…
Оглянувшись на только что сместившуюся стрелку часов, отщёлкнувшую половину третьего дня, Чуя удивился, осознав, что Осаму проспал двенадцать часов. Только сейчас тот зашевелился в кровати, пытаясь проморгаться после затяжной темноты. — Я уж думал придётся тебя будить. У нас на четыре назначен зал, — уведомил Чуя, хотя не факт, что Дазай смог бы сразу после пробуждения переварить информацию. — Сколько времени? — прохрипел Дазай. — Полтретьего. Успеем ещё, ехать недалеко. — Мог бы раньше разбудить, если переживал. — Осаму нетороплив сел, потягиваясь в процессе. — Решил дать тебе больше времени на отдых. Не срочно, в конце концов, можно и опоздать в случае чего. — К тому же Дазай не очень хорошо реагировал на искусственно прерывающийся сон. Чуя не боялся получить по лицу, но видеть всеми силами скрытую панику в глазах Дазая не хотел. И это неизбежно наталкивало на мысль — какой же кошмар пережил ранее Осаму, — но Чуя упорно её подавлял: чем больше размышлений, тем больше интереса, а от этого развязывается язык. Чуя отвлекал себя перепиской с Кётой и работой, пока не мог позволить себе чем-то заняться из-за сопровождающего шума, так что долгий сон Дазая проблем ему не доставил, но с каждым часом он всё больше чувствовал голод, а ещё желание побеседовать по телефону с матерью. Сейчас он решил сосредоточиться на первостепенном, а разговор можно будет отложить, если это не успеется. — Что хочешь на завтрак? — Уже обед. — Не придирайся к словам. — Чуя закатил глаза. С утра Осаму частенько подбивало на ворчание, а Накахара всё никак к этому не привыкнет. — И вообще, утро начинается тогда, когда ты проснулся! Дазай стёк с постели и занял ванную, чтобы умыться, пока Чуя рылся в холодильнике и думал о готовке сам, раз Осаму не обращал внимания на то, что понравилось бы лично ему. Из соображений приближающейся тренировки, он взял максимально простой и скорый на руку рецепт, разве что добавив от себя украшений для лучшего вида. Негоже было есть некрасивую еду, она отбивала ему весь аппетит. Едва встав со стола и помыв за собой посуду, Осаму удалился к себе за сбором вещей. Чуя, предусмотрительно сложив сумку с ночи, решил, что это его шанс на хотя бы получасовой разговор с Коё. Прежде написав с вопросом о возможности созвона и получив положительный ответ, Чуя тут же набрал номер и устроился на диване недалеко от окна. — Привет, милый, — послышалось из динамика. — Как дела? — Привет, мам. Всё хорошо, собираемся с Дазаем на тренировку. Отец организовал. Озаки насторожилась. Напугал мать с самого начала, должно было быть стыдно. — Надеюсь, это не опасно? А Огай будет там присутствовать? В прошлом сложно было сказать, что техники, которым обучал Мори, можно было охарактеризовать как безопасные. Чуя приходил домой весь в синяках, со счёсанной кожей, иногда с растяжениями или даже вывихами. Отец сам оказывал ему помощь как врач, но периодически возил его и в больницу. Коё не могла этого всего не знать — Чуя не позволил бы себе врать матери. Не мог скрывать также и дальнейшего обучения в обращении с оружием. — Нет. Он только открыл для нас место. Женщина вздохнула с явным облегчением. — Это хорошо. Но всё же будьте осторожны. — Так точно. — Чуя поспешил перевести тему. — Как ты сама? Что на работе? С Верленом? — Работы много, но в последнее время Поль мне с ней помогает. — Чуя давно не слышал от матери такой мягкий радостный тон с выраженным оттенком улыбки и при этом не в его сторону. Озаки однозначно была благодарна Верлену за его отношение к ней, отчего Чуя проникся к мужчине тем же. — Он был слишком обеспокоен моими переработками, поэтому по возможности старается выкраивать мне отдых. — Чуе точно начинал нравиться Поль. Однозначно, да. — Правильно делает. Ты никогда не умела заботиться о себе должным образом. Чуе захотелось ближе познакомиться с Верленом после беспрерывного выслушивания на протяжении добрых двадцати минут о том, куда они вместе ходили и как мужчина заботился о Коё, какое внимание уделял ценными подарками — вроде медицинских обследований, ухода за собой, инструментов для работы и дополнительного обучения на курсах, которые давно хотела Озаки — и менее значимыми, но дарящими такие же эмоции — вроде украшений для себя и квартиры (учитывая, что женщина очень любила обновлять свой интерьер), элементарных цветов и прочего, что Коё позволяла себе редко из-за страха себя «перебаловать» и быть слишком расточительной в мелочах; об уважении, которое проявлял Поль; о помощи, которую Коё, по её словам, не могла соизмерить; об их разговорах и умении Верлена слушать и слышать Озаки, прислушиваться к её мнению и опыту. Чуя не мог не восхититься адекватностью, характером и поведением этого человека. Но как бы он ни радовался за мать, не мог не отметить: — Будь бдительна. Мало ли, что может скрываться за его действиями. — Чуя тут же поспешил добавить, — но не пойми меня неправильно, я правда очень доволен новым другом в твоей жизни… — Они с матерью оба были очень социальны, но при этом имели крайне мало близких людей в жизни, поэтому Чую утешал факт выхода Коё из скорлупы. — Если вы остановились только на таких отношениях, конечно, а то этого ты не уточняла. Но мне не нужны такие подробности, сразу говорю! — Чуя! — прикрикнула мать. — Вот и расскажи мне в таком случае о своей личной жизни, раз так. Чуя уже обсуждал с ней Дазая и не раз, помимо него был только Кёта, но вряд ли его можно отнести к категории «личной жизни», как просила мать. Его вина, не нужно было затрагивать эту тему — Чуя прекрасно знал, как Озаки умеет переводить стрелки, но всё же поступил опрометчиво. На самом деле, выкручиваться особо не хотелось — если с Огаем подобные темы были для него полным табу, то с Коё он мог бы и пооткровенничать. Чуя обновил её осведомлённость новостями, рассказал, чем они с Дазаем недавно занимались, даже добавил немного о том, что думает и чувствует по поводу самого парня и каких-то событий и времяпровождения. Разумеется, до Коё дошло, что Чуя не просто так в тему вставил Осаму, а не отмолчался и сказал, что «личной жизни» у него нет. От этого вышел неприятный вопрос: — Вы предохраняетесь, надеюсь? — Мам! — возмутился Чуя. Коё лишь вторила прямолинейности сына чуть ранее, разве что добавляя от себя отсутствие стыда, присущее Чуе. Она рассмеялась, когда Чуя выкрикнул ей намекающее замечание. — Ну что? Должна же я знать о безопасности своего ребенка, — съехидничала Озаки. И почему всем было так охота залезть к нему в трусы? Хорошо, что к матери он относился более снисходительно, а то лишний раз раздражаться он бы устал. — Ладно, закрыли тему, — мягко сказала женщина. — Ты собирался на тренировку. Не заговорился, не опаздываешь? Чуя глянул на часы и торопливо ответил: — И правда, я немного задержался. Договорим тогда в следующий раз. — Хотя, если тема опять зайдёт о Дазае, скорее всего, Чуя взорвётся. Слишком много Осаму в его жизни крутится, продыха уже нет. Пока Чуя задумывался о работе и учёбе, планируя уделить внимание только себе, Коё пожелала удачи, наскоро отключаясь. В дверь постучали.…
Огай дал им три часа на тренировку. С одной стороны — несколько мало, с другой — они оба давно не нагружали себя физически, и этого будет более чем достаточно. Какой бы перерыв между тренировками Чуя не делал, растяжка каким-то образом держалась на хорошем уровне. Перед занятием проблем не возникло никаких: Чуя спокойно, размеренно растягивался и разогревал мышцы, стараясь также опустошить голову, унять рой мыслей в голове. Изредка касаясь взглядом Дазая, Чуе становилось его жаль. — Тебе помочь? — стараясь сдержать смех от нелепых попыток ни в какую негнущегося Осаму в растяжку. — Чёрт с тобой, ладно, — агрессивно выдохнул Дазай, кажется, сильно бесясь с черствости своих мышц. Подойдя, Чуя чуть надавил на спину Дазая, наклоняя его глубже вперёд. Сразу послышался недовольный стон. — Блять, больно, — выдохнул Осаму. — Потерпи немного, это ненадолго, — попросил Чуя. — Не сопротивляйся боли. Если её принять, должно быть не так неприятно. — Я, сука, всю жизнь боль терплю, заебался знатно уже, — стиснув челюсти, произнёс парень. Чую как током ударило. Он осторожно, но быстро отпустил силу с рук, отходя от Дазая. — Прости… Я привык к методам, которыми работали с моим телом раньше. Иногда забываю, что при растяжке не должно быть толковой боли. Дазай медленно выпрямился, выглядя не то недовольно, не то затравленно. — Давай начнём с более-менее безобидных упражнений, — спокойно предложил Чуя, стараясь хоть немного свести негативный настрой Осаму на нет. — Я покажу несколько примеров, если ты не против. Чуя объяснял, что делать Дазаю и что будет делать с ним сам, чтобы для Осаму прикосновения к каким-то местам не стали неожиданностью. Возможно, он слишком сильно пёкся об этом и не стоило проявлять такой уж сильной озабоченности проблемами Осаму, но Чуя уж слишком не хотел принести лишний дискомфорт. Судя по всему, у Дазая в жизни его и так было немало… Чуя не хотел стать очередным человеком, который будет делать плохо. Тем более что это самое базовое уважение, которое он мог проявить к — сомнительному, но — другу. — Как ты вообще раньше дрался с кем-нибудь, если у тебя такая хреновая растяжка? Я не говорю, что ты должен быть гребаным гимнастом, но можно же себе элементарно повредить что-нибудь, если не будешь разминаться до и после трень… — Я начинал тренироваться с отцом, а он не особо заботился об этом. Вернее, он пытался меня приучить к разминкам, нотации читал первое время, но я сопротивлялся, потому что не хотел, чтобы меня трогали. — Можно же было и самому… — Во-первых, для отца важна была скорость, с которой я учусь, он требовал выжимать максимум результата, а для этого нужна очень агрессивная растяжка, сам бы я не смог так над собой издеваться, — хмыкнул Осаму, чуть привыкнув и сильнее растянувшись в зажатых плечах. — Во-вторых, к тому времени, когда он закрыл глаза на это и сказал, что можно тренироваться без разминки — и я очень радостно побежал получать травмы, — я уже имел право на самостоятельные тренировки или практики с личным инструктором. Там мне уже и самому стало плевать, что будет с моим телом. Так что такой «чудной вещью», как разминка, я не занимался лет пятнадцать точно. — Стоп, ты тренируешься в боевых искусствах с самого детства? — ужаснулся Чуя. — Да, а что? — словно не видел проблемы, спросил Дазай. Значилось, Осаму стали отвратительны прикосновения ещё в детстве… Чуя не мог это спокойно переварить. Как бы он хотел надеяться, что существовала просто врождённая непереносимость… Что Дазай сам по себе просто не тактильный, и это нормально. Но как бы Чуя не хотел закрыть глаза на свои наблюдения, лишь бы остаться подольше в комфортной неизвестности, он всё же не хотел себе врать. — Ничего, не обращай внимания. — Он не хотел беспокоить его вопросами о детстве. Слишком личное. — Мой отец, кстати, применял относительно похожий метод тренировок. Но даже если я хотел отказываться от растяжки из лени или глупых мыслей, мол, «обойдется, важность преувеличивают», он всё равно заставлял меня любыми методами размяться. Боюсь представить, сколько травм у меня бы было в случае, если он, так же как твой, решился бы положить хуй. — Чуя выдавил из себя полусмех, и Дазай почему-то фыркул на фоне этого. Спустя полчаса возни с Осаму Чуя в течение десяти минут полностью размялся сам, и можно было со спокойной душой приступать к тренировке. Они обвязали себе кулаки, Чуя разделся по пояс, оставаясь в спортивных штанах, а Дазай, уже вполне привычно, не снял с себя ни грамма одежды. Они встали в очень сходственные друг с другом стойки — почти ничем не отличающиеся. Чуя быстро анализировал: напасть первым или посмотреть на движения Осаму, чтобы понять какие техники он использует в бою. Дазай стоял на месте первые несколько секунд, и Чуя решил, что одно другому не мешает — он вполне в состоянии оценивать партнера одновременно с собственными действиями. Приближаясь к Осаму, он «наносил» первые удары, которые Дазай благополучно парировал и уклонялся. Чуя смешивал разные искусства, создавая индивидуальный почерк, но Дазай ему не уступал. Вначале он двигался как каратист, но Чуя запутался в суждениях, когда Осаму вторил своеобразности Накахары. Время будто замедлилось, фокус внимания обострился. Чуя не видел перед собой ничего, кроме Осаму. Он контролировал движения Дазая, читал позы, мотивы, обманки. Подстраивался под ритм и в то же время пытался его сбить, чтобы свести Дазая с пьедестала. Кто знает, парень всегда так хорошо двигался или это была заслуга хорошей проработки мышц Дазая, но Чуя действительно уступал. Ранее ему казалось, что тренировали его весьма хорошо и беспощадно, что он вышел из этого действительно хорошим бойцом. Но то ли сказалось отсутствие качественных тренировок в последний год, то ли Осаму действительно был на голову выше него в мастерстве… Чуя проиграл первый бой, падая на пол даже без желания вставать. Его действительно размазали… — Интересно, наши отцы случайно не работают в одних сферах… — тяжело выдохнул Чуя, игнорируя первоначальную надобность в востановлении дыхания. Дазай протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Браться не хотелось, но он понимал, что залёживаться нельзя. Когда он встал, немного закружилась голова. Он попытался сконцентрировать зрение на часах, желая понять, сколько продолжался первый раунд. По ощущениям он длился до невозможности долго, но завершился слишком быстро. Мозги смешались в кучу, но нельзя было охарактеризовать это как нечто неприятное, скорее наоборот. Лишних мыслей не было, голова отяжелела, но с этим и прояснилась. Была полная концентрация на тренировке и ничего более. За это он и любил спорт. Прошло всего десять минут… Ничтожно мало, но и достаточно. — Ты говорил, что Мори-сан работает медиком, — напомнил Дазай, давая понять о не схождении профессий. — Он крутится в военных кругах, но по образованию врач. Совмещает два дела. Чуя не мог понять, как Дазай может быть лучше него, когда его наставлял сам глава Мафии. Хотя если учесть начало Осаму в детском возрасте, а Чуи полноценно только в пятнадцать, их разница была более чем логична. — В таком случае, наши отцы должны были быть достаточно строги. Как ты вырос таким адекватным? Чуя скептически усмехнулся. О какой адекватности шла речь, если у него были такие проблемы с агрессией? Но не то чтобы они распространялись на Дазая, так что, вероятно, поэтому он не мог объективно оценить действительность… — У меня была и есть хорошая мать. Она не позволяла отцу распускаться со мной. — У вас с ним хорошие отношения, как я заметил. — Дазай подал Чуе воду и полотенце. — Это из-за влияния матери или отец всё же был не таким плохим? — Он и правда достаточно часто проявлял себя при мне лучшим образом. Но я более чем уверен, что он не такой хороший человек, как себя преподносит, — задумался Чуя. Глаза Осаму секундно округлились, и он сразу же улыбнулся. — А ты умеешь широко смотреть на вещи, — отчего-то довольно протянул Дазай. — Давай продолжим тренировку. Времени не так много. Чуя кивнул, вставая в стойку. В этот раз Дазай первым сделал выпад, Чуя еле как смог уклониться от атаки. Осаму практически не сдерживался — Накахара был уверен, что тот может быть ещё быстрее и хитрее, — временами Чуе не оставалось ничего, кроме как избегать чужих ударов, вместо того чтобы нападать самому. Осаму закручивал его в вихрь адреналина, танцуя вокруг Чуи в попытке забрать раунд. Накахара едва успел выкрутить активность мозга на полную, считывая всё так же, как в первом бою, но Дазай не делал поблажек, и нужно было ещё больше ускоряться с анализом. Возможно, Чуе удалось немного выйти за свой максимум, потому что следующие пару ударов он прочитал мгновенно, уклоняясь и заходя за Дазая, как только тот сделал дополнительный шаг из-за несостоявшейся встречи его кулака с солнечным сплетением Накахары. Чуя резким тупым движением ударил локтем по спине Осаму, заставляя его упасть. — Блять, можно было и помягче как-то, — простонал Дазай. Чуя усмехнулся, извинившись, и протянул руку проигравшему. Дазай по собственной воле отлежал определенные ими четыре секунды. Он бы выиграл, если бы встал, или же Чуя мог «добить» его для большей уверенности в победе — это было проще простого, — но Накахара запретил себе это в подобных условиях. Обездвиживать Осаму, когда он лежит на животе и мало что может сделать, считалось для Чуи преступлением. Он лучше понадется на случай или добровольно проиграет Дазаю, чем поступит так с ним. Чуе казалось, что такие действия вполне могли вызвать у Осаму панику, а это — самое меньшее, что мог бы хотеть Накахара. — Всё в норме? — поинтересовался Чуя. — Синяк останется, — проскулил Дазай, щупая поврежденное место. — Мы оба выйдем отсюда в синяках. Главное, не переборщить. — Они уже условились ранее не бить по лицу (так как были без защиты) и, понятное дело, не травмировать никого намеренно, расчитывать силы. Но Чуя посчитал нужным напомнить об этом. Дазай ранее очень «разогнался», Накахаре действительно казалось, как будто его пытаются если не убить, то покалечить. Оставленный синяк на спине был небольшой местью. — Какой там переборщить, я почти выдохся… Но учитывая, что у нас впереди ещё половина трени, могу предложить дать мастеркласс, — самодовольно провозгласил Осаму, уперев руки в бока и широко улыбаясь. Чуя коротко хмыкнул, наблюдая за представленным Дазаем маленьким цирком одного клоуна. — У тебя есть чему поучиться. — Чуя пожал плечами, улыбаясь. Почему-то вся эта показуха ему невероятно нравилась. — Валяй. Осаму взялся показывать на практике выборочные модели поведения в бою, параллельно нагружая небольшой теорией. Кажется, Дазаю было крайне весело крутить Чуей как вздумается и наблюдать за его неуклюжими попытками что-то повторить с первого раза. Он почти смеялся в голос, Чуя видел это по его лицу очень отчётливо. Накахара мог бы оскорбиться, если бы сам не находил настоящее занятие до жути уморительным. Осаму преподносил всё со слишком очевидным желанием подъебать, а Чуя подыгрывал. «Какого чёрта серьёзное занятие превратилось в какие-то петушиные бои», — спрашивал у себя Чуя с иронией. — Подожди! — прикрикнул Чуя, задыхаясь от смеха. Он слишком долго изворачивался на грани «истерики», и Дазай в похожем состоянии уже не блокировал его, а скорее щекотал. — Перерыв. Чуя привалился к стене, стараясь отдышаться, одновременно улыбаясь и смеясь уже с ничего — просто от настроения. Он прикрыл веки, осев на пол, желая напиться этими ощущениями сполна. Он давно так не веселился. Слишком искренне, особенно для него. Повернув голову в сторону Осаму, Чуя — чуть устало от эмоций — медленно открыл глаза, фокусируя зрачки на друге. Дазай как будто меланхолично улыбался, не отрываясь от рассмотрения Чуи. Выражение лица сделалось нечитаемым, и Накахара забил на изучение его мимики. Чуя придвинулся к Осаму под нахлынувшим желанием тактильного контакта. Он недадолго прилёг на его плечо, оценивая состояние Дазая — язык его тела он уже примерно выучил и понимал, когда трогать Осаму не стоит. Парень был более чем спокоен, хотя Чуя даже со своего расстояния чувствовал, как сильно колотится его сердце. Он осторожно поцеловал его в скулу, когда прежние эмоции сошли на нечто умеренно-тихое. — А! — испугался Чуя. — Расслабляешься на тренировке, mon minou? — стрельнул Дазай, когда в секунду уложил Чую на лицом в пол, заломав руки. — Ещё целый час, не забывайся. Адреналин ударил в мозг, но интонация Дазая успокаивала. Он не угрожал и не злился на что-то, просто «играл». Чуя не хотел потерять шанса поучаствовать в этом экспрессивном театре. Изначально Осаму сильно давил на Чую, и тот физически не мог подняться, но когда Дазай ослабил хватку совсем немного, Накахара применил новые знания и обратил их против изначального владельца. Честно, это мало было похоже на настоящую драку, подставить музыку — и вовсе выйдет специфический вальс, пусть и с элементами разных техник боя. Час назад Накахара удивлялся силе и прыткости Дазая, сейчас же восхищался его лисьей грацией, подобной Чуиной. Осаму как будто скопировал собственность друга, как до этого сделал сам Чуя с его учениями. Но, справедливости ради, Чуя не наставлял Осаму ничему, «забирать себе» тот был не должен. Как бы Чуя хотел, чтобы со стороны кто-нибудь их снимал на камеру… Он был уверен, что двигаются они слишком красиво. Набирая темп, они переходили с танца на драку, с драки на агрессивный танец. Сердцу Чуи стало будто тесно в грудной клетке — оно рвалось наружу и отражалось тусклой болью от собственного бесноватого ритма. Собранные в хвосте волосы распушились и неприятно бились о мокрую шею; пот промочил край штанов настолько, что они чуть соскальзывали с выпирающих костей; Чуе казалось, что сейчас его дыхание могло обжечь любого, кто приблизится к нему… А приближался снова и снова, конечно, Дазай. Физически могли ли глаза запотеть от чужого жара? Наверное, нет, но Чуе казалось, что это только что произошло с ним. Он видел всё сквозь туманную дымку, лишь добавляющую острых ощущений. Чуя должен был захотеть взять всё немедленно под свой контроль, но как же ему было сейчас хорошо… Никакой контроль был не важен, к чёрту его. Он будет просто наслаждаться: пропускать удары и позволять себя ранить; как во сне, видеть живую улыбку Осаму и его мерцающие глаза, остающие в обычное время тусклыми, как безлунная ночь; чувствовать, как божественно натягиваются мышцы после очередного удара о чужое тело и на периферии зрения отслеживать небольшие подтеки крови у обоих. Это было лучше, чем секс — в сотню раз, в тысячу, в триллион. Чуя никогда не чувствовал себя настолько живым, буквально ни разу в жизни. От других ему было позволение сегодня отрываться по полной, и он сам себе только что дал себе его ещё раз. Просто сам. Это было высшей степенью раскрепощения. Сегодня он не будет сдерживаться, котролировать всё и вся, пытаться подстраиваться под то, что выдумал самостоятелно. Это его, мать его, день, и пусть хоть кто-то позволит себе его ему испортить. Чуя в очередной раз взлетел, почти не сдерживаясь в ударе с ноги. Осаму едва не откатился назад на чуть скользком полу, но вовремя затормозил. Накахара воспользовался его заминкой, отрабатывая новоизученные комбинации. Дазай отбивался из последних сил и возможностей, пока его не прижали к стене. — Может зак… Чуя отсёк его мысль коротким, но глубоким поцелуем. Чуе послышалось, словно Дазай блаженно вздохнул, но он никогда не слышал таких звуков от Осаму. Вероятно, это была иллюзия его распалённого разума. — Чуя… — проскулил Дазай. Да, точно, он ни разу не слышал подобного от Осаму… Кажется, тренировка опьянила не только его. Торопливо возвращаясь к облюбованным губам, Чуя устроился на обмытых по́том ногах Дазая, выслушивая относительно недовольный стон — скорее всего, синяков накопилось слишком много, чтобы не задеть ни одного. Чуя ветренным движением пальцев прошелся по шее Осаму, перебирая основание роста волос сзади. Поднимаясь чуть выше, Накахара нарочно запутался в прядях — он играл на противопоставленных ощущениях бархатной нежности и чуть колючей боли от «ненарочного» оттягивания отросших волос. Кажется, каждый из них любил какие-либо качели. Дазай уже успел в этот день покатать Чую на эмоциональных, переводя его чувства из одного русла в противоположное, условно, одним взмахом руки. Сейчас Накахара возвращал ему «долг». Реакции Дазая Чуя ничуть не удивился, только удовлетворённо хмыкнул в губы Осаму, напоследок чуть прикусывая ему язык — чтобы не расслаблялся. Мурашки на его теле оставили Чуе вопросы… — Можно? Дазай прекрасно знал, что тот имел в виду. Прежде чем откинуть голову назад, он бегло кивнул. Чуя был далёк от самоконтроля сейчас, но не простил бы себе, если бы сделал это против воли Осаму, поэтому, оглянув сложносочетаемое в спокойствии и напряжении поведение тела, наспех всё же смог определить полное согласие. Наверняка он бы побрезговал в любой другой день делать минет парню после тренировки, но сегодня — исключение. Чуя приспустил штаны вместе с бельём, в который раз поражаясь такой твёрдости Осаму при всех его ментальных болячках. Серьёзно, его членом можно было бы выбивать зубы при желании… Чуя выдохнул, прежде чем начать говорить. Почему-то сейчас наглядное проявление заботы его смущало — он был бы рад даже у себя в мыслях не афишировать подобное, — но промолчать не мог. Чуя накрыл плечо Дазая ладонью, привлекая внимани его глаз к себе. — Только попробуй промолчать, если что-то пойдёт не так, понял меня? — На самом деле он планировал выразиться мягче, но для его души легкое вмешение агрессии стало упоением. — Ты в любой момент можешь меня остановить, не забывай этого, Осаму. Дазай хмыкнул, кивая с закрытыми теперь уже глазами. Чуя осторожно поцеловал его, словно желая успокоить. Он как нутром чувствовал, что Дазай волнуется, но отчего-то позволяет всё с собой делать. Ну, и каким бы исключением ни был сегодняшний день, Чуя всё же не мог взять в рот что-то после несколько-часовой тренировки, хотя бы не ополоснув это в воде. Он давно уже заприметил бутылку рядом с ними. Обрызгав себе ладони, Накахара несколько раз прошёлся ими по члену, пробив Осаму на срывающийся стон от непредвиденной прохлады жидкости. Ссылаясь на очевидное многочасовое возбуждение, Чуя не медлил, не желая, чтобы Дазай кончил слишком быстро. Всё-таки Чуя не мог проигнорировать и себя, а позволять прикосновения чужим рукам он сейчас не планировал. Накрывая орган ртом, он не торопился брать до горла, растягивая время. Параллельно второй рукой заботясь о своей персоне, Чуя с небольшим давлением проводил языком вдоль ствола, плотно смыкая губы и «всасывая» головку временами. Он всегда думал, что его могли раздразнить только громкие стоны партнёра или партнёрши, но сейчас сдавленное дыхание Дазая работало лакомее каждого его прошедшего опыта. Вероятно, у Чуи обострился слух, если он настолько чутко воспринимал такой тихий шум. Почти полностью убрав вспомогательную руку, Накахара взял член глубже, языком доставая почти до основания. Потребовалось всего пара движений, чтобы Дазай застонал громче. Чуя, вопреки привычому укладу своих ощущений, вмиг соскучился по тихим перебоям дыхания Дазая. Осаму накрыл его голову рукой, филигранно распуская хвостик парой движений пальцев, и разгладил распушившиеся волосы цвета осенних листьев. — Надавишь на голову — укушу, — будто флиртуя, промурлыкал Чуя угрозу, поднимая на Дазая глаза. Осаму почти засмеялся, когда Чуя заглотил его член, волнами сжимая горлом конец. Дазай подавился собственным хрипом, взбудораживая уши Чуи прекрасным звуком. В попытках не задохнуться Накахара приподнялся, рассматривая лицо Дазая расслезившимися глазами. Сморгнув лишнее, Чуя с легкой улыбкой по праву оценил красоту Осаму. Пусть скулы и выпирали не очень здоро́во, а кожа на нижней челюсти натягивалась, будто готовая треснуть, когда парень задирал голову, пусть ему бы и очень пошло набрать хотя бы киллограм семь и заиметь более явный румянец на до жути бледном лице — Чуя не мог не отметить, насколько Дазай восхитителен во внешности. Улыбка Накахары прорезалась сильнее, когда он заметил, как растрепались влажные кончики отросших за несколько месяцев волос, завиваясь хаотично-художественно. Чуя не удержался, чтобы чмокнуть Дазая в губы, тут же наклоняясь обратно под недоумённый взгляд потемневших глаз. Чуя чувствовал, Осаму близок к окончанию, и старался подстроиться как можно скорее. Дазай неосознанно помог ему в этом самым желанным способом — от превышающих любые допустимые нормы ощущений парень уже не мог выстанывать ни капли эмоций, едва ли не задыхаясь; Чуя же, слушая его попытки сделать нормальный вдох, когда непослушный язык вибрировал у горла и выдавал более выраженную французскую «р», наслаждался хрипло-рычащей мелодией и действовал из последних сил, принуждая Осаму к оргазму. Припонимаясь на ослабших ногах после того, как кончил вслед за Дазаем, Чуя посмотрел тому в глаза, вновь засиявшие бликами. Осаму заторможенно потянулся к его щеке, поглаживая кожу большим пальцем, чтобы стереть скатившуюся слезу. Накахара привалился к плечу парня, надеясь, что тот не стал слишком чувствительным к прикосновениям и не прогонит его. Или, ещё лучше, скрутит, если время тренировки ещё не кончилось. — Представь, заходит сейчас администратор, чтобы сообщить о закрытии зала, а мы тут сидим полуголые в сперме, — сказал Дазай. Чуя с размаху двинул ему по рёбрам. Осаму даже почти не отреагировал. — Хочу в клуб, — неожиданно даже для самого себя объявил Накахара, повинуясь первому же импульсу. Идея проснулась буквально пару секунд назад. — Поехали, — просто ответили ему. Кажется, Дазаю было вообще плевать чем заниматься сегодня вечером. Да и вообще всегда, если так посмотреть. — Проект… — нехотя напомнил Чуя. Ему на самом деле было так впадлу разговаривать, что он обрадовался, когда Осаму его прервал. — Да забей хуй. Напрячься ты всегда успеешь. Чуя хмыкнул. — А помнишь, как я говорил, что с возвращением в универ буду нормально учиться? — От своих слов стало откровенно смешно. Прогулы, отстранение… Чую уже ничего не спасёт, если он продолжит предпочитать кайф учёбе. — Поехали.…
Дазай привёл Чую в клуб, где когда-то работал, по его словам. Прежний коллектив почти целиком сменился, оставляя только администратора, с которым Осаму проходил стажировку и который как раз-таки и организовал им столик. — Самое лучшее место, — уточнил Якимори. — Спасибо, Миюра. — Дазай проводил его коротким рукопожатием, сразу же присаживаясь на диван вслед за Чуей. — Почему этот стол вообще свободен? — Чуя прекрасно всё понимал, связи, окей, но не мог же админ выгнать попусту предыдущих гостей? — Я позвонил ему заранее, еще перед выходом из квартиры. Он оставил стол на брони, его еще не успели занять к тому времени. Клуб тогда только открывался, времени, с тех пор как они заехали в магазин за обновками и приехали на место, прошло достаточно, можно было и не держать для них самый дорогой стол — по деньгам для заведения вышло бы выгоднее. Пусть это и не было чем-то действительно значимым, но Чуе пришло осознание, как же они с Дазаем отличаются в связях. Было бы неплохо это исправить. Чуя не кичился статусом, но всё же не любил оставаться позади других — в его семейном положении было негоже оставаться без полезных знакомств и возможных рычагов давления на других людей. Принесли напитки и спросили, не нужно ли вызвать «девочек» — за счёт заведения. Чуя не так часто ходил по подобным местам, чтобы знать, насколько это нормальная практика, но Дазай с абсолютным спокойствием отказал, пока Накахара сидел в недоумении. Чуя не задавал ненужных вопросов, тихо попивая первые коктейли. И то ли от усталости, то ли от критически малого потребления пищи за день улетел с первых трёх напитков. — Ты готовил вкуснее, — отметил Чуя. — Не думал вернуться сюда на работу? — Платят тут меньше, чем я могу заработать, а нагрузки больше по часам, — хмыкнул Дазай, подставляя Чуе новый бокал, а сам заливался шотом неизменной текилы. — Но знаешь, вообще я могу кое-что придумать. Осаму встал, направляясь к бару и заводя беседу с Якимори. Тот перенял инициативу как администратор и заговорил с одним из барменов. Осаму махнул Чуе рукой, подзывая к себе, пока сам заходил за барную стойку. Накахару в немом шоке проводили к ближайшему от Осаму месту. С достаточно ощутимым головокружением, потерявшись в пространстве за грохотом музыки и переменчивым фиолетовым светом, Чуя усиленно пытался понять, какого чёрта Дазаю сейчас показывают, где что стоит. Когда он выставил необходимые бутылки с алкоголем и смешал что-то в шейкере, в голове Чуи возникли воспоминания их первого дня знакомства. Постепенно доходил смысл действий Осаму, и это восхищало и ужасало одновременно. Что-то подсказывало, что Дазай не ограничится простой готовкой коктейлей для него… И кто бы сомневался, действительно. Играя в воздухе со льдом, шейкером и бутылками алкоголя, Осаму производил впечатление на Чую, но не обращал внимания на других посетителей. Когда Осаму «забрал» народ у второго бармена, Миюри, подойдя, шепнул ему что-то на ухо и получил ответ в виде кивка. Через минуту объявили о полноценном бармен-шоу. Чуя хотел бы затеряться среди людей, ибо лишнего внимания к себе не желал, но Осаму возился только с ним, не отрываясь на посторонние просьбы и крики. Когда Дазай налил ему ещё два лишних коктейля, Накахара унял беспокойство по поводу публики, а когда некоторые начали давать ему денег, чтобы выпросить коктейль с автографом у нового бармена, Чуя и вовсе влился в тусовку. Он очень смазанно помнил, как Дазай перекатывал бутылки между руками, разливал алкоголь на лету и разбавлял ночь дымящимся жидким азотом. Помнил он только тот момент, когда толпа уже получила в свое распоряжение бармена, и Дазай поджигал горелкой разлитую по барной стойке самбуку, а Чуя в это время забирался на подиум с пилоном. Брал ли он когда-то уроки танцев? Нет. Видел ли он, как танцуют девушки и парни в стриптиз-клубах? Определенно. Было самое время похвастаться хорошей памятью. А вот сделал ли он учёт на то, что пьян? Нет. Зачем, правда ведь? Но так или иначе, выходил он не позориться, а значит, уже в тот момент, когда на него обернулось несколько сотен глаз, был обязан им собственное шоу. Осаму, который в эту секунду уже крутил горящий поднос, едва не потерял концентрацию. Чуя видел, как взгляд того притянулся к нему, и в ответ он ухмыльнулся. Заиграл новый трек, Накахара прилип в шесту как к родному. Волосы растрепались, неуложенные после тренировки, и Чуя окончательно забил, распуская хвост. Он опустился на колени в такт музыке, разведя бёдра в отменной растяжке, нырнул грудью вперед и поднялся обратно, тряхнув головой так, что волосы больновато хлестнули его плечи. Извернувшись к пилону, Чуя плавно поднялся с его помощью и, не уступая ни секунды, взобрался чуть выше, закручивая себя вокруг шеста. На противоположном конце танцпола ко второму пилону пришла работница заведения, показывая собой пример возможных танцев, и Чуя успел решить подглядеть за ней, только добавив сначала от себя какой-то примитивной, но изюминки. Все были одеты, так почему бы ему не раздеться? Кожаная рубашка неприятно липла к телу, поэтому в процессе легкого танца он скинул её с себя, оставаясь в бордовых брюках и чокере. Чуя прекрасно чувствовал свое тело даже на опьянённую голову, а сил у него было более чем достаточно, чтобы вполне неплохо выполнять некоторые движения на шесте. Он не был настолько безрассудным, чтобы лезть высоко или, того хуже, переворачиваться к потолку ногами и головой к полу, но прогнать базу — почему нет. Давая себе поблажки на периодические приступы головокружения и слабость, Чуя исполнял танец перед шестом, полностью отдавая себя музыке и используя свои бёдра или задницу как главный элемент. Чуя видел, как Дазай поглощает его взглядом, и, не сдерживаясь от переполняющих эмоций и чувства собственной сексуальности, провёл языком от середины нижней губы к уголку и вызывающе дошел до ряда зубов, обводя для бо́льшего внимания четко выраженные клыки. «Падая» к полу с пилона, сесть на шпагат на последнюю секунду трека? Чуя теперь знал, что точно это умеет. Он поднимался, чтобы продолжить, но Дазай уже поднялся за ним на сцену, чтобы забрать от публики и с трудом, но провести сквозь толпу. — Осаму, — долго и жалобно протянул Чуя. Ну как так? И шести песен не прошло… — Пора заканчивать, звезда моя. Начало снимать больше людей. Мы, конечно, далеко от университета, но если кто-нибудь выложит тебя в сеть, то недавняя история повторится, а у меня нет средств на новое путешествие. — Я может и кажусь пьяным, но всё ещё осознаю, что делаю, — уведомил Чуя. — Изначально я, скорее всего, поступил импульсивно, не спорю, но мне не выкололи глаза прожекторы, чтобы я не заметил и не осознал, что многие ведут сьёмку. — Я рад. Но надо бы всё же закругляться. Мы не можем пробыть здесь всю ночь. Ты сам же хотел не уходить от учёбы надолго, — напомнил Дазай. Он окончательно вывел Чую из клуба и убрал от него свою руку, которой придерживал всё время до. — Эх… Куда теперь? — Чуя чувствовал, насколько заметно остыл под холодным ночным ветром. — Поедем в общагу? — Нет, давай ко мне, — немного подумав, решил Осаму. Чуя без сопротивлений поддался.…
Дазай вообще не скрывал, что хочет Накахару. Но по приезде попросил об одолжении. Чуя был вполне непротив каких-то новых ощущений — до тех пор он никогда не трахался связанным. Накахара понятия не имел, кто или что вселилось в Осаму, но ему самому более чем понравилось. Впервые ему было настолько невозможно хорошо, что закатывались глаза, а после завершения он считал, что не сможет двигаться ближайшие несколько часов — настолько размякло тело. Дазай поцеловал его в лоб, а Чуя мог только мычать — сил на разговор не было. — Пойдём в бассейн? — спросил Осаму, судя по голосу, будучи вполне довольным состоянием Чуи. Накахара медленно повернул голову на звук голоса и кивнул, сразу чувствуя раскучивающуюся воронку под собой. Голова так кружилась, что казалось, будто он падает сквозь кровать, даже не в силах что-то предпринять и зацепиться хоть за что-нибудь. Дазай поднял его на руки, освобождая от ощущения падения полетом. Но от твёрдых шагов Чуя всё-таки почувствовал какую-никакую опору под собой и привалился чуть ближе к груди Осаму. Тот усадил его у бассейна и отошел взять из обогреваемого шкафчика плед. — Постарайся не намочить, — попросил Дазай, укрывая Чую и присаживаясь рядом. — Почему себе не взял? — прорезался сонный голос у Накахары. — Я привык к холоду, так что мне не страшно. Нет смысла тратить лишние вещи, которые потом придется стирать, развешивать… Я слишком давно не приглашал в дом горничную, так что сам… Дазай замолчал, когда Чуя накрыл его частью пледа — он был слишком большим для одного человека — и пододвинулся ближе. — Мог сам сделать так с самого начала. Не первый раз вроде, хуль стесняешься? — Да в каком… — заворчал Дазай. — Хотя ладно, хрен с тобой. Он резким движением посадил Чую на свои колени, уложив спиной на свою грудь. И уже обоих забрал пледом в кокон. Чуя хмыкнул, откидываясь назад — голову уместил на плече Осаму, чтобы открыть себе лучший обзор на звёзды. Парень немного протрезвел, когда увидел безоблачное и чистое небо. В городе было не так… Пусть и не то чтобы они куда-то далеко или высоко забрались, дом не на отшибе стоял, но всё же почему-то получалось так… А может, просто повезло с днём. Чуя плавал ногами в теплом бассейне. Шум воды стелился под запах ночи и свечение полной Луны и звёзд… Накахара правда с трудом мог представить что-то лучше настоящей обстановки. — Я могу окунуться? — Если не боишься замёрзнуть, когда будешь выбираться из воды, то да, — ответил Дазай. Чуя без раздумий спустился с колен Осаму, погружась в бассейн по грудь. Он вдохнул исходящий пар и закрыл глаза, наслажаясь обволакивающим теплом. Подумал: «А не поплавать ли?», — но на данный момент волосы сильно мочить не хотелось. Чуя с улыбкой повернулся к Дазаю, представляя, что если сейчас вернётся к его ногам, то, вероятно, Осаму начнёт перебирать его волосы, пропуская пряди сквозь пальцы, или не менее приятно будет их заплетать в сложные косы. Но когда он полностью обернулся к нему, Осаму не было на месте. Только плед валялся в стороне. Глаза Накахары забегали, не находя цель. Осаму подошел со спины и дотронулся до того, как Чуя начал метаться по кругу. — Напугал, — выдохнул Чуя. — Я не мог бы просто раствориться в воздухе, а уйти в дом бы не успел — ты б заметил. Вряд ли в первые две секунды шока Чуя мог думать так разумно. В целом, как и сейчас… Он с явным запозданием понял, что Осаму находитя в бассейне. — Ты же… — тихо начал Чуя, словно боялся спугнуть бабочку во время фотографии. — Ты не плаваешь обычно… Чуя строил некоторые догадки по этому поводу и из самого вероятного предположения — это был вопрос тела. Если Дазай никогда не раздевался выше пояса, то промокшая одежда могла явно выдать некоторые секреты. Второй относительно вероятный вариант заключался в плохом отношении к воде или чувства себя в ней. Но при этом на дайвинге он справлялся неплохо… Так что было сомнительно. Версии шли дальше, но каждая была нелепее другой, так что Чуя всегда оставался на стороне первой. Оттого сейчас сердце ускорилось от превкушения открытия какой-то тайны, на пару с тем и от переживания. Дазай прикрикнул фразу, которую тут же распознал умный дом и выключил всё освещение. Осталась едва заметная бежевая подсветка бассейна, не позвляющая потеряться в пространстве. — Осаму?.. — шепнул Чуя. — Дай руку… Чуя почти в совершенной форме распознавал действительную самоуверенность Дазая от напускной. И сейчас Чуя мог точно сказать, что тот усиленно притворялся, а значит волновался… Что бы здесь ни было, Чуя очень не хотел подвести Осаму своей реакцией. Он вложил раскрытую ладонь в руку Дазая. Тот глухо сглотнул, медленно просовывая ладонь Чуи под свою футболку.