Бездна

      Ранним утром Нил почувствовал, как с него сдернули одеяло. Только пробуждающееся сознание понимало, что пора вставать на завтрак, но так хотелось остаться в теплой кровати. — Жан, если там опять эта пресная каша, то я ещё посплю, — отмахнулся рыжий, пытаясь найти хоть краешек одеяла. Он не в первый раз пропускал прием пищи, но всегда только из-за того, что был физически не способен добраться до столовой. — Как забавно, — послышался ехидный голосок, принадлежавший явно не Моро, — если он тебе такое позволял, то придётся вам двоим вылизывать стадион вместо тарелок.       Нил резко открыл глаза, переворачиваясь на спину. Перед ним стоял уже переодетый Рико в своем повседневном костюме. Эти двое ещё несколько минут тупо пялились друг на друга: Рико выжидающе, а Джостен просто до конца не осознавал, почему перед ним стоит этот человек. — У тебя пять минут одеться, — Морияма кинул одеяло на пол и пошёл укладывать растрёпанные волосы.       Нил медленно присел, поглядывая на чёрную спину ворона, чтобы окончательно убедиться, кому она принадлежит. Рисковать лишний раз здоровьем было глупо, поэтому парень начал быстро, насколько позволяли ушибы, одеваться. Это вышло дольше пяти минут, но Рико молча стоял, оперевшись спиной на закрытую дверь, и наблюдал. В рыжей голове возникло чувство дежавю, словно они поменялись местами, ведь вчера он также его разглядывал. — А где Жан? — неожиданно поинтересовался Нил, до конца застилая кровать. — Ты больше с ним не в паре, — открывая дверь, сообщил Морияма, ожидая пока сосед выйдет, чтобы закрыть за ним дверь. — Я могу передвигаться один? — Натаниэль и сам не верил в сказанное, но очень хотел, чтобы это оказалось так, ведь всё время пребывания в замке он был ограничен в передвижениях. Следовал туда, куда ведёт Моро, или просто оказывался в комнате после потери сознания. — Как наивно, — эти два слова ворон растянул с небольшой ухмылкой, — твой партнер я. И с этого дня больше никто тебя не тронет.       Джостен остановился, обдумывая услышанное. Его спутник сделал ещё несколько шагов, прежде чем обернуться. Нил искал в этом выражении лица подвох, шутку, скрытый смысл, хоть что-нибудь, чтобы выдало ложь. Но видел лишь уверенность в сказанных словах, а этот человек редко говорит что-то просто так. — Почему? — рыжие бровки скатились к переносице. В груди болезненно сжалось сердце от мысли, что это очередное издевательство, чтобы ослабить его бдительность. Ему хотелось отступить. Быть там, где он может легко сбежать и не бояться неизвестности. Но перед ним была стена с черными крыльями и цепи от обещания, сковавшие все тело. — Потому что ты сдержал свое слово, Абрам, — Рико не стал больше ждать. Он развернулся и бесшумно, словно и вовсе не ступал на пол, отправился в столовую, оставив Джостена в полном недоумении. — Абрам? — неверяще повторил пустым стенам. Так его называла мать, когда больше не могла видеть в сыне мужа, и… Мальчик, что научил его играть в экси.       Воспоминания бурной рекой потекли перед глазами, от чего голова жутко закружилась и пришлось найти хоть какую-нибудь опору в виде стены. Он вспомнил. Вспомнил, почему начал играть в экси, почему ему было так важно попадать на тренировки малой лиги, почему безумно радовался, когда была возможность задержаться на поле. Его не столько интересовала игра, сколько человек, запертый в стенах огромного замка. Это был маленький мальчик, который с большими усилиями тренировался попадать по конусам. Натаниэль помнил, как наблюдал за ним, пока тот не уставал настолько, что пальцы сводило онемение. Он подходил, чтобы помочь подняться и собрать мячи, и каждый раз видел беззаботную детскую улыбку, а затем такое тёплое «давай сыграем вместе». И так было каждый раз, когда Натаниэль попадал на огромное чёрное поле. Они играли вместе, тренировались, а иногда просто разговаривали, сидя на высоких трибунах до того момента, пока за ним не приходили люди отца. Так Натаниэль начал играть. Так он полюбил экси, полюбил воздух свободы, который был только на этой огромной площадке и заканчивался за его дверями, полюбил изнывающую боль после тренировок — она была не похожа на боль от ударов родителей. Так он полюбил теплую улыбку, напоминающую последние лучи заката, которые вот-вот уйдут за горизонт, и мальчика, которому она принадлежала. Но всё хорошее в один день оборвалось кровавым месивом, залитым кровью дорогим ковром и острым металлическим запахом, заполнившим весь кабинет. Ему пришлось расстаться со всем, что приносило ему радость. Но он пообещал, что когда-нибудь вернётся в стены замка Эвермор, обещал, что когда-нибудь снова с ним сыграет, Натаниэль обещал Рико, что когда-нибудь они снова встретятся.       Нил словно очнулся ото сна, вспоминая забытые от приносящей боли воспоминания. Он не понимал, как мог забыть такую важную вещь и того, кто был важен.       В груди неприятно заныло, словно замок, запирающий ларец пройденных ненужных эмоций, что мешали выживать, просто рассыпался, как песок. Что-то, что так старательно мать кулаками выбивала из тела сына, снова в нем проснулось.       С губ вырвался протяжный тяжёлый выдох. Ему жутко хотелось закурить, от чего тело прошибала мелкая дрожь, но сигарет не было. Нуждаясь в воздухе, Нил побрел наверх, как можно выше. Здесь было много комнат, в которых он ещё ни разу не бывал. Ещё больше коридоров. Из всех наизусть была знакома одна дорога — на поле.       Воздух на стадионе был чуть более холодным, несмотря на всю отопительную систему. Этого было недостаточно, но хоть немного помогало вдохнуть глубже. Взгляд голубых глаз прошёлся по черно-красным трибунам, останавливаясь на последних рядах. Преодолев нужное расстояние Нил нашел приглянувшееся место и тихо присел, рассматривая все поле. Это было достаточно высокое место, чтобы видеть всю игру, и не настолько дальнее, чтобы что-то упустить.       Время шло слишком медленно. По ощущениям около часа, по факту — двадцать минут. Скоро пустое поле заполнится черной формой, и Джостен должен будет быть где-то там, среди них, маленьким пятном. Ему неумолимо хотелось увидеть огромный отпечаток лисьей лапы, но он был лишь в воображении.       Боковое зрение заметило движение. Но когда Джостен среагировал и повернул голову, рядом уже сидел Рико, закинув ногу на ногу. Его вечно идеальная осанка исчезла — он слегка сгорбился, устраивая локоть на колене, а ладонью подпирая лицо. Его взгляд был устремлён туда, куда недавно смотрел Натаниэль.       Джостен принял такое же положение, но смотрел на своего соседа. На повзрослевшие черты лица, такие же густые черные ресницы, но изменившийся взгляд. Этого человека Натаниэль не знает. Он слышал много слухов и теперь никак не мог сложить это с тем, что видел и что помнил. Он искал ответы в равномерном дыхании, в, возможно, совсем немного приподнятом уголке губ, в опасном взгляде, способном утянуть на дно спрятанной внутри этого человека бездны, где существует свой одинокий мир. — Это ты убил Сета? — тихий голос разорвал тишину. Ему важно было знать это, чтобы понять, кто теперь перед ним сидит. — Если я скажу нет, поверишь? — Рико даже не дернулся, будто заранее зная, о чем пойдет разговор. — Поверю. — Нет. — Тогда руку Кевину сломал тоже не ты? — внутри Джостена что-то очень жаждало услышать отрицательный ответ и поломалось в тот же миг, когда Морияма так просто признался, что это был он. — За что?..       Тишина от протяжного молчания давила. Но Морияма был спокоен, лишь сжатые скулы выдавали его нервозность. Это было то, что было тяжело произнести, ведь означало признать, означало впустить кого-то в душу, поделив с этим человеком весь ужас правды. — Только так он смог бы избавиться от влияния семьи Морияма, — более тихо заговорил Рико, опасаясь, что их кто-то услышит. В воздухе опять повисла пауза, но Нил терпеливо ждал, понимая, сколько усилий приходится прикладывать, чтобы рассказать кому-то правду, ведь сам постоянно врёт: — Понимаешь, Натаниэль, он каждый вечер смотрел на фотографии разных стран, читал их историю, восхищался достопримечательностями. Как бы он не пытался от меня скрыть, но я знаю, что у него есть любимая. Я знаю его мечту, но он ничего не сможет получить, останься здесь. Хозяин не позволил бы иметь что-то важное, кроме экси. Но знаешь… — Рико слегка нахмурился, опуская взгляд куда-то в пол, — Черт! — он со всей силы резко ударил по сиденью впереди, от чего послышался треск пластика. Его дыхание утяжелилось, стараясь вернуться в норму. — Я ему жутко завидую. От фамилии мне не избавиться даже на другом конце света.       Тонкая холодная рука скользнула к горячей ладони Мориямы, неуверенно накрывая сверху. Джостен знал это чувство, когда фамилия становится проклятьем. Он слишком долго бежит от нее и до сих пор не может избавиться от наследства Мясника.       Джостен прикрыл глаза и впервые за долгое время еле уловимо улыбнулся. Первый и второй номер, наследники экси, с яркими улыбками на камеру и идеальной карьерой в будущем страдали на протяжении этих лет не меньше его. И чему только Натаниэль завидовал все это время? — Ни черта хорошо не будет, — Нил отпустил ладонь Рико и поднялся, — но я продолжу играть в экси. И фамилия Веснински никогда больше не заберёт у меня это. Ты со мной?