Однажды ты поймёшь, что исключительного ума человек вовсе не то же самое, что и исключительная личность. Переживая столетия своим умом, они остаются на дне развития самого себя, и самое худшее, что может с тобой случиться - это стать таким человеком. Ты всё понимаешь, и самые тяжелые тайны науки становятся открыты, но зачем они, если двери твоего собственного сердца вырваны с корнем?
Всё та же светлая, тёплая горница. Те же сундуки, злато, кушанья. Кровать царская, не хоромы — воплощение снов всяких девиц, мечтавших быть царёвой женой. Всё та же боль.***
Всё от начала до конца казалось ему глупой усмешкой каких-то бесов, не иначе этих несчастных славянских богов. Сидя в темнице — в самой далёкой из всех — в крови своего родного отца, можно было много думать о своём долге перед царём, перед родной землёй, перед тем, кого любил. Но он не думал. Он вообще ни о чём не думал. Пустая голова, пустая, как место, где должно быть его сердце. Ещё утром бившееся нежной птицей, сейчас оно было как дряхлый, ненужный кусок собачьей кости. Утром он искренний, сладкий любовник, но вечером — предатель и иже с ними. Тяжела была ноша любить царя. Легче было отца родного убить за любовь, чем любовь эту в себе держать. Чем предать. Он не предавал, но ведь этого и не нужно, чтобы на Руси стать осужденным. Он любил, но ведь этого недостаточно?.. Фёдор Басманов, или, скорее Федора? Рождённый в семье прекрасного воина и обычной крестьянской женщины, он стал обладателем бесовской, развращающей умы внешности, дерзкого характера и пленительных синих глаз. Поступая на службу к царю, он и не думал, что станет его фаворитом. Он стал не просто опричником, а кравчим, не просто слугой, а любовником. Не просто Федей, а Федорой. Иванов любимчик. Государь одаривал его златом, украшениями, землями, вниманием, и, наверное, даже любовью. Тогда почему теперь его готовят к смертной казни? Федя пытался понять, да в голову ничего не шло, кроме звона да смеха скуратовского. Легче было отца убить, чем от царского внимания отказаться. Вообще-то, Басманов обладал прекрасным умом. Он, вопреки всему, даже умел славно читать и писать, потому иногда допускался к важным государственным документам. Не это ли то самое царское доверие? Что ж… Они с Ваней… с Иваном Васильевичем утром обсуждали их скорую поездку к озеру в Александров, как он будет плести там венки из свежих цветов да есть мёд из золотых чаш, но теперь он в темнице. В крови отца, но хуже — в своей, вытекшей из израненной души. Да, Фёдор был исключительного ума человеком. Но исключительного ума человек — не исключительная личность. Что ценится — ум или безграничная собачья верность? Басманов не знал. Потому что отдавал и то, и другое, однако сегодня утром он обсуждал меда сладкие, а вечером ощущал лишь вкус отцовской крови. Ему предстояла казнь. Если так посудить, то казнят его за ошибку — не за ошибочный выбор убийства отца, а за привязанность. И за любовь. Любовь, что была сильнее родной крови, важнее родителя. Но кто виноват? «Отца родного убил, и меня убьешь», — со злостью, с ненавистью. «Ванечка! Да как же?.. Я ведь ради тебя, ради одного тебя, Ваня! Я ведь… на всё…» Да. Сплошь и рядом Иван видел только предательства, а любовь искреннюю разглядеть, видимо, не хватает мужества. Не хватает мужества на неё ответить, нет желания оберегать чужую обнажённую душу. А коли так, легче ведь просто избавиться, что Царь и приказал сделать. Приказал, да потом опалу же и снял спустя две ночи. Две ночи в крови отца с его остывшим телом. Фёдор не извинился перед матерью за свой выбор, очевидно, что тогда казнили бы обоих, но себя не простил. Не простил за любовь столь сильную, что доверил себя да душу. — Я ухожу. Седмица прошла с того дня, как его высвободили из темницы. Ровно семь дней он испытывал только боль и едва сдерживал рыдания, рвущиеся из груди. — Хорошо. Он простил бы, если бы просили. Но Иван не просил.***
Да Федя, твоя судьба была решена в день твоего рождения. Твои внешность и ум привели тебя к постели царя, к убийству отца, к израненному сердцу. Кто виновен в твоей боли, Федя, и хватит ли тебе сил, чтобы изменить своё предназначение?