***
Коляска застряла, завязла в песке. Ведьма вздохнула и снова попыталась дернуть ее, распущенные волосы мешали, она нетерпеливо откинула их назад. Мавр молчал и дышал тяжело, почти пыхтел, если честно, но помогал, как мог. Жаль вместе они могли немного. Она привыкла сопровождать эти тренировки Мавра, легко поддерживая легенду, что вожак просто секретничает с ней. Может даже: «у вас что-то», сказанное с придыханием, с завистью, которая мешается с ужасом. Непонятно жутко это или хорошо, если Мавр выберет тебя своей девушкой? Вот как, например, с ним целоваться? Наверняка проще и приятнее, чем вытаскивать из песка. Ведьма видела Мавра на Изнанке, знала, каким он видит себя… Может таким и является. Но этого было маловато, чтобы захотеть целоваться с ним. Не привлекала Ведьму и его власть. Она бы с радостью осталась в стороне от войны, но тут никакая сила помочь не могла. А для Ведьмы Мавр стал своим еще в детстве, до того, как пришел Череп. Яростный и дерзкий, то ли дурак, то ли герой… Слишком гордый и независимый, чтобы его выбирать. Ведьма собиралась с духом, чтобы сказать, что пойдет за помощью. Мавр, наверное, тоже готовился предложить это. Им обоим было понятно, что ничего унизительнее и не придумаешь: Мавру сидеть тут посреди двора одному. Хорошо хоть, что Ведьма сразу пошла с ним сюда. — Помощь не нужна? — голос ударил Ведьму в спину, почти ощутимо. Уверенный, сильный и знакомый так же, как покрытые татуировками руки, которые уже легли на ручки коляски. Мавр в коляске вздрогнул, но не обернулся, только повел плечами, что он собирался ответить, Ведьма не узнала. Череп вытолкнул коляску легко и быстро, как делал все. Выкатил ее на твердое место, а потом пошел дальше, как ни в чем ни бывало. Один только Череп мог сделать это так: игнорируя любые подтексты и смыслы — словно помогать Мавру для него самое обычное дело. Ведьма не стала глядеть Черепу вслед, зато посмотрела на своего вожака: Мавр не отводил взгляда от Черепа. Тяжелого, напряженного взгляда, слишком понятного и заметного. Ведьма достала сигареты, но быстро убрала их обратно в карман шорт. — Ничего, — не оборачиваясь, сказал Мавр. — Кури… Голос его вдруг дрогнул и выражение лица изменилось, Ведьма все-таки посмотрела на Черепа. Череп стоял, обернувшись. Он ничего не делал, просто стоял и смотрел. В белой майке, которая только на таком, как он, могла выглядеть не нелепо и убого, а круто, татуировки змеились, словно рукава, в вырезе болтался амулет. Череп сунул руки в карманы, то ли усмехнулся, то ли улыбнулся и все же пошел своей дорогой: исчез за углом Дома. Ведьма ждала, что говорить и делать, было вот так сразу и не придумать. Разве спросить: что изменилось между Мавром и Черепом? Что такое, что Мавр решил стать самостоятельным, а непримиримый Череп ему помогает?***
Мавр вздохнул болезненно и горько, словно глядя на Черепа отравился. Он и жалел, что Череп увидел это позорище, и не хотел, чтобы… тот ушел? Хотя о последнем Ведьме знать не следовало. Как и о том, что Мавр до упора смотрел в спину Черепа. И представлял, как двигаются под ней лопатки, как волной изгибаются позвонки, когда Череп сидит по-турецки на матрасе и курит… без майки. Мавр старался отвлечься и отпустить видения. Он знал, что вечер придет и… они станут явью. Может быть… Но Мавр уже привык и не хотел отвыкать. Он перевел взгляд на коляску, на глупые свои ноги, тяжелые, словно слоновьи, неподъемные. — Мне жаль, — сказал Мавр Ведьме и вдруг признался, — я не справился, песок… это слишком. Ведьма посмотрела внимательно, она все же закурила, но дым аккуратно выдыхала в сторону. — Перестань, — попросила она Мавра, слишком уж непривычным было его признание, — все было отлично, а с песком, возможно, никто бы не справился. Никто из колясников. Мавр вскинулся и чуть не попросил у Ведьмы сигарету. Ведьма была не просто хороша, она была умна, хоть и не любила умничать. Но ее слова стоили дорого. И в этот раз она была убийственно точной: «никто из колясников» проткнуло Мавра насквозь, вошло куда-то под лопатку и вышло чуть пониже сердца. И он ощутил себя пойманным, словно нанизанным на булавку в сердце проклятого трона. «Ненавижу!» — подумал Мавр, а Ведьме кивнул. Она хотела поддержать его, но вместо этого подарила ему новую задачу. Коляска ограничивала, связывала Мавра. Он не был ее царем, он был ее пленником. Он научился управлять ею, но… хотел бы просто от нее избавится. Эта мысль больше не отпускала его: Мавр думал об этом утром следующего дня, и после обеда… Мавр знал, что он не парализован, а значит он может и стоять, и ходить, надо лишь… тренироваться. И преградой всему лишь сами усилия, способные перегрузить его долбанное сердце. Но теперь это вдруг стало неважно. Ведь от упражнений с коляской ничего не случилось? А, значит, никто не мешает пробовать дальше. Мавр уже представлял, как будет стоять рядом Черепом. Наравне с Черепом. Эти эксперименты Мавр не решился показывать даже Ведьме. Требовался хотя бы маленький успех для начала. И к вечеру, уже не взирая на удивление своих, Мавр покатил к бассейну. Это место стало для него особенно значимым. Спустя много минут безуспешных попыток и непонимания, как вообще это делают, Мавр встал. Его переполнил восторг, хотелось кричать, хотелось… Чтобы Череп увидел. А сердце ныло болезненно и упорно, грудь словно сдувалась, сжимаясь вокруг него. Но Мавр был на взводе и доволен. Он игнорировал все это, он даже не вспомнил о таблетках в кармане. Он хотел большего. Эти тренировки Мавр скрывал ото всех. Даже от Черепа. А вот на прогулки ездил по-прежнему с Ведьмой. Не столько ради ее помощи, сколько ради компании. Слухи о них забавляли и скорее вдохновляли Мавра. Их связывало теперь немного больше, чем раньше. Мавр бы мог назвать это зарождающейся дружбой. Он начал ценить Ведьму, не как свою потенциальную и драгоценную волшебницу, а просто как человека. С ней было лучше, чем с другими. Кроме Черепа. Говорили, будто Ведьма умеет читать мысли. Может было и так. Тогда она знала уже слишком много, так много, что ей оставалось только… умереть. Но Мавр просто каждый раз без слов благодарил ее за молчание и рисковал снова. «Череп научил меня, — знал Мавр. — И мне нравится.» Рисковать… И Череп. От таких мыслей Мавра начинало потряхивать, и он предпочитал переключиться. Но уже признавал. А Лес на предплечье Черепа больше не отворачивался. И Череп все равно приходил, хотя сначала… не сразу, доводя Мавра до исступления.***
Теперь Че стал Уходить чаще. Хромой понял это довольно быстро, иногда Череп исчезал сразу после отбоя, иногда даже предупреждал. И у этого должна была быть причина. Хромой проявил бездну тактичности — не стал лезть с вопросами. Зато поделился своими наблюдениям с Седым. Седой улыбался и поил Хромого вкуснейшими настойками, пока Че… шлялся где-то. И в головах его друзей роились уже не просто догадки, а целые миры. Они и раньше этим грешили, а теперь уж фантазия разгулялась. Наблюдать за тем, как меняется Мавр было даже весело. Было интересно даже — замечает ли сам Мавр? На языке Хромого — Мавр становился самостоятельным. Местами его на этом «сам» даже слишком заедало. Мавр, который и с места с трудом мог сдвинуться, теперь ездил уверенно, временами рискованно. Резчиков отвергал, возниц тоже… Всех, кроме Ведьмы, но она не была возницей. Скорее… Хромой обозвал бы эти отношения дружескими, но дружащий с кем-то Мавр не влезал в его голову. Девчонки шептались, но… они просто не туда смотрели. Ведьма не млела, глядя на Мавра, не прятала взгляд, не наряжалась, не краснела, а Мавр не залипал на Ведьму, он просто брал ее с собой. Зато на Черепа Мавр смотрел все также. И реагировал. Немного не так, как раньше, но, пожалуй, что сильнее: Мавр красовался перед Черепом. Иногда он словно нарочно проезжал именно мимо них. Ведьма просто шла рядом: красивая, укрытая волосами, спрятанная шляпой. Но с бахромой жилетки и в шортах, которые открывали и щиколотки, и коленки. Хромой смотрел, не стеснялся. Куда смотрит и о чем молчит Череп, было так сразу и не сказать. Он оставался серьезным и спокойным, словно вырезанный из камня. С горящим сердцем внутри. Хромой лохматил вихры и задавался вопросами. И все чаще поглядывал на Ведьму.***
Мавр провел на Изнанке немного больше времени, чем рассчитывал сам, зато помылся с удовольствием. Но отдохнуть или расслабиться не получилось. Его постель на Изнанке пахла Черепом, и Мавр скучал, отчаянно и безнадежно. Скучал по Черепу и ничего не хотел об этом знать. Он вернулся в пустую комнату Дома, потом в нее стали собираться люди, они наполняли спальню жизнью, гомоном, ощущением лета. Они принесли и новость о скором переезде: появилось объявление о единственной сумке. Только к вечеру Мавр ощутил голод, и они выехали в столовую, процессией. Без Ведьмы рядом было не уютно. В столовой на удивление приятно пахло, аппетит усилился. Черепа в столовой не было и это, конечно, было хорошо. Можно было ни о чем не думать и просто поесть. Мавр посмотрел на свои ноги в коляске и обнаружил, что штаны совсем уже повисли, практически до неприличия. Это порадовало Мавра, хотя он вовсе не был уверен, что найдет что-то подходящего размера. Но Мавр, признаться, был готов походить и в том, что есть, это не отменяло изменений под одеждой. Мавру ужасно хотелось, чтобы ночь наступила быстрее. Ему было нужно, необходимо, чтобы Череп пришел, все же там Мавру с Черепом было гораздо проще и легче, чем здесь. Мавр понял, что вот опять: он тоскует и недоволен, хотя… с чего? Все вроде… хорошо? Он следил за тем, как его люди время от времени переговариваются с Черепистами. Легко, словно невзначай, местами очень задорно. Почему он не замечал раньше? Во всем этом тоже не было места для Мавра. Хотелось уйти. Мавр не доел, но наелся, и теперь тарелка с остатками еды раздражала, очень хотелось, чтобы ее убрали. Череп тянул время. Внутри него жила надежда, что он не пересечется с Мавром в столовой. Потому что если да, то это будет как-то тупо. Трудно: поговорить не поговорить, посмотреть не посмотреть. И эти Мавровы девушки: словно гарем, реально. Но есть хотелось, и Череп все же пошел в столовую. Он не стал обгонять людей Мавра, что шли впереди, вошел в столовую следом. И первым делом посмотрел на обычное место Мавра. Мавр к нему прилагался. Череп теперь понадеявшись, что никто не заметил, куда и как он смотрит, отправился к раздаче. Мавр заметил Черепа сразу: тот двигался уверенно и стремительно, но на раздаче не стал обходить людей Мавра, спокойно встал в конец. И даже в этом было его удивительное высокомерие, то самое, которое безошибочно сообщало, что это он — вожак. Мавр сглотнул, попытался перестать пялиться на Черепа, уронил взгляд в тарелку, в которой скукожились остатки недоеденной котлеты, медленно покрывающейся пленкой застывающего жира. — Черт, что вы все такие медлительные? Кто-то может уже убрать со стола и принести чай? — требовательно воскликнул Мавр. Трель, конечно, тотчас же сорвалась с места, как и Ветла с другой стороны. Ветла была пугливой и залепетала извинения, зля Мавра сильнее. Ведьма, напротив, не торопилась. Только глянула на девчонок, и те притихли, Ведьма обошла стол, нежно, успокаивающе коснулась плеча Мавра, а потом тут же убрала руку, подхватила его тарелку и пошла к раздаче, оказавшись там точно за Черепом. Она стояла, почти дыша Черепу в спину, и Мавру это не понравилось. А потом Череп вдруг заметил ее, сказал что-то и усмехнулся. Ответа Ведьмы было не понять, ее лицо было скрыто шляпой, но Череп вдруг засмеялся легко и звонко, тронул за плечо Кулака, который стоял перед ним, а потом пропустил Ведьму. Свои расступились перед ней сами, Ведьма прошла и взяла чай, себе и Мавру. Мавр не смотрел, изо-всех сил не смотрел на Черепа. Он ревновал, хотя ничего не произошло. Ведьма, молча, села рядом. Мавр злился, и ему стало удивительно больно от мысли, что… Череп не может вот так просто подсесть к нему… Они не могут выпить вместе хоть компот, хоть чай. А ведь на Изнанке было так хорошо. Уже много раз было. Было много разного… Мавр помнил, и это казалось не менее важным, чем их секс. Смотреть на Черепа было и больно, и нужно. Хотелось делать что-то, что-то говорить, как-то жить, чтобы… Чтобы, наплевав на это все, ждать его снова. Ждать, что он придет. «Господи… Что со мной? Что со мной не так?» Мавр бы все отдал, чтобы уйти сейчас из столовой на своих двоих — не отказался бы даже заболеть… Но это было невозможно, и он просто сидел и пил чай, сладкий и противный.***
В столовой стало жарко: Мавр искрил, а Череп мерцал. Хромой специально садился к столу Маврийцев спиной, чтобы их тухлые и прилизанные рожи не портили ему аппетит. Особенно Хромого раздражало копошение вокруг Мавра, словно он сын бога на земле, не больше не меньше! Хер с горы… И его размеры переоценены. Пусть последнее время что-то внутри Хромого и начало подтачивать это ощущение. Мавр, видимо, приболел и наделал на этом фоне немало нормальных дел. Не то чтобы Хромой не заметил, он — наблюдательный. Но все равно — раболепие вызывало гадливость. Но, когда со спины уже подгорает — грех не поглядеть. Поэтому восхитительную сцену с чаем Хромой пронаблюдал от и до. Старательно прикрывая рот ладонями, чтобы не свистеть и не отпускать комментариев, потому что Мавр (с неожиданно распущенными волосами в странно великой ему одежде) готовился вспыхнуть ярким пламенем не то, что от искры, даже от чая. И смотрел Мавр только на Черепа. Поразительно, неужели никто больше не замечал этого? Хромой поискал глазами Седого, чтобы с кем-то разделить свои чувства, а потом снова посмотрел на Че и Мавра. У тех, словно схватка шла: бесконтактная, безмолвная… И было совершенно неясно, о чем она. И только когда Череп взял свой поднос и пошел к столу, Хромой вдруг понял. Они оба хотели оказаться наедине. Сейчас все вокруг, кажется, мешали Черепу и Мавру, и в этом они были схожи. Так же как раньше были схожи в своей непримиримой ненависти. Череп сел напротив Хромого, спросил буднично: — Как котлеты? Потом отломил кусок хлеба и начал есть. — Просто отличные! — отозвался Хромой, придумывая как перейти к разговору о Мавре. Он и так долго молчал и не вмешивался. А сейчас ему нужно было увидеть реакцию, убедиться, что у него нет горячки и бреда, и происходит именно то, что кажется. — Ты в порядке? — начал Хромой. — В порядке, — улыбнулся Череп. — А что со мной? Если бы Хромой не знал его так хорошо, то принял бы этот взгляд за простой и открытый, но Череп был собран, насторожен и готов к прыжку. Хромой решил, что тянуть это не для них, наклонился через стол и спросил шепотом: — Ты… уверен в Мавре? Глаза Черепа сузились, лицо стало совсем хищным, даже злым. — Мавр — не убийца и не насильник, просто не самый… приятный человек. Не демонизируй его. Хромому был нужен этот ответ, нужен и важен, чтобы решить кое-что самому. И Седому рассказать, чтобы тот одобрил. Одна голова хорошо, а две всегда лучше. И Хромой ожидал, конечно, реакции, но… Череп обиделся за Мавра? — Эгей… полегче! — Хромой поднял руки над головой, словно сдаваясь. Понадеялся, что Череп не треснет ему. Хотя они и не так могли отношения выяснять, все равно, договорились бы. Но Хромой вовсе не хотел нервировать Че, наоборот. Он хотел бы его поддержать. — Я не демонизирую. Я спросил о доверии. О твоем доверии к нему. И ты ответил. Спасибо, Че, теперь нам всем будет спокойнее. И… Ты сейчас скажешь, что это не мое дело, но все же я твой друг. Твое отношение к нему изменилось… Тебе… с ним интересно? Каким ты считаешь его сейчас? Хромой постарался сдержать нервный смешок — вопрос вышел стремный. Но Хромой был уверен, изменения в Мавре не только внешние. Не только потому, что Череп придумывал задания, а Мавр спешил исполнять — это было очевидно. Но нет, не то! Че был слишком принципиален, чтобы пойти на обмен даже простого молчания об отношении к нему Мавра на того же хорошее поведение, а значит сейчас… когда Черепу хотелось остаться с Мавром, когда он обижался за него, защищал его — Череп определенно должен был считать, что Мавр не так уж плох. Иначе все это кончилось бы давно. Пара-тройка встреч и Че бы не выдержал, остановился, оставил все это. Он ненавидел манипулировать и не стал бы играть в такие игры. Вот и сейчас… Это о Мавре Че сказал «не очень приятный человек»?! Всего-то? И вообще… Мавр–человек — полторы недели назад это было бы ошеломляющее открытие. Но Череп явно был уверен, и Хромому не хотелось спорить об этом, у него даже появились… свои мысли на сей счет. Но интересно было послушать, понять, что такого Череп нашел в Мавре? Что-то ведь в нем было? Череп задумался. Вопрос не был ни неожиданным, ни неприятным. Хотя Череп плохо понимал, как это они оказались в этой точке. Но ведь должны были. Вряд ли у него бы вышло скрывать такое. И когда оно стало таким? И почему? — Мне и раньше было с ним жутко интересно, — попробовал отшутиться Череп. Что он думает о Мавре сейчас? И что думал раньше? Он всегда знал, что Мавр умён и хитер, что он умеет привлекать к себе людей. Что он требователен и жесток. Может, теперь Череп даже догадывался, почему Мавр такой. И, может, эти догадки даже были верны. И это меняло все? Впрочем, «все» еще оставалось домыслами, а вот то, что между ним и Мавром происходило — нет. И если не лукавить, причина, судя по всему, была в том, что раньше Череп держался от Мавра подальше. Тогда давно, в детстве, Череп просто рассердился, Мавр требовал чего-то, кричал, Мавр казался Черепу классным, но он был не прав. И все. Потом, конечно, Череп уверился, что никогда ему не был интересен этот придурок с непомерными амбициями. Чтобы передать весь этот сумбур Хромому Череп грустно добавил: — Я не особенно думаю рядом с Мавром. — Вы с ним встречаетесь сегодня? Хромой на самом деле уже не спрашивал — утверждал, Череп подумал, что это редкая удача, что он не краснеет. И что Хромой не Ходок. — Хромой… — Череп отпил свой чай, — как ты только что так быстро перешел от простых наших взаимодействий с Мавром к… большему? Хромой едва сдержал ухмылку. — Быстро для чего? Вы знаете друг друга уже очень много лет. И до сих пор это приносило нам всем одни неприятности. Но… я же не слепой. Я видел вас, хоть даже и тогда в коридоре. Я вижу, что Мавр, например, поехал сейчас, хоть в детстве это было бы ему легче. И если ваши встречи… хм… похожи на свидания… Череп нахмурился, но Хромой не стал откатывать. «Подеремся, значит подеремся, » — философски решил он. — Я в этом не виноват. Если, кто в этом и виноват, то Мавр! — Хромой все же улыбнулся и подмигнул Черепу. — Раз ты доверяешь Мавру, значит рак на горе свистнул. И самолюбие Мавра нам придется беречь. Почему бы и нет, если Мавр готов беречь тебя? Только не задерживайся очень-то, мы тоже без тебя скучаем! Хромой говорил тихо, и выражение лица у него было такое, словно они обсуждали то, что ели на ужин. — Хромой… — Череп почти застонал. Хромой, конечно, был в своём репертуаре. И фантазия его была беспощадна к бедному приземлённому Черепу. — С чего ты взял, что Мавр бережёт меня? А его самолюбие, как небо — повсюду. Так что на него невозможно не наступить, — Череп все-таки не удержался, глянул на стол Мавра, но задерживаться не стал, Хромой-то бдил. — С чего я взял? — Задумчиво повторил Хромой. — Не поверишь, но я просто вижу. Знаю, знаю, не мое дело, это я риторически, просто мыслю вслух, не заморачивайся, — Хромой снова подмигнул и улыбнулся. — А еще… мне кажется, ты всегда любил пройтись по небу, но теперь оно прощает. Хромой уже откровенно ржал над ситуацией, хотя Череп знал: за балагурством прячется проницательность. Как много понял Хромой, и со сколь многим будет готов мириться? А если идти дальше? За Хромого и Седого? Не приведет ли объединение с Мавром к новой войне? С теми, кто будет не доволен их миром? Захотелось схватиться за голову: какой мир? Какое объединение? Это же Мавр, тот же самый Мавр, просто теперь Череп с ним еще и… трахался. Но это же был просто секс. «Что я творю?» — подумал Череп и прикрыл глаза на мгновение. Вопросов опять было много больше, чем ответов.***
Ужин заканчивался. Мавр редко засиживался в столовой, но сейчас никак не мог решиться уехать. Он не смотрел на Черепа, но просто знал, что тот здесь, рядом. «Ты что хочешь быть с ним?» — спрашивал Мавр себя снова и снова. И ответов было слишком много… Он хотел спать с Черепом. Хотел засыпать с ним. Хотел просыпаться. Хотел обсуждать с ним книжки. И пить с Черепом чай… А надо было просто найти в себе силы уехать из столовой первым