Победитель получает все

Череп лежал на постели и смотрел в потолок. Ужасно уже хотелось курить, но пепельницы не было, и он просто дышал. Рядом дышал Мавр, лениво водя рукой по ноге Черепа. Секс у них теперь случался регулярно: самое редкое через пару дней, — но они так и не смогли поговорить о том, что он значит. Если значит. Но так или иначе Череп постоянно таскался на Изнанку к Мавру, а Мавр, вроде бы был ему… рад? Во всяком случае секса с Черепом он хотел. Дальше Череп предпочитал не задумываться. Мавр разглядывал Черепа из-под светлых ресниц, любовался. Восхищение и желание не отступали. Мавр хотел бы не ждать, но ждал Черепа каждый раз, каждую ночь. Обижался, злился, когда Череп не приходил. Не знал придет ли он снова, решал для себя — хватит. Старался не сталкиваться с Черепом в Доме, или просто не смотреть на него. Курил одну за другой и каждый раз не мог скрыть радости от того, что Череп пришел. Даже когда обида еще клокотала внутри или тупо болела в груди. Мавр молчал, но шагал навстречу, требовательно притягивая Черепа к себе и забывал обо всем, стоило тому отозваться, запустить пальцы в волосы, стягивая резинку. А после было так хорошо, расслабленно и счастливо, как сейчас. Они не говорили о завтра, Мавр не хотел отпускать Черепа, но… Того нельзя было не отпустить. У Черепа были ответы на все и точное знание о том, что он нужен Там. Мавр был готов наплевать на все «должен» и хотел бы мыслить только категорией «хочу», но с Черепом так не выходило. Поэтому сейчас Мавр не мог даже разорвать контакт, а чем дольше он чувствовал подушечками пальцев Черепа, тем сильнее хотелось большего. Впаяться в него и сделать так, чтобы Череп просто не сумел уйти. Рука Мавра поднялась выше, Череп поймал его за запястье. Он не был против повторить, но сначала все же стоило покурить. И обсудить то, что Череп увидел в коридоре сегодня. Череп как раз шел на чердак, чтобы спокойно перейти, когда услышал голос Фроста. И, конечно, стоило пройти мимо, особенно учитывая, как этот голос звучал: сбившийся, еще властный, но уже зовущий… не особенно оставляющий сомнения в происходящем. Но тут сработало «роковое стечение обстоятельств». Череп в целом привык, что оно его преследует. Фрост то ли так спешил, то ли был уверен, что никто не пользуется этой лестницей, но его спина возникла перед взглядом Черепа раньше, чем Череп ожидал. Потому что: кто же, блин, трахается прямо возле чердачной лестницы, тут же люди ходят… Так что Череп успел увидеть и того, с кем Фрост был. И Черепу не понравилось. Он и до Мавра был не против любых отношений, но все они подразумевали согласие. Согласие Шута, казалось, сомнительным. Он стоял на коленях, глаза у него были закрыты, а по лицу текли слезы. Фрост уверенно придерживал его за затылок, шептал обычные для этой ситуации слова, и то, как Шут двигался… Он старался, старался не закончить это побыстрее, а сделать Фросту хорошо. Череп закрыл глаза сам. Он не должен был вмешиваться, но мог их спугнуть, просто громыхнув чем-нибудь. Но что-то внутри удержало. Черт знает, как они с Мавром выглядели со стороны, когда… так. Череп сосредоточился на себе, на Изнанке и перешел. Мавр уже ждал его. Теперь Мавр недовольно фыркнул, попытался высвободить руку, Череп легко отпустил, но сам сел, сказал просто: — Сначала курить. Подумал следом, что надо уже притащить сюда к Мавру пепельницу, раз у того почему-то фантазии не хватает. Череп встал, прошлепал к нарисованному окну: пачка и зажигалка лежали на стуле рядом — прикурил, уже не заботясь, где чьи, и чей зажигалкой он пользуется. Посмотрел на Мавра: — Ты не будешь? — Буду, — ответил Мавр серьезно. Он рассматривал обнаженное тело Черепа у окна, за которым ничего не было, его и окном то было трудно назвать — так бутафория сплошная — оно не подходило Черепу, из него не падал свет, но Мавр все равно видел рисунок мышц Черепа, его потрясающие руки, подтянутый пресс, и кадык, прорисованный и живой на длинной шее. В руке Черепа вспыхнул огонек, и Мавр тоже вспыхнул: хотелось подойти, охватить Черепа собой. Но Мавр лежал, небрежно свесив ногу с постели, он только чуть приподнялся на локтях, неосознанно приглашая Черепа вернуться к нему. — Иди сюда, — Мавр сглотнул в нетерпении. Ему не нравилось, что Череп так далеко. Мавру хотелось бы, чтобы Череп хотел его также сильно, как сам Мавр. Но… по Черепу ничего нельзя было понять. Только когда он был близко, только когда закрывал глаза, забывая обо всем. Вот тогда Череп точно хотел. И Мавр решил считать, что это больше чем ничего. И лучше, чем все, что когда-либо было. Поэтому он тренировал терпение, а в Доме — навык ходьбы. По комнате, когда там никого не было он теперь всегда ходил сам. Он не признался бы, но делал это не только для себя, но и для Черепа. Череп кивнул, стараясь не концентрироваться на Мавре, хотя тело уже заметило, отозвалось. Череп вытянул из пачки вторую, прикурил Мавру, взмахнул сигаретой. — Лучше ты ко мне. Терпеть не могу пепел в постели. «Да и шансов поговорить будет больше» — эту мысль Череп придержал при себе. Иногда рядом с Мавром он забывался так, что даже засыпал тут, на Изнанке… И если бы сейчас пришел к нему то, все бы вылетело из головы. Мавр хмыкнул: — Не хочу вставать, я обычно использую блюдце, — протянул Мавр, чуть растягивая гласные, — бери любое и иди ко мне. Мавр фыркнул, так просто, как не делал этого никогда в Доме. Череп восхищал его, вот даже тем, что никогда не бросал окурки на пол или на землю. Странно, но удивительно цепляюще. «Придурок, » — подумал Мавр с больше не скрываемым восхищением. По всему выходило, что Череп и правда просто был… очень хорошим. По сравнению с Черепом любой показался бы образцом безнравственности. Но Мавр и так имел первенство в этом виде спорта. Вне сравнений. Хотя пепел в постели Мавра тоже бесил — он был брезглив. Череп не ответил, подошел к Мавру и довольно бесцеремонно всунул в его приоткрытые губы сигарету, а потом вернулся к окну. Он не то, чтобы злился на себя за недогадливость, скорее на Мавра за сарказм и за то, что тот раньше этим секретом не поделился. — Мне надо с тобой поговорить, — Череп затянулся. — А твой вид располагает к другому. Так что я пока тут побуду. Мавр моргнул. Потом прикрыл глаза, затянулся, сжимая сигарету зубами, почти откусив кусок фильтра. Он готов был сорваться, забить на гордость, подойти, но только, не выдержав, сказал: — Блядь. Но Мавр услышал даже сквозь внезапную злость Черепа: тот не собирался, но сказал, что хочет его. Его, а не уходить. Это стоило всего! А еще Череп хотел говорить, и Мавр немного напрягся, плечи тут же сковало, словно броней. Уступать не хотелось, но… хотелось подойти к Черепу. И Мавр несколько секунд колебался, не мог сам с собой договориться, разобраться в том, что он все же выбирает. Он вытолкнул себя с кровати, потом встал и натянул джинсы, не застегивая… Но гордость не позволила ему первому преодолеть расстояние между ними. Он сел, вытянув одну ногу, вторую поджав под себя четверкой, поставил перед собой блюдце и отряхнул пепел. — Так лучше? Я одет и уже испачкал блюдце. Мавр спросил бы: «На что, на что ты злишься?» Но не знал, как это сделать, поэтому молчал, чувственно сверля Черепа зелеными лесными глазами. Череп владел этим лесом, а Мавр и боялся, что Череп поймет, и словно провоцировал его на это понимание. Колено торчало в дырку и внезапно мерзло, пальцы тоже заледенели. «Ну и что я буду делать, если он не подойдет?» — Ну я-то нет, — парировал Череп, но от окна отошел. Стоять посреди комнаты было странно, садится на стул — глупо. Череп решил устроится в ногах кровати: так и дистанция была, и вроде как уступил. Череп сел в пол-оборота к Мавру, уложил ноги по-турецки, затянулся и спросил: — Ты когда-нибудь… — правильный глагол не находился. По-девчачьи скромно — «был», неприятно резко — «трахался», завуалировано — «спал»? — У тебя когда-то было с Шутом? Или с Фростом? Может, с Ведьмой? — Не удержался Череп. Ведьма вроде была совсем из другой сказки, но она его тоже тревожила. Череп снова затянулся, не отрывая взгляда от Мавра. Внезапно ответ стал важен. Почему-то оказалось жизненно важно знать, что Мавр никогда не делал… никому… так… как в общем-то уже делал Черепу. Мавр проследил за Черепом, чуть подался вперед, оперся о ладонь, а потом… подавился дымом, закашлялся даже, глупо, как девчонка. — Что? Ты охренел? Бред какой! Мавр заводился от любой почти реплики Черепа легко, словно кто-то подбрасывал в огонь очень сухих веток. — Ты что думаешь, я правда трахал их всех? Тех, кто в свите. И девчонок, и пацанов? Серьезно? По-твоему, я настолько… чудовищен?! Мавру вдруг стало грустно, в груди болезненно сжалось. Он опустил взгляд куда-то на свои руки, волосы упали, отгораживая его от Черепа. Может, Мавр и был чудовищем? Так Череп его и видел. Поэтому и уходил? Мавр закусил губу, сигарета сломалась в пальцах, но он не заметил, она так и тлела, алея, приближаясь к костяшкам. Череп оторопел, посмотрел на Мавра, дотянулся до его руки, чуть тронул пальцы. — Нет, я думаю, что у тебя могли быть… отношения. С кем-то из стаи. У меня вот были. Череп снова отодвинулся, затянулся, задумался, как перейти к тому, о чем и правда хотел спросить. «Я — идиот, — ярко осознал Череп. — Я собираюсь спросить его о том, как выглядят его люди в сексе, и не… трахается ли он с кем-то еще сейчас? Не так ли проводит свое многочисленное время с Ведьмой.» — Попробую снова, — вздохнул Череп: — Ты знаешь, что Фрост и Шут… Череп снова замялся, увиденное же не называлось словом «встречаются»… — Что они не просто друзья? Череп бы ударил себя по лбу, но Мавр рядом не располагал к таким жестам, как бы тупо Череп сейчас не звучал. От прикосновения Черепа Мавра обожгло, и он понял, что нужно бросить сигарету в блюдце, но не стал, она и так медленно гасла, а… не хотелось, чтобы Череп убирал руку. Мавр осмыслял слова Черепа частями, медленно выныривая из-под волос. — Я не… принуждаю их. Я вообще не занимаюсь сексом там, пробовал один раз и мне… не понравилось. Только на Изнанке. Мавр вспомнил, как мучительно видеть себя самого во время, как невозможно смириться с тем, что не получается… да ничего не получается. Может, дело было в страхе, но он мог только лежать бревном и… не смотря на все усилия Галки, он просто… не мог. Не мог сосредоточиться ни на ней, ни на процессе. Потом он подарил ей целую шкатулку, блестящую, усыпанную стразами, а в ней серьги, с натуральным камнем, под цвет ее глаз. И больше не пробовал ТАМ. Ни разу. До него, наконец, дошло то, что сказал Череп дальше: — С Хромым? Отношения… — уточнил Мавр убито. Череп был так смел, так уверен и расслаблен с Хромым, первым и ближним его другом, так доверял… Наверное, и отношения у него были с проклятым Хромым! С кем же еще! Мавру захотелось кричать и топать ногами, он даже прикрыл руками уши в детском жесте и из-за этого плохо расслышал следующие слова Черепа. Посмотреть на него так и не получалось. «Неужели я сейчас предъявлю ему за прошлые отношения?» — Мавр на всякий случай прикусил язык. — С Хромым? — Череп закашлялся. — Почему с Хромым? Он сообразил тут же, как спросил, усмехнулся и посмотрел на Мавра, долго внимательно. — До тебя я никогда не делал этого с парнями. Я встречался с Рассвет. Это было… чертовски мило и трогательно, но без секса. А потом еще была Снежинка… — Череп замялся, Снежинка после их разрыва сменила стаю, хотя Мавр вряд ли знал почему. Снежинка — это было сильно, хоть и ожидаемо. Мавр вытаращился на Черепа, но ему понадобилось немного времени, чтоб понять… — Снежинка… поэтому? «Сучка, » — определил Мавр. Сбежала потому, что Череп не выбирал ее. Мавр почти понимал ее, но в сознании билось — «сучка», и ничего было не поделать. Мавру она никогда не нравилась. И Ведьме она не нравилось, что было почти рекомендацией. Мавр вдруг подумал, что зря тогда не спросил. Потому что… не так часто к нему переходили Череписты. А стоило спрашивать и выбирать. «Брось, тогда ты не взял бы никого, » — возразил внутренний голос, и Мавр понял, что так и есть. Осознанно, с открытыми глазами… ему разве приглянулись бы те, кого не выбрал Череп? Но… «Блядь, у меня их целая стая…» Ревность разбушевалась такая, что видиться со Снежинкой больше не стоило, а она… рвалась в свиту. Мавр понял, что все слухи и домыслы про Ведьму очень кстати. Для Ведьмы — это не позор, а престиж, а Мавру не нужно ни объяснять, ни оправдываться. Всем и так все ясно. Ни одной девчонке не сравниться с Ведьмой. Самая красивая… К тому же волшебница… И только Череп! Череп перед Мавром сейчас, и никого больше ему не надо. Мавр даже головой мотнул, в такт этим мыслям и отменяя предыдущий тупой вопрос. Череп просто кивнул, что еще оставалось? Снежинка именно поэтому. — Черт с ней. Забудь. Я просто хотел спросить тебя о Фросте и Шуте. Они вместе? «А еще о Ведьме…» — понял вдруг Мавр, — «Он спрашивал о Ведьме!» Мавр ощутил радость, почти восторг! Потому что… Потому что Череп… Ревновал? Неужели Череп тоже замечал слухи и… что? Верил? Сомневался? Но его это волновало… Точно! Череп никогда не врал, Мавр знал. И сейчас он верил ему и его ревности, и это… было охуительно нужно. Снежинка с Рассвет больше совершенно не пугали Мавра. Не то что Хромой… Но и он оказался просто иллюзией. Мавр успел подумать даже, что Череп просто… слишком хороший. У него могло быть и десять, а было две. Невероятно. За что же мне, дьявол, такая удача?! Это было так… так важно, что Мавр с трудом мог сосредоточится на вопросе, который Череп повторил. А вопрос был странным… но интересным. Череп стал ближе, и Мавр ткнулся лбом ему в плечо, хотя хотелось обнять. Но разговор был важным… Мавр собрался и сконцентрировался, положил все же окурок в блюдце, почти не обжегся. — Ты думаешь, что наш секрет в том, что мы трахаемся? С Ведьмой? Нет. Никогда. — Мавр не хотел оставлять Черепа с этими сомнениями, пусть тот и не возвращался к этому, но… спросил же, — А Фрост и Шут? Вместе? Что за глупость? Они даже не друзья… Мавр подумал, что идеи Черепа граничат то с гениальностью, то с безумием. И придвинулся еще, теперь они соприкасались коленями. Череп кивнул, принимая к сведению, хотя в глубине души про Ведьму все-таки поверил не до конца. Оснований подозревать Мавра в прямой лжи не было, но… Просто какое-то «но», которое не давало успокоиться, тревожило и не отступало. Впрочем, продолжать эту тему дальше было глупо, и Череп переключился на парней. — Я видел их перед переходом… И это было… Не так, как когда у нас. Ты… Так не делаешь со мной, а если бы делал… Череп замолчал. Он знал, что никому бы не позволил делать с собой, как делал Фрост с Шутом. С таким превосходством. Черепу нравилось ласкать Мавра по-разному, он знал, что сам не сдержан и забывается, когда Мавр оказывается внизу и ласкает ртом, но… Черт, Мавр же не плакал… Или? Терпел? — Тебе неприятно, когда… когда это минет? Больно? На мгновение Черепу стало даже страшно ответа. Чувствовать себя насильником было чертовски неприятно. Вот теперь Мавр поднял лицо к Черепу, сдул упавшие пряди, обнял Черепа одной рукой, вторую положил ему на колено. — Черт… Нет, делать тебе минет — охуенно. И мне нравится, когда ты притягиваешь… Мавр вспомнил, и по телу побежала нетерпеливая дрожь. Говорить об этом оказалось отчего-то проще. С Черепом было просто говорить о сексе, о том, что нравится, а что нет. Спрашивать его о таком. Улавливать ответы в его реакциях. — А тебе? Череп вместо ответа опустил голову и усмехнулся, потом закусил губу. Ему до сих пор было непонятно, почему он так не сдержан в такие моменты, а Мавр… Послушен, отзывчив так, что остановиться почти невозможно… Мавр даже никогда не касался его головы, вцеплялся в простыню. Даже когда Череп искал этого, перекладывал руки Мавра, чтобы понимать — правильно? «Я даже не думал, что так может быть» — подумал Череп. Ему всегда было просто дойти и легко довести в ответ, но это был… словно бартер. Приятный и классный, но обмен, с Мавром же… Череп забывался, не помнил себя, жил ощущением и потом только хотел вернуть хоть часть своего восторга. Он посмотрел на Мавра и сказал, выделяя слова:  — Мне всегда хорошо с тобой.  — И мне с тобой, — выдохнул Мавр с облегчением. Меньше всего ему хотелось делать Черепу больно и плохо. И… как оказалось, они оба не знали, как делать это… ну… больше? Сильнее? И оба не шли дальше определенной грани. Руки и губы. И от рук и губ Черепа… трясло, хотелось биться и кричать от удовольствия. Наверное, могло быть и еще больше, но они… оба не знали, как. Мавр теперь совсем расслабился, и в голове прояснилось. — Фрост и Шут. Ты видел их вместе? Мавр ошарашенно почесал в затылке, потянулся под матрац за новой сигаретой. — Фрост… брал Шута силой? — Я не уверен, — сразу предупредил Череп. «Но я хотел оттолкнуть его от Шута, » — этого Череп не сказал, потому что все еще не понимал, что это было для Шута. — Я потому и спросил, думал вдруг ты знаешь, как это нравится им… «Блядь! — подумал вдруг Череп. — Если бы на месте Шута был Мавр — я бы убил. Если бы кто-то позволил себе так… Резко, настойчиво, бесстыдно!» Если бы Череп сам оказался на месте Шута, он бы убил еще быстрее. Еще бы откусил самое ценное. Если бы это… была Рассвет — да любая девчонка — и Череп бы видел ее слезы, он бы тоже не сомневался. Но Шут… Шута Череп не знал, и почему-то ему казалось, что Шут скоропостижной кончине Фроста не обрадуется. Череп не понимал, но помнил лицо Шута… Это не было просто мукой и пыткой, это было… — Это как будто Фрост пользуется любовью Шута, — выдал, наконец Череп. — И может Шута и так устраивает, но я бы… Череп замолчал. Это все еще была стая Мавра, правила Мавра, власть Мавра… Но сам бы он не простил того, кто так позволяет себе обращаться с кем-то вроде Шута. Череп говорил так заботливо и участливо, словно Шут был и его человеком. И это, на удивление, не задело Мавра, а показалось… славным? А потом Мавр представил себе приблизительно то, о чем говорил Череп, и его пробрало. Словно ярость и непримиримость Черепа были заразны. Раньше в ответ на них Мавр всегда начинал злиться на Черепа, теперь же он злился вместе с ним. — Шут… Отличается, в нем есть что-то. Пожалуй, он даже нравится мне. По-человечески. Мавр понял это вот прямо сейчас, совершенно неожиданно. Шут часто был рядом и обладал удивительной особенностью: он не раздражал, даже в последнее время. И был чем-то большим, чем кажется, — Мавр знал это всегда. Шут всегда наиболее приближен к своему королю? Шут Мавра был задумчив и печален, признаться, почти всегда, когда только не веселил Мавра. А пошутить он был мастак. — Понимаешь? — спросил Мавр, хотя Череп не мог расслышать его мыслей. — Спасибо, что сказал мне. Я… стал рассеян последнее время и, выходит, упустил важное, — добавил Мавр с сарказмом.  Потом вспомнил о том, как просто, легко получалось у Шута почти всегда отвести гнев Мавра подальше от Фроста. Шут не гнушался даже брать удар на себя. Тем более, что на Шута Мавр не мог злиться долго. — Ты прав, Шуту, наверное, небезразличен Фрост. И тут Мавра осенило, озарение упало на него вспышкой света и Мавр улыбнулся. Довольно, уверенно, по-своему высокомерно. — Я знаю, что делать. Говоришь, Фрост пользуется любовью? Значит пришло время им поменяться. Мавр обнял Черепа и второй рукой, провел носом к его шее, легко, едва уловимо поцеловал между лопаток. От прикосновений Мавра по телу прошла дрожь. Приятная, зовущая. Но Череп знал Мавра. Знал до того, как эта дрожь стала важнее почти всего. — Что ты задумал? — выдохнул Череп. Не в силах противиться, он подался к Мавру, упал на спину, открываясь ему. Но еще помня, что они не договорили. Мавр легко взлетел над Черепом, таким открытым, таким прекрасным сейчас, обхватил коленями бедра Черепа, склонился, так что волосы прошлись дорожкой по груди Черепа, положил ладони на выступающие кости таза. Джинсы Черепа всегда держались на них и… на члене. Мавр улыбнулся, облизнулся. — Ты… — выдохнул Мавр. Он с трудом остановился. На время, снова тренируя выдержку. — Я знаю, что делать, — повторил он. — Как помочь Шуту. Я отдам Фроста под шефство Шута. Пусть слушается его во всем. Исполняет его пожелания и приказы. Сразу воспитается. Очень довольный собой, Мавр улыбался, блуждая взглядом по телу Черепа и желая запомнить его всего. И остановить время. Оставить Черепа рядом с собой. Череп потянулся и поймал Мавра за плечо. — Что? — переспросил он. Тело уже ждало Мавра, ныло в предвкушении его прикосновений, его страсти, но Череп чуть толкнул Мавра вверх, оперся на локти. — Ты о чем? Нельзя отдать одного человека другому! Возмущение вспыхнуло мгновенно. — Ты просто поменяешь их местами, а это… неправильно! Череп не смог бы объяснить, почему неправильно: вроде око за око, и все такое, но… И все же это звучало жутко, пусть даже Шут вряд ли мог симметрично ответить или воспользоваться положением. — Если мы еще ждем, что Фрост окажется достоин любви, как можно его унизить? Отдать… Мавр не оттолкнулся, только оперся руками о постель. Он смотрел на Черепа, и восхищение росло. Он сам не понимал от чего и почему, что именно так ему нравится сейчас, но… шалел. — Че… Ты… такой. Офигенный, — Мавр оборвал свой восторженный возглас, — Но… Нет. Ну, о чем ты? Ты же видел сам, а я только представил, но… И не говори так, словно я отдаю его толпе разъяренных извращенцев, — Мавр фыркнул, лицо его играло эмоциями, менялось постоянно. — Это не так. Я отдаю своего Фроста, который ведет себя, признаться, отвратительно. И я вручу его тому, кто… влюблен в него. Это неправильно, серьезно? Это страшно? Он унижает и забирает Шута? Я дам Шуту те же права. Что не так? «Они не твои!» — Череп едва сдержал это. Скажи он так, они бы поругались, а Черепу вовсе не хотелось ругаться с Мавром. Не здесь, не сейчас… — Все не так, — выдохнул Череп, извернулся, опрокидывая Мавра на спину, и оказался над ним. Череп не знал, как объяснить: Мавр не мог дать Шуту больше прав, не потому что не мог, а потому что внутри Шута это бы так не сработало? — Тебе бы понравилось… Быть в чей-то власти? — Голос у Черепа внезапно прервался. Его вело. Мавр был слишком близко, и это мешало думать. Череп не знал Шута, не знал Фроста, даже Мавра, черт возьми не знал достаточно! Но в полную чужую власть не отдал бы никого. Должна же быть граница! Мавра несло… И он легко поддался Черепу. Кто бы не поддался? Тот был так стремителен и красив. Теперь, чувствуя Черепа над собой, Мавр не сдержался и двинул бедрами навстречу. Ширинка, даже расстегнутая, уже мешала, и Мавр издал чуть слышный стон. А Череп все равно, даже с этого ракурса, был не прав. Мавр знал это точно. Как и то, что следует держать язык за зубами. — Быть в чьей-то власти? В чьей-то, я бы и не оказался, — парировал Мавр. — Ты же знаешь. Но… я бы не отказался сейчас… быть в твоей. Мавр не знал, но снова вел бедрами навстречу Черепа, кусал губы, и кровь приливала к ним. Мавр запрокинул голову, открывая шею поцелуям-укусам, поднял руки, сцепляя их над головой. Он был совершенно искренен и отдавал себя Черепу в полную власть, не признавая этого. — А тебе, разве не нравится? — выдохнул Мавр Черепу в грудь. Имея ввиду и себя под ним сейчас, и его под собой секунду назад. Дыхание прервалось. Вот за это Череп Мавра и ненавидел: он спекулировал, манипулировал. Его нельзя было уличить, но Череп знал, что его проводят. Но сейчас… Сейчас, когда Мавр толкнулся ему навстречу, все потеряло значение. — Это дерьмовый план, — выдохнул Череп, а потом поймал губы Мавра своими. Он целовал властно и жестко. И это было про «быть во власти», и, конечно, Черепу нравилось, когда так. Когда Мавр отзывался его прикосновениям, когда стонал под ним, когда принадлежал… Череп не мог больше подумать о Шуте или Фросте. Зато Мавр завладел всем: желанием, мыслями, чувствами. Череп целовал, беспорядочно ласкал руками и хотел. Блядь, Мавр даже не знал, как многого Череп хотел. И Череп просто дал себе волю. «После разберемся, » — пообещал он себе, позволяя себе чуть больше, чем когда-либо до. Мавр не сопротивлялся и не пытался перехватить инициативу. Он не задумывался ни о чем, кроме того, что было здесь и сейчас… Он не хотел выиграть, хотя все происходящее вопило о том, что он прав. Но, продолжая сцеплять руки за головой, словно они скованны, Мавр отдавался Черепу. И хотел отдаваться снова и снова. Хотел знать, что это не временно, и больше не соревновался ни за какую власть. Он впускал в себя язык Черепа и сходил с ума, не боролся с желанием, не скрывал дрожь. Он поддавался на встречу каждому движению Черепа. Мавр не позволял себе разжать рук, хотя хотел обнять Черепа, притянуть ближе, но… и так было не страшно, не больно, а безумно сладко. Именно это похоже было на тот… оглушительный эффект от сигарет и настойки Седого, которую Череп недавно принес — также и много больше. — Я… У Мавра в голове промелькнуло что-то… — Хочу тебя, да. Он мог бы спросить Черепа о власти сейчас… Черепу нравилось, он бы не солгал. Но ловить его на слове не хотелось, хотелось быть для него. И Мавр целовал отчаянно и пьяно. Не выпив и капли, он жаждал, чтобы Череп забрал его. И хотел, чтобы Череп кончал с ним, а значит забирать Черепа тоже. Это было непонятно, глупо, странно, но… было правдой. Мавр провоцировал, но даже понимая и чувствуя это, Череп не мог остановится. Это злило, но желание было сильнее. «Отличная, блядь, реклама, » — сердито подумал Череп. Он сполз ещё чуть ниже, чтобы было удобнее, заодно и стянул с Мавра джинсы. В первый раз или два Череп действовал интуитивно и осторожно, плохо понимая ещё, как это… с парнем. Теперь он чувствовал уверенность, точно представляя, что понравится Мавру. Мавр, послушный слову, лежал спокойно, Череп медленно провел ладонью по его бедру вверх, к члену, не коснулся, лишь подразнил. Череп еще решал, как лучше: обхватить пальцами или… Чтобы Мавру понравилось, понравилось не из-за согласия на принадлежность, а просто. Череп накрыл член Мавра ладонью, не удержавшись коснулся языком головки, и услышав стон, сместился пальцами второй руки ниже. Он смотрел и ласкал. Не так как раньше. Смелее, глубже. Ниже. Там, где… нельзя? Мавр поддался навстречу, раскрываясь и не пуская одновременно. — Больно? — выдохнул Череп, забывая о том, что это игра. Чтобы там Мавр не думал, для Черепа не было полного подчинения, лишь абсолютное согласие. Мавр охнул, и Череп смог продвинутся пальцем глубже, внутрь. Это внезапно оказалось крышесносно, непривычно и будоражаще. Наверное, чувствовать Мавра так членом было бы еще лучше, но Черепу достаточно было представлять. Ласкать Мавра рукой и лишь мечтать оказаться внутри. Череп застонал. Перед глазами уже высверкивали звезды, собственный член ощущался каменным, но Череп продолжал ласки: нежно двигал рукой по члену Мавра, а сзади ласкал еще осторожнее, боясь сделать больно и дурея от реакции Мавра. Представляя, как это быть внутри. Чувствовать, как Мавр сжимается вокруг. Даже мыслей было достаточно. Череп лег позади Мавра, и тело повторяло движение пальца. Вжималось, требовало. Мавр застонал, выгнулся, Череп прижался теснее, кончая почти одновременно с Мавром. Действительно сильно, так сильно, словно был внутри. Череп осторожно отпустил Мавра, положил руку ему на бедро, поцеловал между лопаток. Упёртость требовала спросить про ту самую полную власть, но не хотелось. И Череп сказал тихо: — Хорошо? Мавр дышал, жадно, словно всем телом, каждой клеточкой кожи, дышал сквозь веки, кончиками пальцев и немножко сквозь сжатые зубы, пропуская через себя воздух, наполненный близостью Черепа и сокрушительным оргазмом. Его не интересовала морально-нравственная сторона, не тревожило, как все это было. Вопрос Черепа поразил его, ему казалось, что все так очевидно, никогда он не позволял себе проявить столько чувств и оказаться настолько… снизу. Но с Черепом было нестрашно. Мавр резко повернулся, взгляд его горячий, все еще полный страсти, прошелся от губ Черепа к глазам и там остановился. — Это не хорошо, — шепнул Мавр и коснулся губ Черепа, легко, нежно, — это охренительно! Так сильно, так везде… Мавр чуть приподнялся на локте и поцеловал Черепа над соском, провел рукой по его животу, ниже, по бедру, смещаясь к внутренней стороне, возбуждаясь снова. Он и не думал, что… новый способ так ему понравится, он вообще не думал рядом с Черепом. Просто выгибался навстречу и, чувствуя сопротивление собственного тела, хотел еще, хотел глубже и не знал как… В какой-то момент он расцепил руки, чтобы отчаянно вцепиться в простыню, комкая, невольно выправляя ее из-под подушки. Мавру было так… ново, ярко, тело словно горело и шло судорогами, он хотел Черепа внутри, и это было сильно. Мавру казалось, что он кричит, и он кусал губы, сжимал зубы, чтобы только… Хорошо, что ему в голову не приходила мысль о том, как он выглядит. Такие мысли часто мешали рядом с Черепом, но не сейчас. Поразительно: вообще никогда в постели с Черепом. Под веками плясали звезды, и сейчас это не то, чтобы прошло, Мавр чувствовал, как член упирается куда-то Черепу в ногу, а сзади все еще так… словно он там внутри. Мавр ласкал Черепа все более бесстыдно, пальцы скользили едва касаясь, иногда очень-очень близко к головке. — Может быть ты хочешь чего-то еще? — голос звучал ниже, вибрировал, Мавр прошелся языком по раковине уха Черепа. Мавр хотел продолжения, хотел ответить и точно знал, как. Череп не так уж часто это позволял. Но ему нравилось, Мавр чувствовал. Он подумал о том, что он обещал. И что все волшебство в том, что Череп хотел от Мавра именно того, о чем сам Мавр не решался просить. — Я — для тебя. И мне… нравится, — Мавр то ли усмехнулся, то ли улыбнулся, всматриваясь в Черепа. Еще секунда, и он начал бы настаивать… наверное. А так нужно было… услышать. Черт! Если бы Мавр мог думать, ему стало бы стыдно, но сейчас он только придвигался все ближе, обжигая и обжигаясь, и готов был сделать для Черепа: — Все, что ты захочешь… — выдал Мавр куда-то в область, где билось сердце Черепа. Даже таким открытым, даже отдаваясь Мавр все равно хотел, ждал, соблазнял, иначе он просто не умел. И он, конечно, пропустил тот момент, когда стало не так важно, сливается ли Череп с его желаниями, или сам Мавр готов хотеть того же, что хочет Череп. Тело казалось тяжелым, налитым… Череп не останавливал Мавра, но и не отвечал — приходил в себя. Конечно, он хотел. И чем больше Мавр двигался, тем сильнее становилось желание. А Мавр все еще дразнился, а Череп все еще хотел и этого: полного согласия. Для него в этом было не столько подчинение, сколько принадлежность. И Черепу чертовски нравилось, когда Мавр был его. — Иди вниз, — хрипло прошептал Череп. Это не было ни приказом, ни просьбой, просто ответом на вопрос? И все же чем-то внутри это Черепа пугало, хотя отказать себе сейчас он был не в силах… Мавр услышал, и огромная мощная волна возбуждения тут же поднялась, подкатила к горлу, опалила лицо, упала вниз живота, и член отозвался жаждой, удовольствием и удивительно приятной, будоражащей болью. — Да! — Мавр и не собирался делать вид, что это не то, что он и сам выбирал. Он ждал именно этих слов, но они сделали с ним что-то такое… Необыкновенное. Желанное… Мавр резко опустился вниз и без лишних движений, коснулся языком головки, чуть отстранился, подул, снова коснулся. Череп охнул, тело его напряглось, руки дрогнули, но не легли на затылок Мавра. «Блядь, я их хочу! — понял Мавр удивительно ясно. — Я хочу его везде, хочу чувствовать его желание, хочу, чувствовать, как он колеблется на грани оргазма, потому что я… Как я сам, стоя на этой грани, мечтаю…» Мавр знал, что брать в рот глубоко не нужно, кольцо пальцев и быстрый язык сверху, но… сейчас ему хотелось иначе. Хотелось, чтобы Черепу, казалось, будто это не минет, а все вокруг него сжимается. И он взял в рот глубже. Он никогда и никому не стал бы делать так, он бы умер от разрыва сердца или откусил член врага, но… Сейчас ему было нужно, чтобы пальцы Черепа оказались на затылке и притягивали его, побуждая взять еще глубже. Не хотелось ни дышать, ни еще чего-то. Мавр стоял не на краю… На нитке посреди пропасти и его страшно шатало. Он был поразительно снизу и во власти Черепа, готовый делать все, что тот захочет и поразительно сверху — владел Черепом, вел его, приближая к оргазму, делая так, что Череп отчаянно жадно в нем нуждался. Мавр остановился на секунду, чтобы… — Да, так… — и переложил одну ладонь Черепа себе на голову… и сам не понял, как это была не просьба и не приказ. Они с Черепом были поразительно, невероятно равны. Череп снова убрал руки, но Мавр сам взял еще глубже, словно они еще там, на затылке, а кольцо пальцев задвигалось быстрее и Череп не выдержал. Вернул руки обратно, притягивая, впаивая… И Мавр внезапно оказался на грани того, чтобы кончить самому. Но о себе не подумал. «Ты… Только ты! Да, для тебя! С тобой!» И в тот момент, когда Череп кончил Мавр, не стал его отпускать, ему хотелось пить его. И оргазм пришел. Череп выгнулся всем телом, потом тяжело упал на матрац, нашел рукой плечо Мавра, насколько было возможно потянул к себе, наверх. Позвал. Поднимаясь, Мавр не стеснялся, целовал все части Черепа, которые оказывались под губами. И Череп вздрагивал… То, что он зовет, тоже было правильно, нужно. Хотя Мавр мог и продолжить. Говорить Череп не мог, и когда Мавр вытянулся рядом просто обнял его, почти роняя на себя. Мысли путались. Череп гладил плечи и спину Мавра. Ему было… действительно охренеть, как хорошо. И при этом охренеть, как странно. Мавр точно был псих, но Черепа устраивало. И отстраниться сейчас было невозможно. Мавру невероятно понравился эффект. И тот, что демонстрировал Череп, едва дыша, обнимая все крепче, гладя, словно Мавр драгоценный. И тот, что был у самого Мавра: мышцы чуть сводило, голова кружилась, потолок немного падал, и Мавру было фантастически хорошо. «Я ненормальный?» — мысль мелькнула и погасла, ей просто не осталось места. Рядом с Мавром сейчас было место только для Черепа. Они засыпали рядом. Череп вяло подумал, что это плохо. Он не любил засыпать на Изнанке. Но, кажется, уже любил засыпать вместе с Мавром. — Я все еще не согласен, — прошептал Череп сонно. Фрост и Шут едва ли до конца проступили в его сознании. Но оба они — из стаи Мавра, а значит Мавр знал лучше? Мог решать? Череп просто не хотел спорить. Это там, в Доме, он будет думать и даже осуждать, но здесь и сейчас был только Мавр. Его тепло, его дыхание, его руки вокруг. «Дерьмо, — подумал Череп на границе сна, — я попал.» Как не попадал никогда, как не хотел кого-то так ярко, как не расслаблялся так сильно, чтобы просто уснуть рядом. Как будто, все что есть кроме этого человека, не имело значения. — Говнюк ты, — резюмировал Череп, нисколько не сердясь, и меньше всего желая уходить.