Я всегда здесь

Ещё не отзвонило пять часов, а Лондон уже погрузился в зимнюю безрадостную мглу. Ели, мерцающие кристалликами инея, окружили небольшим леском фабрику на Грин Хилл. На корке сугробов темнились следы мелких животных. Луна на небе в тонкой перине облаков то появлялась, то исчезала. Там, где расчистили дорогу, блестел влажный лёд. Краснокирпичные стены неприступным фортом защищали частную территорию — с фабрики лил бледный свет. Озябший Ватсон, ожидая Холмса, вздрогнул — рабочий костюм, который он надел для маскировки, плохо грел. Если повезёт, то успеют, как обещали миссис Хадсон, на рождественский ужин и уже через пару часов будут угощаться пудингом и пряным глинтвейном. Мысль о застолье немного приободряла и рассеивала гнёт декабрьской беззвёздной ночи. Джон, прыгая, дыханием попытался согреть окоченевшие пальцы. За кустами подле строения не сквозило, но тем не менее морозило. Охранник у ворот не думал и сдвинуться с места. Через ограду тоже не перелезть — колючая проволока в несколько оборонительных рядов. Сжал, разжал ладони. Шмыгнул красным носом. Ступни немели. К счастью, когда на душе стало совсем паршиво, к нему по глянцевому налёту тропинки лихо проскользил Холмс — его чёрная шляпа едва не слетела, пришлось придержать. Тормозя, крепко ухватился за рукав напарника. — Гиблое дело, с той стороны тоже не подступиться. Но ничего, где наша только не пропадала, — заметил дрожь доктора, взял его под руку. — По самокрутке? — Умоляю, она будет кстати, — простучал джентльмен зубами. — Возьмите мои рукавицы тоже, — снял детектив свои вязаные митенки. — Нет-нет, что вы, Холмс, не стоит. — Давайте-давайте, вам нужнее. — Оставьте себе хотя бы одну. — Хорошо, вам — правую, мне — левую. Детектив вытащил из внутреннего кармана тяжёлого тёмного пальто портсигар, достал две предварительно приготовленные дома самокрутки. Открыл коробок спичек — пусто. — Проклятье. — Ничего, у меня должны быть с собой, — нетерпеливо зажал губами папиросу Джон. Трясущимися пальцами чиркнул — спичка сломалась. Вторая тоже. И третья не выдержала порывистого натиска. — Давайте я, — забрал у него коробок Шерлок. Огонь тут же его послушался и с шипением вспыхнул в непроглядном сумраке. Поднёс его к самокрутке товарища: прикрыв глаза, тот в блаженстве затянулся. После раскурил собственную. — И что нам теперь делать? — воспрял духом доктор. — Как обычно. Импровизировать. Откровенно говоря, я до последнего надеялся, что фабрика прекратит производство хотя бы на день в честь праздников, но нет. Нам придётся приложить усилия, чтобы попасть внутрь. Или понадеяться на удачу, — задумчиво выдохнул густые клубы дыма. — А люди ведь и рады — не важно какая и когда, главное, работа есть, а, значит, и хлеб тоже. Уменьшаются шансы закончить в работном доме — это уж куда страшнее Рождества за станком. Между ними повисла приятная тишина. Природа вокруг спала — раздавались лишь металлические удары издалека и вздохи паровых машин. Порой люди за стенами переговаривались, но редко и очень неразборчиво. Иногда звенели детские голоса. Вдруг Холмс встрепенулся — тряхнул пригревшегося Ватсона. — Ватсон! Смотрите! — сипло шепча, показал вперёд на дорогу. — Грузовая повозка! Наверное, везёт сырьё! Партнёр вопросительно посмотрел на него: — Что вы задумали, Холмс? — Слушайте и запоминайте: когда повозка начнёт разворачиваться вон там, — махнул в сторону въезда, — мы попытаемся сзади уцепиться за выступ, — у таких телег он должен присутствовать — а как нас подвезут, то уверенно поможем с разгрузкой. Примечайте, что делают рабочие вокруг и смело за ними повторяйте. Старайтесь поменьше говорить, — Джон слегка обидчиво насупился, на что сыщик с доброй усмешкой похлопал его по груди, — друг мой, ваш литературный английский без изъяна нас выдаст с головой, — медик почти смущённо фыркнул. Его поспешили утешить. — Ничего, придёт время, и я научу вас объясняться на кокни. — Ловлю вас на слове. Улыбнувшись друг другу, они потушили сигареты в снегу. Как детектив и предсказывал, у повозки действительно имелся сзади удобный выступ: запрыгнув на него, джентльмены беспрепятственно попали на территорию фабрики, скрытой от чужих глаз. За стенами строения тоже оказались в красном кирпиче, что было весьма ожидаемо — Лондон обрастал полчищами идентичных зданий. Когда уставшие лошади остановились у дверей одного из корпусов, коллеги принялись разгружать тяжёлые ящики вместе с подошедшими мужчинами. Те даже не обратили внимание на незнакомцев — в их глазах читалось сплошное безразличие ко всему: новички приходили и уходили, лица сменялись каждый день. Проникнув внутрь, двое бросили груз за углом и заняли руки вместо него пристроенными рядом коробками с неокрашенными солдатиками — братья оставшегося на Бейкер-стрит лейтенанта. Людской поток привел их в огромное помещение с многочисленными станками и столами — очевидно, самое главное на всём производстве. В полумраке колёса аппаратов безостановочно крутились, оглушая. Рабочие сновали от машины к машине. Столбом стояла ядовитая пыль: детектив и доктор укрыли носы шарфами, стараясь дышать поменьше. Встречалось очень много калек, в большинстве с травмами рук. Дети вставали на ящики, чтобы дотянуться до рычагов. Женщины расчёсывали гноящиеся язвы на коже. Гудел гул непрекращающегося кашля. Мастера орали команды. Никто не снимал верхней одежды — холод держался и здесь. Повсеместное движение не прекращалось ни на секунду: станки, люди — всё одно. За столом поблизости Ватсон приметил, наверное, где-то семилетнего мальчишку, раскрашивающего игрушки — тот сидел спиной к нему. Рука юного работника случайно дрогнула, когда он рисовал, за что ему немедленно прилетел подзатыльник от расположившейся поблизости женщины, скорее всего его матери. — Ватсон! — едва слышно позвал Шерлок, дёрнув за рукав. Врач не отозвался: сосед, не отрываясь, рассматривал малыша. Маленькие ногти разъело зелёным. Кашляя, незнакомец слегка развернулся, и, к своему ужасу, доктор обнаружил, что даже его белки глаз оказались салатовыми. Неожиданно мальчишку скрутило от боли: вскрикнув, он уронил игрушку на пол. Джон хотел броситься на помощь, но его крепко схватили. — Ватсон! — снова прошипел Холмс. Друг едва слушал: сзади поднялась суета. — Нам туда! — указал коллега на большие окна кабинета, расположенного на другом конце цеха под потолком: чтобы за рабочими было удобнее наблюдать, комнату начальства расположили наверху. Дабы зайти внутрь, необходимо подняться по небольшой металлической лестнице. Женский отчаянный вопль раздался из самого центра бурлящей толпы. — Боюсь, вам придётся идти одному, — отстранился Джон. — Клятва Гиппократа, — с пониманием отнёсся Шерлок. Слегка сжал руку в митенке. — Будьте осторожны, встретимся у выхода. Не дайте себя обнаружить. — Вы тоже, — кивнув, бросил доктор. Проводив его взглядом, переодетый сыщик опять устремил взор к заветному помещению. Свет не горел. Естественно, любое уважающее себя начальство отмечает сейчас Рождество дома с семьёй. Нащупал в кармане небольшую отмычку на случай, если придётся взламывать замок. Мужчина несколько жалел, что нарядился в простого бедняка: уж больно точка открытая там на лестнице. Если бы на нём сейчас красовался новёхонький бордовый костюм, то можно было притвориться кем-нибудь с поручением от главной канторы. Сзади мальчишку сильно рвало. Раздавались обрывочные фразы Ватсона. Старшие мастера приметили остановку производства на некоторых местах, поэтому покинули собственные посты. Это Холмсу оказалось на руку: он дёрнулся в открытую к кабинету. По его планам достаточно прихватить пару бумаг с отчётами по материалам и поставкам от Ричардсона, чтобы потом это предъявить Скотланд-Ярду. Вместе с предсмертной запиской от леди Блэк — вполне неплохое подспорье для дела и хорошие основания для приглашения, например, инспектора Лестрейда на Грин Хилл. Когда он с звонким шумом взлетел по ступенькам вверх, кто-то басом его окликнул. Не оглядываясь, мужчина навалился на дверь — к счастью, та без промедлений поддалась. — Эй! Куда?! — раздался снизу топот ног. Шерлок подпёр ручку первым попавшимся стулом. У него в наличии совсем немного времени: пользуясь бледным светом, проникающим из цеха, стал беспорядочно открывать все ящики большого дубового стола. Вывалил стопки бумаг, разбросал по полу — не то. Совсем не то. В углу блеснул тёмный металл сейфа. Отмычка в кармане жгла. Грохот по ступеням. Яростно колотят по другую сторону. Тем временем Джон сообщил мрачные новости матери ребёнка: для какой-либо существенной помощи уже слишком поздно. Врачу впервые доводилось видеть настолько серьёзное производственное отравление мышьяком: даже цвет рвоты больного отдавал зеленцой. Он пытался оставить несколько рекомендаций женщине по уходу за сыном, как внезапно его грубо схватили за плечо: мастера тут же приметили чужака по слишком участливому поведению и больно мудрёной для простого работника речи. Слово за словом, и дело уже перешло бы к драке, как вдалеке раздался треск стекла, а затем пронзительный свист тревоги: толпа враз обратилась к кабинету наверху. Холмс оголтело бежал со стопкой бумаг, теряя по пути листы. С него слетела шляпа. — Бегом! Бегом! Бегом! — орал он во всю глотку остолбеневшему Ватсону, проносясь мимо. Доктор рванул вслед, надеясь, что раскрытие дела поможет в дальнейшем облегчить бремя людей за станками. Возможно, если переговорить с Майкрофтом Холмсом, то им даже смогут найти новые рабочие места. Но это — будущая забота. Пока что оторваться бы от преследующей охраны. Вылетев на снежную тихую улицу, Шерлок поспешил отнюдь не к воротам — он круто повернул направо. Проскочил за угол и разогнался изо всех сил. Сугробы мягко скрипели. От газовых фонарей ночь синилась. — Готовьтесь прыгать в яму! — бросил на пути. — Что?! — В яму! Широко шагнув, джентльмен с ловкостью атлета сиганул прямо в небольшой ров с производственным мусором впереди — балки звякнули, кости чудом уцелели. Не думая, Джон кубарем полетел за ним вниз, но приземлился менее удачно — раненную руку прострелило острой до слёз болью. Позади гомонила погоня: толпу не на шутку озадачили оборвавшиеся следы. Ватсон понял — поэтому нужен был широкий прыжок. Однако неужели по раздавшемуся грохоту при падении преследователи их не обнаружат? — Не могли же они исчезнуть?! — Но следы обрываются, сэр. — Осмотрите яму! Двое вжались в металлический хлам как можно сильнее: они рухнули так глубоко, их практически затягивало с головой в слои грязного снега и отходов. Одежда местами порвалась — мороз кусал открытую кожу. Царапин — уйма. Когда при поверхностном осмотре их не обнаружили, те вернулись обратно к воротам, чтобы предупредить охрану у входа. — Я приметил это место, когда обходил фабрику вокруг, — прохрипел детектив где-то над ухом соседа, шурша бесценными документами. Почти половину он упустил на бегу. — Как вы, Ватсон? — Бывало и лучше. — Извините, ради бога, опять из-за меня вы- Однако он не успел договорить: друг резко поднял указательный палец, приглашая прислушаться. Из-под балок раздавались какие-то странные звуки. Джон нагнулся, опершись на Шерлока. Оба вздрогнули: похоже на плач ребёнка. Совершенно не заботясь о возможности быть раскрытыми, бурно ринулись с лязгом раздвигать ворох тонких балок и медных пластов. Прильнули к разрытой щели, почти столкнувшись лбами. Что ж, в какой-то степени это действительно — детский плач. Уже несколько месяцев подряд джентльмены возвращались к извечному спору практически каждый вечер: Холмс и Ватсон никак не могли прийти к соглашению по поводу породы собаки. Им очень хотелось завести себе компаньона, к тому же миссис Хадсон не возражала. Порой казалось, что даже камин, — невольный слушатель — уставал от бесконечных разногласий. — Кокер-спаниель. — Английский сеттер. — Вельштерьер. — Голден ретривер. — Шотландский сеттер. — Эрдельтерьер. — Борзая. — Бигль. — Дратхаар. — Такса. — Английский бульдог. Внизу среди ледяного хлама комом окоченел клубок мёртвых щенков: лишь по центру один подавал признаки жизни, до последнего борясь с жестокой зимой. Ватсон первым сунул руку в дырку и шумно выдохнул, коснувшись сопротивлявшегося слепого животного — тепло в нём едва-едва проклёвывалось. — Осторожнее, — переживал Холмс. Когда детёныш оказался на поверхности, стало очевидно — ему не больше двух дней. Совсем крошечный, на ладони умещается. Всё тельце коричневое, но с забавными белыми «носочками» на ногах. Перевернули — девочка. — Обморожение не сильное, повезло, — отметил доктор, быстро расстёгивая пуговицу пальто. Пристроил дворняжку на груди, завернулся шарфом поплотнее. Опустил сверху ладонь в митенке — пусть прогревается со всех сторон. Сыщик и так, и сяк, как восторженный ребёнок, норовил приоткрыть воротник врача, чтобы взглянуть на щенка, но Джон посоветовал ему с подобным же энтузиазмом раздумывать над выходом из сложившейся ситуации. Понятное дело, у Темзы их ждал заранее приготовленный кэб, однако целая история — добраться до него через строй высокий елей и трясину глубоких сугробов.

***

Миссис Хадсон встретила друзей в привычной ворчливой манере: — Джентльмены, я уже и не надеялась вас дождаться. Перепачканные с ног до головы соседи, виновато улыбнувшись, развели руками. Тем не менее, у них получилось сдержать обещание — на рождественский ужин они успели, пусть и сильно задержались в Скотленд-Ярде, передавая документы и необходимые детали расследования. На часах отбило половину десятого. Тело Ватсона налилось грузной усталостью: не снимая верхней одежды и даже мокрых ботинок, он проследовал в нарядную гостиную. Хотел приземлиться на стул, но Холмс его остановил: — Дорогой друг, на нас грязи, как на трубочистах, лучше присядьте на ступеньки, — повернулся к миссис Хадсон, суетящейся у остывших блюд. — Миссис Хадсон, право, ваш стол богат, и многие ему позавидуют, но кое-чего на нём не хватает. — Чего же? — почти оскорбилась хозяйка. — Стакана тёплого молока с размешанным желтком для нашей гостьи, — вытащил из-за пазухи сыщик брыкающегося энергичного щенка. Ахнув от восхищения, пожилая дама тут же бросилась поприветствовать новую жительницу 221Б Бейкер-стрит, а потом суетливо направилась на кухню подготовить всё необходимое. С деревянной лестницы раздалось усталое, еле живое: — Добавьте в раствор глюкозы… Она у меня в саквояже наверху… — Хорошая идея, — согласился Шерлок, резво поднявшись к коллеге в комнату. Джон диву давался активности детектива: он лично так обессилел, что готов провалиться в сон на месте, несмотря на боль в пояснице от неудобного положения. Сквозь смутную дрёму врач слышал, как близкие перемещаются по комнате, звенят посудой, время от времени его зовут, возятся с собакой и души не чают в её забавном писке. Привычные звуки камина будто бы нежно обнимали. Нет, их никогда не было трое на 221Б. Четверо. А теперь стало пятеро. Мысль приняла более ясные очертания лишь когда совсем рядом у уха заскрипели старые доски — похоже, Шерлок опустился рядом. Доктор слабо приоткрыл голубые глаза: так и есть. Опершись на локоть, почти прилёг, положил щенка ему на грудь. Смешно шевеля носом, найдёныш уткнулся в подбородок Ватсону. — Шерри. Шерри, — ласково гладил её Холмс. — Вы уже и имя ей дали, — негромко вздохнул коллега. — Конечно. Я как увидел, то сразу понял, что это Шерри. Медик неуклюже пальцем почесал ей бок. — Привет, Шерри. Какое-то время они молча приходили в себя от крайне насыщенного дня. Миссис Хадсон отошла на кухню подогреть глинтвейн ещё раз, чтобы помочь мужчинам оживиться после стольких часов, проведённых на холодной улице. Ватсон отчаянно покачал раскалывающейся от боли головой, осознавая — рано или поздно ему придётся принять вертикальное положение. — У меня нет сил пошевелиться. Ощерившись, Холмс вскочил и победоносно хохотнул: — А у меня есть! Поэтому в ванную первый иду я! — убегая, бросил. — Присмотрите за Шерри! Ассистент измученно положил увесистую ладонь на Шерри, считая, что этим уже выполнил возложенные на него обязательства — не убежит. Опять прикрыл веки. Спина жаловалась сильнее и сильнее. С каких пор он так легко стал расклеиваться? Из-за раны, должно быть: порой накатывали хандра и необъяснимое переутомление. Второй раз Ватсон воспрянул от полудрёмы, поскольку почувствовал, как заснувшую собаку у него забирают из-под подбородка. В дальнейшем Шерри всегда будет стремиться устроиться именно там, будто бы помня одно из своих самых первых тёплых пристанищ в жизни. Он что-то нечленораздельно, жалуясь, промычал. Холмс бережно погладил его по голове. — Мой хороший, вам бы сходить умыться. Не собираетесь же вы всю ночь тут лежать?.. — Давайте я ему отрежу кусочек пудинга, может, если поест, то сил прибавится, полегчает, — глухо откуда-то издалека раздался очень домашний голос миссис Хадсон. — Нет-нет, — покачав головой, Джон наконец схватился за перила и помог себе подняться. — Так не дело, я сяду со всеми за ужин. Сейчас же иду умываться. — Вот что пудинг животворящий с людьми делает, миссис Хадсон, — повеселев, тоже встал детектив — он переоделся в парадный чёрный костюм, причесал тёмные волосы. Уложил любимицу в заранее подготовленную корзинку на бюро с ненужными цветастыми тряпками, которыми поделилась хозяйка. Когда освежившийся Ватсон покинул свою спальню, Холмс и миссис Хадсон уже расположились за столом. Прежде чем спуститься к ним, джентльмен ненадолго замер наверху. Огни на привезённой им издалека ёлке горели. Пахла та всё так же замечательно сильно. Украшения мерцали на свету. На бело-красной скатерти теснились заботливо приготовленные блюда. Каждая вещь в гостиной подобрана с любовью, отчего на сердце тепло становится. Два неизменных кресла ждут с сигарами после трапезы. За окном темно и зябко, но это не имеет совершенно никакого значения, ведь что бы ни подкидывала судьба — все дороги, в итоге, вели обратно на Бейкер-стрит, домой. Домой. Да, домой. Не это ли счастье? Доктор, отодвинув стул, сел напротив детектива. Хозяйке настойчиво уступили место во главе стола. Торжественно подняв наполненные дымящимся глинтвейном бокалы с толстыми стенками, джентльмены, повернувшись к домовладелице, почти хором поздравили: — С Рождеством, миссис Хадсон! — С Рождеством, мистер Холмс, с Рождеством, мистер Ватсон, — искренне просияла она. — Я так рада, в этом году нам удалось собраться всем вместе. Извольте не подводить меня и в следующем! Они мягко рассмеялись, понимая, что ничего не могут обещать: каждый раз именно под Сочельник подворачивается какое-нибудь особенно необычайно примечательное дело. Повернувшись друг к другу, друзья улыбнулись ещё шире. — С Рождеством, Холмс. — С Рождеством, мой дорогой Ватсон. Троица весело и звонко чокнулась. Раздавая порции праздничного пудинга, миссис Хадсон предупредила: следуя традиции её прабабушки, она внутри спрятала пару безделушек, поэтому кусать стоит аккуратнее. Доктор, мудро решив лишний раз зубами не рисковать, вилкой проткнул свой кусочек в нескольких местах. Удивлённо замер. — Кажется, у меня кое-что есть, — у него появился почти детский блеск в глазах. Копнул вилкой ещё раз: подцепив предмет, немного резко дёрнул. На зубце покачивалось кольцо в крошках.