***
Тачибана жил один, в небольшой, аккуратно обставленной квартире. Внутри было чисто, но уюта тем не менее не чувствовалось: от мебели и элементов декора веяло строгостью и серостью. Ключ легко вошёл в замочную скважину, повернувшись в четыре оборота с характерным щелчком и дверь в холостяцкую берлогу открылась. Преподаватель химии вошёл в квартиру и, облегченно сняв обувь, аккуратно сложил ее на полочку. Верхняя одежда так же отправилась на свое место. Тачибана всегда приходил домой уставшим, он чувствовал моральное истощение после толпы неугомонных студентов, к тому же не проявляющих к его предмету ни малейшего интереса. Первым делом Наото отправился в душ, чтобы смыть с себя пыль большого города, запах переполненного общественного транспорта и накопившуюся усталость. Понежившись под струйками тёплой воды, мужчина вышел из ванной и направился на кухню, по дороге вытирая мокрые волосы пушистым белым полотенцем. Он открыл холодильник, выбирая ингредиенты для будущего ужина и, включив телевизор, занялся готовкой. Репортёр новостей дрожащим голосом, всхлипывая от навернувшихся слез, вещал в прямом эфире:«В редакцию нашей программы поступила посылка от некого Господина «М» с письмом и приложенными к нему фотографиями. Господин «М» просит передать, что теперь вся мафия Токио будет уничтожена его руками и... На экране крупным планом появились фотографии жертв взрыва торгового центра, которые являлись членами одной из банд Якудза: «Вам не спрятаться в особняках за спиной охраны...» – шмыгая носом продолжил ведущий.«Вы грязь, от которой я избавлю Токио», – Простите, я выполнил все, что вы просили, отпустите мою семью, – упал на колени перед камерой и, заливаясь слезами, мужчина закончил эфир. Наото перевёл взгляд с плиты на экран телевизора и улыбнулся. – Деньги, власть... Единственное, что нельзя купить или продать - это жизнь перед лицом смерти... – он взглянул на часы, висевшие на стене над столом.– Скоро нужно будет проведать гостей...***
Продолжительный стук в дверь заставил подняться с кровати и, пройтись немного по коридору, приоткрыв глаза, чтобы понять, как избавиться от этого шума. Взявшись за ручку и опустив её, Майки распахнул дверь, и перед ним предстал Дракен, который уже час пытался разбудить своего парня, позвавшего к себе. – О, Кен-чик! – радостно и сонно произнёс Манджиро. – Проходи, – добавил он, пропуская того к себе. – Я даже не удивлён, что ты ничего не слышал, но зачем звал? – поинтересовался Дракен, разуваясь и проходя в комнату. – Ну-у, я совсем не понимаю то, что нам задали, – задумавшись начал Майки, следуя за парнем. – Да, поэтому ты, конечно же, пытался всё сам понять, а не лёг спать сразу же, как пришел, – приподняв одну брось, сказал Рюгуджи, смотря на то, что учебники и тетради оставались все также в рюкзаке. – Я усердно занимался, – посмеялся Майки, почесав затылок, и сел на кровать. – Я заметил, – посмеялся тот в ответ. – Помогу, чем смогу, – добавив это, Дракен стал доставать всё необходимое и, разложив учебники с тетрадями, начал объяснять что к чему, пока Сано молча кивал и временами зевал. На деле же у Манджиро были другие цели, но объяснения от Кенчика ему всё равно помогали намного больше и лучше, ибо его он слушал внимательно, ловя себя на мысли, что готов сидеть так целую вечность, лишь бы тот оставался рядом с ним. Продолжая вникать во всё тонкости рассчетов, Майки всё ближе двигался к своему парню, что, конечно же, замечал Рюгуджи, но лишь улыбался этому, не отрываясь от своих мыслей касательно вычислений.***
Зайдя домой, Эмма тяжело выдохнула, потому что устала после учебного дня, но тут же её внимание привлекла обувь, которая казалась ей очень знакомой, при этом, не сразу поняв кто её владелец, она простояла на месте несколько минут и потом её осенило – «Дракен». Обрадовавшись в глубине души, девушка пошла прямо по коридору и хотела было постучать, но дверь в комнату Манджиро не была закрыта, поэтому там оставалась щель, благодаря которой можно было наблюдать за тем, что происходит в ней. Заглянув и прислушавшись, Эмма впала в ступор от увиденного. Майки был сверху на Дракине и, обнимая его за шею, протяжно стонал, требуя, чтобы тот ускорялся, глотая жадно воздух ртом и целуя того в плечо. Отшатнувшись, девушка выронила сумку из рук, чем привлекла внимание Манджиро, который бросил на неё злобный взгляд, не отрываясь от своих дел. – Я ненавижу тебя, Майки! – воскликнула девушка. – Дверь с обратной стороны закрой! – ответил ей Сано с такой же неприязнью в голосе. От этой ситуации Рюгуджи был в шоке, поэтому даже остановился, не до конца понимая, что и как произошло, потому что сидел спиной к двери, но слышал голос Эммы. – Ммм... Майки, – проговорил Дракен, думая прекратить их уединение, но парень был против, поэтому слезать не собирался. – Нет, я хочу тебя, несмотря ни на что, – томно произнёс Манджиро, начав жадно целовать того в губы, и продолжил свои действия, чтобы тот не терял возбуждение. Долго сопротивляться не пришлось, да и отказать Майки в чём-то было крайне тяжело, поэтому через несколько минут Рюгуджи настроился на ту же волну, наслаждаясь телом и стонами своего парня, который отдавался ему без остатка, каждый раз желая большего, то грубости, то нежности, а иногда всего и сразу, отчего приходилось улавливать каждую нотку его настроения. В это время девушка, захлебываясь слезами,быстро обулась и вылетела из дома, побежав туда, куда глаза глядят, желая забыть увиденное, что так плотно засело в голове, проносясь перед глазами.***
Придя после занятий домой, Ханма был чуть ли не на седьмом небе от счастья, ведь этот вечер он сможет провести время с тем, кому принадлежит душой и телом, но только вот... Голова настолько забита мечтами и желаниями, отчего реальность стала ускользать от него в геометрической прогрессии, поэтому Шуджи даже не задумывался над словами о том, что может не сдать экзамен вообще и вылететь как пробка из университета, в который так мечтал попасть. Ему пришлось упорно трудиться, хотя, никто бы и не поверил, но одно время Ханма не вылезал из-за учёбы, не высовывая носа дальше своей комнаты и не видя белого света. Пришлось изучить огромное количество различного материала, чтобы сдать вступительные экзамены и наконец-таки поступить туда, куда он и хотел с самого начала. Его мечта сбылась, но только в скором времени... Первое время Ханма ещё старался учиться и отдавался этому полностью, радуясь тому, что его хвалят, но мать, так искренне верящая в него, погибла в авария, случившейся во время её командировки. С того момента весь мир перевернулся, отчего желание даже вставать утром не было, не то, чтобы сидеть и учиться. Шуджи мог обсудить это только со своим парнем, что был для него опорой и поддержкой, поэтому они даже начали жить вместе, но через какое-то время Дракен стал чаще задерживаться на собраниях, часто был занят, поэтому приходил поздно. На фоне этого всего, конфликтов становилось всё больше, ибо в их совместную жизнь ворвался Майки, лучший друг Рюгуджи, который со временем стал его парой. Вот тогда-то Ханма и стал ненавидеть Манджиро, отчего его внутренние переживания перешли на новый уровень. Уже в абсолютно пустой квартире он кричал, психовал и запивал своё горе алкоголем,ведь никого не осталось рядом,никто не видел ничего и не слышал. Шуджи стал больше курить и больше терять связь с реальностью, но лишь глаза, закованные в лёд, строгий взгляд и такой же характер, что брали за ворот, заставили жить дальше. Кисаки стал спасением для Ханмы, ведь теперь, в пустой квартире, он мог упиваться не своим одиночеством и болью, а мечтами о моментах, проведённых вместе со своим преподавателем, хотя это, порой убивало куда сильнее, проходя холодным лезвием реальности по сердцу. Шуджи позабылся обо всём, поэтому лишь через время пришёл в себя и, поев,переоделся в более элегантный наряд, словно собирался на свидание, которое было, но лишь в его голове, что до него, конечно же, не доходило, пошёл к выходу. Выйдя на улицу, Ханма вздохнул полной грудью, улыбаясь, и направился снова в университет, вылив на себя половину своего одеколона и уложив волосы. Он понимал, что шансов мало, да и рано или поздно всё же учёба в университете закончится и тогда связь между ним и Кисаки точно пропадёт, поэтому нужно брать всё в свои руки.***
День становился все короче и на улице уже темнело. По пустой улице гулял прохладный ветер, играя с листвой на дороге. Эмма остановилась и, прижавшись к колонне одного из соседних домов, медленно спустилась на корточки, обхватив голову руками. Из ее глаз ручьями лились слезы, она достала из кармана телефон и, взглянув на отражение в экране, ужаснулась: девушка выглядела красной и зареваной, это совсем никуда не годилось. Она вытерла слёзы рукавом свитера, заставив щеки ещё сильней раскраснеться и глубоко вдохнула в попытке успокоиться. Она была зла на Майки, что так безразлично относился к ее чувствам, и на Дракена, что в упор их не замечал. Поднявшись с земли она шмыгнула носом и поплелась прочь от дома, крепко сжимая от ярости кулаки. Через несколько часов от пролитых слез на лице не осталось и следа, кроме едва заметных подтеков туши, а Эмма уже стояла на пороге дома Мицуи, удерживая пальцем кнопку звонка. Мать Такаши была на работе и не должна была вернуться до самого утра, а маленькие сёстры уже сладко спали в своих кроватках. Парень сидел за уроками, разбирая лабораторную по химии, которую им оставили на дом, услышав звонок он поднялся, негодуя от мысли, что это разбудит малышек. – И кого в такой час принесло?! –нахмурившись вслух, подумал он Отомкнув замки, Мицуя потянул ручку двери, перед ним стояла Эмма, безмолвно смотревшая ясными, но пустыми глазами прямо в душу. – Эмма? Ты чего здесь? Что-то случи... – не успел он закончить фразу, как девушка одним рывком заткнула его своими губами, не давая произнести ни слова. Шокированный Такаши обомлел, не понимая что происходит. Та, которую он любил, была сама на себя не похожа. Он отстранился, обхватив руками ее за плечи. – Почему? – спросил Мицуя, не в силах поверить в происходящее – Потому что ты всегда рядом, спасибо,–глядя в пол ответила Эмма, все ещё желая, чтобы так когда-нибудь сказал ей Дракен. – Мы же друзья, я всегда буду рядом, – все ещё пытаясь подобрать слова, сквозь натянутую улыбку произнёс Мицуя, на что девушка лишь сильнее сжала кулаки и вновь поймала его губы своими. – Больше не друзья, – на секунду отстранившись ответила она и, притянув парня к себе за бляшку пояса, снова поцеловала. Мицуя отшатнулся, прильнув спиной к вешалке, та, не выдержав веса парня, с грохотом завалилась на стену. «Девочки спят...» подумал он, но не в силах больше сдерживаться, приподнял Эмму за бёдра. Девушка поддалась и, запрыгнув, обхватила шею парня руками. Не отрываясь от страстных и нежных поцелуев, Такаши понёс девушку вверх по лестнице в свою комнату, но, зацепившись за складку ковра, чуть было не упал по дороге, сильно ударившись локтем о перила, однако тонкие пальчики, ловко справляющиеся с пуговицами рубашки, тут же заставили забыть о боли и о домашнем задании, и о сёстрах, что сладко спали в соседней комнате. Толкнув дверь ногой, Мицуя повалился на кровать, увлекая Эмму вслед за собой. Мысли о том, что все это неправильно лишь на секунду коснулись разума и тут же улетучились при виде кружевного белья и томно вздыхающей от возбуждения возлюбленной. Такаши терял голову от нежных прикосновений девушки и таких страстных поцелуев, которые она оставляла своими влажными и горячими губами, что прожигали до основания, оставляя следы не просто на теле, но и на душе. Позабывшись обо всём, Мицуя отдался этой страсти и этому моменту, вернувшись в реальность лишь тогда, когда Эмма, сидевшая на нём сверху, поднималась то вверх, то вниз, при этом томно постанывая и тяжело душа, иногда наклонялась, чтобы поцеловать парня, который расположил руки на её бёдрах, нежно водя по ним и испытывая незабываемые ощущения, что девушка дарила ему. В комнате было душно и им обоим не хватало воздуха, словно он закончился в одночасье и сейчас, оставались лишь маленькие его частички, которыми они могли насладиться вдвоём. Эмма окончательно потеряла голову и, хоть в глубине души ещё была боль, сожаление о своём поступки, а также мучавшая её совесть, ей несмотря на все эти метания было хорошо, но больше она, конечно же, этим всем хотела отомстить, ведь прекрасно знала о том, что почти то же самое происходит у неё дома, в комнате Майки, на его кровати. И она была права, безусловно, права, потому что Манджиро весь и полностью отдавался Дракену, который только и был рад видеть под собой своего парня, что громко и мило стонал, жадно требуя поцелуев, объятий и близости, которая длилась продолжительное время.***
После занятий Кисаки остался в своём кабинете, занявшись заполнением ведомостей и разбором документации кафедры математики. Съездить домой до назначенного занятия с Шуджи он бы не успел, поэтому решил максимально продуктивно потратить оставшееся время. В кабинет постучались, не отрываясь от дел Тетта крикнул: – Да-да, войдите! – Добрый вечер, профессор! Ну и трудоголик же Вы...Пары давно закончились! – с иронией прозвучал хрипловатый мужской голос. – Ито-сан, а Вы сами то чего задерживаетесь? – поднявшись со стула в знак уважения коллеге, с улыбкой ответил Кисаки. – Да вот кофе Вам принёс, совсем себя не щадите. – сказал преподаватель и опустил стакан с кофе на край стола, разместив рядом бумажный пакет с выпечкой. – Вот спасибо, я ведь действительно сегодня как следует перекусить не успел, - отложив бумаги в сторону произнёс Тетта и пожал коллеге руку. – К слову, я бы хотел поговорить о графике и распределении часов. На мне две группы заочников, но моя беременная жена требует чтобы я был рядом. – Ах, да вы меня подкупить хотите? – прищурившись сказал профессор. – Хорошо, перекинем их на аспирантов, раз такое дело, но и зарплата, сами понимаете, будет меньше. – Понимаю... – несколько расстроено произнёс мужчина. – А что поделать, жена нервничает, и я переживаю. Хорошо Вам, холостым, – после этого преподаватель засмеялся, смотря на Кисаки, на лице которого даже не появилось улыбки, отчего тому стало не по себе и немного стыдно, поэтому он отвёл глаза в сторону. Ханма поднимался по лестнице, минуя кабинеты чуть не вприпрыжку от внутренней эйфории, что переполняла его, отчего он был похож на луч света в темном царстве, ведь коридоры были пусты и практически не освещены, почти никого не осталось во всём университете, а значит, что наконец-то он сможет уединиться со своим обожаемым и всем сердцем любимым профессором. Шуджи сможет поговорить с ним, получить внимания, которого ему так не хватало прямо сегодня, прямо сейчас и всегда, отчего сердце быстро начинало биться, поэтому, остановившись возле двери кабинета лишь на время, парень прикрыл глаза, а когда распахнул, то с порога заявил: – Кисаки Тетта, я так рад, так рад, что мы наконец-то сможем уединиться в этот прекрасный вечер, ведь я так давно возжелал... – открыв глаза, Ханма широко распахнул глаза и открыл рот от удивления и страха, ведь в кабинете был не один, а два преподавателя, которые внимательно смотрели на него, отчего студенту захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Кисаки, глядя на это шоу, высоко поднял брови от застывшего на лице удивления. Таким шокированным, пожалуй, его ещё никто не видел. Преподаватель, что стоял рядом хлопал глазами, глядя то на ворвавшегося студента, то на профессора. – С-пасибо, я пойду, – сдерживая бурю эмоций проговорил Ито, не зная смеяться ему или гневаться. На что Тетта лишь холодно бросил: – Идите. Передавайте жене привет. Ханма, застывший в дверях, попятился назад, пропуская преподавателя, направляющегося к выходу. Парень ждал, что теперь его отчитают по полной, возненавидят, отчислят... От этих мыслей закружилась голова и подкосились ноги. Профессор молча стоял у стола, скрестив на груди руки и ждал, пока стихнут звуки шагов, удаляющегося по коридору коллеги. – Заходи, – неожиданно спокойно сказал Тетта, отчего Ханме стало ещё страшнее. Он виновато перешагнул порог, не решаясь поднять глаза. – С доски вытри, пожалуйста, – все с тем же ледяным спокойствием в голосе проговорил Кисаки, тайком потирая лоб от стыда. Ханма взял влажную тряпку и провёл ей по шероховатой зелёной поверхности доски, стирая следы прошедших занятий. Тетта взял стул с первого ряда и, подняв его на постамент кафедры, поставил рядом со своим креслом у преподавательского стола. – Присаживайся, – взглянув на чистую доску, сказал Кисаки и указал рукой на стул, приглашая студента, после чего и сам сел рядом. В нос тут же бросился резкий запах одеколона, от которого на мгновение чутким рецепторам стало дурно. – Итак, начнём с азов, доставай тетрадь и ручку. Ханма виновато взглянул на возлюбленного, тот был занят написанием формул на листке. – Я забыл тетрадь и ручку дома...– тихо ответил парень. – Не страшно, я одолжу, – вопреки, ожидаемым Шуджи, гневным возгласам, ответил профессор. – Это выучить к следующему занятию, – строго, но вместе с тем удивительно нежно говорил Тетта.– Ясно? Мужчина устремил ледяные голубые глаза на своего ученика, поймав виноватый взгляд провинившегося. – Не смотри так печально. Если не будешь отвлекаться на сторонние мысли, то быстро все схватишь. Ты - парень не глупый... – старался он успокоить Ханму, быстрый стук сердца которого был слышен во всей аудитории. – Простите, у вас теперь будут проблемы... – зажмурившись процедил студент. – О экзамене переживай, а не обо мне, я взрослый человек и сам могу о себе позаботиться, – тепло улыбнувшись, ответил Кисаки и подвинул ближе к Ханме открытый учебник. – Начнём с этого примера... Спустя некоторое время ласковый голос Тетты заставил парня успокоиться, он чувствовал себя рядом с ним в безопасности, отчего совсем не хотелось никуда уходить, хоть и отведённое на занятие время подходило к концу. Ханма все ещё чувствовал вину за произошедшее и не решался настаивать на сближении, а профессор, отдавая объяснениям темы все свои силы и внимание, не выказал и намёка на продолжение вечера. – На сегодня все. Встретимся в пятницу в это же время. И тетрадь с ручкой не забудь. Можешь идти. – С-спасибо, – поклонившись процедил Шуджи и расстроено поплёлся к выходу.– До свиданья. – Всего хорошего.