег из ФСБ. Командир поделил ребят таким образом: сам он заходил вместе с Даной прямо по центру лагеря, Кот и Опер шли по правому флангу, а Сармат и Ума слева. Олеся с неудовольствием для себя замечала, что опять не в паре с Ионовым, что делало её работу затруднительнее. К Васе и его стилю захвата или зачистки она привыкла ещё со Смерча, поэтому ей всегда было удобно работать с ним в тандеме, но сейчас каждые задание или тренировочные выезды группы ей приходилось заново привыкать к тому, как работает кто-то из её относительно новых коллег. Да и Бизон, как назло, не ставил её с Ионовым, будто бы всерьёз поверил в их отношения… А ведь Борис действительно поверил. Из-за своих мыслей Олеся совсем забыла следить за окружающей её местностью и, когда откуда-то слева вынырнул боевик, единственное, что смогла сделать Ума, это предупредить Хованцева. — Сармат! Берегись! — встревоженный восклик девушки буквально утонул в сонме других звуков. Но было уже поздно, и террорист успел сделать выстрел, который нашёл свою цель в груди Ильи, тогда Уманова быстро присела в устойчивую позу и выстрелила в противника, невольно думая о поговорке ≪око за око≫. Когда видимой опасности не было, Ума, пригибаясь к земле, подбежала к коллеге, который задыхался из-за простреленного лёгкого. — Центр, Сармат серьёзно ранен, нужна помощь! — медленно и с расстановкой проговорила Олеся по внутренней связи, паника вдруг отошла куда-то на второй план. — Поняла тебя, Ума. — нервно ответила Багира, как всегда переживавшая за ребят и неизменно следившая за ходом операции. — Уманова, оставайся с ним, следи за его состоянием. — тут же последовал приказ Бизона. Надо же, злится, но всё равно бережёт её, пытается отвадить от опасной перестрелки. Вокруг них завязался ожесточенный бой, террористы, словно были готовы к приходу спецназа, встретили их во всеоружии. Давно Нерпа не участвовала в таком кровопролитном бою, бандиты оттесняли их назад, а сами уходили вглубь леса, как будто предугадывая действия спецназа. Олеся, оказав посильную помощь Сармату, который медленно задыхался, сидела и слушала переговоры коллег по внутренней связи, что её ещё больше нервировало, но бросать Илью она не хотела. — Ум, — пробормотал Хованцев и слова его сопровождала тяжёлая хрипящая отдышка. — Помоги им. — Я не могу тебя оставить. — нахмурилась Уманова, которой в глубине сердца хотелось побежать на выручку остальным Нерпам, где-то совсем рядом громыхнула граната и на Уму и Сармата полетела земля. — Можешь. Мне ты мало чем поможешь, всё что могла, ты сделала… — периодически сбиваясь, говорил Илья. — А нашим друзьям твоя помощь очень бы пригодилась. — Хорошо… — Олеся приняла решение, поддавшись уговорам коллеги. — Я буду недалеко, ты только… Дыши, хорошо? Хованцев усмехнулся, хотя это принесло ему порцию нечеловеческой боли в области лёгких, и непринуждённо кивнул девушке. Ума выползла из их символического укрытия и продолжила неравный бой с обороняющимся противником. Сколько бы не убивали боевиков Нерпы, невесть откуда появлялись новые и ещё более озлобленные. Олеся, сама не заметив как переместилась в тот сектор, где работал Бизон с Даной, и совершенно случайно заметила, что сзади к Тарасову приближается враг, вооружённый ножом, а Борис его попросту не видит. Решение к Умановой пришло моментально, в несколько прыжков она оказалась рядом и, ударив его прикладом по голове, ликвидировала. На этот шум обернулся Бизон, с удивлением заметивший Олесю рядом с собой, на его лице промелькнула благодарная улыбка, но тут же сменилась злостью. Может как друг он был очень благодарен, за его спасение, но как командир ужасно недоволен ею. Кажется, во всей его жизни и отношениях с Олесей Тарасову мешала эта приставка «командир» и навязанные вместе с нею правила поведения. — Уманова, черт возьми! Тебе где было приказано оставаться? Что ты тут забыла? — Бизон безуспешно пытался перекричать раздающиеся автоматные очереди и крики людей. — Не за что, командир! — едко бросила Ума, особенно выделяя последнее слово. — Здесь я нужнее! — Ты нужнее там, где выполняешь приказы, — крикнул Бизон, проходя вперёд по центру. — А это, кажется, не Нерпа! Возвращайся к раненому товарищу и подумай о том, что ты напишешь в рапорте, который я жду от тебя по приезде на базу! Тарасов короткими перебежками оказался довольно далеко от Умы и ей ничего не оставалось как вернуться к Сармату, чтобы не создавать себе лишних проблем. Олеся и не подозревала, что Борис пытался отвести её в безопасное место из этого ада, пахнущего огнём и несущего смерть, в котором с её горячим характером и полной необдуманностью решений было смертельно опасно, даже опытным бойцам типа Кота и Бизона было трудно, что говорить о незрелой Умановой. Мертвенно бледный Хованцев едва дышал и Уме было больно на него смотреть, за такой короткий срок она привязалась абсолютно ко всем Нерпам, что к простому Сармату, что к доброй Дане, что к оптимистичному Оперу. Олеся бы просто не перенесла того, что кто-то из них бы умер на её руках. Но именно это и происходило сейчас с Сарматом, как будто бы жизнь минута за минутой утекала из тела мужчины, и Уманова боялась наступления последней минуты… Девушка положила его руку в свои и ощутила небольшое шевеление пальцем, будто Илья давал ей понять что ещё жив, и Олеся прикрыла глаза от безысходности, однако через минуту с удивлением их распахнула. Удивительная тишина, такая долгожданная, оглушительная, резала слух Умы. Сзади послышались чьи-то шаги и скрип винтовки. — В лесу молчанье, тишина; как будто жизнь в глухой лощине; не солнцем заворожена, а по совсем другой причине. — Олеся так в жизни никому не радовалась, как голосу Опера, пускай и опечаленному. — Скорая подъедет через 3 минуты. — Хорошо. — Олеся поднялась с земли. — Сармат молодец, продержался. — Он крепкий, всё обойдётся. Олесь, не кори себя. — утвердительно кивнул Никитин, хлопая её по плечу. — А где все? — Уманова наконец озвучила вопрос, который её беспокоит. — Бизон и Кот допрашивают местного главаря, Дана обыскивает палатки боевиков, по крайней мере, то, что от них осталось. — ответил Игорь, оглядываясь по сторонам. — А ты почему здесь? Тебе же как оперативнику интереснее провести обыск. — девушка пыталась отвлечься от своего эмоционального состояния будничными вопросами, но получилась только какая-то безразличная интонация. — Брось. — прервал её Опер, махнув рукой. — В первую очередь мне интересно что с моим другом, а с обыском вполне справится Дана. Мы все очень держимся друг за друга. Кроме Бизона, конечно… Мне кажется, он придерживается мнения, что раз нас набрали, то и новых наберут. — Неправда, — пробормотала Уманова, стараясь не выдавать, насколько она задета словами командира. — он вас ценит, я уверена, только вот не показывает этого. Разговор зашёл в тупик и коллеги просто молчали, думая о своём. Ума думала о Борисе и насколько он зол за её типичное самовольство, в голове крутились его слова «Ты нужнее там, где выполняешь приказы, а это, кажется, не Нерпа!» и мысли предательски шли в плохую сторону. Наконец, подъехала скорая и Опер с Котом помогли погрузить тело Сармата на носилки и в салон машины. Врачи оптимизмом не отличились, но всё же дали гарантию, что Илья выживет, а это уже радовало сплоченную группу. Невероятно, насколько хрупкая вещь — человеческая жизнь, как легко она может оборваться или в корне изменить свой ход. Нерпы стояли уже впятером посреди поля боя, смотрели вслед удаляющейся скорой помощи и верили в лучшее.