Las acciones tienen consecuencias

      С каждой минутой одежда всё высыхала, а стоять около этого харизматичного парня, пусть даже молча, было сложнее.       Лилит сначала смотрела в пол, затем куда-то в ясное небо. Камило лишь вздыхал время от времени, оперевшись плечом на массивную стену дома. — Слушай, а ты… — Лили поднимает на него глаза, услышав обращение, но неожиданно в их очень «весёлую» компанию подходит бабуля, в которую и превращался Мадригаль. — О, бабушка Адель, как вы и просили, поохранял вашу обитель! — Ох, Камило, gracias, cariño. Совсем уже старая! Забыла двери запереть! — старые руки протянули достаточно большую корзину с фруктами. — Держи, niño, кушай на здоровье. — Ну и где же вы старая, la Abuela Адель? Полна сил, красивая дама! — эти слова так сильно за смущали бабулю, что та вся покраснела, даже не заметив того, что парню явно было сложно держать корзину. — Gracias, Señora! — Ой, с тобой ещё и подружка? Dios mío, знала бы — принесла бы больше фруктов! — Не стоит, Señora. — Ладно, мне нужно идти, — Камило улыбнулся. — Помогать семье готовится к завтрашнему празднику.       Подорвавшись к юнцу, Адель взяла в ладони лицо, смачно поцеловав обе щеки. Это заставило парня почувствовать себя неловко. — Иди, Querido.       Провожая парня взглядом, Лилит мягко улыбается. — Тебе что-то надобно? — Оу, да, — тоненькие пальцы зачесали затылок — видимо она слишком увлеклась молодым Мадригаль. — Вы ведь заведуете этим отелем? — Ну да, а что?       Изложив свою просьбу, пытаясь не вникать в подробности, Лилит попросила выделить ей квартиру, неважно какую, лишь бы было где искупаться и лечь спать. Женщина ответила, что это не проблема и пригласила в здание, пропустив молодую девушку вперёд.       Квартира за небольшую плату, была достаточно просторной. Имела не большую кухню, такого же размера ванну и просторную спальню с одноместной кроватью и балконом, который выходил на уже знакомую улицу Энканто. Тут было уютно и спокойно дышать, чего девушка не чувствовала порядком давно.       Не слышно криков, ругани. Придётся привыкнуть, что больше не услышит отцовских ультиматумов, маминого голоса. Да и последнее отдавалось больным эхом по чувствам, заставляя сердце взвыть. Девушка была огорчена отцом, но понимание того, что его больше не увидит по собственной воле — совершенно не радовало. Эти все мысли убивали изнутри.       Спустившись по двери, Лили почувствовала, как под щекой намокла рука - вновь слёзы. Как же становится мерзко от того, что она вновь плачет. Любое упоминание, воспоминание о её семье заставляет плакать. Она их не любит: ни мать, ни отца - ей не дали времени полюбить! Она никому из них не привязалась, а все подарки матери, в секрете от отца, только ухудшали ситуацию.       Вновь всхлип раздался по комнате, а ногти сильно впились в кожу ладони. Больно и физически и морально, но страх того, что осудят, накричат, заставят бояться — делал больнее. Вновь всхлип. Лили ползёт, как в детстве к прикроватной тумбе, где уже лежат какие-то вещи. Положив на кровать мешочки с деньгами и блокнот, трясущаяся рука убрала солёные слёзы. Пальцы прошлись по первой странице, по красиво написанным строчкам. Нет, всё-таки успела привязаться...       Стук в дверь был словно сильный разряд. Вздрогнув, Лили быстро привела себя в порядок, открыв дверь. На пороге стояла женщина. В одной руке держала её мешочек с деньгами, а во второй записку. С грустью на лице, смотрит на красное лицо. — Мне так жаль, моя дорогая.       Выхватив с рук бумажку, девушка быстро разворачивает, уже подозревая от кого оно. Хотя нет, она не подозревала, а знала, из-за чего было страшно смотреть.       Опустив голову, Адель оставляет её один на один, лишь бы не слышать, как та плачет. Дверь была заперта, но от этого звук тише не становился. А Лилит плачет, пытаясь не закричать, что плохо удаётся. Чувство, будто оторвало пол души, пол сердца, искромсав на глазах.

Mi vida, если ты читаешь это, значит ты всё-таки совершила то, что давно хотела,

и получила то, чего действительно достойна — свободу.

Ты сможешь стать той кем только захочешь.

Я знаю, ты сердишься на меня, что я не сделала это вместе с тобой, что не защитила тебя.

Твоя злость оправданна, Mi pequeña princesa.

Я хочу чтобы ты знала: где бы ты не была — моя вера, воля, любовь с тобой.

Моя любовь — твоя на веки, моя вера — стоит на защите твоей души,

моя воля — стоит за твоё будущее горой.

Мне правда жаль, что я не смогла тебя уберечь, огородить от tu padre, но его поступки я оправдывать не буду. Ты — моё счастье, моя отрада. С тобой на веки вечные моя душа.

С любовью, tu mamá.

— Я тебя тоже люблю, mamá.       Хотелось вернуться в дом, отдаться на растерзание диким зверям, которые, наверняка, заметили её пропажу, перед этим попросив, чтобы положили рядом с безжизненным телом матери. Но будет ли это справедливым по отношению к её надеждам? Наверное, нет.       Вспомнить как уснула — было сложно, а с головной болью и вовсе невозможно. Посмотрев на себя в ванной, Лилит даже испугалась до жути опухшего лица. Но было легче, почему-то. Выплакавшись, прокричав то, что наболело, да ещё и в полном одиночестве. Это было нужно так давно, что она и не помнит. — Я не подведу тебя, мам…       Открыв дверь, Лили поймала на себе взгляды двух молодых, высоких, статных парней. Один из них улыбнулся, из-за чего Рамирез стало даже страшно, но та улыбнулась в ответ, выбежав на улицу. Было так неловко, что хотелось сбежать, но лишь бы никто не подошёл. Но стоило резко открыть входную, как на входе оказалась Адель. — О, доброе утро, бабуля Адель, — Она улыбнулась, пытаясь спрятать от молодой девушки волнение за её эмоциональное состояние, — Вам хорошо спалось? — Мне прекрасно, Sol. А тебе, м? — Вы всё слышали, да?.. — Не переживай, душа моя, кроме меня никто ничего не слышал.       Кратко кивнув и улыбнувшись, Лили вспомнила о каком-то празднике, о котором вскользь упомянул Камило, да и о семье Мадригаль она ничего не знает. А Старушка только и рада была рассказать о каждом из семьи Мадригаль. Это было очень увлекательно, особенно слушать как именно появились дары каждого из них. — Мне уже интересно, какой у Антонио будет дар. — Corazón, всем это интересно, — захохотав, Адель мимолётно глянула на Луизу, которая прошла недалеко, с ослами на спине. — Кстати, а чем же ты планируешь заниматься тут у нас? — Мне хотелось бы продавать свои книги. — О, так ты писательница? Раз так, то есть у меня идея для тебя!       Лили узнала, что где-то на соседней улице есть старая книжная, в которой работает старушка. Ей больше лет чем самой Адель, из-за чего работать сложно. Не дослушав и поблагодарив, Рамирез побежала что есть силы по нужному направлению. По пути и вправду оказалось небольшое здание, за витриной много книжных полок, пустые столы для чтения.       Колокольчик зазвенел, стоило дверям открыться. Гретель тут же обратила внимание, поправив очки. — Добрый день, надобно что-то? — Hola, — робко закрыв за собой дверь, Лилит незаметно осмотрела помещение, отметив то, что было оно достаточно тёмным как для книжного магазина. — мне сказали, что вы ищите помощника на работу. — Кто сказал? — Заведующего одного отеля… — Имя. — Адель.       Что-то молвив себе под нос, женщина закатила глаза, даже толком не посмотрев на гостью. — Почему именно в книжный магазин пришла?       Такой холодный тон был не очень приятен, но стало понятно, почему тут редко бывают посетители. — Ну, я люблю писать книги, да и мне в радость смотреть как люди с удовольствием их читают. Насколько я поняла, тут стоят столы для чтения, поэтому…       Лили почувствовала на себе холодный взгляд хозяйки. Не понимая, что такого сказала, замолкает, с опаской посмотрев в ответ. — Сейчас книги никого не интересуют. Всех интересуют только чьи-то дары, хихоньки да хахоньки.       Рамирез опешила такой реакции. Неужели её действительно задели слова. — Ну, почему же… — Лилит опустила глаза, пытаясь обдумать что сказать, но так, чтобы не ухудшить ситуацию. — Может быть и так, но всё же начинается с детей! Ам, их ведь просто заинтересовать! — Por ejemplo? — Por ejemplo… Можно сделать читальный вечер! — слова сумели притянуть внимание Гретель. — У меня есть пара сказок, которые я могла бы прочитать… — Даю тебе месяц на то, чтобы хоть пара людей заинтересовалась.       Лилит лишь улыбнулась, когда в уме просто ликовала от такого исхода. Гретель, в свою очередь, спокойно показала всё что, где находится, объяснила все тонкости работы, и конечно же обговорила зарплату.       Солнце устало сползало за горизонт, а шея Лили ныла. Слишком долго она сидела за написанием сказки про зверей, которую просто мечтала подарить маленькому мальчику. Шагая по длинной улице к дому, Рамирез представляла о том, как мальчик обрадуется такому подарку. Нужно ускорится, чтобы успеть!       Касита была красиво украшена и имела приятный цветочный запах. В середине было даже больше людей, чем она предполагала, из-за чего рассмотреть, как идёт Антонио — просто невозможно. Пришлось немного проталкиваться через людей, извиняясь. Люди не были рады таким действиям, со второго этажа это было легко заметно. Камило изогнул бровь, осуждая такое поведение.       Пока Лили добиралась до места, где более-менее видно, что происходит, дверь уже обрела конечный облик. — «Вот же… Всё пропустила!» — Разочарованию не было придела. Пропустить самое интересное — это ещё надо уметь. Но к счастью, это было не конец программы. Всех стали сзывать к мальчику в комнату, что сначала было не понятным, но, когда она увидела её из середины — непонимание пропало. Тут уместиться весь город, если не больше.       Сначала семья сфотографировалась, правда одного человека не было рядом. Девушка, которую, как смутно помнила Лили, звали Мирабель. Было сразу понятно, что та чувствует себя изгоем. Она просто опустила голову и ушла. После фотосессии всех позвали на жаркие танцы до утра. — Бланка, ты что ли?       Рядом послышался мужской голос и рука на плече, из-за чего Лилит вздрогнула. К ней обратился маленького роста мужчина, а немного дальше, по всей видимости, стояла его жена, которая явно была не в восторге от того, что муж обращается к другим девушкам. — Dios mío, я обознался, прощу прощения. — Мне говорили, что я очень похожа на свою маму, но до момента, когда меня с ней путали — я не доходила… — О, так ты действительно дочь Бланки! Бланка Марин Рамирез! — Ну, да, так зовут мою маму. Вы её знаете? — Конечно, пф! — после этих слов над женой мужчины появилась грозная тучка. — Мы с ней в детстве были ой какие друзья. А Тебя же Лилит зовут, верно? Она писала о тебе! Говорила, какая красивая девочка родилась. Пепа, иди познакомься! Ты же тоже знала Бланку!       И женщина подошла всё-таки, умерив свой пыл, стоило только девочке улыбнуться. Узнав их поближе, Рамирез поняла, что это очень приятные люди, несмотря на то, что Пепа очень вспыльчивая личность. — Хорошо, после праздника поговорим обо всём, а сейчас только танцы и веселье!       Сидеть в столовой было неловко. Смотреть как семейство ходит туда-сюда, порой бросая на Лилит взгляды — это просто вгоняло в краску. А ноги болели какой-то приятной болью. Танцы всех сблизили, только жаль, что ненадолго. — И так, señora, — неожиданно из неоткуда появился Феликс, мужчина сел напротив. — Рассказывай! Как добралась? Что привело тебя к нам? М? Давай-давай, мне интересно. Пепа, где ты? — Да иду я!       Настолько злой тон женщины не на шутку напугал Лили, но Феликс её быстро успокоил напомнив, что жена его очень вспыльчивая, но от этого менее хорошей не становится.       Усевшись рядом с мужем, она начала повторять одну и ту же фразу: — Солнечно-солнечно...       Туча над ней стала рассасываться. — Ну, давай! — Феликс, не подгоняй её, она думает! — Хорошо-хорошо, mi amor, я лишь просто пытаюсь показать, что заинтересован. — Всё хорошо, señora Пепа, мне приятно, что кто-то так интересуется моей жизнью, — Лили это все показалось забавным. — А что на счёт мамы, то увы, я не знаю, что с ней. — Mi angelito, — Пепа поймала то, что девушка грустно свела брови. — Что-то случилось? — Думаю, я вам могу рассказать, что случилось…       Опустив глаза, Лили по началу рассказала о своём отце, о том, как он обходился с ней , с мамой, насколько был строг - даже к простым похвалам со стороны матери к дочери. Всё это вызывало сильный гнев у Пепы, а Феликс со своей то злостью, даже успокаивать жену не собирался. Но при этом они поддерживали Лили, держали за руки, поглаживали, назвали ласково. Это было ново, но быстро привыкла. — Пепа, Феликс, вы чего тут? — в столовую зашла женщина, которую Лили видела не единожды на празднике; Джулиет осмотрела гостью с головы до ног. — Это кто? — Это дочка хорошей подруги Феликса. Приехала к нам с Колосо. — О, а как маму зовут? — Бланка, — Лилит улыбнулась. — Марин Рамирез. — О, это та, которая хотела выйти за… — когда вдруг на неё зло посмотрела её сестра, она запнулась. — За кое-кого, но её выдали, за того поганого паренька. — Он таким и остался!       Феликс, казалось, был злее своей жены, что рассмешило Джулиетту, которая села рядом с Рамирез, а Пепу шокировало, из-за чего она положила ему на плечо руку, тихо прошептав: — Тише-Тише, mi amor, — А затем взглянула на Лилит. — Bueno, adelante, siéntete a gusto y confiada.       И она продолжила, только положительных эмоций это никому не принесло, а скорее только сильнее шокировало. Они не знали, что сказать, как поддержать, почему только обняли девушку.       Проходя мимо столовой, Камило заметил, что мама и папа впервые так крепко обнимают незнакомого ему человека. Это заставило его не то что злиться, но негодовать. Правда, все негативные эмоции исчезли, когда он увидел, как мама убрала со своей щеки слезу. — Это очень мило, — на Камило посмотрели сразу все, включая Лили, — но может объясните, что происходит?