***
В своей жизни Тарталья дурачился много-много раз. Он предпочитал идти по жизненному пути прямо, выполняя все свои обещания. Такая позиция приводила его к большим неприятностям. Чжун Ли был одним из немногих, кому удалось обмануть его дважды. Он слишком легко простил его после первого обмана, думая, что всё кончено, — и, как влюбленный идиот, попал прямо в его ловушку. Что ж, он пожалел.***
Тарталья пробивался сквозь толпу, прежде чем, наконец, добрался до Чжун Ли, едва не плача от счастья при виде его. Всё скоро закончится. Он будет свободен. Это был последний день. Чжун Ли вытер жидкость с его лица и нежно обнял его, как любовника, осыпая его тело поцелуями и отвлекая от злобных взглядов. Тарталья дрожал от одних только его мягких прикосновений, чувствуя, что наконец-то может дышать после всего, что он перенёс. В объятьях Чжун Ли он чувствовал себя в безопасности. — Твой Архонт покинул тебя. Сначала он был настроен скептически, с лёгкостью отрицая эти жестокие слова. Но… Когда он начал задумываться, как Царица просто сидела и позволяла ему принять его наказание, до него начало доходить, что его статус одного из её самых преданных Предвестников ничего не значит. — Это сама Царица передала тебя в руки Цисин. Если бы ты вернулся в Снежную, я сомневаюсь, что тебя бы приветствовали там. Ты стал для них не более чем еще одним мелким козлом отпущения. Тарталья не понял. У его Архонта не было причин отвергать его, не было причин отказываться от него. Так почему? Почему, после того как он служил ей так долго? Чжун Ли использовал его самый уязвимый момент, чтобы полностью сбить Чайльда с толку. — Ты не один, потому что я всегда буду с тобой. Что бы ни случилось, я буду рядом. Потому что я люблю тебя. Ты ведь мне доверяешь? На тот момент Тарталья отдал бы всё что угодно, лишь быть рядом с этим человеком. Он ответил "да" от всего сердца, чувствуя, что у него ничего не осталось. Его сердце было готово разорваться. И в следующий момент Тарталья отдал свою жизнь, душу и тело, поклявшись навеки быть с Чжун Ли. — Контракт запечатан. С этого дня ты мой и только мой.***
Тарталья почувствовал, как что-то пульсирует внутри него, и быстро понял, что на его животе сформировался гео-символ, постепенно заполняющийся энергией. — Что это? — Не волнуйся, мой милый. Это просто сделает твоё тело более подходящим для принятия моей стихийной энергии. — Чжун Ли нежно поцеловал Тарталью в спину. — Я люблю тебя, мой прекрасный Аякс. Ты можешь потерпеть для меня, не так ли? Тарталья даже не успел спросить, откуда Чжун Ли узнал его имя при рождении, прежде чем громко закричал. Волна плотной энергии заполнила его тело, заставив его трястись и задыхаться. Это было мучительно. Его разум почти отключился от удовольствия, ноги тут же подкосились в коленях, когда ощущение пронзило его. — Что… что, э-это? — Тарталья закашлял, на его глазах выступили слезы. — Я объявляю тебя своим. — Что…? Чжун Ли снова начал качать бёдрами. Символ на животе Тартальи пульсировал с каждым толчком, заставляя дрожать всё его тело. Каждая волна энергии, которая вливалась в него, казалось, повышала его чувствительность, заставляя его задыхаться. Время, когда можно было задавать вопросы, подошло к концу. — П-стой, п-стой… ха, а-а, ха….! Ч-что происходит? Чжун Ли…? — Сосредоточьтесь на мне. Крики публики стихли, и вскоре он уже не чувствовал ничего, кроме толчков члена в своей заднице и подавляющего покалывания энергии. Он пытался сказать Чжун Ли, что это уже слишком, что его тело не может с этим справиться, но слова не шли. Всё, что срывалось с его губ, было беспорядочной мольбой и унизительным нытьем. — Ш-ш, ты, сможешь принять это. Тарталья всхлипнул. Его зрение начало расплываться, разум был не способен осмыслить что-либо, кроме удовольствия, наполнявшего его тело. Чжун Ли не обращал внимания ни на его отчаянные крики, ни на беспомощные движения. — Ты такой хорошенький, Аякс. Он собирался сойти с ума. Его глаза стали совершенно пустыми, в голове не осталось ничего, кроме ощущений. Тарталью трахали до тех пор, пока он не потерял сознание, больше не чувствуя ничего, кроме непрерывной пульсации.***
Когда Чайльд пришёл в себя, он впервые за несколько недель очутился в мягкой постели. Он застонал, пытаясь сесть, мышцы всё ещё болели от напряжения. Где он был…? Чжун Ли тихо сидел в углу комнаты и читал книгу. Он снял очки для чтения, когда заметил, что Тарталья зашевелился. Это должен быть дом Чжун Ли. Он потёр голову, не сумев вспомнить цепочку событий. — Ч-что… что случилось? Почему я… здесь? Чжун Ли налил им двоим чай и подошёл к кровати, протягивая ему одну из фарфоровых чашек. Он с благодарностью принял её, и в его холодные руки проникло тепло. Его голова пульсировала; его задница болела. Он с трудом мог вспомнить, что произошло вчера, только то, что Чжун Ли… Он уронил чашку чая, наблюдая, как она разбивается об пол, когда наконец вспомнив всё. Его тело напряглось. — О… твои конечности слишком слабы, чтобы держать предметы? Мои извинения. Хочешь, я налью тебе ещё? Я могу помочь тебе, если хочешь… — Где я? — повторил Тарталья. — Его разум был затуманен, и он с трудом мог вспомнить детали, но каждый мускул в его теле предупреждал его не доверять человеку, сидящему рядом с ним. Он был в замешательстве. Он думал, что полностью доверяет Чжун Ли, и всё же не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. — Ты в моей резиденции, — спокойно объяснил он. Квартира с одной спальней в западном районе гавани Ли Юэ. После того, как я выполнил наш прежний контракт, освободив тебя от твоего наказания, я попросил, чтобы Миллелит отдал тебя под мою опеку, чтобы я мог вылечить тебя. Ты спал последние несколько дней, и мне очень приятно видеть, что ты наконец проснулся. У Тартальи заболела голова. Что происходит-? Как Чжун Ли мог вести себя так нормально после того, как он…? Ах, гео-метка…! Тарталья расстегнул шёлковую рубашку и посмотрел на свой живот, но там ничего не было. Он судорожно вздохнул. Он только что вообразил это?.. Чжун Ли поближе подвинулся к нему, и Тарталья невольно вздрогнул. — Что-то случилось? — Ничего странного не произошло? Ты случайно ничего не скрываешь? Чжун Ли выглядел обиженным. — Я сказал, что больше никогда не буду лгать тебе. — Ты знаешь, где мой Глаз Бога? — Тарталья сменил тему. — Миллелит отдал мне его до того, как я принёс тебя сюда. — Могу ли я получить его обратно? Я бы снова чувствовал себя намного комфортнее, если бы он был рядом со мной… — Ты не будешь поклоняться никакому богу, кроме меня. Я бы немедленно уничтожил его, если бы у меня всё ещё было моё Сердце Бога, но сейчас нам просто придется спрятать его. — сказал Чжун Ли, голос которого внезапно стал серьёзным. Последняя часть головоломки вернулась из глубин памяти обратно в разум. — …Откуда ты знаешь моё настоящее имя? — прохрипел он. — У богов есть много путей для получения желаемой информации; было относительно просто найти имя одного мальчика. И почему бы мне не поискать его? Ведь я любил тебя. И всё ещё люблю. Аякс. Мне нравится, как это звучит. Забудь о Тарталье или Чайльде. Пусть тебя больше не связывает прежняя верность Царице, — со мной тебе не нужны псевдонимы. — Чжун Ли улыбнулся, от чего у Тартальи по спине побежали мурашки. — Думаю, я… я собираюсь вернуться в Снежную, раз уж проснулся. Я не могу больше оставаться в Ли Юэ. Спасибо за всю твою помощь, Чжун Ли, но… — дрожащим голосом сказал он, вставая с постели. — Нет. — Что? — Ты не можешь уйти. — Если ты про Царицу — даже если она… бросила меня, как ты сказал, моя семья всё равно там. Я не могу оставить их. И если Скарамуш знает о них, я должен убедиться, что они… — Забудь о своей семье. Ты останешься здесь, в Ли Юэ. Где я всегда буду рядом с тобой. — Теперь я полностью выздоровел. Смотри, я могу стоять, я могу ходить, я… Мне не нужна охрана. — Сказал Тарталья, нервно смеясь. — Не забывай о нашем контракте. Ты принадлежишь мне, — прорычал Чжун Ли. Тарталья спрыгнул с кровати и бросился к двери. Чжун Ли опередил его, ударив о стену и повалив на пол. Тарталья, задыхаясь, соскользнул вниз, когда Чжун Ли прижал одну из его рук над головой. — Ты сумасшедший. — Почему с тобой так сложно, Аякс? Я просто хочу помочь тебе. — Не называй меня так. Это только для семьи — сказал Тарталья, стиснув зубы. — Теперь я твоя семья, не так ли? — Семья? Т-ты.. Отойди от меня. — Он схватился за запястья Чжун Ли свободной рукой —Отпусти! — недоверчиво сказал Тарталья. В ответ он скользнул рукой под рубашку Тартальи. Чжун Ли прижал ладонь к животу, и жёлтый знак внезапно появился снова. — Мы заключили договор. Ты мой. Чайльд вздрогнул от внезапного ощущения той самой энергии, проходящей через него, и издал сдавленный вздох — Ч-что это? — Символ, завершающий наш контракт. Пока он существует, ты связан со мной. — Какой с-контракт…? — спросил Тарталья, вздрагивая. — Ты поклялся, что отдашь мне свою жизнь, и я пообещал защитить тебя от всего мира. Просто, не так ли? Я укрепил нашу связь, наполнив её своей энергией. Скоро мы будем неразлучны. — Я не хотел этого. Нет, чего ты хочешь от меня? — Тарталья попытался вырваться из хватки, но другая рука, прижала его к полу. — Это была подготовка к будущему. Я должен был приучить твоё тело получать сразу большой приток энергии. Таким образом, когда мы, наконец, спаримся, твоё тело сможет без проблем принять мои яйца. — Что… — У Тартальи пересохло в горле. Он попытался встать, но Чжун Ли просто крепко прижал его к полу. — Нет! Я не… ты хочешь, чтобы я… — Тарталья закричал, слабо дергаясь под его хваткой. — Это естественно бояться спаривания с адептом. В первый раз всегда особенно сложно, но я обещаю максимально облегчить это. Тебе незачем бояться. Тарталья не знал, почему кричал о помощи — с каких это пор он стал настолько жалким, чтобы делать такие вещи? И кто бы ему вообще поможет? Всё, что он понимал, это то, что ему нужно как можно скорее уйти от этого Чжун Ли. Чжун Ли прикрыл его рот рукой, чтобы заставить его замолчать, и крепко сжал его щёки пальцами. Чувство прикосновения. Он корчился под ним, слёзы начали выступать в его глазах от беспокойства. Чжун Ли вздохнул, увидев такую реакцию своего партнёра. Он всегда проявлял весьма отчётливый интерес к мальчику. Прежде чем он это осознал, эта привязанность превратилась из нежности в одержимость. Чжун Ли должен был завладеть им, чего бы это ни стоило. Во время переговоров с Царицей он попросил, чтобы Чайльд стал частью сделки. Она неохотно согласилась, поначалу не желая отдавать одного из своих заветных Предвестников безжалостному Гео Архонту. Чжун Ли не лгал. Царица действительно продала Тарталью, но не Цисин. Она продала его Мораксу. Вернуть его доверие после того, как он сломал его разум и тело с помощью Нин Гуан, было легче, чем ожидал Чжун Ли. Несмотря на свой боевой опыт, мальчик был слепо наивен, когда дело касалось межличностных отношений. Он размышлял, что сделать Тарталью своим по контракту, возможно, было слишком прямолинейным методом. Царица действительно предупреждала его не применять грубую силу в вопросах любви. На последнем этапе своего плана он потерял терпение. Его приз был так близко, дрожал перед ним, так желая его. Он должен был отметить его перед всем миром. Ах, но люди ведь не так становились любовниками, не так ли? Чжун Ли знал, что Тарталья не располагал всеми подробностями договорённости, но он отреагировал куда более враждебно, чем ожидалось. Он всё-таки не согласился с контрактом, хотя Чжун Ли предпринял все эти дополнительные шаги, чтобы получить его согласие? Люди более непостоянны, чем он думал — возможно, он всё-таки не понимал их так хорошо, как думал. Заметив, что Чжун Ли задумался, Тарталья воспользовался моментом, прикусив его руку, закрывающую рот. Он сплюнул кровь в лицо Чжун Ли, одновременно ослабив хватку и на лице, и на руке. Прежде чем Чжун Ли успел среагировать, Тарталья схватил его, ударив его со всей силой, на которую он был способен. Он плюхнулся на пол с глухим звуком. Тарталья мог бы перерезать ему горло прямо сейчас и освободиться от него навсегда. Но, он не мог заставить себя сделать это. Он отказался подойти к человеку, опасаясь, что тот вскочит и схватит его, как только тот сделает шаг вперед. Без его Глаза Бога у него не было бы шансов. Оставался только один вариант: Бежать. Тарталья подбежал к окнам, спрыгнув вниз. Люди странно смотрели на него. Он всё ещё был без обуви, на нём не было ничего, кроме шёлковой пижамы, которую Чжун Ли одел на него, пока он спал. Он содрогнулся при мысли, что Чжун Ли обращается с ним таким образом, даже когда он без сознания. Он не знал, куда идти. Нигде в Ли Юэ не было безопасно. Не с глазами Миллелитов повсюду, не с каждым человеком в этом городе, жаждущих увидеть его сломленным. Не с бывшим Архонтом этой земли, одержимым мыслей, чтобы он стал его домашним животным и вынашивал его детей. Тарталья никогда не согласится ни на что из этого. Он должен был уйти из Ли Юэ, но и вернуться в Снежную он тоже не мог. Если то, что сказал Чжун Ли, было правдой — кто знает, что было ложью, а что нет? — его родная страна больше не была для него безопасной. Возможно, Чжун Ли ожидал именно этого, и он снова попадет прямо в его руки. Нет, ему нужно было идти на север — в Мондштадт. Если и был Архонт, готовый защитить его, так это Барбатос. Он бы точно посочувствовал удушающей ловушке Тартальи в контракте, на который он никогда полностью не соглашался. Тарталья ненадолго задрал рубашку. Гео-знак снова исчез. Он старался держаться подальше от Миллелитов и от открытых дорог, достав где-то пару ботинок и кинжал для самозащиты. Кинжал был почти бесполезен в бою против человека, опытного в использовании Глаза Бога. Он бежал так далеко, как только могли нести его ноги, заставляя их двигаться сквозь пульсирующую болезненность. В Фатуи ему приходилось тренироваться и похуже, не так ли? Солнце начало садиться, а Чжун Ли всё ещё не было видно. Тарталья не мог хорошо ориентироваться в темноте, но не осмеливался зажечь какой-либо костёр. Каждый звук в ночи заставлял Тарталью подпрыгивать. Он уже привык к плохому сну за время своего заключения в гавани, и эта ночь почти не изменилась. Он отказывался ослаблять бдительность. Он не мог избавиться от ощущения, что Чжун Ли слишком легко сдался, словно позволил ему сбежать. Он ожидал, что тот появится с минуты на минуту. Он просто ходил несколько часов по глуши. Как Чжун Ли мог найти его? И собирался ли он вообще преследовать его? Тарталья уже знал ответ на последний вопрос. Этот взгляд в его глазах. Чайльд вздрогнул, вспомнив это золотое сияние. Он закрыл лицо руками. Возможно, было бы лучше, если бы он проигнорировал «помощь» бога и остался… Он снова содрогнулся при воспоминании о своём наказании в Ли Юэ. Тарталья едва не рассмеялся. Как забавно было, что даже самое тяжёлое страдание можно было облегчить введением новых забот. Перед ним был человек, который знал о нём всё, знал о его семье. Человек — нет, адепт, — который действовал вне человеческих представлений о морали, считая свои поступки правильными, что бы он ни делал. Кто так стремился завладеть им. Превратить его в свою послушную маленькую собачку и держать рядом с собой вечно. Тарталья продолжил движение на север, как только увидел первый луч света, пробившийся над горизонтом. Он должен был добраться до Мондштадта как можно быстрее. К полудню Тарталья едва начал расслабляться, убеждая себя, что Чжун Ли всё-таки не придет за ним, как вдруг… — Почему ты убежал, Аякс? Тарталья замер. Откуда взялся этот голос? Он огляделся, но не увидел ни одного живого существа в поле зрения. Он не мог просто вообразить это, не так ли? Тарталью быстро вывел из волнения человеческий голос — слишком высокий, чтобы принадлежать Чжун Ли. Он поднял глаза и увидел группу Похитителей сокровищ, выходящих из-за каменного выступа. — Видите, я же говорил вам, что это Одиннадцатый Предвестник! Это было совершенно незабываемое шоу в Ли Юэ. Что ты делаешь здесь, в долине Гуйли? Как хлопотно. Тарталья не сомневался, что сможет справиться со всеми ними, даже настолько ослабевший, насколько он стал, но сейчас он не был заинтересован в том, чтобы тратить на них время. — Если бы мы его схватили, сколько, по-вашему, заплатили бы за него Фатуи? — Нисколько. Я больше не в рядах Фатуи. — усмехнулся Тарталья. Похититель Сокровищ поднял бровь. — Это новость для меня. — Нет, нет, мы не вернёмся с пустыми руками. Я уверен, что даже бывший Предвестник мог бы где-нибудь получить свою цену. Вы только посмотрите на его лицо, я уверен, что он выглядел бы довольно мило, согревая наши члены. Это предложение было резко прервано копьем, пронзившее его грудь, в результате чего он рухнул на землю в луже собственной крови. По другую сторону стоял темноволосый мужчина со свирепым выражением лица, когда он направился к Тарталье и Похитителям сокровищ. Чжун Ли. — Аякс, — прорычал он. Тарталья упёрся ботинками в грязь и побежал в противоположном направлении. Он не мог… он не мог рисковать, он должен был бежать. Тарталья споткнулся, его ослабевшие ноги не выдержали, но он быстро отряхнулся и побежал дальше. Он не мог остановиться. Он нашёл его — Он был так далеко, что едва мог разобрать звуки боя. Или, возможно, слово « бой » было слишком грубо сказано. Было бы правильно назвать это односторонней резнёй со стороны Чжун Ли. Тарталья лихорадочно огляделся. Он почувствовал, как его швыряют на землю, лицом в грязь. Рука, прижатая к его спине, твёрдо вонзила его в землю, но ему не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это был. — Почему ты убежал, Аякс? — Потому что ты сумасшедший, — прохрипел Тарталья. Он быстро вытащил кинжал, который прятал в одежде, в последней попытке ударить им Чжун Ли. А потом, хруст. Чжун Ли схватил его за руку, выкручивая и ломая её одним быстрым движением. Тарталья вскрикнул, чувствуя, как рука безвольно падает на землю рядом с ним. Он не мог сдержать слёзы, которые выдавливались из его глаз. — Это может быть больно, но это для твоего же блага. Я прошу тебя воздержаться от движений. Для меня было бы хлопотно сломать тебе и ноги. Он стиснул зубы от боли. — Т… ты… нгхх… Чжун Ли схватил его вторую руку достаточно крепко, чтобы по телу Тартальи прошла волна боли. — Прекрати дёргаться. Вся его оставшаяся надежда покинула его. Он же не думал всерьез, что сможет убежать от него, не так ли? Он не думал, что сможет уклониться от бывшего бога и верховного адепта, не так ли? — Не беспокойся, тебе больше не понадобятся руки и ноги. Я защищу тебя от всех тех, кто захочет причинить тебе вред или использовать тебя. — Мне не… нужна была твоя помощь с этим… Чжун Ли не сдвинулся ни на дюйм. Тарталье хотелось плакать. Какой смысл во всей накопленной им силе, если он не может защитить себя в такой ответственный момент? Он склонился над Тартальей, приблизив своё лицо к лицу Чайльда, и Тарталья встретился с ним взглядом. Тело, прижатое к спине Тартальи, было тёплым, но лицо его казалось холодным даже со спокойной улыбкой. — Борьба со мной не принесёт плодов. В конце концов я получу то, что хочу. Чжун Ли засунул два пальца глубоко в рот Тартальи, заткнув ему рот. В уголках его глаз выступили слёзы. Тарталья попытался укусить, но обнаружил, что руки Чжун Ли стали твёрдыми как камень. Казалось, он чему-то научился из их предыдущей стычки. — Ты поклялся быть со мной на всю вечность. Но ты пытался сбежать, не так ли? Те, кто нарушают контракты, должны быть наказаны. Чжун Ли перевернул Тарталью на спину. Его глаза расширились от ужаса, когда он столкнулся лицом к лицу с Чжун Ли, в глазах которого не осталось ни капли доброты. Он брыкался и извивался, но строгое выражение его лица не менялось. Тарталья открыл рот и тут же закрыл его. Остался ли какой-нибудь смысл в попытках успокоить его? Чжун Ли схватился за рубашку, и Тарталья закричал, почувствовав, как свободная одежда срывается с его тела, шёлковая рубашка разорвана когтистыми руками, а штаны сползли с его ног, пока не были небрежно отброшены в сторону. Щелчком пальцев материализовались кандалы, прижав запястья Тартальи к земле над его головой и позволив рукам Чжун Ли свободно перемещаться по его нижней части тела. Тарталья снова был совершенно голым, слабым и уязвимым под Чжун Ли, когда он раздвигал его ноги. Ужас сгустился в его желудке. — Гх… Чжун Ли… Стой — что бы ты ни собирался делать, не делай этого. — Взмолил Тарталья, его глаза заслезились. — Разве ты не говорил, что…хочешь жить как человек? Его сердце бешено колотилось. Это… не… — Я видел, как люди делают много ужасных, ужасных вещей на протяжении многих лет, Аякс. — Он поцеловал Тарталью в шею. Чайльд почувствовал, как острые зубы царапают его кожу. Слова застряли у Тартальи в горле, когда он увидел, как член Чжун Ли выскользнул из его штанов. Он отличался от прежнего — на этот раз с золотым кончиком, с глубокими гребнями и округлыми шипами, идущими по всей длине. Возможно, самое ужасное, что он был большим. Больше, чем всё, что Тарталья когда-либо принимал в своей жизни. Паника охватила Тарталью, когда он почувствовал, как он давит на его вход, чувствуя, как знакомая паника поднимается в его груди. — Н-нет… нет…! — Не бойся, он должен быть достаточно смазан. Если ты не будешь делать резких движений, я смогу войти в тебя, не причинив никакого вреда. — Нет, нет, я определенно не могу — т-ты сломаешь меня этим, я не могу! Чжун Ли раздвинул ноги Тартальи до такой степени, что они начали болеть, предоставив полное пространство для того, чтобы его огромный член скользнул внутрь его тела. Даже когда Тарталья пытался сомкнуть их, его железная хватка удерживала их далеко друг от друга. — Гх… хх… ах… Чжун Ли медленно вставил первые несколько дюймов, заставляя гребни приятно скользить по его внутренностям, прежде чем, наконец, одним резким толчком полностью погрузиться в него. Чжун Ли заметил, что в прекрасных голубых глазах его возлюбленного выступили свежие слёзы. — Каково это? — Это… больно… Пожалуйста… х-хватит…… — выдохнул он, слабо качая головой. — Это моё наказание для тебя. В следующий раз тебе следует прислушаться к моим предупреждениям, иначе я могу проникнуть в тебя без всякой смазки. На этот раз не беспокойся — скоро тебе станет приятно. Тарталья не хотел чувствовать себя хорошо. Он не хотел, чтобы Чжун Ли доставлял ему удовольствие. Не в таком положении, не так — Чжун Ли начал двигаться. — Нгх… мнгх… ! Гх, ха. — С каждым толчком из глаз Тартальи текли слёзы. Всё, на чём он мог сосредоточиться, это был член, который входил в него, пробиваясь в его тугое тело и разрывая его на части. Крики и хныканье бесконтрольно вырывались из его рта, когда он наполнялся снова, и снова, и снова. Всё его тело чувствовало себя так, как будто оно прямо сейчас разорвётся на члене Чжун Ли вот так. — Стой, — закричал он. — Чжун Ли, п-стоп…! Я умоляю тебя… пожалуйста, п-постой … ты уже поймал меня, п-не так ли? Я — я… х! Ааа… Прости, п-за попытку убежать… Он был не в состоянии пошевелить руками, беспомощный, чтобы остановить Чжун Ли, когда он извлекал удовольствие из его дрожащего тела именно так, как хотел. Чжун Ли выскользнул и вошёл обратно со всей силой своих бёдер, издав ещё один стон в губы Тартальи, когда его тело подпрыгнуло вверх. К настоящему времени он превратился в рыдающее месиво, слюна и слёзы стекали по его стонущему лицу. Чжун Ли продолжал трахать его, не говоря ни слова, не обращая внимания на мальчика под ним. — Ч-Чжун Ли… пожалуйста, я усвоил свой у-урок… Я н-не буду… никогда убегать… Я буду слушать… каждое слово… ко-которое т-ты с-скажешь… Он был достаточно умён, чтобы не послушать его. Следующий толчок полностью оторвал спину Тартальи от земли, кончик члена Чжун Ли был виден в выпуклости живота Тартальи. Тарталья издал ещё один сдавленный крик, слюна потекла из его рта. — Ах… нгхххх…! Он неистово начал дёргать ногами в воздухе и крутить бёдрами, но он ничего не мог сделать, чтобы избежать сводящего с ума темпа Чжун Ли. Тарталья безумно надеялся, что кто-нибудь — какой-нибудь странствующий авантюрист, какой-нибудь торговец, кто угодно — наткнётся на эту опустошительную сцену и вытащит его из когтей Чжун Ли. Но никто не пришёл. Ни одна душа не прошла мимо. — Я соб-ираюсь… п-сломатьс… — Его глаза начали закатываться. — Ты сильный, Аякс. — Чжун Ли погладил его по волосам, смахивая слёзы. — Я знаю, что ты сможешь это принять. Тарталья захныкал, не в силах составить законченное предложение. Его отверстие было полностью покрыто смазкой, поэтому Чжун Ли с лёгкостью впихнул себя в хрупкое тело Тартальи, использовав его как не более чем насадку на член. Его мольбы остались без внимания, но они были единственной формой выразить его протест. Тарталья не знал, как долго он сможет сохранять рассудок, чувствуя, как его внутренности перестраиваются снова, и снова. Он отчаянно цеплялся за надежду, что просто отключится здесь и сейчас, чтобы избавить себя от всех страданий. К сожалению, прошло много времени, прежде чем он исполнил своё желание. Каждый раз, когда глаза Тартальи начинали тускнеть, а голова слабо склонялась набок, Чжун Ли снова заряжал его энергией, возвращая его в сознание. Он мог только лежать с широко открытыми глазами, когда член Чжун Ли врезался в него с нарастающим пылом. Он продолжал трахать его ещё долго после того, как он, наконец, потерял сознание, его голубые глаза остекленели, а рот был полуоткрыт. К тому времени, когда он вышел, солнце село. Обильное количество спермы хлынуло из его отверстия. Чжун Ли отступил назад и восхитился видом своего спящего возлюбленного, лежащего на земле и покрытого слюной, слезами и его семенем. Гео-знак снова появился на его животе, слабо пульсируя вместе с сердцебиением Чжун Ли. Он всегда был таким красивым, даже таким. Чжун Ли не ошибся в выборе партнёра. Подобно ребёнку, воссоединяющемуся с любимой игрушкой, Чжун Ли первым делом вернул его обратно. После столь интенсивного использования своего любовника казалось, что ему нужно будет снова очистить его. Чжун Ли очень сильно любит своего мальчика. Он никогда не позволит Аяксу покинуть его.***
— Я больше не позволю никому причинять тебе боль, включая тебя самого. Он отнёс Тарталью обратно в свой дом и своими руками вылечил его многочисленные раны. Как только он был перевязан, он поместил его обратно в постель, связав его запястья, чтобы предотвратить любое неповиновение. — Я тебя ненавижу, — выплюнул Тарталья со слезами на глазах. — Ты ранишь меня такими словами. Я полностью готов отдать тебе весь мир, если ты только будешь послушным. — Я не просто какой-то… питомец или игрушка для богов. — Ты не вещь, Аякс, ты моё сокровище. Я тебя люблю. Эти слова были одновременно полны нежности и пустоты до глубины души. Тарталья почувствовал тошноту. Его безвольная рука и боль в заднице были достаточным свидетельством того, что Чжун Ли без колебаний сделает всё что угодно, ради собственных жадных желаний. — А как насчёт всех людей, которые знали меня раньше? Моя семья? — воскликнул Тарталья. — Ах. Прошу прощения. Видишь ли, после того, как ты сбежал, я сообщил, что ты погиб в дикой природе. Настоящая трагедия. Я уверен, что те, кто любил тебя в прошлом, будут скучать по тебе, но теперь никто не будет нам мешать. Тарталья тупо смотрел вперёд, и его сердце ещё глубже забилось в груди. Чжун Ли был монстром. Почему он раньше не мог заметить правду? — Почему бы не сосредоточиться на настоящем, когда у тебя есть я, любовь моя? Он променял всего несколько недель рабства на всю свою жизнь. — Я хотел бы испытать жизнь в своём смертном теле с тобой рядом. Он наклонился, чтобы поцеловать Тарталью, но тот был слишком слаб, чтобы сопротивляться, когда их губы встретились. Он мог только крепко закрыть глаза, чувствуя, как руки Чжун Ли обхватывают его челюсть, удерживая его лицо на месте. За прошедшие годы Чжун Ли понял, что даже самый крепкий камень можно превратить в пыль. Он имел в виду это, когда говорил, что любит его, что он не хочет ничего, кроме того, чтобы они вдвоем ценили время, проведённое вместе. Неисправимый, упрекнул он себя, снова раздвигая ноги протестующего.***
Тарталья попытался сбежать во второй раз. С каждым днём он всё больше и больше убеждался в одном факте: однажды Чжун Ли надавит слишком сильно, и он сломается. И на этот раз осколки никогда больше не сойдутся вместе. Он не собирался сидеть и ждать, пока это произойдет. Он должен вернуться к своей семье. Тарталья выжидал, с самого первого дня спрятав в каркасе матраса кусок разбитого фарфора. Как только Чжун Ли ослабил бдительность настолько, что расстегнул цепь на одной из его лодыжек. Тарталья потер натёртые запястья, он ещё никогда так не радовался своей гибкости. Наконец-то он освободился от своих ограничений — теперь всё, что ему было нужно, это сбежать из дома Чжун Ли. Это должно быть самой легкой частью. Как и ожидалось, дверь всё ещё была заперта, но окно… Когда Тарталья открыл окно, он ужаснулся. Там не было гавани Ли Юэ. Только мягкое, молочно-оранжевое небо, усеянное лиловыми облаками, беззаботно плывущими вдали. Фальшивое солнце било сверху, отбрасывая жёлтое сияние на пол комнаты. Чжун Ли заманил его в ловушку в своих владениях. Тарталья упал на колени. Теперь не было никакой надежды на то, что он сбежит. Не тогда, когда он буквально сидел на ладони Чжун Ли, пойманный в ловушку за пределами обычных границ времени и пространства. Он тупо уставился в стены, не в силах ничего сделать, кроме как ждать, пока его похититель вернётся и обнаружит сцену, которую он устроил. Той ночью Чжун Ли тщательно наказал его тело, пока оно не вспомнило урок, который его разум, казалось, слишком легко забыл. Тарталья давно понял, что молить о пощаде темноволосого человека бесполезно, но слова всё равно вырвались из его уст.***
— Просто… убей… меня. — Пробормотал Тарталья. Его тело, так много раз использованное Чжун Ли за последние несколько месяцев, уже давно онемело от ужаса этого ощущения. Его живот теперь был немного вздут от яиц, которые Чжун Ли отложил в него. — Никогда. Чжун Ли снова нежно поцеловал его.***
В течение многих лет Министерство по гражданским делам, Цисин и Гильдия искателей приключений собирали различные слухи о том, что пропавший Одиннадцатый Предвестник жив, но это были всего лишь слухи. Один путешественник сообщил, что шесть месяцев назад видел мужчину с рыжими волосами, окровавленного и избитого, направлявшегося в гостиницу Ваншу. Одна официантка утверждала, что ночью на терассе во время перерыва она увидела шокирующее зрелище: ничего, кроме кровавых обрубков там, где когда-то были руки и ноги. Независимо от истинного конца его истории, память об унизительном наказании бывшего Одиннадцатого Предвестника сохранилась в умах людей и на долгие годы передавалась как городская легенда.