Франческа.
Большие арочные окна класса по истории выходили прямо во двор. Франческа расположилась внутри, за партой, откуда лучше всего было наблюдать за зрелищем под ветвями жакаранды. Взгляд её неотрывно следил лишь за одним человеком. Вокруг Камило толпились люди, что-то спрашивали, заливались радостным смехом в ответ на его реплики, а тот смотрел на них с таким участием, с такой искренностью, будто обожал каждого в этом дворе. Сердце девушки невольно сжималось каждый раз, когда смех парня возвышался на одну ноту выше остальных. Он радовался и веселился так, будто ничего больше в этой жизни его не беспокоило. Мама учила её, что показывать то, что чувствуешь на самом деле — слабость. Если продолжать эту мысль, тогда Камило был самым слабым человеком на свете. Но Энканто всё еще обожал его. В чем секрет? Он раздражал её до скрипа зубов. Неидеальный, в нем не было и капли порядка. Шумный, вездесущий, словно ураган. Его нельзя взять под контроль. Как же его мать справлялась с ним? Мимо пробежали две девчонки, оставив за собой громкий след духов и глупых смешинок. Франческа проводила их хмурым взглядом. Злость граничила в ней напополам с сожалением. Каково это, позволить себе расслабиться, не следить за каждым шагом и словом? Ей было интересно, каково быть таким, как Камило. Ему-то легко, ему не приходится ежечасно оправдывать надежды своей семьи, ожидания родных и профессоров. Его любят ни за что, просто так. А сделай Франческа один неверный шаг, семья будет недовольна. Она разочарует всех: профессоров, родителей, одноклассников, жителей Энканто. Словно желая убедить город и школу в своей значимости и идеальности, девушка пригладила идеально прямую юбку, заправила за ухо выбившийся локон, поправила крупные косы, сбросив их на спину. Взгляд вновь упал на виновника шума за стенами школы. Веселье, шум и гам, хохот сотрясали атмосферу долгожданной перемены. Казалось, никого не заботили их оценки за предыдущую контрольную, никто не переживал насчет того, как он выглядит. Они просто… были счастливы. Разве можно быть счастливым, просто позволив себе рассмеяться? Очевидно, она рассматривала Камило слишком долго. Он обернулся, замер, поймав её взгляд. Улыбка его на секунду померкла. А уже через мгновение парень оказался рядом с ней, лицо его светилось радостью. Девушка отвернулась. — Слушай, Фран, ты чего здесь одна сидишь? — Камило наклонился к ней, чтобы заглянуть в глаза. — Скучаешь? — Оставь меня, Камило. Найди себе новый объект для шуток, — нахмурилась Франческа, развернувшись. Одно неосторожное движение, и он оказался гораздо ближе к ней, чем хотелось бы. Их лица замерли в паре сантиметров друг от друга. — Да брось! — несносного мальчишку, казалось, ничего не смутило. — Мы там слова друг другу загадываем, потом отгадываем и истории смешные рассказываем. Идем с нами, тебе будут рады. — Сдались мне ваши игры! — немного медленнее, чем должна была, среагировала она. Быстро отодвинулась. Камило насквозь пропах цветками жакаранды. Слишком сладко и… приятно. Отчего-то лицо потеплело, словно она подняла голову к солнцу. — Ну, ладно, — как-то неуверенно протянул парнишка и пожал плечами. Он вернулся к своим друзьям. Франческа почти пожалела, что не согласилась пойти с ним. А вдруг…? Нет, она не может, она не такая смелая, как Камило. Однажды мама накричала на неё за то, что девочка слишком громко рассмеялась в ответ на папину шутку. Тогда Фран поняла, что лучше всего на свете живется тихим людям. Но тогда почему Камило едва ли не лопается от счастья и смеха, а она — так несчастна? Солнце склонилось к горам, его макушка почти скрылась за ними, но никто из ребят не желал расходиться. Даже Франческа не могла заставить себя сдвинуться с места. В классе вновь послышались чужие шаги. Камило легко вбежал по ступеням в класс и плюхнулся на соседний стул. — Я вижу, как ты уже четвертый час сидишь здесь одна. Расскажи, может, у тебя случилось что-то? — Всё у меня в порядке! — отрезала девушка. Рассказать ему, как она терпеть не может его и его шутки? Или что ей до безумия хочется провести время рядом с ним и его компанией? Может, даже поучаствовать в его розыгрышах? Нет, ни за что. — Мы собираемся прогуляться по городу. Хочешь с нами? Я видел, в одной из лавок появились новые альбомы для рисования. Ты могла бы сходить с нами, взять их, может, мы бы посидели у фонтана на площади… Франческа удивленно приподняла брови. — Посидеть у фонтана, чтобы ты или твои дружки столкнули меня в него? Купить новые альбомы, которые вы можете испортить? — Фран, я честно тебе говорю, в тот раз я сделал это не нарочно! — Иди отсюда, Камило. Меня раздражаешь ты, твои друзья и глупые шутки. И мне не нужны ваши веселые прогулки, у меня и своих забот хватает. Парень отпрянул. Девушка впервые увидела на его лице испуг и непонимание. Она отвернулась, чтобы не наблюдать за тем, как тепло зеленых глаз, таких по-детски невинных, сменяется обидой и злостью, жгучей, как крапива. — Мне даже жаль тебя, — выплюнул Камило, когда совладал с собой. — Ты никогда не познаешь радости и веселья. Твоя жизнь навсегда останется серой и унылой, и рядом с тобой никого не будет! — Это лучше, чем вечно быть клоуном, который даже не знает, кто он на самом деле! Я хотя бы уверена в себе и в своем будущем! — зло крикнула Франческа и осеклась, закрыв рот ладонью. — Ну и черт с тобой, — буркнул Камило и испарился из класса, будто его там и не было никогда.Камило.
На прогулку он так и не пошел. Пришлось сослаться на помощь матери по дому, чтобы не вызвать подозрений. Хорошо, что никто из его друзей не знал его по-настоящему хорошо, как, например, Мирабель. Иначе они точно вычислили бы его ложь, ведь Камило никогда по своей воле не согласится на уборку в доме. Ему показалось, улыбка, с которой он попрощался с друзьями, вышла слишком уж звериной, как у любимца Антонио. Вопрос в том, заметили ли они это, оставался открытым. Скучная отличница заставила его понервничать. Он снова злился, и снова из-за неё. Её слова попали точно в цель, словно игла, пронзившая его в сердце. Камило плелся домой окольными путями, чтобы никто не заметил, что великолепный Камило Мадригаль — о, святые! — не улыбался. Парень не знал, где найти силы на новые шутки, смех и улыбки, если щеки не переставали ныть, а сам он не знал, кто же он на самом деле: Камило, который должен развлекать весь город, или просто парнишка из волшебной семьи? Где-то совсем поблизости раздался негромкий шум. Камило остановился, застыл, как вкопанный. Этот звук парень узнает из тысячи: совсем рядом с ним зажурчал тихий плач. Вилла была совсем близко, осталось пройти пару шагов и выйти к родному холму, но что-то остановило его. Его дар — смешить и радовать людей, а значит, он должен узнать, кто плачет и помочь ему. Даже если он не хотел. Даже если ему самому требовалась помощь. — Эй, что случилось? Могу я чем-то помочь? — он вышел к дому, откуда слышался плач. К стене, рыдая, прислонилась молодая девушка, может, ровесница Изабеллы. Девушка отняла руки от лица, глаза её расширились, когда она узнала его. — Не знаю, чем ты сможешь помочь, — покачала она головой, рыдания возобновились с новой силой. — Но что-то же я могу сделать? — запаниковал Камило. Изабелла никогда не плакала, ему ещё не приходилось успокаивать девушек её возраста. — Может, это вас развеселит? Он превратился в первого человека, пришедшего на ум. Девушка, завидев перед собой Камило в обличии Изабеллы, зарыдала пуще прежнего. — А если так? — перед девушкой предстал Мариано во всей своей красе. Девушки Энканто обожали семью Гузманов, а особенно их старшего сына — Мариано. Камило думал, что вид этого парня порадует несчастную, но та лишь взвыла в голос и убежала в сторону леса, махнув на него рукой. — Только бабушке не говори, пожалуйста! — крикнул он ей вслед, не уверенный, что она поняла его просьбу. Если Абуэла узнает, что из-за него разрыдалась какая-то незнакомка, она будет очень-очень недовольна. Он даже представил её хмурое лицо, недовольный взгляд, и ему стало жутко. Рядом с ней необходимо всегда улыбаться. Иногда Камило спрашивал себя, каково это: провести целый день, не изобразив ни единой эмоции на лице. Совсем как… Франческа. Настроение испортилось окончательно. У двери в комнату путь ему преградила сестра. Долорес уставилась на него, пытливо рассматривая. Она будто ждала, что сейчас он поделится с ней каким-то своим секретом. Камило вдруг напугался, что она услышала его провал с плачущей девушкой. — Что с тобой не так? — спросила она, наклонившись к нему, словно приглашая поделиться секретом. О котором вскоре узнает всё семейство. Нет уж, им хватало Мирабель, от выходок которой у матери развилась постоянная мигрень. — Ничего, — он оттолкнул её от двери. — Эй! Больно же! — возмутилась девушка. Не успел Камило прошмыгнуть в комнату, как в коридоре их настиг голос бабушки. — Что здесь случилось? Абуэла застыла на лестнице, разглядывая брата и сестру. В глазах её явственно читалось недовольство. — Камило, как ты себя ведешь? Из парня будто разом выбили весь воздух. Он ссутулился, робко взглянув сначала на бабушку, затем на сестру. Долорес скрестила руки на груди. — Прости меня, Долорес, — быстро пробормотал он. — Не знаю, что на меня нашло. Он и правда не понимал, с чего сорвался на сестре. Вон, бабушка теперь недовольна. Камило со скрипом натянул привычную улыбку, мигом обернулся младшим братом и приник к коленям сестры. — Ты простишь меня? — надул губы, точь-в-точь маленький Антонио. — Ну, в таком-то виде ты не сможешь на меня долго злиться? Ожидаемо, Долорес быстро оттаяла. — Ты же потом расскажешь мне, что случилось в школе? — прошептала она, стоило бабушке скрыться в комнате. — Что? О чем ты? — от волнения ему не удалось взять под контроль превращение. Как на зло, перед Долорес стояла напуганная Франческа. — Это из-за неё ты такой грустный? Она обидела тебя. — Ты подслушивала! — возмутился Камило. От его двери вверх по стене пошла трещина. Заскрипела плитка под ногами. — Это же мой дар, — пожала плечами Долорес. — Ну, так что? — Ничего, — отмахнулся он. — Она не обидела меня. Или… я не знаю. — Ну, если захочешь поговорить, я всегда готова тебя выслушать. — А то я не знаю! — Вот, и ты снова улыбаешься, — заметила Долорес. — Оставайся таким, Камило. Улыбка идет тебе гораздо больше, чем хмурое лицо. Конечно, как и всегда. Улыбаться, нельзя грустить.