…
Он напрявлялся в сторону общежития почти бегом, но не мог себе позволить ускорять пульс еще быстрее. Его полностью накроет через пять минут — он знал свое время почти по секундам, — до общежития идти было семь, если не торопиться. Ловить паничку на улице для него было сравне смерти, поэтому даже если он задохнется по пути до комнаты, он должен успеть… Дазай всё-таки сорвался на бег. Единственное, что Осаму не мог контролировать в своей жизни — это его прошлое, которое было не изменить, и чёртовы панические атаки. Он знал, что их можно избежать, усмирить, сделать хоть что-то, но ему ничего из этих способов не помогало. Единственное, что он не пробовал — тактильный контакт, но это было по понятным причинам. Такое только больше его доведёт. Он добрался до свой комнаты за считанные секунды до полного поглощения. Осаму закрыл дверь на ключ, щеколду и цепочку, еле дошел до окна и полностью его распахнул, оседая на полу гардеробной, где он мог нанести себе меньше всего вреда и где он чувствовал себя в большей безопасности, потому что по планировке это было самое отдаленное от межкомнатных стен и лишних ушей место. Его адски крупно трясло, каждый раз он бился головой о стену, но это его не волновало, может даже позволяло не так сильно отрываться от реальности. Горло стискивало от удушения и сдерживаемого стона — или крика. Он никогда не позволял себе проверять, — тело пробирал озноб, но по спине и лицу лился отвратительный пот, застилая глаза, закатываясь в уши и заглушая шелест деревьев с улицы, слышимый за приоткрытой дверью гардероба. Паника отбирала у него все силы, но он не позволял себе лечь, чтобы не биться об пол — могли услышать снизу. Он кусал губы, не замечая, как рвет их до крови. Сердце било по заложенным от воды ушам, было физически больно… Осаму закрыл глаза, но услышал выстрелы в своей голове и увидел падающие тела родителей. Каким бы умным его не воспитывал Огай, Дазай никогда не понимал, почему эта картина так въелась в мозг и почему он так на неё реагировал. Разве не должен был привыкнуть? Он безумно хотел отвлечься, дойти до ванны и взяться за лезвие или кусать руки, до тех пор, пока кожа не лопнет под зубами. Хотя бы выпить прохладной воды или залезть в душ… Но сейчас не было сил пошевелить и пальцем. Через двадцать минут очередного Ада, Осаму заснул на холодном полу, откидывая подальше ковёр.…
День начинался отвратительно. Голова трещала; горло скребло, будто его вчера буквально изрезал воздух, не желающий поступать в легкие; руки брал мелкий тремор. Дазай с подавленным стоном оттолкнулся от нагретого его телом пола и сел, хрустнув шейными позвонками. Мир кружился перед глазами. И почему ему было так плохо? Как будто самое худшее похмелье — только проблеваться не хватало. Хотя он и к этому был близок… Он добирался до воды, как сквозь туман. Идти было всего метра три, но прошло минуты две, не меньше, прежде чем он набрал в ладони воды из-под крана. Когда он ополоснул лицо, мозг немного прочистился. Осаму промыл глаза и немного отпил, и день как будто действительно стал лучше. Интересно, как много он проспал? По ощущениям часа два — рубило до жути. Он дошел до кровати и проверил часы на брошенном телефоне. Час дня… Дазай не знал во сколько вернулся домой, но, должно быть, примерно после половины третьего ночи… То есть сон длился часов десять — не меньше… Он вздохнул и покачал головой. Он в жизни не спал так подолгу, даже после панических атак. Кажется, его организм начинал сдавать позиции. Судя по расписанию, оставалось еще две пары, на которые парень мог бы успеть. На одной из них он обязательно встретится с Чуей. Осаму нехотя почистил зубы и принял быстрый горячий душ. Наспех сменил одежду, сегодня не утруждаясь выглядеть идеально, всё-таки замазал синяки под глазами и нанес заживляющий бальзам на губы, чтобы казаться в порядке. По дороге в университет, Дазай зашел в магазин на территории, чтобы взять энергетик. Или два… Выйдя с ларька, он все-таки вернулся и за третьим. Когда-нибудь у него все-таки остановится от них сердце, он был уверен.…
Первую пару он отсидел почти спокойно. Осаму чувствовал, как у него слипаются глаза, но заставлял себя не подавать вида. На перерыве он влил в себя разом две банки — последнюю оставил на более позднее время, — и дошел до аудитории последнего на сегодня занятия. Чуя сидел в самом конце, переписываясь с кем-то в телефоне. Осаму подсел к нему. Голову поднял он не сразу, дописывая смс, но Осаму ждал. Тот окинул его взглядом с головы до пояса и намурился. — Всё в порядке? — Что? — не понял Дазай. — Ты какой-то слишком помятый, — протянул он. — И я даже не про одежду. Парень действительно выглядел не очень хорошо. Беспорядок на голове, не совсем ровный тон лица, консилер слегка выделялся — Осаму был бледнее обычного, — обкусанные губы, на которых появились корочки, видные при более близком рассмотрении, и чуть красные глаза. Ну нет, Чуя не мог заметить последнего. Он не мог быть настолько наблюдательным. — Где твоя верхняя одежда? Или всё-таки мог бы… В большинстве своем, в гардеробе одежду оставляли только первые курсы, изредка вторые. Старшим было лень переодеваться, они просто сидели на занятиях в том же, в чем приходили с улицы, особенно, если так было теплее. Чуя ни разу не видел Осаму без куртки, но сейчас он сидел в одной рубашке. Дазай пожал плечами, не придавая этому значения. — Я пришел без нее. — Я вижу, придурок… — Накахара закатил глаза, но потом присмотрелся, и потрясенно прикоснулся к волосам парня, пробираясь пальцами до самой кожи. — Нет, ты совсем на голову отбитый? — зашипел он. — Ты погоду видел? Какого чёрта ты без верха и с мокрыми волосами?! Дазай и правда не сушил голову сегодня. За первую пару она так полностью и не высохла и осталась сырой. Но не признаваться же, что он намеренно решил себя поморозить? Осаму промолчал, безымоционально вглядываясь в лицо Чуи. — Ты можешь заболеть, — недовольно упрекнул парень. Не то чтобы он волновался, просто констатировал факт. — Я не болею. Никогда. Это была правда. Еще с детства Мори вдолбил ему, что болеть он не имеет права, а с родителями это было отвратно — лекарства выдавали только в околосмертельном состоянии. Дазай помнил один из таких разов… Было паршиво. Чуя обреченно помотал головой и отложил телефон, готовясь к лекции. Слушать препода не было сил. Дазаю было скучно и он принялся рисовать по клеточкам на полях тетради — это был максимум его таланта в искусстве. Он добавлял витиеватые узоры между расписанных столбиков, и чуть усмехнулся, когда подумал, что если он осмелится добавить красок сему творчеству, то у кого-нибудь может случиться эпилептический припадок при рассмотрении — настолько было дико, что почти рябило в глазах. — Какой хуйней ты страдаешь? — шепнул Чуя, морщась при виде извращенной абстракции. — Мне надоело учиться… — выстраданно проскулил Осаму, падая лицом в ладони. — Меньше недели прошло, Дазай, — вытянул Накахара, закатывая глаза. И что за дурацкую привычку он взял рядом с этим парнем? Чуя вернулся к конспекту. Сосед лег на парту лицом к Накахаре. Тот в ответ никак не реагировал, но кожа фантомно зудела от пристального взгляда. — Что тебе нужно? — не поворачиваясь, спросил Чуя, делая паузу перед каждым словом. Дазай расплылся в улыбке. — Ты единственный интересный объект в этом помещении. — Супер, я теперь даже не человек… — Он продолжил писать, не пересекаясь с Осаму взглядом. Дазай проигнорировал, но не выдержал нудный голос лектора и сдался перед третьей банкой энергетика. Чуя оглянулся, выссказывая свое отвращение. — Как ты пьешь эту мерзость? — Это самый живительный напиток всех живительных напитков, — округляя глаза, обратился он к Чуе. — Энергетик — король моей жизни. Ни что не сравнится с ним — ни кофе, ни чай, ни наркотики, ни что-либо еще! — Не оскорбляй кофе, оно священно… — мрачно посоветовал Чуя, кидая взгляд исподлобья. Дазай промолчал, милуясь с банкой. — Подрочи ещё ей… — еле слышно произнес парень, брезгливо наблюдая, как Осаму целует свою ненаглядную. — Хорошая идея, — также заговорчески тихо откликнулся Дазай. Не обращая внимания на создаваемый шум, он открыл себе доступ к напитку и едва не простонал на радостях. — Пойдешь в курилку к парням, когда закончим? — Прозвучало что-то между вопросом и предложением. — Можно. — Чуя неопределенно пожал плечами. Было бы неплохо с ними встретиться, хотя его никто и не звал (Дазай не считается). — Только надо занести еду Кёте в общагу. — Окей, — чудом выговорил Осаму с энергетиком во рту.…
— Напомни, почему ты идёшь за мной?.. Чуя убрал руки в карманы в безмолвном проявлении раздражения. — Составляю компанию, — он лучезарно улыбнулся, сцепляя руки за спиной. — Я не просил. — А я хочу! — Ему как будто что-то в голову ударило, энергии было через край. Чуя захотел посоревноваться с энергетиком за первенство — чей удар будет сильнее, — но он пытался держать себя в руках. Пока что Осаму не настолько его доводил, хоть парень и чувствовал на интуитивном уровне, что когда-нибудь этот момент настанет. Они дошли до кафе, чтобы взять обед Курокаве и прихватить еды себе. Дазай не хотел есть, но решился — за компанию. Всё-таки организму нужна пища… К его бесконечному сожалению. Чуя ключом отпер замок на который специально закрыл Кёту, и парни вошли. Накахара чисто подсознательно прошелся по квартире, осматривая, чтобы убедиться не висит ли где в петле тело, но дошел до конца комнаты, где стояли кровати, и увидел тихо смотрящего в потолок Курокаву. Он тихо выдохнул. — Ты как? — Чуя не хотел так открыто показываться перед Осаму, но он уже видел его беспокойство ни один раз, так что тут уже переживать? Кёта перевел взгляд на вошедших и сел. — Извини, можешь помочь встать?.. — слабо спросил он и потупил глаза в пол. — Конечно. — Чуя протянул руки, мягко подхватывая под плечи парня. Тот направился в ванную. — Мы пока разложим еду. Вернулся Кёта достаточно быстро, и пяти минут наверняка не прошло. Дазай предположил, что он делал всё, за чем шел, с максимально позволительной ему скоростью, чтобы быстрее отстреляться и сесть. Просто Осаму сам делал также. Кёта ел с большой неохотой, и Дазаю, на самом деле, тоже кусок в горло не лез. Но он упорно впихивал в себя пищу, чтобы Чуя, не дай Боже, не провел параллель между ними. Парень спрашивал у Курокавы про его самочувствие, пока Осаму пытался справиться с тошнотой, проследил, чтобы он выпил таблетки, и когда Кёта ушел спать (организм еще привыкал к новым препаратам и вылезали побочки в виде сонливости), парни закрыли дверь на ключ и ушли в направлении курилки. — Всех приветствую! — радостно воскликнул Дазай, чуть ли не прыгая. Чуя лишь кивнул и обнял Тэтчё — с ним он был ближе всех в компании. — Что, в этот раз обойдется без криков о Курокаве? — хмыкнул Джёно. Тачихара кинул на него злой взгляд, но промолчал, продолжая тихо курить сигареты. Дазай взял пример с него и сел на свое привычное место — ограждение беседки, — взял из портсигара одну штуку себе и передал остальные Чуе. Там была коллекция из всех возможных вкусов Капитана — Накахара достал вишневую. В это время Осаму затягивался классической. — Как он? — поинтересовался Тэтчё. Чуя перевел взгляд на Тачихару, видимо сомневаясь в правильности ответа. — Думаю, нам стоит обсудить что-нибудь другое. — Да говори, мне похуй, — рыкнул Мичизу. — Мы отвезли его в больницу, — не совсем уверенно, поглядывая на отвернувшегося к ограждению парня, начал Чуя. — У него проблемы с ментальным здоровьем, он сейчас на теблетках. Тачихара презрительно фыркнул. Насколько Дазай понимал, парень не верил в подобное. Или, как минимум, относился скептически. Остальные перевели на него взгляды — кто осуждающий, кто заинтересованный. У Дазая был абсолютно безразличный. — Сильно плохо? — продолжил Суэхиро. Чуя перевел дыхание, выдавая беспокойство. — Если за ним не следить, он может умереть. — Он сказал это тихо, чуть поджимая губы. Дазай заметил, как еле видно вздрогнул Тачихара и на секунду замер, но позже уже не реагировал на слова, делая вид предельной отстраненности. Хотя даже обычно нечувствительный и безучастный Джёно вытаращил глаза, а потом нахмурился. — Мы можем что-нибудь сделать? — спросил Тэтчё. Накахара помотал головой. — Я справляюсь с ним, вроде как. Всё еще не слишком критично. В случае чего, его отправят в клинику. Парень кивнул. — Кстати, — вклинился Дазай, указывая на Чую — вы как, планируете его восстанавливать в «Верхушке» или нет? Все переглянулись, кроме Тачихары. — Я только «за», — «проголосовал» Суэхиро. — Я не против, — сказал Сайгику, — но что насчет правил? Только третий курс филологии может находиться в компании. — Во всех правилах есть исключения, а он — так самое удачное. — Осаму ухмыльнулся. — Чуя уже был в «Верхушке» и ушел только из-за отпуска, — он пожал плечом, — без него он был бы третьекурсником. Не вижу проблемы, думаю, учителя не откажут. — О каких-либо изменениях, нововведениях в составе группы или планах они докладывали стоящим над ними преподавателям. — Тогда добавим его в чат? — хмуро кинул Мичизу. Наверное, он злился (или всё-таки несколько беспокоился за брата), поэтому был без настроения, но поучаствовать хотел. Парни согласно кивнули, и этим занялся Джёно как админ. — Может переименуем беседу, раз он возвращается? — Сайгику заговорчески улыбнулся. — Что насчет «Элитные геи университета»? — Как примитивно… — пробормотал Тэтчё. — Эй, тут есть натуралы вообще-то! — Тачихара аж подпрыгнул. — И вообще! Дазай, разве ты не со мной? Чуя засмеялся, и Джёно с Суэхиро переглянулись, давясь заговорщическими улыбками. — Да быть этого не может! Не может так совпасть, что в пятерке «Верхушки» оказались четыре гея, мать вашу. Это невозможно, — продолжал возмущаться парень. — Ну, начнем с того, что я бисексуал, — вставил Сайгику, поправив очки. — Я тоже, — посмеиваясь, кинул Дазай. Брови Чуи взлетели, видимо, от новой информации. Тачихара сел, раскрыв рот. — Как ты вообще с нами общаешься, если гомофоб? — решил полюбопытствовать Осаму после очередной затяжки. Он всё ещё смеялся с его реакции. — Да не гомофоб я… Просто не люблю ассоциации с Кётой. — Кёта гей? — теперь изумился уже Чуя. Было довольно неожиданно узнать столько новостей о соседе в первые дни совместного проживания. — Да, но он не распространяется об этом. Удивлен, как вы о таком так спокойно говорите… — Думаю, нам просто насрать, что думают другие люди, — Тэтчё перевел взгляд на своего парня и мягко улыбнулся, на что Джёно возвел глаза к небу. — Может, переместимся куда-нибудь? Становится громко. — Они всегда сидели до первого появления шума со стройки (она велась не всё-всё время, поэтому отдохнуть можно было спокойно во время перерывов рабочих и до четырех часов, когда строительство вовсе не велось, чтобы не отвлекать учащихся), и сейчас послышалось, как заводятся машины. Дазай спрыгнул с насиженного места, предлагая сходить в караоке, но его телефон завибрировал от присланного сообщения. В ресторане через полчаса. Судя по раскладу, дело не терпело отлогательств… Осаму несколько нервно выдохнул, сразу после заполняя легкие глубоким вдохом через нос. — Ох. Извините, обстоятельства резко изменились. Мне нужно идти, так что продолжайте без меня, — парень легко улыбнулся и махнул рукой на прощание, удаляясь в сторону выхода. Его лицо сменилось на обозленно-пустое, и увидь это кто угодно сейчас, наверняка бы вздрогнул от пробежавшего холода по спине, вызванного мимолетным ужасом……
Дазай вошел в здание и его сразу поприветствовала администраторка, кланяясь и протягивая руку в сторону зала, приглашая. — Господин Мори уже ждет вас, — тихо сказала девушка. Дазай усмехнулся. Ну до чего же выдрессерованный человек. Тон идеальный — не чересчур тихий, но и не громкий, чтобы не сильно напрягать своим присутсвием. Говорит только по делу, движения выверенные, в глаза не смотрит, улыбка легкая, ненавязчивая. Как и у всех работников этого заведения. Она проводила его до отдельной кабинки на четверых, где сидел Огай, попивая в одиночку вино. На столе предусмотрительно стояли несколько блюд, и были приготовлены еще два бокала с любимыми сигарами гостей. — Мы сегодня кого-то ждем? — ровным голосом осведомился Осаму. Босс кинул на него пронзительный взгляд, отставил вино и сложил подбородок на кисти рук, облокачиваясь о стол локтями. — Через полчаса подойдет человек, чей бизнес мы должны разрушить. Буквально. — Он улыбнулся. — Он думает, что это лишь переговоры, но нет. Я дам тебе всю информацию, — мужчина достал бумаги из папки и протянул подчиненному, — а пока ты будешь читать, расскажешь мне как дела с Чуей. Дазай сел, чуть ёжась от перепада температур. Ему резко стало тепло. — Я не понимаю чего ты ждешь за такой жалкий промежуток времени, — начал безэмоционально говорить Дазай, одновременно бегая глазами по тексту. Он отпил из бокала и поморщился. Вино явно не было его любимым напитком. — Мы ещё даже не друзья, хотя я приближаюсь к этому. Ты дал мне много информации о нем, но ты же не очень хорошо знаешь сына, верно? Не знаю, понравится ли тебе такая идея, но может стоит подключить мать? — Дазай посмотрел на него, не поднимая головы. — Вероятно, будет лучше зайти с двух фронтов, хоть так и будет сложнее? Зависит от того насколько ты горишь своей прихотью. — Что ты предлагаешь? — заинтересовался Огай. Осаму отставил вино и сложил документы, полностью обращая внимание на Босса. — У неё есть мужчина? — зашел он издалека. — Насколько я осведомлён — нет. — Тогда можно попробовать подослать человека, который мог бы её привлечь. Например, с работы, чтобы были общие интересы. Раз Коё близка с Чуей, то наверняка будет о нём рассказывать. Да и ей, я уверен, будет приятно, если кто-то будет им интересоваться. Через крысу сможем разузнать более личные моменты твоего сына, если в этом есть необходимость. А я думаю, что есть. Чуя не похож на того, кто откровенничает с первым встречным, тут нужен очень долгий процесс, а мне нужно знать как найти к нему подход и не спугнуть. — Дазай откинулся на сидение и несколько помедлил. — Но, насколько я знаю, ты готов терпеть ради результата. Верно? — План неплох… — Мори, едва задевая кожу, почесал бровь, отводя взгляд вбок. — Только вот Коё так же скрытна, как и Чуя. Не факт, что она начнет распространяться. Но не отрицаю, что она расколется быстрее моего пацана. — Он выдохнул. — Я согласен. Выделю тебе какого-нибудь француза. — У нас такие есть? — Дазай вскинул брови и наклонился ближе. Признаться, даже он не располагал информацией о всех членах организации. — Парочка. — Огай задумался, обрезая кончик сигары и поджигая. Дазай кинул на это взгляд, но к своей так и не притронулся. — Они оба жили во Франции долгое время, но только один из них там родился. И он как раз постарше. Думаю, они смогут найти общий язык. — Уверен, что ему можно доверять? Он не подведет? — Это новый член Исполнительного комитета. — Этим было всё сказано. Дазай кивнул, дочитывая последнюю страницу документов. Они коротко обсудили план действий по поводу теперь уже ненужного человека и спокойно дождались его прихода. — Добрый день, Господин Мори-сан. — Мужчина поклонился и Огай ему улыбнулся, выдыхая дым в сторону его лица. Старик едва сдержался, чтобы не закашляться, но глаза уже неконтролируемо заслезились. — Дазай-сан, — прохрипел он, кланяясь еще раз, и сел на свое место между двух мафиози. — Итак, — черезчур любезно пропел Огай, — я не располагаю большим количеством времени, так что перейдем сразу к делу. Вы предали нашу договоренность, так почему же вы рассчитываете на моё милосердие? — Он даже не дал ему передохнуть. Огай улыбался слишком приторно, Осаму казалось, что абсолютно каждый, хоть дурак, разгадает в этом минимум — сарказм или ложь, как максимум — угрозу. Но этот старик с криво подстриженными усами, плешью на голове и отвратительным заплывшим от жира лицом, кажется, был даже больше, чем дураком. Он подарил Мори ответную улыбку, плохо скрывающую чувство превосходства. Их определенно ждал цирк. Огай еле заметно ухмыльнулся, пересекаясь с подобным ему взглядом Дазая. Они понимали, что у мужчины не было и шанса. Он не признавал Босса. Тот для него был слишком молод и якобы наивен. Не все видели Огая в действии и, тем более, в гневе, но какую-то часть из этого придется познать этому предателю. — Господин, признаю, что совершил оплошность, — он решил, что доверенный ему бизнес — его собственность, хотя он им только руководил, и почему-то полагал, что излишние поставки, которые он брал на протяжении месяца и с которых забирал вырученную прибыль себе — не понесут за собой ответственности. Дазай искренне не понимал, как можно быть таким полным идиотом. Хоть кто-то из подчиненных не знал, что Мори лично проверяет всё каждый месяц? Он не мог не заметить несостыковки в отчетах. Или этот усатый думал, что его пронесёт? Хоронить бы таких людей, честное слово… Но насколько Осаму понимал, у Огая не было таких планов. — Но я служу Мафии уже больше тридцати лет! — Вопрос — и как он так долго продержался? Или крыша поехала только к шестидесяти годам? — Я всегда был верен. Неужели мне нельзя простить небольшой грех? Вы потеряли не так много, я всё верну, клянусь. — Его улыбка превратилась в оскал, когда он увидел, как задумался Босс. Только вот он скорее размышлял как скоро вынести приговор, а не о пощаде. Он мягко улыбнулся, и на секунду Осаму забыл какой человек перед ним. — Что ж, давайте перекусим, а я пока подумаю. — Мори выглядел так, будто действительно был добр к подчиненным, даже тем, кто воровал у него из-под носа, но Дазай мог только догадываться какой порошок был в еде у мужчины. Дазай съел только салат и допил вино, откидываясь на кресло, перекидывая ногу через правую и сцепляя руки за коленом. Он скосился на опущенную в тарелку голову бывшего подчененного Мафии, и заговорил на итальянском. — Было бы неплохо побрить его, верно? — Он едва не прыснул от сказанного абсурда, но не нашел в лице мужчины ни одного намека на понимание языка и продолжил уже серьезно. — Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал? Ты же не хочешь его убивать. Но почему? Ты никогда не прощаешь изменников. — Ты прав, — ответил Огай на том же языке. — Я не хочу его смерти сейчас, но это не значит, что не захочу позже. Он будет смотреть как горит его «детище», с которым он жил двадцать лет, ты будешь пытать его и раз в неделю приносить отчеты от второго бизнеса, который я хотел ему доверить ранее, чтобы он знал, что потерял и жалел о каждом своем мелком шаге. Повозишься с ним пару месяцев, потом можно уже и зубами об бордюр. — Ты опять уходишь в лишнее безумие, — недовольно выдохнул Осаму. Только он имел право так разговаривать с Боссом. Всё-таки именно он и должен был останавливать Мори в подобных «приступах» (хотя он бы назвал их проще — «закидонами»). — Зачем тратить время на такого жалкого человека? Он не стоит этого. Тем более, он от моих действий откинется скорее через пару дней, и то, если повезет. — Предложения? Только что-нибудь интересное… — заканючил Огай, за что усатый наградил его еще более неуважительным взглядом, хоть и не понимал смысл слов. Осаму удивился, что тот не требует разговаривать так, чтобы все понимали. Может, у него всё-таки остались крупицы разума. — Я не против первого и третьего пункта твоего плана, урок ему преподать можно, если хочешь, но потом я бы просто отправил его каким-нибудь заумным боксом в море, прежде накачав дозой, и он бы медленно тонул, в итоге захлебнувшись либо водой, либо собственной рвотой. Это вполне обеспечит тебе какое-никакое веселье, — утвердил Дазай. — Хм… — протянул Мори. — Есть время, когда в море ни одного корабля и всё чисто, — он опустил голову, подперев одной рукой подбородок, — в любом случае можно достать расписание маршрутов. А бокс сделать, который не тонет, но если проделать небольшие отверстия, со временем внутри скопится вода и он будет тонуть еще минимум полчаса в полном ужасе… Мне нравится! — мужчина хлопнул в ладоши. — Мы решили вашу судьбу, — произнес Огай на японском, обращаясь к старику. — У вас будет испытательный срок на другом предприятии. Но прежде надо разобраться с первым. — Но как же! Постойте, Босс, но я там столько отпахал… Я не могу позволить вам забрать его. — Конечно. Тогда нажмите на красную кнопку, — Мори дал ему дистанционный детонатор, — самолично можете дать сигнал моим людям отступить и не доставлять вреда вашим — спасёте свой бизнес. Извините, я должен был подстраховаться на случай какой-нибудь подставы от вас, — он состроил невинное выражение лица. Мужчина с глупейшей готовностью кивнул и нажал кнопку. Где-то в далеке послышался приглушенный взрыв. Как конфетку у ребенка отобрать, честное слово. Дазай покачал головой. — Упс… Кажется, я перепутал с кнопкой о подрыве здания… Извините, — Огай хохотнул, поднимаясь изо стола. — Но, вы же не хотели, чтобы я забирал вашу компанию. Вы сделали это сами. Поздравляю! — Дазай последовал за начальником, и мужчина резко встал, ударив ладонями по столу. — Вы!.. Через мгновение у него закружилась голова и, не успев выссказать ругательства, он упал на пол. Порошок сработал. — Ты дал ему надежду. — Осаму вспомнил об обещании Огая дать ему новый бизнес. — Так интереснее, — промурлыкал Босс. — Забрать самое дорогое, пообещав что-то взамен, а потом раздавить и это. Чудесно, я считаю, — он мечтательно вздохнул. Дазай легко покачал головой. Они вышли с кабинки и Мори кивнул одним из своих. — Перетащите его в подвал четвертой базы, — это была одна из специальных пыточных, но иногда там держали и людей, которых просто ждал приговор. Видимо, Огай решил, что крики пленных станут прекрасной музыкой для человека, который понятия не имеет что его ждет. Огай хотел, чтобы они прошли в его кабинет и выпили еще, поговорили, но Осаму лучше бы разбился в самой болезненной смерти, чем пожелал провести ещё хоть одну лишнюю минуту с Боссом. Мори не настаивал, скорее всего, чисто исходя из хорошего настроения. В ином случае он мог бы просто заставить его, а потом и до наказания не далеко. Дазай ушел не попрощавшись.…
Он взял себе бутылку текилы. Лучше бы вместо неё был меф, но тогда Осаму точно ждали бы пытки Мори. Тот не терпел наркомании в Мафии. Да, Дазай всё-таки не такой уж и смелый, если поднимать тему своего непосредственного начальника. Хоть и, безусловно, заслуженно… Парень вернулся в общежитие и поднялся в свою комнату. Было всего около семи вечера и, по-хорошему, надо бы сделать домашнее задание, но у него уже ломило тело от переизбытка чувств, так что лучше оставит на потом. Было гораздо проще, когда эмоций у него не было вовсе, но это время прошло. Это отбили таблетки и короткая терапия в психушке, теперь приходилось как-то справляться с собственной сущностью. Он который раз задавался вопросом почему человеческое тело и мозг так хрупки… И почему только не придумали чудодейственное средство по увеличению стойкости? Хотя даже если бы оно существовало, Дазай наверняка бы убил весь эффект алкоголем. Он и без оправдания к заглушки чувств вливал себя немеренное колличество, потому что нравилось. В голове пронеслось, что это уже можно назвать зависимостью, и Осаму ухмыльнулся, хоть и несколько подавлено. Он включил какую-то передачу по телевизору, которым почти забыл как пользоваться — так долго он стоял без надобности. Сейчас ему был необходим какой-никакой фон. Дазай открыл бутылку и налил себе шот. Нет, он не был убитым на голову алкашом, ему был очень даже важен вкус напитка, поэтому он пошел резать себе небольшое асорти из лимона и лайма на тарелку. Было бы меньше возни, возьми он соль, но с ней абсолютно не любил. Осаму выпил два шота подряд, следующий только через десять минут. Он радовался, что не был невосприимчив к алкоголю и его начало потихоньку брать уже с этого. Парень откинул голову на сидение дивана, почему-то не желая пересесть с пола на него. Он врубил приставку и решил пить за каждую победу в гонках. Через полчаса он валялся почти пьяный, но зато условно счастливый. Теперь шум начал напрягать, но оставаться наедине с мыслями было абсолютно противопоказано. В бутылке еще плескалась текила на дне, и Дазай выпил остаток залпом. Тело повело, и на это он пьяно улыбнулся. Ему надо было пройтись. Он напевал еле слышно мелодию какой-то песни, отвлекаясь, и медленно шел по аллее, прогуливаясь до библиотеки. Народа почти не было, но кто попадались, не обращали на парня ни малейшего внимания. Либо он выглядел слишком трезвым, потому что шёл почти идеально ровно, либо не хотели связываться с пьяным студентом. Тем более, никто не мог утверждать был ли он под наркотой в случае, если заметили состояние, а это было бы крайне вероятно, учитывая его тягу. Мозг освежился к времени подхода к зданию. Осаму не думал будет ли там Чуя, но он надеялся, что нет — хотелось побыть одному. Или он себя обманывал… Захотел бы, остался бы дома на такой случай, верно? Но он не хотел признавать, что возможно желал его компании. Может, это было просто очередным способом заглушить мысли? Дазай остановился на этом выводе, так было значительно проще. Было не так поздно, но во вторую половину недели (с четверга по воскресенье) свет гасили раньше — в восемь вечера. Ученики признавались, что так им спокойнее учиться, а в эти дни в универе как раз у многих становилось меньше занятий, или их вообще не было, и многие переплывали в библиотеку. Осаму надеялся, что народа будет не так много, но удивился, когда увидел, что он почти полностью отсуствовал. Он что-то пропустил? Дазай дошел до конца коридора четвертого этажа и заметил рыжую голову, подсвеченную светом фонарика. — Всё работаешь? — Дазай улыбнулся и плюхнулся рядом с Чуей. — А ты всё-таки сталкер… — не поворачивая головы монотонно-утвердительно пробормотал себе под нос Накахара. — Почему здесь так мало людей? — Осаму вытянул ноги, пихая руки в карманы и сильнее кутаясь в толстовку, которую надел перед выходом. — Как ты можешь не знать о вечеринке с которой только что пришел? — Дазай едва успел заметить, как парень закатил глаза. — Я из дома пришел вообще-то. Чуя-таки повернулся к Осаму, разглядывая его едва покрасневшее лицо. — Почему от тебя пахнет спиртным, если ты не был на вечеринке? — Он вскинул подведенную карандашом бровь. — Я пил один. — Дазай легко пожал плечами, обозначая, что не видит в этом проблемы. — Почему ты накрашен? — Он заметил не только заполненные цветом и выведенные в четкий контур брови, но и более очерченные скулы и чуть подкрашенные черным глаза. Чуя не услышал сквозившей в голосе собеседника претензии или какого-нибудь отвращения, поэтому ответил. — Мы хотели пойти в клуб, но кто-то с третьего курса объявил о своем дне рождения и собрал срочную тусовку. Большинство пошло туда. Почему ты не знал? — Я встречался с отцом, — так было проще объяснить, чем придумывать слишком заумные оправдания. — Но почему ты не с остальными мне интересно гораздо больше. Чуя дернул губой в легком недовольстве. — Не знаю, надоела шумиха. — Но ты же собирался в клуб! — Осаму рассмеялся. Чуя был на грани его ударить, пусть и не серьёзно. — Я не участвую обычно в студенческих «собраниях», если они не организовывались официально. У нас есть определенные правила и контроль, а там творится полный пиздец. — Не любишь, когда присутствуют наркотики, да? — хмыкнул Дазай, но не из осуждения. Скорее интереса. Парень кивнул, не развивая дальше тему. — Почему ты пил один? — Он решил перевести с себя тему. Дазай длительно промычал, растягиваясь на полу во весь рост и забрасывая руки под голову. — Ну, я часто пью один, меня это не смущает, — буднично ответил Осаму, за что получил непонимающий взгляд Накахары. — У тебя какие-то проблемы? — Не похоже, что ему было не наплевать, но зачем-то он это спросил. Дазай не хотел сейчас оттдаваться рассуждениям о логике Чуи. Дазай на секунду замер, сразу давясь улыбкой. Это даже не нужно было специально контролировать, вылазило само, хоть и очевидно не искренне. — Да нет. Просто нравится вкус алкоголя. — Ну не полное же враньё, верно? — Ты чего здесь сидишь-то? — Хоть он и подумал, что Чуя рисует, но за всё время наблюдения не заметил подтвержения. — Читаю. — Он дернул плечом. — Кёте нужно было побыть одному, вот я и переместился сюда, чтобы не мешать. Мне не повредит. — Это безопасно? На мгновение парень насторожился и проанализировал ситуацию в голове — Осаму видел как забегали у него глаза. — Он не выглядел хуже, чем раньше… — неуверенным полушепотом осведомил Накахара. — Ладно, я позвоню ему. Чуя быстро набрал Курокаве. После недолгих гудков в трубке послышался его голос, звучал он ровно, спокойно. Кёта заверил Накахару, что состояние его сейчас в норме, сообщил, что недавно принял лекарства, после которых его все еще нещадно клонило в сон — побочные действия таблеток не давали парню покоя. Дазай перевернулся на живот, укладывая голову на руки. — Боже, чего ты разлегся? — недовольно прогремел Чуя, что сильно ударило по барабанным перепонкам и трещащей голове. — Я устал, — тихо отозвался он вполне искренне. Теоретически, если попробовать добавлять немного откровенного к общему потоку речи, может, Накахара быстрее клюнет на Дазая? Часто у людей с проблемами доверия срабатывает подсознательная уверенность и открытость к людям, которые им якобы доверяют и много чего рассказывают. Осаму хотел бы прибегнуть к подобным мерам как можно позже, но что если Босс потребует более скорых действий? Надо было попытаться, хоть в глубине души и надеялся, что не сработает. Чуя отвернулся, явно думая, что подглядывает абсолютно незаметно. Он налепил на себя безразличный вид, но голос был более тихий, когда он заговорил, а речь слегка замедлилась, словно он сомневался в том, что стоило об этом спрашивать. — Тяжелый день? Осаму специально шумно вздохнул, но потом улыбнулся. — Ничего особенного. Чуя закусил щёку с внутренней стороны и опустил взгляд. — Какие-то проблемы с отцом или что-то другое? Дазая прям ломало, как хотелось съязвить и послать нахуй, но он выдержал давление собственного характера. — Я уже сказал: «Как бычно», — с несколько нервным выдохом начал Осаму. Он определенно не привык что-то рассказывать, но если нужно было попытаться ради задания, то… — Но наше «обычно» несколько специфично. Он не очень хороший человек, — он усмехнулся, задумываясь о том, что сейчас говорит об отце Чуи, в котором тот души не чает. Дыхание Накахары изменилось. Он определенно почувствовал личную тему, но в его тоне что-то надломилось. Он осторожничал и, возможно, боялся? Реакции Дазая? Или чего-то другого? — Если хочешь о чем-то поговорить, я выслушаю. — Ах, вот оно… Прекрасная забота и страх отвержения. Как бы Дазаю ни хотелось надавить на это, он спрятал желание поглубже. Хоть иногда можно побыть человеком? Он молчал лишь пару секунд, прожигая глазами Накахару. — Он убил мою мать. — Дазай не выдержал и усмехнулся. Полная искренность явно не его стихия. Почему приспичило сказать именно это? Чуя замер и перестал дышать, круглыми глазами впечатываясь в Осаму. Может, это были игры света, но парню показалось, что он даже побледнел. — А… — сдавленно вырвалось изо рта Накахары. Он абсолютно потерялся. Интересно, что вообще люди думают и говорят в таких ситуациях? — Только давай без жалости. Я просто хотел поделиться. — Он был на грани истеричного смеха, но нашел выход эмоциям в простом болтанием ногами. Чуя собрался. — Я не страдаю жалостью к людям. Глупо будет отрицать, что тебе сочувствую, но точно не жалею. Осаму растерянно хмыкнул и прикрыл глаза. — Не спи здесь… — резко выдернул из моментально пришедшей дрёмы Чуя. Дазай простонал, опять переворачиваясь и потягиваясь, а затем резко сел. На секунду в глазах потемнело, он потерялся в пространстве и неприятно ударился о стелаж головой. — Боже… — обреченно прошептал Чуя. — Вставай, я провожу тебя до комнаты. — Он сам поднялся и протянул руку Дазаю. Тому, несмотря на нечеткую картинку, было видно, что Накахара снова закатил глаза. — Ты бы о себе больше волновался. А то взял на себя Курокаву, теперь меня тащить собрался. Не слишком много груза? — Он ядовито улыбался, чуть щуря взгляд, потирая ушибленное место и даже пальцем не шевеля в ответ на предложение Чуи. — Да блять, — процедил сквозь зубы парень, самостоятельно хватая Осаму за руку и рывком поднимая к себе. Он поддержал его на короткое время, но отпустил сразу, как убедился, что Дазай не свалится. — Запомни, я не ваша нянька, и если иногда помогаю, это не значит, что превращаюсь в таковую. Я не тот человек, который оставит тебя валяться пьяным на полу библиотеки, но если ты посмеешь хоть подумать, что я веду себя, как мамочка, то я спущу тебя с лестницы, понял меня? Осаму застыл, невольно улыбаясь. Легко, совсем без напряжения и не выдавливая эмоции. Почему-то стало… легко?.. Он отогнал эти мысли кивком головы. После требуемого подтверждения, Чуя двинулся к лестнице и скосился на Дазая в неозвученном вопросе. Парень махнул рукой и схватился за перила, с легким прищуром еще покачиваясь, но уверяя себя и Чую, что может самостоятельно идти.…
Накахара толкнул Осаму на кровать и тот недовольно «ойкнул». — Иди ко мне, — проныл он. Чуя ущипнул переносицу. — Господи, сколько ты выпил?.. — Ну ся-ядь! — хныкал Дазай. Зрачки Накахары снова скрылись под веками. Чуя сдался и сел на край кровати, косясь на тело. Осаму снова сел, прикрывая глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, улыбаясь и что-то напевая. Его подбородок приземлился на плечо парня, заставляя того выгнуть бровь и усмехнуться. — Что ты делаешь? — почему-то это прозвучало почти весело. Осаму, как кот, потерся носом о шею Чуи, вызывая мурашки. Накахара поёжился. — Прекрати… — это было неуверенно, и не то чтобы Дазай реагировал раньше на отнекивания своих спутниц, но сейчас надо было слушать. Он никого никогда не принуждал, лишь продолжал заигрывать, но с Накахарой он не мог рисковать, думая «А не значит ли его «Прекрати» как «Продолжай» или наоборот. Осаму притормозил, хоть и не убрал головы с плеча — следил за реакцией. Он едва ощутимо провел пальцами по спине, оставляя выбор за Чуей — встать или остаться. Он не верил, что парень из тех, кто пугается и замирает, не смея пошевелиться и ожидая, когда люди остановятся сами. Он, скорее, был тем, кто сразу бъет, и Осаму это проверял, следя за его дыханием и реакцией тела. — Мне подолжить? — прошептал Дазай. — Я не сплю с людьми, от которых пасёт, Осаму. Дазай легко дернулся. Интересно… С чего это он перешел к имени? Понятное дело, парень никогда не запрещал, и единицы обращались к нему и так иногда, но Чуя ни разу и вполне обоснованно. Они же почти незнакомы. Хотя может это из-за вытекающих сейчас обстоятельств? — Я не предлагаю спать. Просто сделаю тебе приятно, — Дазай играл с ним, как с игрушкой, никаким «томным» или «сексуальным» голосом и не пахло. Скорее присутсвовали весёлые нотки, будто в предложении пойти погулять или что-то подобное. Осаму уловил, как Чуя расслабился и даже слегка откинулся ближе к нему. Дазай ещё удобнее устроился у Накахары под «боком». Тот промолчал, но с его явным нежеланием раскрываться, это скорее было явным намёком на «Да». Дазай не стал терять времени и обхватил парня за талию, аккуратно придерживая, но задумываясь о том, чтобы не стало неприятно и дискомфортно. Он едва усмехнулся, медленно проходясь языком вдоль шеи вверх. Накахара околорезко втянул носом воздух и мелко задрожал, явно пытаясь это остановить. Осаму исследовал тело в поисках самых чувствительных зон и остановился сзади у основания шеи, чувствуя даже то, как адски бьётся его пульс чуть спереди. Он скинул с Накахары пальто и подлез пальцами под рубашку, задирая ее почти до лопаток. Безумно нежное фарфоровое тело Чуи покрылось от поясницы вверх, вдоль позвоночника пупырышками гусиной кожи. В комнате Дазая и правда было весьма прохладно. Чуя выгнулся, закусывая губу, чтобы не шуметь. Наверняка, он может быть весьма громким, если не сдерживаться, но здание хоть и было элитным — стены всё равно не радовали толщиной. Осаму одобрительно улыбнулся. Накахару обдало жаром, и даже Дазай почувствовал, как горит его кожа. Парень одновременно провел ладонью снизу вверх по всей спине, опускаясь и слегка царапая её ногтями; и прикусил шею, сразу зализывая припухшую кожу. Чуя судорожно вдохнул, тихо всхлипнув, и вот теперь сиди гадай, что ему больше понравилось… Спрашивать, вероятно, было бесполезно — не ответит, еще и нахуй пошлет. Дазай медленно вытащил руку из-под рубашки, напоследок проведя пальцами по выступающим позвонкам, и позволил себе аккуратно зарыться в рыжих волосах, приподнимая их с затылочной части. Накахара прикрыл глаза, его брови чуть изломились, а рот, в противовес, слегка раскрылся, но не издал ни звука. Парень тихо вдохнул и задержал дыхание, пока Осаму не потянул за волосы, отклоняя его голову назад. Он плавно перешел на шею и обхватил её спереди в легком удушье, почти как Чуя делал с самим Дазаем не так давно, и опустился в поцелуе чуть ниже на начало спины. Он перестал так сильно сдерживаться, стараясь быть более мягким и, наверное, несколько больно укусил кожу, вбирая её губами и зализывая горячим языком. Чуя пошатнулся, как от головокружения. Это было бы неудивительно, поэтому Осаму зафиксировал парня своим предплечьем, подбираясь рукой под подмышкой Чуи, проходя сбоку от груди и хватая кистью его плечо, немного касаясь мизинцем правой руки — шеи. Чуя наконец полностью сдался и в сбитом ритме, в спешке постарался расстегнуть рубашку. Его пальцы путались, будто парень опьянел, но Дазай только наоборот несколько оклемался. Он почти полностью завёл правую руку к животу Накахары, сильнее прижимаясь к телу, и одной рукой освободил пуговицы из петель рубашки. Он не удержался, чтобы — пока отвлекает поцелуями, — завести ладонь под ещё не распахнутую рубашку, провести по груди и практически осторожно коснуться затвердевшего соска. Чуя не смог сдержать стон. Он отклонился на Дазая, и Осаму увидел его красное лицо с маленькими точками пота на лбу, когда приподнялся. Губы того припухли от постоянного закусывания зубами, глаза были закрыты, а брови дрожали, силясь подняться, проявляя тонкую складку на лбу. Дазай незаметно ухмыльнулся. Картина была поистине «живописной». Он одарил его очень даже нежным — насколько был способен — поцелуем за ухом и помог снять одежду. Парень остался в штанах, но это ему уже особо не помешает. Он уложил его на кровать, пусть и резковато, и навис сверху, заглядывая в безумно глубокие синие глаза за счет скудного освещения. — Я сказал — никакого секса, пока ты пьян. — Это было предупреждением, но Осаму не услышал угрозы, недовольства или злобы в голосе. Неужели он поверил, что Дазай остановится, если он скажет «Нет»? Да, безусловно, это было так, но… Подобное правило было включено в план игры — Чуя был не в курсе о ней. Дазай и сам не знал, послушался ли бы в иных обстоятельствах. Он был ужасным человеком, который в этой жизни шел против всяких моральных принципов, но ни одна девушка, с которой он спал, ему не отказывала. Скатился бы он до насилия? В глубине души он знал, что сто процентов — нет, тысяча, — нет. Но принуждение, хотя бы небольшое? Ему казалось, что это вполне в его духе… — Я помню, никакого секса. — Он сдвинулся ниже, чтобы не дышать перегаром в лицо Накахары. — Я не собирался. — Дазай улыбнулся, стараясь отогнать прошлые мысли. — Всё будет хорошо, — под конец протянул он, опираясь на колени, чтобы расстегнуть ширинку брюк Чуи, когда до него дошел смысл фразы. Он остановился всего на милисекунду, Чуя физически бы этого не заметил, и слава Богам, что у Накахары были закрыты глаза и он сам пытался отдышаться, чтобы не увидеть или почувствовать, как затряслись руки Осаму, как сбилось и его дыхание, как в бешеном страхе округлились глаза. Дазай сглотнул, задержал дыхание и сделал два выдоха. Он приказал себе успокоиться. Прятаться в себе при людях было гораздо проще, чем наедине с собой, поэтому ему не составило это большого труда. Парень напялил на себя непринужденную улыбку и приспустил штаны Чуи вместе с боксерами. Как-то маниакально захотелось провести рукой по золотым волосам, негустой растительностью спускавшейся чуть ниже пупка до самого паха. Дазай лишь провел пальцами по впалому животу, наслаждаясь бархатностью тела и сосредотачиваясь на этих ощущениях, чтобы не уплывать в свои мысли. Осаму не был не подготовлен, поэтому, на несколько секунд отодвинулся, вызывая удивленный взгляд у Чуи, и достал из тумбочки тюбик смазки. Чуя, логично, не сильно удивился, но выглядел так, будто забыл о такой важной вещи как лубрикант. Он лег обратно, его грудь дернулась от неровного вдоха. Кажется, он слегка занервничал, но не отказывался. Дазай мог бы сказать крайне обнадёживающую фразу: «В любой момент ты можешь меня остановить и мы прекратим», — но нет. Не сегодня. У него не было сил сейчас давать какие-то обещания. До этого привставший член почти опустился от отсутствия действий. Дазай выдавил не очень большое количество субстанции на руку, чтобы не обжигать холодом при прямом прикосновении смазки о кожу Чуи, и только потом растер её, слегка надрачивая. Накахара накрыл глаза предплечьем и прогнулся в пояснице, слегка ведя бёдрами. Возбуждение сразу отразилось на эрекции, и Дазай, последний раз проведя по стволу, накрыл головку, опускаясь языком к основанию и чувствуя шоколадный вкус смазки. Его сердце начало биться чуть сильнее, воспоминания пробирались сквозь туман мыслей, но он упорно концентрировался на сдавленных стонах Чуи, а не процессе. Поднимаясь выше, Дазай слизал выступившую каплю предэякулята и быстро взял член в рот до самого горла. Он не спал с мужчинами уже восемь лет… Но память подсылала все обучения, заставляя отдаваться выверенным когда-то движениям. Дазай сжимал горло, заглатывая, поднимаясь вверх и размеренно посасывая головку, выбивая из Чуи стон, заходящий на вдохе и протекающий в тонкий скулёж. Осаму пробрался под поясницу парня, пальцами чуть выдавливая её вверх. Чуя сквозь зубы втянул воздух, провоцируя легкий свист. Кажется, спина у Накахары была даже чувствительнее, чем он думал. Дазай вымученно улыбнулся, переходя с размеренного на более быстрый ритм, и Чуя резко зажал рот ладонью, соскребая с простыни ворс. Он пару раз толкнулся Осаму в глотку, но Дазай даже так мог дышать, поэтому не останавливал парня. Он так и не убрал руку из-под спины и немного поиграл пальцами, не доводя до щекотки, но побуждая завозиться на кровати от возбуждения. Грудь Чуи вздымалась всё активнее, и Осаму подумал провернуть пару штук и приближаться к завершению, не ожидая от Накахары сейчас большой выдержки, но парень, как громом в тишине комнаты, громко прохрипел: — Дазай… Это не было похожи на голос Чуи. Нет, не похоже. Абсолютно не похоже. Чёрт, это были игры разума? Мозг Осаму лихорадочно тараторил, пронося мысли с пугающей скоростью. Он быстро отсранился, видимо, немного задевая зубами член, и вырывая изо рта Чуи больное «Блять!». Дазая очень сильно затошнило, он резко выкрутился и споткнулся об тумбочку, тут же забывая о боли, пытаясь как можно быстрее дойти до туалета, но голова так сильно кружилась, что он первым делом впечатался плечом о стену, по инерции поворачиваясь и падая на стол, сначала больно ударяясь ребрами, а потом и головой… Он встал на колени, опираясь ладонями о пол. Осаму был уверен, что его сейчас стошнит, но боль переключила внимание на себя и отложила приступ до более позднего времени. На негнущихся, дрожащих ногах он доплелся до ванной комнаты, падая и разбивая колени перед унитазом. — Какого хуя надо было столько пить?! — Кажется, Чуя был до ужаса зол, но Дазай это слышал через затянутую пленку сознания и звуки рвоты. Пока парень дошел до него, Осаму успело уже прополоскать дважды. Он вытер рот тыльной стороной ладони, не обращая никакого внимания на привкус помёта на языке. Сейчас его сознание было настолько слабо, что он даже не заметил как согнулся, упираясь локтями о пол и рвал волосы на голове, беззучно что-то шепча, не понятное даже ему. Грудь сдавливало диким спазмом, дышать было не то что невозможно, это было физически невыносимо. Его как будто резали наживую. Тело конвульсивно дергалось в попытках добраться до кислорода, но может это была просто такая неистовая дрожь умирающего от панической атаки организма? — Дазай! — внезапно ударило по ушам. Чуя что, испугался за него? Почему?.. Он так плохо выглядит? Его голос был полон отчаяния, которое Осаму не понимал. — Осаму! — крикнул он еще раз, мягко прикасаясь к согнутой спине Дазая. — Осаму, посмотри на меня! — Он погладил его по спине, доходя рукой до поясницы, и парень невольно отшатнулся, будто его бросили в огонь. Воздух резко заполнил легкие, вынуждая Дазая закашляться вплоть до еще одного приступа тошноты, но его так и не вырвало. — Что с тобой?.. — тихо позвал Чуя, упорно пытаясь достучаться до него. Ему было холодно. Безумно холодно, а потом безумно жарко. Дазая бросало туда-сюда, как тенисный мячик. Он был не в силах посмотреть на Чую, но видел боковым взглядом, как тот мечется в ужасе. Он закрыл уши ладонями, наконец отстав от волос… Чуя благоразумно не прикасался, но сидел рядом, наверное, не зная что делать. Осаму хотел прокричать или хотя бы попросить того уйти, но рот теперь отказывался открываться, а язык шевелиться. Чуя наконец-то встал и удалился, и Дазай смог выдохнуть со слабым облегчением. Но счастье было не долгим. Накахара вернулся, очень осторожно подкрадываясь, и накрыл парня пледом. Наверное, он дрожал? Осаму уже не знал ответ на этот вопрос, он был в предобморочном состоянии. Интересно, он был бледным? Дазай хмыкнул на эту мысль. Судя по ощущениям, он должен быть белее первого снега. — Эй… — снова подал голос Чуя. Он чуть хрипел. — Чем я могу помочь? Дазай покачал головой. Он надеялся, что тот наконец уйдет и даст ему побыть одному, но Накахара только немного опустился и пододвинулся к Осаму, медленно протягивая руку к его колену. Почему его глупое тело отказывалось слушаться?.. Он хотел убраться подальше, чтобы дать понять, что против прикосновений, но не мог пошевелиться. Чуя осторожно дотронулся до его ноги, потихоньку двигаясь ближе. Только бы он мог сказать ему не делать этого… Только бы он мог подать голос, но не выходило. Он просто бесшумно морщился, потеряв всякий дар речи, ощущая как немеет тело. Ненависть заполняла его до краев, на тот уровень, который вообще могли вырабатываться у него сейчас эмоции. Чуя накрыл его руки своими ладонями, тревожно смотря на парня сверху вниз. Осаму и забыл, что слышал голоса. Вернее, один единственный, его голос. Он начал затихать после жеста Накахары. Может, ему и правда помогал физический контакт? Боже, какое отвратительно чувство… Это действительно так? Осаму усмехнулся. — Уйди, — саднящим горло хрипом пробасил Дазай. Как у него изменился голос. Хорошо, что в собственном он хотя бы отличал свои ноты. Медленно опуская руки от ушей, он стряхивал и кисти Чуи. — Правда. Пожалуйста… У него началась отдышка, предупреждая, чтобы больше он не надрывался на разговоры. — Уверен? — шепотом уточнил Чуя. Как мило, он оставлял право выбора, но хотел убедиться в точности желаний Осаму… Что за человек. Дазай кивнул, плотнее кутаясь в плед. Накахара встал и смыл воду в туалете. Парень прям почувствовал, как воздух стал чище, пока Чуя уходил. Осаму позволил себе немного расслабиться, но — что было не в его духе — не заметил, что дверь так и не захлопнулась. Чуя вернулся через минуту, хотя Дазай подумал, что прошло больше. Он аккуратно поставил кружку с водой около него и тихо сказал: — Выпей, когда немного придешь в себя. И после этого Дазай уже услышал заветный хлопок.