Признания

Аннабет смотрела крайне грозно. Она появилась из метели внезапно, словно дух, сотканный из ветра. Её светлые волосы были немного припорошены снегом, шарф свисал почти до самой земли, а глаза… да. Глаза метали молнии. Присмирели все. И даже вьюга, кажется, притихла. Перси обреченно вздохнул и на миг опустил веки, собираясь с силами и превозмогая боль и звон в ушах. Хотя он прекрасно понимал, что его нынешнее состояние – цветочки, по сравнению с возможной карой от его девушки. Мойры традиционно очень «угадали» с моментом для её прихода. Пара юных потомков богов перепугано попрятали оружие за спины, словно таким незатейливым действием можно было обмануть дочь богини мудрости. Зрители плавно врастали в сугробы. Даже недавно прибывшие в лагерь уже знали, какая буря на них надвигалась. Приближалось Возмездие. Джексон, кряхтя и морщась от боли, перевернулся и попытался подняться со снега, где почти мирно возлежал, абсурдно поскользнувшись во время учебного спарринга. Выбора не было. В конце концов, расправа грозила затронуть и ни в чём неповинных детей – а они никак непричастны к смехотворному падению сына Посейдона. Так что ему и принимать удар на себя. В смысле, успокаивать любимую девушку и сдерживать её от порыва открутить всем их бесполезные головы. (В последний раз Рейна пригрозила, что если Чейз снова будет так отчаянно защищать Перси от легионеров, то их обоих отправят в дозор до самого лета. Отдельно друг от друга. Что не было пределом мечтаний брюнета). В общем, он рискнул встретить Аннабет и даже попытался сказать, как рад её видеть. - Вы какого Аида вообще покинули лагерь?! – Чейз успешно проигнорировала потуги своего парня. - Так чтобы… попрактиковаться. В бою. В условиях зимы, - с каждым словом голос Джексона становился всё не увереннее. Он нервно сглотнул и рискнул закончить, - как бы осадки, а я же сын Посейдона… - Посейдона, значит? Может ты обнаружил, что всю жизнь ошибался и на самом деле являешься ребёнком Борея?* - Да нет… просто… - Просто ты у нас теперь переквалифицировался в покорителя снега?! - Меня всего лишь попросили потренировать новичков… Я ничего такого… - Конечно, ничего. Всего лишь разбил себе голову до крови. Решил избавиться от своего Рыбьего Мозга? - Что? – Перси дёрнулся и коснулся ладонью виска. Пальцы тут же нащупали что-то мокрое. Опасливо оглянувшись на место, где он изволил почивать после неудачного падения, брюнет обнаружил немаленькие такие алые пятна, очень эффектно выделявшиеся на фоне белого снега. – Оу! Ну, теперь ему, в самом деле, стало совестно. И более понятно, отчего его девушка на взводе. Если бы он увидел её лежащую в снегу в луже крови, устроил бы всему побережью внезапное наводнение. И лучше гнать такие мысли из головы, а то Мойры очень активно исполняют всё, чего он хотел бы избежать. - «Оу»? Это всё что ты можешь мне ответить? – Чейз протянула дрожащую ладонь к его многострадальной голове, но так и не коснулась, отдернув пальцы, словно обжегшись. Её ресницы покрылись инеем, и Перси лишился всех мыслей, осознав, что она с трудом сдерживала слёзы. - Рыбьи Мозги, ты какого Аида полез в битву, я тебя спрашиваю?! Ещё и один против нескольких противников! - Воображала, - с трудом выдохнул парень, мечтая загладить вину и поспешно стягивая к себе воду, чтобы устранить повреждения. Дочь Афины отмахнулась от всех ещё неозвученных оправданий, нервно продолжив. - Почему ты совсем себя не бережёшь?! Погода отвратительная, а вы потащились за территорию лагеря, чтобы повоевать в метель! Соскучился по Аляске? - Аннабет, ты чего распереживалась? – брюнет осторожно обнял свою девушку, опасаясь получить крепкий удар, но Чейз лишь прижалась ближе. Его совесть загрызла его ещё активнее из-за того, что он заставил её так нервничать. Голова, наконец, перестала болеть, а незамерзающая вода покрывала почти всё его тело даже под одеждой. Перси позволил себе короткий облегченный выдох, понимая, что раны исцелились. И решился на небольшое хулиганство. Он усмехнулся и чмокнул блондинку в нос. Она чуть не зашипела, однако сдержалась, одарив его презрительно-укоряющим взглядом. – Ну, подумаешь, устроили спарринг. И немного ушиблись. - Немного?! - Но ведь обошлось без серьёзных травм! И, эй, против меня были новички! Ты что, так мало в меня веришь? Думаешь, они могли бы мне опасно навредить? - Что за самоуверенность, Джексон?! А ты что, неуязвим? Может, ещё раз до Стикса прогулялся, а мне сообщить забыл?! - Да нет, но… - Что «но»?! – перебила дочь Афины, стукнув парня кулачком по плечу. – Ты ведь лишился проклятья Ахилла, так почему совсем себя не щадишь?! - Да я не… - Что «не», - удар повторился, - у тебя слабых мест что ли нет? - Есть! Одно главное! - Что «нет»? Хватит выпендриваться, Рыбьи Мо… есть? - Конечно. Может, проклятье Ахилла и исчезло, но ты не перестала быть для меня всем. Мы же уже выясняли это. Ты – моя главная слабость. Так что держись подальше от тренировочной площадки, чтобы мои ужасно могущественные враги не смогли использовать тебя во славу моей погибели. - А… - Только совсем не уходи! Ты ведь одновременно и моя сила, не забыла? Блондинка молчала. Просто стояла в его объятьях и смотрела прямо ему в глаза. А на её волосы плавно опускались снежинки. Пурга окончательно стихла, оставив после себя лишь воспоминания о завываниях ветра и сугробы. Ни одному из пары уже не было дела до множества других жителей лагеря, которые должны были быть где-то рядом. - И слабость и сила, - нежно улыбнулась девушка. С её губ сорвалось облачко пара, подсказывая Джексону, что его девушка замерзла. - Наверное, всё же, - сын Посейдона склонился ниже и прижался своим лбом ко лбу Аннабет, словно так мог её согреть, - не слабость. Может, уязвимое место, но не слабость. С чем бы мы ни сталкивались, ты всегда делала меня лишь сильнее, была путеводной звездой. Так что будь со мной и дальше, а то я со своими рыбьими мозгами совсем не справлюсь, да? И, кстати, спасибо, что ты есть. - Перси, ты – романтик. Ты в курсе? – хмыкнула блондинка. - И я тебя люблю. - Не думай, что я забыла о твоём безрассудстве. – Чейз отстранилась, затем покачала головой и, наконец, вытащила кусочек амброзии, - давай, Рыбьи Мозги. Чтобы через неделю на конференции сиял как новенькая драхма. - А твоё выступление уже так скоро? - Джексон чуть не подавился кусочком божественнйо пищи, - не смотри так! Конечно, я помнил! Почти! Честно! Да я договорился с Грейсом, он меня если что за шкирку притащит, так что не беспокойся, я ничего не пропущу! И хватит так вздыхать. Да-да, я балбес. В курсе. Любой подтвердит. Стоп. А… где все ребята? – вокруг пары полубогов не было никого и ничего, кроме вытоптанной десятком ног площадки в снегу да собственно сугробов. - Думаю, сбежали под шумок, полагая, что ты меня отвлечёшь. И спасёшь остальных от неминуемой кары. Знаешь, Джексон, а я может даже вознагражу их. Присоединюсь к вашей следующей тренировке. Что скажешь? - К Рейне будет паломничество. - Отставить эти упаднические речи! И да. Только попробуй ещё хоть раз ради какого-нибудь спарринга покинуть лагерь Юпитера, - брюнет почувствовал укол ткнувшего его в грудь пальчика даже через все слои одежды. - Ещё и не предупредив меня заранее… Перси шумно сглотнул. Пожалуй, могут быть угрозы пострашнее, чем дозор до конца лета. - А… а… я ведь – романтик! – вдруг неожиданно для самого себя выпалил Джексон. Через пару мгновений безмолвия Аннабет уткнулась ему в грудь, спрятав нос под полой куртки. И её плечи вздрагивали от неудержимого смеха.