Linked / Связанные

– Ты и Малфой – что? – Гермиона потерла переносицу, в которой зарождалась адская боль. Было уже поздно, и общая комната Гриффиндора была почти пуста, поэтому Гермиона свернулась калачиком в одном из дорогих кресел у камина. Рон и Гарри сидели напротив нее. Рон, казалось, был совершенно озадачен кратким объяснением Гермионы событий предыдущего дня, и его непонимание привело к нескольким паузам и последнему недоверчивому вопросу, который начал действовать ей на и без того расшатанные нервы. Гарри, напротив, молчал на протяжении всего рассказа, и его сросшиеся брови и лёгкая хмурость свидетельствовали об идеальном понимании и глубоком беспокойстве. – Рон, дорогой, у меня сегодня был очень долгий день, – промолвила она, прикрыв веки. – Пожалуйста, не заставляй меня снова все повторять. Я очень дорожу тобой и не хочу делать тебе больно, – Рон нахмурился, а губы Гарри дрогнули в небольшой усмешке, хотя его бутылочно-зеленые глаза оставались мрачными от беспокойства. – Почему ты не рассказала нам об этом сразу? – спросил Гарри. В его голосе прозвучал слабый упрек, и Гермиона почувствовала укол вины. – Какое-то время я не понимала, что происходит. А когда разобралась, решила, что сначала нужно попытаться поговорить с Малфоем. Он ведь тоже в этом замешан, – при этих словах мальчики обменялись злобными взглядами. – Я все еще не уверен, что он не сделал это специально, – угрюмо проворчал Рон, скрестив руки на груди. – Конечно же, нет, Рон, – воскликнула она с отчаянием. – Он рад этому не больше, чем я. – Есть ли способ все исправить? – поинтересовался Гарри. – Противоядие, чары, какое-то заклинание? – Это очень редкое явление, Гарри. Было зарегистрировано всего одиннадцать случаев, поэтому исследований на эту тему было не так много, и лекарство так и не было найдено, – она немного колебалась, не зная, стоит ли рассказывать им о Делайле Джеймс и ее пропавших дневниках. Она снова почувствовала укол вины, вспомнив укоризненный взгляд Гарри, когда он спросил ее, почему она скрывает от них это. – Я нашла упоминание о женщине, которой удалось... – она подыскивала нужное слово, сама не зная, что это такое, – ...как–то блокировать воздействие. – Что ты имеешь в виду, говоря "блокировать воздействие"? – поинтересовался Рон. – Это было очень расплывчатое упоминание, да еще и из вторичного источника. Я думаю, она нашла способ скрыть свои чувства от мужчины, с которым была связана, – оба парня оживились от такой перспективы. – Как она это сделала? – спросил Гарри. – Я не знаю! – ответила Гермиона, почти плача от разочарования. – Она никогда не раскрывала свой метод, а когда она вышла замуж, ее личные дневники были утеряны. Трое замолчали на некоторое время, обдумывая затруднительное положение Гермионы. – Как поступил Малфой, когда ты рассказала ему о дневниках? – неожиданно спросил Гарри в наступившей тишине. События того утра в библиотеке промелькнули в голове Гермионы, и она уставилась на огонь, чтобы избежать их взглядов, боясь, что они увидят в ее глазах горе, которое Малфой так некстати вытащил на поверхность. – У меня действительно не было возможности сказать ему об этом. Я пошла искать его, и поняла, что он все еще зол и растерян. Я практически начала ему сочувствовать. А потом он как обычно открыл рот и не смог удержаться, чтобы не повести себя как дурак, – ее брови нахмурились, и она задумчиво уставилась на пламя. – Я начинаю думать, не является ли это его защитным механизмом, когда он чувствует себя неуверенно. Она подняла голову, и Рон с Гарри уставились на нее так, словно у нее выросла еще одна голова, и она разделась до нижнего белья и начала танцевать возле камина. – Что? – спросила она. – Я уверен, что ты рассматривала не только версию о том, что Малфой ведет себя как испорченный, высокомерный гаденыш, потому что он не уверен в себе, – недоверчиво сказал Рон. Он наклонился вперед в своем кресле и взял одну из рук Гермионы в свою, глядя на нее так, как смотрят на маленького и довольно глупого ребенка. – Послушай очень внимательно, Гермиона. Малфой ведет себя как придурок, потому что Малфой – придурок. Сейчас не время проявлять нежность к несчастным, непонятым, грязным богачам, магглоненавистникам, будущим Пожирателям смерти. Гермиона тряхнула головой, чтобы рассеять все мятежные мысли, которые там зарождались. – Абсолютно нет. Конечно, Малфой – придурок. Я знаю, что он придурок. Я просто сказала, что... – Она внезапно подскочила на стуле и приложила одну руку ко лбу, а Гарри бросил на нее взгляд с легкой тревогой. – Ты в порядке, Гермиона? – спросил он. – Со мной все хорошо, я просто... – Она осторожно потерла лоб. – Мне показалось, что я почувствовала, как что-то ударило меня, – она подняла глаза в пустой воздух над головой, словно ожидая увидеть зависшее там обидное "что-то", готовое к новому удару. Гарри и Рон обменялись многозначительными взглядами. – У тебя была тяжелая неделя, Гермиона, – сказал Гарри, вставая с кресла. – Почему бы тебе не лечь поспать? Завтра выходные, так что ты можешь выспаться, а утром мы что-нибудь придумаем, хорошо? – Гермиона взглянула на него краем глаза, все еще потирая пульсирующую макушку. Она не зря славилась как самая умная ведьма своего класса, и знала, когда ее пытались опекать, но внезапно ее поразило, как сильно она вымоталась, ведь накануне почти не спала. Кроме того, у нее не было настроения снова вспоминать то утро, которое пережил Малфой, и она знала, что если она расскажет им о случившемся, они захотят узнать подробности. Она кивнула на предложение Гарри и тоже поднялась со своего места. – До завтра, – устало произнесла она, поднимаясь по лестнице в спальню для девочек седьмого курса и мрачно думая о том, как будет болеть голова утром. Поскольку она шла спиной к ним, Гермиона не видела, как Рон и Гарри смотрели ей вслед, пока она не скрылась из виду, на их лицах были одинаковые озабоченные хмурые взгляды. – Блять! – выругался Малфой, когда толстый учебник упал с верхней полки книжного шкафа и отразился от его лба. Он прижал одну руку к больному месту и со злостью пнул предмет, прежде чем вернуть его на место рядом с книгой, за которой он собственно и тянулся. Вытащив нужный том из положенного места, он вернулся к своему столу, который был завален горой конспектов и книг, взятых им из библиотеки. Было довольно поздно, Малфой устал и был необычайно раздражителен, но он не собирался позволить Грейнджер превзойти его и в этом. Он потратил весь день и почти весь вечер на поиски того, что она намеревалась рассказать ему до инцидента в библиотеке. Если она знала что-то ценное, то он, черт возьми, тоже должен был это знать, и он не собирался доставлять ей удовольствие рассказывать ему об этом. В каждой обнаруженной им книге, где упоминалось зелье Partis Sensus, удручающе туманно говорилось о побочном эффекте, называемом в некоторых текстах эффектом Iunctus Mens. Малфой все больше сердился с каждым упоминанием об этом явлении, которое, казалось, становилось все более загадочным и уклончивым каждый раз, когда он натыкался на него. Даже само название стало действовать ему на нервы. Действительно, связанные разумы! Академики могут быть такими драматичными. Наиболее близкой к этому была книга о побочных магических эффектах, которая, по личному мнению Малфоя, склонялась к паранойе и теориям заговора. И зелье, и его побочный эффект были в оглавлении, но нужная страница отсутствовала, и, похоже, была вырвана совсем недавно. Малфой сразу же понял, кто это сделал, и на мгновение задумался о том, чтобы подойти к общей комнате Гриффиндора и прикончить эту невыносимую всезнайку. Эта мысль на мгновение взбодрила его, так как он понял, что это фактически разорвет их связь, но непрактичность плана и тот факт, что это, скорее всего, будет неприятным занятием для него, быстро заставили его отказаться от этой идеи. Сейчас он воспользовался одной из небольшой коллекции книг, которую отец настоял на том, чтобы Драко брал с собой в школу. Это были академические труды, все редкие первые издания, которые были скорее символом статуса, чем материалом для исследований, но Малфой все больше и больше впадал в отчаяние. Возможно, "Мастера зелий двадцатого века: Их работы и теории" прольет столь необходимый свет на его затруднительное положение. Он почти рассеянно просматривал оглавление, не очень-то веря, что найдет что-нибудь, как вдруг заметил одну конкретную запись и уставился на нее сонными глазами. Глава 3 книги называлась "Крактакус Хоппер и Iunctus Mens Effect". Он быстро перелистнул страницу и начал бегло просматривать написанные там слова. Ухмылка, появившаяся на его лице, была настолько не похожа на его обычную ухмылку, что люди, плохо знавшие его, могли бы и не узнать его. Если он не ошибался, он только что превзошел Гермиону Грейнджер.