***
— Ого. Выглядишь очаровательно, Тарталья. Скарамуш вёл переговоры о временном освобождении Тартальи от его ограничений. После того, как веревки вокруг его ног были развязаны, Чайльд неуверенно попытался подняться на ноги, но Скарамуш быстро остановил его. — Собачки не ходят на двух ногах. Я сказал, что ты можешь ходить? Тарталья теперь ползал на четвереньках, всё ещё обнаженный, если не считать красного воротничка на шее. Анальная пробка, которую Скарамуш засунул ему в задницу, имела пушистый хвост на конце, покачиваясь вокруг его бёдер, когда он двигался. — Теперь ты выглядишь как домашнее животное. Ах, я никогда не думал, что увижу тот день, когда ты будешь ползать передо мной на коленях. Тарталья молча посмотрел на Скарамуша. — Тебе нужно только подчиняться каждому моему слову, и я обещаю выполнить свою часть сделки, — он потянул за поводок, — пришло время прогуляться, мой маленький питомец. Тарталья покраснел и стал медленно шагать за Скарамушем, ползая на четвереньках по неровной дороге. Когда он шел недостаточно быстро, Скарамуш крепко дергал его за поводок, заставляя ошейник на шее душить его. Скарамуш переключился на то, чтобы Тарталья шёл впереди него после того, как изменил темп. Люди, слоняющиеся по городу — члены Гильдии искателей приключений, торговцы, государственные служащие, покупатели —все повернулись, чтобы взглянуть на Фатуи, которого в настоящее время водят на четвереньках, как собаку. Тарталья покраснел от смущения. Он хотел плакать. Это было даже хуже, чем быть повешенным — по крайней мере, тогда он мог просто закрыть глаза и принять это. Здесь он несет активную ответственность за собственное унижение. Он смотрел на землю, пока шел, не желая смотреть в лицо толпе. — Какой извращенец… — Как бесстыдно! Он готов зайти так далеко, чтобы унизить себя? — О боже… посмотри, как подергивается его задница. Как ты думаешь, ему это нравится? Тарталья дрожал. «Нет… я… я не… я не!..» Скарамуш неспешно гулял по гавани Ли Юэ со своим новым питомцем рядом с ним. Он завязал долгую беседу с одним из торговцев, в то время как Тарталья был вынужден ждать на четвереньках в молчании с кляпом во рту, пока каждый прохожий мельком видел его униженное состояние. Скарамуш отвел Тарталью в небольшой тихий антикварный магазин, где купил чашку. Ожидая на деревянном полу, пока Скарамуш закончит свою покупку, он задавался вопросом, как долго это продлится. Женщина за стойкой с любопытством посмотрела на мужчину, стоящего на земле, считая мору в руке. Чайльд отвёл глаза. — Я хочу в Книжный дом. Пойдем. Когда они подошли к второму этажу, Скарамуш с любопытством постучал пальцем по одному из указателей. — Хм, похоже, домашних животных внутрь не пускают. Какая жалость. — … — Тогда мне придется оставить тебя здесь одного, — сказал Скарамуш, возвращая Тарталью обратно и крепко привязывая его поводок к ближайшему столбу. Тарталья вернулся на улицу, и Скарамуш явно планировал оставить его там. — Подожди, у меня есть идея. Останься. Не смей двигаться или вставать с колен. Скарамуш ушёл в противоположном направлении, оставив Тарталью в одиночестве. Почему-то смотреть на него, когда он был один, было даже унизительнее, чем когда рядом с ним был Скарамуш. Он оставался в своем унизительном положении, опасаясь, что Скарамуш втайне ждал где-нибудь, чтобы он напортачил. Через пару минут Скарамуш вернулся с чашкой в руке, которую купил ранее в тот же день. — Я придумал для нас забавную игру. Для начала я хочу, чтобы ты приседал. Перестань так на меня смотреть и поторопись. — Ммм? — спросил Тарталья, вставая на две ноги и сгибая колени в положении, аналогичном тому, в котором он был связан несколько дней назад. — Нет, поставь ноги шире. Я хочу, чтобы все могли видеть. Он чувствовал, как пробка в его заднице сдвигается, когда он широко расставил ноги. Тарталья покраснел от унижения при мысли о том, чтобы выставить себя на всеобщее обозрение, но он остался на месте, слегка дрожа. — А теперь я хочу, чтобы ты поднял руки вверх, как собака. Тарталья подчинился, согнув запястья и локти, а Скарамуш держал перед собой чашку. — Эта чашка наполнена кипящим чаем. Правила игры таковы: ты должен оставаться в этом положении, балансируя с чашкой на голове, пока я не закончу. Если я вернусь из книжного магазина, и чашка будет разбита, чай разлит, или ты поменяешь позу, тебе грозит наказание. Очень суровое наказание, Тарталья. Я ясно выражаюсь? Тарталья слегка кивнул. Ох, эта игра могла закончиться плохо для него. Он оставался совершенно неподвижным, пока Скарамуш поставил небольшую чашку ему на голову, чувствуя, как ее горячее дно прижимается к его голове. Если бы она пролилась сейчас, она почти наверняка бы оставила ожог. — Игра начинается. Я надеюсь вернуться и обнаружить, что мой питомец остается там, где я его оставил. И Скарамуш вернулся наверх в книжный магазин, снова оставив Тарталью одного. Неужели Скарамуш планировал просто так бросить его?! Тарталья почувствовал, как смущение скатилось по его щекам, когда люди, идущие по улице, увидели, как он выставляет на всеобщее обозрение свою грудь, живот и член, не говоря уже о толстом пушистом хвосте, который в настоящее время вылезает из его задницы. В положении на корточках он выглядел как сплошная шлюха, и он был уверен, что Скарамуш прекрасно это осознавал. Первые пятнадцать минут или около того прошли гладко, но Тарталья начал волноваться. Признаков Скарамуша по-прежнему не было, а ноги Тартальи начали болеть. Он был благодарен за то, что никто не попытался прикоснуться к нему или сбить чашку с его головы; это был один из элементов запутанной игры Скарамуша, на который он не мог повлиять. Тарталья знал, что на тридцатой минуте он был обречён, когда случилось что-то неожиданное: вилка в его заднице, которую он считал просто аксессуаром, на самом деле оказалась вибратором. — …! Она завибрировала, и Тарталье пришлось удержаться от рефлекторных вздрагиваний при внезапном раздражении. Он должен был сосредоточить всё, что мог, чтобы его тело не дрожало. Скарамуш, этот ублюдок! Он всё это устроил! Все это время он просто планировал использовать этот вибратор, чтобы унизить его. Конечно, он никогда не ожидал, что он выиграет! — Ммм… ммм… — простонал Тарталья, не в силах переместить свое тело в более удобное положение или облегчить сводящее с ума состояние возбуждения, в которое вводил его вибратор. Его ноги начали дрожать от истощения, чашка на его голове неустойчиво колыхалась, но он не мог позволить себе проиграть. Он не хотел знать, что задумал Скарамуш. Наконец ему удалось занять устойчивое положение, крепко стиснув зубы вокруг насадки, чтобы голова не тряслась. А потом интенсивность вибратора увеличилась. Лицо Тартальи стало ярко-красным, когда он попытался удержать свое тело от любых резких движений, чтобы чашка чая не пролилась. Он знал, что стонет как шлюха, но ничего не мог с собой поделать. Ему потребовалась вся его энергия, чтобы просто не трясти. Он почувствовал, как по его щекам текут слёзы стыда и возбуждения. Некоторым посчастливилось запечатлеть эту идеальную сцену на свои камеры. Другие просто наблюдали, как он изо всех сил старался удержать чашку на голове, размышляя о своей агонии. Несколько прохожих, быстро поняв условия игры, просто взглянув на него, обратили на него пристальное внимание. — Гхх… ммм… ммх… нгх… ! Один человек подошел с отведенной назад рукой, собираясь сорвать чашку, прежде чем кто-то другой, наблюдающий со стороны, быстро остановил его. — Что ты делаешь? — Я хочу чтобы он проиграл, так что он, очевидно, будет наказан! — Нет, просто посмотри на него. Он собирается бросить это в любую секунду. Тебе не кажется, что смотреть, как он борется, веселее? — Ты прав. — Ммм… Почему он так долго ходил по книжному магазину?! Он не был уверен, сможет ли удерживать эту позицию дольше. Его ноги дрожали от напряжения еще сильнее. Ему ничего не хотелось, кроме как согнуться пополам или прикоснуться к себе, ощущение от удара вибратора о его простату сводило с ума. В уголках глаз продолжали выступать слезы. Вибрации внезапно достигли максимальной интенсивности, и Тарталья, не удержавшись, кончил с громким криком. Чашка упала с его головы и разбилась о тротуар перед ним, осколки рассыпались по всему полу вместе с его белыми брызгами спермы. Пролитый чай стекал по его лицу и телу, к счастью, теперь слишком прохладным, чтобы обжечь его плоть. Вибрации не прекращались. Тарталья мог только корчиться от чрезмерного удовольствия, согнувшись, опершись локтями о землю и подняв задницу в воздух, ожидая появления Скарамуша. Вскоре после этого появился Скарамуш — подозрительно быстро — и ахнул, когда увидел, что чашка развалилась на земле. — Плохая собачка! Я купил ту чашку час назад, а ты её уже разбил. Похоже, ты уже нарушил наше обещание на сегодня. Я дал тебе шанс, а ты напортачил. Какое разочарование… —… — Но я могу простить тебя, если ты извинишься за то, что был плохим мальчиком. Что ты думаешь? — Скарамуш убрал, — Смотри: я дам тебе возможность попросить прощения. Скажи мне, что ты сделал не так. Тарталья хотел сказать Скарамушу несколько отборных слов, но он знал, что сейчас неподходящее время. Он сглотнул. — Я… я был… я был плохим мальчиком. Мне очень жаль. Я… ха… ах… с этого момента я буду… ну… хорошо себя вести… обещаю. Я буду продолжать делать то, что ты говоришь… — А что происходит с плохими мальчиками?» — Накажи… Накажи меня, пожалуйста… мнгх… Тарталья испустил непроизвольный стон в конце предложения, всё ещё испытывая удовольствие от вибратора. — Ты назовёшь меня твоим хозяином. Понял? — Д-да… Хозяин. Тарталья позорно знал, что все люди наблюдают за этой унизительной сценой. Лицо Скарамуша озарилось ликованием. — О, Тарталья, я просто пошутил обо всем этом. В любом случае это был дешёвый кусок фарфора. Я бы не стал настолько привередливым, чтобы закончить наш прекрасный день вместе из-за такой банальной ошибки, не так ли? Но если ты так сильно умоляешь о наказании, я буду достаточно любезен, чтобы дать тебе его. … Этот уёбок. Если бы Тарталья держал рот на замке, не было никакой гарантии, что Скарамуш, каким бы непостоянным он ни был, отпустил бы его вот так. Он ненавидел возлагать все свои надежды на такого мошенника. — Ой, я забыл! Мне нужно выключить это. Скарамуш щелкнул выключателем в руке. Слёзы текли из глаз Тартальи от чрезмерного возбуждения. У него даже не было времени прикрыть рот, чтобы крик не вырвался наружу. — Ой, я случайно включил максимальную скорость. Моя ошибка. Вибратор наконец утих, оставив его задыхающимся, пускающим слюни. — Нг… т-ты… ! — Ты сказал, что будешь послушным питомцем, не так ли? Что ж, начнем с этого: встань на четвереньки и будь моим стулом, пока я закончу просматривать эту книгу. Он плюхнулся на трясущуюся спину Тартальи, заставив его вздрогнуть от лишнего веса. — А после этого я дам тебе важные инструкции. Ты лучше слушай, потому что наше следующее мероприятие будет для тебя очень и очень захватывающим. Ах… не могу дождаться, — сказал он со злой ухмылкой.***
Следующее «мероприятие» было связано с тем, что Скарамуш вывел его на открытую площадь, вокруг которой толпилось множество людей. Несколько человек сидели на скамейках и ели свой поздний обед. Другие просто занимались повседневными делами. Они стояли сбоку, люди естественным образом расходились вокруг странного дуэта. Тарталья чувствовал на себе все взгляды. — Хорошо, Тарталья, — ласково сказал Скарамуш, — ты знаешь, что делать, не так ли? Лицо Тартальи покраснело при мысли о том, чего хотел от него Скарамуш. Он промолчал, отказываясь смотреть ему в глаза. Он… он не мог этого сделать! Это было слишком постыдно! — Поторопись, засранец, — Скарамуш наступил на задницу Тартальи, ещё глубже врезав пробку в него и вызвав тихий крик, —послушай, ты уже зашёл так далеко. Все смотрят на тебя прямо сейчас. Это прекрасная возможность. Тарталья покачал головой, но отказался двинуться с места. Скарамуш нетерпеливо посмотрел на него. — Слушай. Если ты не сделаешь, как я сказал, контракт будет расторгнут. И я не могу сказать, что не дал тебе шанса, не так ли? Чайльд задрожал. — Я… — Ты хочешь, чтобы я увеличил число с пятидесяти до сотни? Тарталья подавился. — Н-нет, пятьдесят уже… Слишком много, я не понимаю, как… — Время идёт, Тарталья. Если ты не удовлетворишь пятьдесят мужчин к концу дня, я буду очень разочарован тем, что ты нарушил своё обещание. Разве ты не гордишься тем, что сдерживаешь каждое обещание, каким бы абсурдным оно ни было? — с презрением сказал Скарамуш. В некотором смысле он был прав. «Это для твоей семьи», — напомнил себе Тарталья. — Я теряю терпение. Ты сказал, что собираешься устроить мне представление. Так сделай это, ладно? И если ты всё-таки решишь быть грязным маленьким лжецом, вот, что должно произойти, — он снова наступил ногой на задницу Тартальи. — Во-первых, я собираюсь вернуть тебя туда, где ты был раньше, и проследить за этим лично, чтобы каждый член твоей семьи видел, что с вами происходит здесь, в Ли Юэ. Включая, конечно же, сегодняшние фотографии. Я уверен, что им бы очень хотелось увидеть, как их любимый Аякс ходит на четвереньках, как собака. Тарталья ничего не мог поделать. Скарамуш держал его на поводке, как в прямом, так и в переносном смысле, и тащил его к собственному неизбежному унижению. Выхода из этой ситуации не было. — Затем, — весело сказал Скарамуш, — я собираюсь показать тебе, что такое настоящее домашнее животное. Хотели бы вы провести эксклюзивное время с собаками Ли Юэ? Я уверен, что они хотели бы. К тому времени, когда они покончат с тобой, ты станешь не чем иным, как ещё одним из них. Желудок Тартальи упал от последствий второй угрозы Скарамуша. — Ты больной. Скарамуш закатил глаза. — О, скажи мне то, чего я ещё не знаю. — Ты!.. — Я дам тебе еще двадцать секунд, Тарталья. Ты знаешь, я нетерпеливый человек. И ты также должен знать, что я полностью готов выполнить свои угрозы. Холодный блеск в глазах соответствовал этому заявлению. Он самодовольно наблюдал, как Тарталья, наконец, без единого слова повернулся к собирающейся толпе. — Обязательно говори громко и чётко, иначе я заставлю тебя повторять это снова и снова, пока я не буду удовлетворен. Тарталья крепко зажмурился и проглотил остатки своей гордости. — Я шлюха Ли Юэ! Пожалуйста, используйте меня! — он плакал, — Я люблю члены, и я не могу дождаться, когда вы выльете всю свою восхитительную сперму в меня! Пожалуйста! Ропот толпы усилился, и несколько заинтересованных людей начали приближаться. — Улыбнись, — ласково пробормотал Сказитель, — ты хочешь, чтобы они думали, что тебе весело, не так ли? Скарамуш схватил Тарталью за хвост и вытащил его, пробка вылетела с влажным хлопком. Тарталья тихонько хмыкнул, почувствовав, как гребешки приятно терлись о его стенки. — А теперь повернись и покажи им свою задницу. Тарталья медленно обернулся, чувствуя лишь малейшее облегчение от того, что ему разрешили спрятать лицо. — Я имею в виду, что хочу, чтобы ты раздвинул ноги. Дрожа, Тарталья раздвинул ноги и приподнял задницу, выгнув спину, прижавшись лицом к прохладной земле. — Ты же не хочешь, чтобы они трахнули это в неподготовленном виде, не так ли? — Ты не ответил на мой вопрос. Скажи им, как сильно ты хочешь их члены. — Я… я хочу, чтобы ваши члены были внутри меня, — хрипло простонал он, — п-пожалуйста, трахните меня! Используйте меня, как хотите, мне всё равно, я возьму всё, что вы мне дадите! Голос оборвался. — Вы его слышали, — крикнул Скарамуш толпе, — Этот Одиннадцатый Предвестник очень хочет, чтобы его трахнули. Разве никто не хочет помочь нашему бедному маленькому питомцу? — Что ж, было бы неправильно с моей стороны отказывать ему, когда он так говорит… — Посмотри, как он просто умоляет о члене, эта грязная шлюха. Я никогда не знал, что это было в нём. — О… Я так сильно хочу его уничтожить. Посмотри, как трясется его задница! Слёзы унижения, которые Тарталья так старался сдержать, наконец вылились из его глаз. Что он делал? Он… собирался просто встать здесь на колени и позволить кучке мужчин трахнуть его? Выпрашивать их члены, как какая-то помешанная на сексе шлюха? — Не двигайся. Давай, покажи всем то, как ты этого хочешь, — сказал Скарамуш. Тарталья сделал, как было приказано, прижавшись грудью к земле, скользнул двумя пальцами внутрь. Его руки дрожали. — Ты уже такой влажный? — размышлял он, — Ты действительно настоящая шлюха, не так ли? Увидев твой анус, такой розовый и сжатый — любому человеку становится действительно трудно сопротивляться. К счастью, мне не нужно сопротивляться. Тарталья захныкал, когда мужчина грубо сжал его бёдра, а затем сунул в него свой член, издав смущающий стон, когда он с первого раза попал в его простату. Каждый раз он издавая мягкие мяуканья, когда член входил в него снова и снова. Скарамуш наслаждался его задыхающимся выражением лица. — Тебе нравится, Тарталья? — ухмыльнулся Скарамуш, — Я хочу, чтобы ты рассказал всем, как тебе весело. — Да, чёрт… Я чувствую себя хорошо… ха… — простонал Тарталья, прикрыв глаза. — Трахни меня… сильнее! Я люблю твой — ах! Хуй во мне… мнгх! Его спина выгнулась от боли и удовольствия. — Какая шлюха… — Так ему действительно это нравится, а? Я не думал, что в рядах Фатуи найдется такой извращенец! Горячие слёзы стыда продолжали катиться по щекам Тартальи. — Теперь о финале, — объявил мужчина позади него. Он схватился за красный поводок Тартальи, откинув его голову назад. Тарталья схватился за кожаную полоску, теперь туго обмотанную вокруг его шеи, не в силах говорить. Спина красиво выгнулась, когда мужчина усилил хватку. Его грудь была оторвана от земли, и теперь он был полностью насажен на член мужчины — если бы Тарталья посмотрел вниз, он был уверен, что сможет увидеть выпуклость его длины, выпирающую из его живота. У него были проблемы с дыханием. По его лицу стекали пот и слюна, глаза закатились. — Мн… г… Мужчина ослабил хватку. Когда он кончил, Тарталья снова почувствовал горячее ощущение спермы, просачивающейся в его внутренности. Чайльд с глухим стуком уронил голову на пол. Белое семя капало из его задницы, всё еще находящейся высоко в воздухе. — Ну, скажи мне. Каково это — быть испорченным, перед такой толпой? — спросил Скарамуш достаточно громко, чтобы все могли услышать, — Ты хочешь больше? — Ч… хорошо, — простонал Тарталья, —пожалуйста, дайте мне… больше… я хочу, чтобы все видели… какая я гигантская шлюха… наполните меня, наполните меня ещё, мне это нужно…! Он съежился от звука собственного заикающегося голоса. Он всё ещё восстанавливался после того первого раунда, который уже немного ошеломил его. Всё, что ему нужно было сделать, это следовать приказам Скарамуша, верно? А потом всё кончится, и он сможет стереть это из головы навсегда. — Это был номер один из пятидесяти. —отметил Скарамуш в пределах слышимости Тартальи, — Осталось сорок девять. Тебе нужно будет действовать немного эффективнее, если ты хочешь закончить к концу сегодняшнего дня. Я также предлагаю использовать рот и руки. Скарамуш нахмурился. — Нет, это приказ. Тарталья, я хочу увидеть тебя с членом во рту в течение следующих шестидесяти секунд. Умоляй об этом, как я тебе велел. Тарталья недовольно взглянул на него, а затем снова приготовился. — Я хочу… Я хочу отсосать ваши члены! П-пожалуйста, трахните меня и спереди. Я ваша грязная шлюха, ваш питомец, ваша ебучая игрушка. Я существую только для вашего удовольствия! Тарталья открыл рот и высунул язык, с него соблазнительно капала слюна. С этой улыбкой на лице он выглядел опьяненным. Мужчины быстро выстроились в очередь, чтобы воспользоваться его красивым ртом. Вскоре Тарталья обнаружил, что его задели еще одной серией членов, рот наполнялся порцией горячей, густой спермы. — Когда он стал таким… нетерпеливым? —спросил один из мужчин, пока Тарталья послушно сосал его член, — Я был с ним несколько раз раньше, но он никогда не вел себя так, ну. Не знаю, развратно. — Как вы думаете, мы наконец сломали его? — Как будто я так легко сломаюсь, — подумал Тарталья, стараясь не подавиться гигантской длиной во рту. — Может быть… — Его милые маленькие губки так хорошо смотрятся вокруг моего члена! — Ты так хорошо продвигаешься, —самодовольно сказал Скарамуш, — видишь, насколько быстрее получается, если взять сразу два? Ещё один мужчина повалил его на землю, трахая его в задницу, как будто завтра не наступит. Он был бы с радостью послушным домашним животным Скарамуша на весь день, если бы это означало защиту его драгоценных маленьких братьев и сестер любой ценой. Так он сказал себе. Он не думал, что иначе сможет оставаться в здравом уме. — Отвратительно. Не могу поверить, что ему нравятся такие вещи. В какой-то момент его перевернули на спину, снова болезненно выгнув спину, когда он взял член перед собой, перевернув голову. Люди, имеющие его, хихикали, когда он корчился от их рук, пытаясь удержаться на полу локтями. Когда Тарталья кончил, один из мужчин постарался поймать липкую жидкость в своей руке. Он прижал ладонь ко рту Тартальи и заставил его сглотнуть. Тарталья скривился, когда почувствовал, как соленая жидкость — его собственная сперма, стекает по его горлу. Последний мужчина осторожно прижал колени Тартальи к его груди, сделав его уязвимым для устойчивых ритмичных толчков, которые заставляли его тело рывком двигаться вперед с каждым движением. К этому времени Тарталья превратился в мокрое липкое месиво, по его лицу текли слезы и сопли. Каждый новый толчок был настоящей пыткой. Мужчина наклонился вперед, чтобы в последний раз небрежно поцеловать податливые губы Тартальи. Чайльд отпрянул, когда почувствовал, как язык этого человека ласкает внутри, но не оттолкнул его. Скарамуш наблюдает. Он встал, и ноги Тартальи снова упали на пол. Он лежал, ошеломленный, дрожа, когда сперма вытекла из его задницы. — Прошу прощения у тех, кто не дождался своей очереди. Понимаете, наша прогулка только наполовину пройдена. Я должен убедиться, что мой питомец в полной мере занимается спортом. Скарамуш схватил поводок и потянул. — Хорошо, Тарталья, даю тебе три минуты на восстановление. После этого мы продолжим идти. Ты понимаешь? Тарталья простонал. — Что… это было пятьдесят?.. О, он проклял себя за то, что не ведёт счет. Его разум был слишком рассеян, чтобы вести подсчет. Скарамуш рассмеялся. — Конечно нет. Мы ещё не приблизились к этому числу. — Сколько ещё?.. — Это секрет. Тарталья снова проклял себя за то, что не ведет счёт. Он должен был понять, как легко Скарамуш может обмануть его. Он вытер лицо рукой и закрыл глаза, отказываясь больше задерживаться в воспоминаниях о том, что только что произошло. Даже если Скарамуш заставит его повторить это снова. И опять. Скарамуш резким ударом ногой в бок дал понять, что прошло три минуты. — Я ещё не закончил с тобой. Три минуты было недостаточно, чтобы оправиться от этого. Ноги Тартальи всё ещё дрожали, но взгляд Скарамуша сказал ему, что у него нет выбора. Когда он снова встал на колени, Скарамуш вставил пробку обратно, сохраняя внутри все еще не вытекшую из него сперму. — Пойдём, — сказал Скарамуш, дёргая за поводок, — Я хочу убедиться, что весь Ли Юэ увидит, как мой питомец унижает себя.