Победитель получает все

Они катились в распахнутую пасть коридора, прочь ото всех и куда-то вперед. Мавр хотел бы посмотреть на Черепа, увидеть его лицо сейчас, узнать, как он смотрит… Хорошо бы и о чем думает. И что все это значит? Но Мавр не оборачивался. Он боролся со странным чувством, что… стоит только оглянуться назад, как все исчезнет. А на месте Черепа окажется кто-то привычный и будничный, Гвоздь, например. И все тогда станет… просто? Понятно? Легко? Мавра почти накрыло паникой, он вдруг осознал, что не хотел бы изменить ничего из того, что произошло. Он глубоко вдохнул и выдохнул, как Янус учил его давным-давно, и посмотрел вперед. Забавно, но Череп вез его и правда к бассейну, и финиш был близко. Но бассейн Мавра не устраивал. Не устраивало сидеть при Черепе, который стоит, смотреть на Черепа снизу вверх, знать, что Череп смотрит на его большую неповоротливую тушу и шмотки: бесформенные, огромные, пусть и повисшие сейчас мешком. И шлепки, его опухшие часто ноги влезали только в уродские пластиковые шлепки! Зато Мавру не нужна была помощь, чтоб их надеть. «Не так, не здесь!» — упрямо подумал Мавр. Спрашивать Черепа он, конечно, не собирался. Перемещать или уводить Черепа было не нужно. И открывать путь рядом с Черепом оказалось не труднее, чем одному, даже легче. Мавр сосредоточился, и стена пошла трещинами, пол раскрошился битым асфальтом, потолок расплылся над головой и стек к ногам, оставляя небо. Серое и невзрачное, под стать своему предшественнику… Мавр снова стал собой. Он чувствовал, как огромная тяжесть отступила, улетучилась, и вес его стал, наверное, раза в два меньше! Больше не требовалось таскать эти гири жира и воды на себе. И коляска не тянула к себе, больше не была неотъемлемой его частью. Мавр расправил плечи, вздернул подбородок… Вокруг пахло не пылью, воздух рядом с Черепом не стоял… Тянуло ветром. Он заползал в прорези на футболке Мавра. Очень крутой белой футболки, такой словно Крюгер распорол ее своей пятерней. Пахло Лесом… Мавр все же обернулся: глаза Черепа были, как то небо, только сплошь усыпанное звездами, а татуировка вокруг его предплечья — предмет особой зависти Мавра — обрела вдруг цвет. Лес на ней ожил, зашевелился, словно приветствовал Черепа. Мавр никогда не плутал на Изнанке, но все его попытки найти Лес не увенчались успехом. Те, кто попадали на Изнанку позже и не всегда могли найти ее, иногда совершенно случайно оказывались в Лесу. Об этом не говорили прямо, но Дом был пропитан Лесом, Дом дышал Лесом, он испарял Лес и рассыпал вокруг его следы. Мавр тоже чувствовал их, видел. А проклятый Череп не только нашел, но остался отмечен им. Лес на его руке даже в Доме казался пугающе настоящим. Сейчас Мавр улыбнулся и засмотрелся… Совершенно потерял бдительность. Не вспомнил о том, что его Лес не подпускает. Череп был красив, и Мавр просто любовался. С Черепом ему вдруг оказалось очень уютно молчать. Переход Черепа не удивил и не сбил с толку, он еще некоторое время катил коляску, пока не почувствовал ветер. Череп поймал взгляд Мавра и достал сигареты, прикурил сразу две, протянул одну Мавру и отступил на шаг. Спросил: — Интересно, а коляска тоже совсем исчезает или так там и торчит? Я однажды кеды здесь оставил, а они потом Маю на голову упали. Коляска потяжелее будет, — усмехнулся он. Череп взглянул на свою руку: татуировка на предплечье стала резче, кожа вокруг покраснела — словно ее сделали вот только что. Лес проступал на руке, ощетинивался, царапал корой… Такого раньше не случалось, и было непонятно — это что? Недовольство или приветствие? При том, что стояли они на каком-то безжизненном пустыре, которых на Изнанке было в избытке. Череп посмотрел по сторонам, пытаясь найтись. — Ты знаешь, где город? — спросил он. На деле это было ему не очень-то интересно, но молчать было неуютно. Череп не мог уцепиться ни за одну свою мысль и словно ничего не чувствовал. Во всяком случае ничего особенного. Хотя можно было бы даже понервничать, что они на территории Мавра, и Череп сам на это согласился. Не мешал, не возразил даже. Когда он взялся за ручки коляски, он не особенно думал, просто не хотел, чтобы все смотрели, не хотел, и чтобы сравнивали. Мало чести казаться сильным на фоне того, кто действительно слабее. На Изнанке они с Мавром были равны, так было лучше. Насколько слово «лучше» вообще годилось для этого места. Мавр поднялся и взял сигарету, затянулся, повел плечами, распрямляясь. Коляска без седока выглядела… болезненно и жалко. — Мне кажется, я забираю ее целиком, это гораздо проще, чем с людьми. Но мы не можем ее бросить, я должен в ней вернуться. Мавр чуть не добавил: «Я же не могу стоять там», но остановился. — Конечно, — Мавр поразился второму вопросу. — А ты… нет? Мавр знал на Изнанке все и мог бы найти любое место с закрытыми глазами. Не поддавался только Лес. Точнее… Мавр знал, где он, он слышал его, чувствовал его, шел к нему, он даже входил на опушку, а потом вдруг терялся в трех соснах: ходил кругами, постоянно оказываясь у выхода из Леса. Но войти не мог. А Череп сейчас словно принес частичку Леса на себе. В макушках сосен на его татуировке гулял и пел ветер, деревья кивали, отвечая ему и чарующе пахли хвоей. Мавр снова затянулся мятой и, сам не замечая, сделал шаг к Черепу, так что они оказались совсем близко друг к другу. Было совершенно не ясно, что дальше. Мавр не стерпел бы — просто разойтись. Он хотел… Он хотел, чтоб Череп коснулся его, так сильно, что был готов уже вполне осмысленно нарваться на драку. Череп пожал плечами: — Нет. Сказал бы потому, что редко сюда захожу, но на деле — просто не знаю. Череп помнил свои прогулки сюда, самая первая затянулась на пару недель по местному времени. Из которых неделю Череп провел на ферме странного мужика, а потом сбежал. Тогда на него и упал Лес. Череп вроде заснул где-то и как-то, а проснулся под успокаивающий шелест листвы. Лес очаровывал и манил, но каждый раз Череп искал дорогу Домой. Представлял себе тех, кто ждет там. Так и научился. Не ходить — возвращаться. Череп не боялся потеряться, не боялся даже, что Мавр его запрет, как Хромого. Не потому, что мог дать отпор, но просто не боялся Мавра. «Он бывает разным, » — сказал Седой, теперь Череп, кажется, понял это. Мавр, который курил рядом с ним, не мог сойти за друга, но набить ему морду не хотелось. Мавр хмыкнул, ответил: — Как странно… Ты носишь на себе Лес, но не знаешь где город? А где Лес, знаешь? Череп говорил так…просто, что Мавр отвечал ему в тон — просто и ясно. Мавр вообще потрясающе умел соответствовать тому, чего от него ждут. Даже речь его менялась — это выходило само, без какой-то особой задумки или усилия. И за это Мавр тоже себя ненавидел. Он не хотел подстраиваться, но словно был создан для бесконечной и идеальной подстройки. И если не так, то… протест, сопротивление несоизмеримой силы. Если заставить других подстраиваться под тебя, то самому не придется. Но под Черепа невозможно было даже подстроиться. Череп жил так, словно у него и не было никаких ожиданий. Но нельзя же было стать Черепом! И Мавр, признаться, терялся. Он не мог прогнуть Черепа под себя, не желал прогибаться под него. Мавр хотел бы понять, чего хочет Череп. И хотел бы не понимать, чего хочет от Черепа он сам. Но понимал, и это… выбивало из равновесия. Мавр не знал, как к себе относиться. Он стоял рядом с Черепом и не мог думать даже о Лесе. Пытался убедить себя, что все как обычно, что он не чувствует ничего необычного. И не замечал, как придвигается все ближе, еще одно движение, и они соприкоснуться плечами. Мавр сделал его — сосны и ели на предплечье Черепа отвернули от него свои строгие взыскательные кроны. Это было обидно, но Мавра гораздо больше интересовал жар, что снова захватывал его, жар и тревожное томление в груди. Череп нахмурился от вопроса, он даже не знал, что его насторожило, но отвечать про Лес не хотелось. Тем более, что и про него Череп не знал. Но, скорее всего, куда бы он ни направился с желанием попасть в Лес — Лес бы пришел. — А ты? — ответил Череп и затянулся. Некоторые, как Ведьма, умели Лес звать. Были и те, кто бегал по нему зверями, не помня себя. Мавр же казался Лесу чужим. Череп понятия не имел, откуда взял это, но был уверен. Были ли Лес и Изнанка противоборствующими сторонами? Но так или иначе, Мавр был любимчиком Изнанки, а Череп — Леса. — Где Лес, я знаю, — уверенно ответил Мавр. — Я знаю здесь все, — продолжил он, рисуясь. Он не врал, просто это было чисто теоретическое знание. Знать где самая высокая гора не означает ведь добраться до вершины? — А ты… выходит, не скрываешься, просто редко здесь бываешь? Это и правда было интересно. Дом, конечно, полнился слухами, Мавр даже по-своему любил сплетни, в них часто была доля правды. Но спросить у самого Черепа казалось гораздо более заманчивым. Они все же соприкоснулись плечами — срослись? Хлопок к хлопку, не касание, а ток. У Мавра вдруг пересохло во рту, жар подступил к лицу, в висках нежно забилось, от этого закружилась голова, не пугающе, а скорее сладко. Словно бы… он проваливался? Уходил на изнанку Изнанки. Надо было поостеречься, но Мавру нравилось это чувство. Оно немного напоминало приход после наркоза, но было лучше, ярче и не грозило смертью. И каждая затяжка чуть его усиливала. Мавр чувствовал себя и свое тело и… все то, что он чувствовал в теле, ему нравилось гораздо сильнее, чем пугало. Мавр просто был, и это оказалось охуительно. И оставалось загадкой, почему раньше он так не чувствовал. Лес на руке Черепа пришел в движение, он больше не так яростно отворачивал кроны, сторонился не так отчаянно, самая высокая из сосен даже выпрямилась и чуть склонила к Мавру макушку, словно проявляя интерес. Череп повернулся к Мавру, и волнистые волосы того мазнули Черепа по щеке. — Не хожу, — подтвердил Череп. Он не стал говорить, что понимает, зачем сюда ходит Мавр, но ведь Черепу и в Доме было хорошо. И, если закрыть глаза на некоторые вещи, то Череп не осуждал Мавра. Это жутко - быть прикованным к кровати — Череп отлично помнил собственные приступы болезни, они и его привели сюда. И, в общем-то, естественно хотеть уйти туда, где ты силен и здоров, просто Мавру было мало этого. Череп запрокинул голову, выпуская дым. — Я как-то провел в городе пару дней — было тухло. Вроде бы знаешь всех этих людей — а здесь из них прет что-то непонятное… Череп снова затянулся и вздохнул. Надо было признать, что раз здесь прет, то и там — в Доме — не дремлет, но не хотелось. — Ну что? Постоим еще или пойдем куда? — спросил он, чтобы свернуть от неприятной темы. Череп был проницателен, он словно услышал вопрос и сам ответил на него. — Ты серьезно? — Мавр снова поразился. — Это наивно… они точно такие же, как там. Только меньше скрывают это. Но ты прав — в городе нет ничего интересного. И вовсе не все там нам знакомы. Там полно всякого сброда. Мавр порадовался, что Череп не собирается внезапно уйти, как в прошлый раз. — Пойдем, это не самый удачный вид. Можем на опушку, к озеру — дойдем так до бассейна, — Мавр усмехнулся. — Или… ко мне? Мавр сам удивился, что сказал это, но рядом с Черепом словно работала такая магия, побуждающая быть искреннее. Это бесило всегда, но не сейчас. Сейчас Мавр был взволнован, и это нравилось ему, словно все в нем пришло в движение и искало какое-то новое место. — К тебе? — удивился Череп. Он хотел бы поспорить о людях, только не понимал, как и о чем. Некоторые на Изнанке оставались собой, как бы не менялась их внешность, а другие… От этого становилось тошно вдвойне. Но соглашаться с Мавром в этом вопросе тоже было слишком. Череп прикурил следующую, а окурок потушил и спрятал в карман. Пустырь не был Лесом, но Лес был подозрительно близко. Он волновался? Ревновал его к Мавру или что? — Ко мне. Мавр сглотнул и понял, что понятия не имеет, что делать с отказом, а еще больше с согласием. Он что — поведет Черепа к себе? Врага? С ума сошел… Это был уже не вопрос, а факт. — Или к тебе, — нашелся Мавр. Ему мгновенно стало любопытно, как здесь выглядит место Черепа и где оно? Череп задумался, потом усмехнулся и пожал плечами: — Мое место не здесь. У тебя, что и правда есть здесь… дом? Для Черепа во всем мире было одно место, которое он звал так. И это был Дом. С его странностями, стенами, запахами, с Лосем и с Ральфом, с Могильником и Янусом, с кабинетом биологии и волейбольной площадкой. И это место он делил с Мавром… Череп посмотрел Мавру в глаза: пришло время разделить что-то еще? — Значит, твое я знаю. Мое — только здесь, — сказал Мавр тихо, — пойдем. И не досказал — покажу. Он понятия не имел, зачем это делает, но так хотелось. И Мавр, как всегда, потакал своим желаниям. «Черт, так много уже получилось и… Он же пришел. А значит… обещал? Что обещал?!» — Мавр оборвал свои мысли, подошел к коляске, взял ее за ручки и покатил вперед. Он хотел бы оглянуться на Черепа, но не мог этого показать. Шли они недолго, Череп не особенно пытался сориентироваться: дорога здесь выглядела более заброшенной, чем возле закусочной, а неприветливый пустырь сменился полем, пусть и с пожухлой травой. Череп глянул на горизонт: Лес темнел впереди, Череп невольно улыбнулся ему. Точно ревнует. Они добрались до небольшого проржавевшего железного ангара. Мавр обошел его кругом, оставил коляску и обернулся к Черепу. Перед ними была ветхая лестница вверх, деревянные ступени почти все прогнили, но железные перемычки остались. Мавр смотрел на Черепа с восхищенным ожиданием, как Хромой сто лет назад, когда соорудил первую палатку с настоящими шестами. Как Седой, когда у него только появилась его знаменитая коробка. Череп уважительно кивнул, глядя на ангар и на прогнившую лестницу. Гением надо быть, чтобы пойти в такое место за Мавром. Он же не совсем это обещал. Да? — Ты уверен? — спросил Череп. Надо было у себя самого, но он произнес вслух и посмотрел на Мавра. — Мавр, — тихо сказал Череп, — что будет там? Мавр его услышал. Кажется, даже понял. Лицо расчертила кривая, болезненная усмешка. Хотя все звучало очень логично. Иначе и быть не могло. — Я не знаю, — ответил Мавр, — но засады там нет, — он опустил голову, светлые волосы рассыпались волнами, резинка упала к ногам. Мавр не стал поднимать. — Там мой дом, моя комната. Наверное… Тебе не стоит ходить туда, — Мавр уставился на Черепа своими довольно большими здесь зелеными и обиженными глазами. — А мне не стоит ходить с тобой нигде, верно? Ты мог бы убить меня еще неделю назад. Я же… не умею драться. Никто даже тела бы не нашел. Но ты не убил, ты… думал, я не справлюсь… сам. Но я справился. Чего ты хочешь еще? Чего?! — голос Мавра взлетел, поднялся и взвился. — Что я должен еще суметь и… что будет в конце? Может, ты знаешь, ты же придумываешь эти дурацкие подвиги! — Мавр отчаянно ударил в стену: на костяшках выступила кровь, руку, наверняка, прострелило болью. Мавр отдернул кулак, укрыл его второй ладонью, с негодованием уставился на ответившую стену. Он похоже обижался и на нее, хотя это он не умел бить. — Смейся. Это все и правда смешно, — закончил Мавр зло. Нужно было уйти вот только… только он не мог. И хотелось просто расслабиться, просто сесть на нижнюю ступеньку, просто курить. Мавр подумал, что идея с дракой не так уж и плоха. Скорее всего Череп снова быстро окажется сверху, но… это точно было бы лучше, чем ничего. Мавр знал, что хочет почувствовать его, хочет чтоб эти волны в животе разрослись, отяжели и ударили в член. Голова кружилась сильнее, внизу живота что-то колыхалось, кружилось и вихревало. Мавр еще никогда не чувствовал возбуждения так. Было или желание, или… как бы ничего и секс, а сейчас было совсем не так. «Чего я жду? Я хочу хотеть Черепа? Нет… Но я хочу его рук, его шепота у уха, так, что он почти касается. Я хочу. Так просто и так глупо.» Осталось только разрыдаться, а лучше убить себя, раз уж Черепа все равно не по силам. Да и не хотелось вовсе. «Что я стану делать в Доме без него? Объезжать владения? Нет! Блядь, лучше сдохнуть». Мавр тяжело дыша, словно боролся с самим воздухом, смотрел на Черепа. Думать было трудно, слишком захлестывали чувства. — Не стоит? — Череп не отводил взгляда от глаз Мавра. — Отменяешь приглашение? Было несмешно, но Череп усмехнулся. Сигарета опять закончилась, но он не стал брать еще одну. Он посмотрел на руку Мавра, на красную от крови кожу. Череп отчаянно не понимал сейчас, слова Мавра били в него, но понимания не приносили. «Я обещал ему, что, если он справится…» Мавр справился, а Череп не хотел его убивать. А чего хотел? Теперь нельзя было приплести ко всему Хромого. Хромой хотел всего лишь проверить свое предположение, и все, что делал Череп, все, что делал потом Мавр, было для другого. Про другое. Неправильные ответы крутились в голове один за другим. Череп уверенно отметал их. «Что плохого справляться самому?» «Ты тоже мог бы убить меня» «Я мог бы убить тебя и в Доме» — Ты сделал это все для меня? — спросил Череп вслух. Звучало еще хуже, чем все, что он успел подумать. — Нет, я ничего не отменяю! — выкрикнул Мавр отчаянно, стараясь не паниковать, — Но ты, конечно, не обязан мне верить. И… Блядь, да! Да, я сделал это для тебя! Мавр знал, что уже в истерике, и хотел бы перестать. Он ненавидел свои истерики даже сильнее, гораздо сильнее, чем просто слабость. Но не сильнее, чем Черепа. Рядом с Черепом всё всегда шло черте как… Он высвечивал, словно рентген, и слабости, и шквальные, неконтролируемые чувства. — Не то, чтоб я не хотел этого, но для тебя я… заметил это. Из-за тебя решился попробовать. Я не жалею, нет! Просто… Я никогда никого не звал сюда. И не думал, что позову. И я… Должен понимать, что ты не хочешь идти, но я… Не понимаю! Какого чёрта? Чтоб откатить сейчас?! Тогда зачем… Зачем ты это всё начал? Куда мы, по-твоему, идём? И… Что там будет? Мавр отзеркалил вопрос не нарочно, не издеваясь. Просто это был очень точный вопрос, и Череп первый его задал. Хотя должен был знать ответ. И Мавр впервые позволил себе задуматься о том, что Череп может хотеть вовсе не того, чего он сам. Теперь они оба смотрели этому вопросу в лицо и было не отвертеться. От собственных слов стало жутко: «Боже, что я говорю? Неужели это правда?!» Но врать Мавр сейчас просто не мог. Даже себе. Он был слишком на взводе, чувства накрывали его лавиной, и Мавр просто не мог справиться. Он должен был просто не подпустить это к себе, но… Поздно. Он был захвачен и больше не мог контролировать. Так всегда было рядом с Черепом. Мавра срывало и бомбило и… Нужно было просто держаться подальше. Но… Череп ведь первый начал? Мавр почувствовал, как кровь отливает от лица, как холодеют руки и подкашиваются колени. Он ждал ответ так, как до этого ждал самого Черепа. И знал, чего ждёт. Череп сглотнул, руки отчаянно было некуда деть, и он засунул их в карманы. Оказалось, что искренний Мавр — это… неожиданно и пиздец, как круто. Эта мысль поразила Черепа. Он по-прежнему не знал ответа на главный вопрос: зачем он давал свои задания. Чего на самом деле хотел, когда… Хотел, чтобы Мавр стал лучше? — Ты же знаешь, что бывает, когда зовёшь парня к себе? — голос звучал хрипло, а слова — тупо, ответ-то был очевиден. Мавр хотел и был готов добиваться того, что… кого хочет. И Череп согласился на эту игру. И Мавр выиграл. О таком исходе Череп не думал, но отступать было поздно. Череп с удивлением понял, что ему не страшно. И что он, в целом, ничего не имеет против. Мавр замер, откинул волосы, не вышло, и он подул на пряди, сдувая, уставился на Черепа. Не так люди обычно реагировали на него, когда он… когда он что? На самом деле просто что-то чувствовал и решался к безумию своему это озвучить. Но Череп был поразительным, и теперь это точно стоило признать. Пожалуй, Мавру стало как-то… легче? Или вроде того, хотя волнение лишь усилилось, как и желание. Мавр еще никогда так не хотел и так не ждал, зато уже мог вернуться к… пусть не прежнему, но к адекватному и безопасному себе: — Не знаю, — Мавр даже головой мотнул в подтверждение своих слов. Так что волосы снова рассыпались: — Я еще ни разу не пробовал, — он усмехнулся. — Пойдем? Мавр шагнул на ступеньку, взялся за перила, по этой лестнице можно было идти только так, держась и по краю, шагнул еще и оглянулся, чувствуя себя камикадзе. Не из-за лестницы — из-за Черепа. Мавр не мог оценить, но он легко поворачивался к Черепу спиной и… не ждал удара. Этого не случалось с ним даже среди своих, но с Черепом было именно так. Череп кивнул, хотя Мавр уже отвернулся. Подождал, пока тот поднимется на несколько ступеней, и ступил следом. Думать не хотелось, но Череп как раз настойчиво думал. О том, что и как будет, как это… целовать Мавра, например? По спине побежали мурашки, но не от страха, а от возбуждения? Череп едва не выругался. Как это-то вышло? Когда ему стал интересен Мавр? Не как… враг. Лестница оказалась чертовски короткой. Череп шел следом, Мавр знал, и было почти обидно, от того, как далеко. Хотя вариантов особо не было. Они оказались на балконе, его заполнял матрац и куль какого-то шмотья, служившего Мавру подушками: он любил валяться тут и пялиться вокруг или на небо. Мавр подождал пока Череп окажется наверху и ступит на твердый настил, а потом открыл дверь. За дверью была занавеска, дряхлая и потертая, местами изъеденная молью, но когда-то шикарная. Мавр вдохнул и отдернул ее, словно театральный занавес. Пальцы едва слушались. Сейчас Череп увидит его комнату. По-настоящему его. Наверное, станет делать выводы. И Мавру пиздец насколько было дело до того — какие. Он щелкнул на удивление рабочим выключателем. Лампочка вспыхнула под потолком. Она болталась на голом шнуре, зато с абажуром вокруг, красивым и немного неуместным, Мавр повесил его недавно. Вообще-то ничего особенного здесь не было: обычная стремная комната. Не так уж просто было что-то достать на Изнанке, даже за деньги. Еще труднее достать то, что сам сможешь затащить наверх. Впрочем, кое-что было здесь и раньше, например, древний книжный шкаф с оторванной дверцей. На полу лежал матрац, хоть и застеленный приличным и новым бельем, рядом покосившийся комод, пара стульев и… огромное зеркало. Ростовое, в деревянной раме. Треснутое… В Доме Мавр ненавидел зеркала, здесь — искал подходящее, он хотел себя видеть. Зеркало досадно треснуло на подъеме, но… в углу, что почти ничему не мешало. Но даже не оно было самым странным. А окно. Большое окно, нарисованное. Рисунок был хорош: и рама, и открытая створка, и даже вид из окна. Окно было даже круче реальности… вот только оставалось фальшивым… Мавр точно знал это. Хотя без окна было совсем тухло, и словно невозможно дышать. Это было единственное место в мире, где Мавр что-то делал сам. Хотя упорством в быту он не отличался. И даже не убирался, зато почти не пачкал, так что было не грязнее, чем в Доме. Череп осматривал комнату из-за плеча Мавра, посторониться тот не спешил. Череп же решил, что комментировать обстановку излишне. Он тронул Мавра за плечо, чтобы тот повернулся. В узком проеме они оказались очень близко друг к другу. Мавр чувствовал дыхание Черепа на щеке. Это было… почти как прикосновение, и оно длилось. Оно растекалось от щеки к шее и вниз, Мавр знал, куда… Он посмотрел на Черепа и облизал губы. Мавр помнил каждое его прикосновение и очень хотел нового. И, признаться, все еще не совсем был уверен, что Череп серьезно. Но ходить вокруг да около стало уж совсем невозможно. «Я хочу Черепа… Блядь. Я очень хочу и не просто, а именно… его? Я сошел с ума, » — подумал Мавр с тоской, но без страха, потому что стоило уже решиться и… делать? Что? Как вообще делать это с Черепом? Голова кружилась, а воздух, который выдыхал Череп, был свежим и мятным. Мысли путались, они вели себя так, словно в них прорастали травы, оплетали и подменяли привычные безопасные вещи на свои фантомные, но волшебные образы. Это должно закончиться. Обязательно… Если получить то, что хочешь, оно становится больше не нужно? А значит, несмотря на то, как Мавр хотел сейчас — это бы прошло. «Это стоит того? — спросил в голове Мавра голос его отца: — Остановись! Опасно… Ты теряешь голову, теряешь управление…» «Пусть. Это стоит всего, » — ответил Мавр совершенно уверенно. Ему хотелось дотронуться до Черепа так, что сводило пальцы, но Мавр не знал как… Тогда он, не отводя взгляда от Черепа, потянул свою майку вверх и так и остался перед Черепом. «Ему же понравится? Понравится видеть меня таким?» Череп смотрел, а потом медленно провёл ладонью вслед за исчезнувшей майкой: от ремня джинсов к ключицам, остановил руку на плече Мавра. Сказал хрипло: — Обычно с поцелуев начинают… Он потянул Мавра к себе за плечо, коснулся губами его шеи возле уха. Все, что делал Череп, было охренительно. И целовал он словно не шею вовсе, а гораздо глубже, что-то такое внутри, самую суть, и Мавр таял, он плавился и растекался, как воск… Падал прямо к ногам Черепа, и это тоже было охуенно, невероятно и невыносимо. И хотелось большего, хотя член стоял так, что… еще парочки таких поцелуев ему бы хватило. Но не самому Мавру. Мавр пялился на губы Черепа, необычайно яркие сейчас, завораживающие. И хотел эти губы… В них оказалось что-то, после чего нельзя уже будет остановиться. «Если я поцелую тебя, то… все, » — Мавр едва не сказал это вслух. Это «все» было окончательным и полным. И Мавр хотел всего и сразу. Он забыл о контроле и больше не пытался вернуть его. «Ты мне нужен, » — билось в голове, и кроме этого знания ничего вразумительного не осталось. Мавр поддался вперед, оказался ближе, потом шагнул — еще ближе, так что Череп уперся спиной о стену. И отступать им обоим стало некуда. Мавр чуть качнулся, вплавляя себя в Черепа, чувствуя его стояк тоже, окончательно теряясь, и поцеловал. Мавр никогда не мог ничего чуть-чуть. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, он углубил поцелуй. Мавр целовал отчаянно, притягивал Черепа к себе за футболку, прижимаясь к нему обнаженной грудью и ненавидя ткань, что разделяла их, чувствуя Черепа бедрами. Череп ответил, и в этот момент внутри словно развязался узел. Больше Череп не искал объяснений и не плутал в вопросах. Целовать Мавра оказалось хорошо. Желанно и просто. Словно между ними не лежало никакой пропасти, которую Череп пытался засыпать своими заданиями. Все лишнее отступило, они остались только вдвоем. Еще! Мавру казалось, что он горит, а внизу живота распускаются огненные цветы. Еще! Его руки оказались под футболкой Черепа, Мавр провел пальцами вверх, словно считая острые позвонки, а потом снова вниз, и вот уже касался Черепа чуть ниже пояса его джинсов. Мавр целовал и дышал только Черепом, и хотел только его. Не просто его: Мавр хотел каждого касания его рук и губ, его горячего дыхания и шепота, его желания, его везде. Мавр больше не думал — он просто был.