Надежда отчаяния

— Я пойду проверю тот дом, — Саша указал на здание вдалеке, — Вы со мной или побудете в укрытии? Шестая закатила глаза. Конечно, она просто мечтает о том, чтобы сломя голову отправиться навстречу опасностям. Девочка покачала головой. — Вместе мы привлечём больше внимания.., — едва слышно пробормотал ещё один ребёнок. Хорошо, что хоть кто-то здесь понимает необходимость скрываться. — Ладно, увидимся тогда! Парень развернулся и ушёл. Шестую поражал его оптимизм. Откуда такая уверенность, что они ещё увидятся? Их в любую секунду может найти какой-то монстр, на них может обрушиться давно состарившийся потолок. Да кто-то из них элементарно может не справиться с прыжком! И всё же, как бы это поведение не раздражало, она должна была признать, что в определённой степени была за него благодарна. Как никак, в мире, где каждый угол жаждет убить, очень сложно не потерять надежду. И такой её переизбыток был словно глотком свежего воздуха среди провонявшегося гнилью и кровью. Может, если бы этот парень не столь сильно привлекал внимание, она бы даже не злилась. Раздумия прервались звуком шагов. По привычке Шестая обернулась и увидела Призрака с чем-то в руках. Его простыня была запачкана кровью. Девочка тут же вскочила, наготове бежать. Об этом ребёнке она не знала ничего. Как же это глупо: подбирать незнакомцев. Какой же этот мальчик глупый! Прежде чем Шестая успела что-то сделать, Призрак положил нечто на подол нехитрого одеяния. Кровь залила грязно-белое покрывало, а с него донеслось надломленное чириканье. Найденный предмет оказался ничем иным, как птенцом. Она подошла ближе: — Думаешь, это можно съесть? — ставало всё очевиднее, что полностью избегать разговоров ей не удастся. Глаза ребёнка расширились и он тут же убрал свёрток подальше от напарницы, лихорадочно качая головой. — Тогда зачем оно? — глаза прищурились, в голос прокрадывалось недоверие. Тишина. — У нас не так много еды, — "теперь, когда она нужна на троих" осталась замолченным, но суть осталась понятна. Мальчик выпрямился, от былой скромности не осталось и следа: — Если так, я могу уйти. Но малыша в обиду не дам. — Ну уж нет, — девочка расправила руки, заграждая путь. Мальчик разозлился бы и обвинил её. А сейчас он был единственным её билетом в тот город. И Дождевичок с её стремлениями тут не причём. Да. — Пообещай, что оставишь птенца вживых. Девочка только повела плечами, уступая дорогу. Пускай делает, что хочет. Ей всё равно. Воспользовавшись невиданной добротой, мальчик тут же начал заботиться о птенце. Отрывал части простыни, создавая импровизированные бинты, промывал раны дождевой водой и всячески старался помочь птенцу. Шестая смотрела на всё это с полным непониманием и считала минуты до конца всего этого. Она знала наверняка, что зверёк долго не протянет: он был ужасно слабым, а слабым в их мире не было места. Когда наступило неизбежное, мальчик тихо, но горько заплакал. — Почему тебе не всё равно? Это просто птица. — Он напоминал мне нас, — робко начал сквозь слёзы, — Такой же маленький, беззащитный и беспомощный. Нуждающийся в ком-то ещё, чтобы выжить. Скажи, разве ты никогда не была в подобной ситуации? Небольшая комнатка, тишина которой нарушается лишь скрежетом шкатулки. Рано или поздно она превратится в набитую ватой куклу, безжизненно смотрящую на новых и новых детей, проходящих мимо. Её стеклянный взгляд будет видеть их страдания, их жалкие попытки выжить. И будет видеть их неудачи, что рано или поздно наступит. И из этой бесконечной петли не будет выхода, как нет его и сейчас. Все доски плотно закреплены, никакие предметы из комнаты не могут помочь. Так что остаётся только ждать, пока откроется злополучная дверь и всё кончится. Раз и навсегда. Вдруг слышится треск древесины. Дружелюбно протянутая рука и... — Нет, — Шестая тут же отвела взгляд, не желая быть уязвимой. Разочаровавшись в попытках объяснить свои действия, Призрак отошёл к другому концу комнаты, оплакивать погибшего птенца. Шестая же так и осталась стоять, уже не столь безразлична к жизни неизвестной ей зверушки. Её мысли вновь и вновь прокручивали события, словно та злополучная ручка шкатулки. Она хотела прекратить, хотела вновь закрыться и думать только о себе, но не получалось. Что же, хотя бы этого не видели остальные. — Привет! Раздражающий голос дал знать о том, что все они пережили ещё один день. Мальчик был один и без предметов, а, значит, день был потрачен впустую. Шестая тяжело вздохнула и отвернулась ото всех. А в голове звучала знакомая до боли мелодия...