Надежда отчаяния

Веснушка удивлённо оглядывалась по сторонам, наблюдая за ватой, летящей с неба. Это было...странно. Она видела вату в больнице, да и сама не раз ею пользовалась. Но вата в небе? Кто её кидал и зачем? Девочка протянула руку и схватила кусочек, однако тот сразу же превратился в воду, оставляя её с лёгким покалыванием в руке и недоумением. Теперь рыжеволосая совсем не понимала, что это. А ещё, хоть это непонятное нечто было холодным, било в лицо и, в отличии от ваты, совсем не несло пользы, оно чем-то завораживало. Веснушка не могла этого объяснить, да и вряд ли бы стала пытаться, но то, как летели хлопья, плавно и почти грациозно, как они оседали на волосах, словно пыль на той пресловутой игрушке, да и даже сам их цвет: белоснежный и чистый, непохожий ни на что в больнице...это было красиво. Было красиво, а это слово можно было применить к очень немногим вещам. Девочка шла дальше, не желая выслушивать выговоры черноволосой или переживания Саши, но смотрела не на дорогу, а наверх. В небо. Странно было видеть его не за окном, ощущать его касания в виде хлопьев, да и просто смотреть. Не рассматривать, не изучать, а именно смотреть. Это чувство было новым и непонятным и на какой-то момент Веснушке хотелось отбросить его вместе со своими глупыми надеждами и вернуться в привычный цикл выживания, простой и надёжный. Но серый. И бессмысленный. Нет. Она приняла своё решение и не отступиться от него так просто. Может, она не такая уж сильная и не приспособлена к выживанию водиночку, но и не совсем размазня. И уж какое-то странное чувство точно не заставит отказаться её от этого, и так небольшого, периода спокойствия. Девочка запрокинула голову, и, когда кусочек не-ваты приземлился на нос, губы Веснушки невольно растянулись в широкой улыбке, кривой и неумелой, но настоящей и радостной. Она продолжала всматриваться в хлопья, стараясь запомнить как можно лучше. Хотелось бы сохранить их в памяти, как и слабую боль в кончиках рта. *** Дорога до школы была практически невыносимой. Каким бы красивым ни был снег, он довольно скоро наскучил и только раздражал. До этого единичные хлопья, теперь начинали превращаться в сугробы на волосах, одежде и вообще везде, где его не успевали вовремя стряхивать. Снежинки оседали даже на ресницах, придавая им какой-то неземной вид. Если бы Веснушка знала подобных персонажей, сравнила бы их с обличьем Снежной Королевы. Но вот, наконец, однообразный вид покорёженных домов сменился большим зданием с часами и каким-то двором. Площадкой. Во дворе хватало незнакомых ей вещей. Но почему-то внимание из них привлекла только одна. Три палки, составленные вместе буквой "П", и привязанное к ним колесо. И для чего такое могло понадобится? — Что это? — Веснушка дёрнула Сашу за рукав и ткнула пальцем в непонятный предмет. Мальчик посмотрел на неё слегка растерянно. — А, это? Это качели. Хочешь, покатаю тебя? Девочка ещё раз посмотрела на "качели". Вряд ли это было очень уж безопасно... Да какая разница. — Да. Под руководством мальчика рыжеволосая уселась на колесо и взялась за него руками. Сам же парень отвёл покрышку назад и отпустил. Ветер ударил ей в лицо, но почему-то у Веснушки не возникло желания зажмуриться. Она приняла его с улыбкой, позволяя вихрю играться волосами и даже освободить их от резинки. Чёлка наползала на лицо, словно приглашая закрыть глаза и отгородиться от серости мира вокруг, что девочка с удовольствием и сделала. Её полностью охватило чувство ранее неведомое: полёт. Невесомость. Только ветер в волосах и рывки, когда шина отклоняется в одну сторону, а потом в другую. Интересно, так себя чувствуют птицы? Наверное, если подлететь ещё чуточку, ещё капельку выше, то можно перелететь туман и больше никогда не видеть всей той крови и мрака. И пускай Веснушка даже не знала, что её может там ждать, она была заранее согласна. Беззаботный детский смех, ранее незнакомый, сейчас так и стремился сорваться с губ и заполнить собою всю угрюмую площадку. — Выше! Девочка раскинула руки, забыв про всякую предосторожность. Теперь она действительно была похожа на маленькую птичку, коей чужды проблемы всего земного. — Выше! Казалось, только шина её и ограничивает. Казалось, если только чуть-чуть наклониться вперёд... Вдруг Веснушка почувствовала, что и правда она летит, что ничего её больше не держит. Это понимание окатило её пьянящей радостью и восторгом, но уже через миг её грубо спустили на землю, одарив напоследок болью в ноге, на которую ей не посчастливилось приземлиться. Рыжеволосая попыталась встать, тихо шипя сквозь зубы. Черновлосая посмотрела на неё со взглядом "я же говорила", только сильнее втаптывая в грязь. В приступе злости Веснушка подорвалась на ноги, только чтобы ойкнуть и вновь упасть. Заметив состояние союзницы, к ней подбежали мальчики и помогли подняться. Нога всё ещё пульсировала болью, но стоять с их помощью можно было. — Ты как? — Нормально. Просто нужно отдохнуть. Шестая, как обычно, осталась в стороне. И, пока Веснушка проходила через все стадии молчаливой ярости и возмущения, девочка в жёлтом вдруг закашлялась. Саша посмотрел с беспокойством уже на черноволосую, на что она отвернулась, вытирая нос рукавом. Мальчик не принял этого ответа, а посадил Веснушку и подошёл к девочке, убирая руку с её лица. — Да ты же горячая!,— мальчик нахмурился, потом перевёл взгляд на Веснушку и опять на Шестую,— Мы сделаем перерыв. Это не обсуждается. Не дав союзнице сказать и слова, тот схватил её за руку, подставив другую рыжеволосой. Пройдя сквозь дыру в заборе, они проследовали в первое попавшееся пустое здание. Пока Саша помогал одной девочке устроиться и пытался усадить вторую, Призрак вновь развёл костёр. Веснушку это радовало. Она не пыталась подвинуться или протянуть руки: выучила уже, что от огня добра ждать не стоит. И тем не менее завороженно смотрела на танец пламенных языков. Ветер иногда пролетал сквозь не застеклённые окна и щели, играясь с костром и её, теперь распущенными, волосами. В таком освещении они будто и сами были единым целым с огнём. — Шесть, тебе нужны лекарства, — парень вырисовывал круги по комнате, не в состоянии найти себе места, — Призрак, останься с девочками, я пойду в больницу. Тут уж Веснушка не выдержала: — Один? — Да. — Хватит тебе геройствовать. Нельзя взваливать всё на себя,— девочка видела, что Саша хочет возразить, поэтому продолжила,— Ты— человек команды, как и я. Ты не справишься сам. Более того, ты ведь ни дороги, ни больницы толком то не знаешь, я права? Мальчик стыдливо посмотрел в пол, наконец осознав излишнюю импульсивность затеи. — В команде каждый должен брать ношу, которую способен унести. Иначе одни будут страдать, а другие — бездельничать. — Но не могу же я остаться. Нельзя нести все лекарства и факел в одной руке!...Извини. — Ничего, ты прав, — Призрак только повёл плечами и наверняка грустно усмехнулся под своей простынёй. — Но что тогда делать? Нельзя оставлять Шесть без лекарств, но и вас самих оставлять нельзя. Веснушку совсем не радовала перспектива остаться один на один с девочкой в жёлтом. Однако и лишать её лечения рыжеволосая не собиралась. Она ведь сама сказала: каждый должен нести свою ношу. И, раз её ношей было присмотреть за союзницей, которая ей не нравилась, значит, будет так. Может, они и презирали друг друга, но их отношения не имели значения. Только выживание как можно большего количества детей. Так что, проглотив своё возмущение вместе с тягой к прекрасному и вновь став пациенткой, Веснушка вздохнула: — Идите вдвоём. Мы способны друг о друге позаботиться. Её температура пока не критична, а у меня всего лишь ушиб. — А если придёт монстр? — Тогда и компания не поможет. Всё, идите. Чем дольше ждёте, тем хуже. Саша посмотрел на них двоих ещё раз и в его глазах отобразилось беспокойство. Но в конце концов мальчик кивнул и пошёл, взяв Призрака за руку.