2.
30 декабря 2021 г. в 22:20
Произнесённая Марко фраза повисла в возникшей в столовой тишине. Девять пар глаз немедля уставились на Жана, который, ожидаемо, был оглушён услышанным в большей степени, нежели остальные. Стакан в его руке задрожал, виски янтарного цвета заплескался, грозясь перелиться через края и остаться пятном на белоснежных скатертях, застеленных Микасой.
— Что?! Свадьба?! — воскликнул он, крепче обхватывая пальцами прохладное стекло и впиваясь взглядом в предусмотрительно далеко сидящего Марко. — Если это розыгрыш, то лучше бы вам заткнуться поскорее.
Райнер, сощурившись, перевёл взгляд с друга на сына. Но Саша перехватила инициативу, беря часть удара на себя.
— Это не шутка, пап, — спокойно парировала она. — Марко сделал мне предложение.
Брюнетка показательно обвила правой рукой напрягшееся плечо Брауна. Жан, не упустив это движение, нахмурился пуще прежнего, замечая на безымянном пальце дочери блеснувшее в свете лампы кольцо.
— Марко? — грозно позвал он. — Нет, вы шутите?
Стакан, удерживаемый им, казалось, грозится треснуть и разлететься по просторной столовой мелкой стеклянной пылью. Присутствующие, решив притвориться ветошью, молча наблюдали за развернувшейся картиной.
— Успокойся, Жанчик, — Райнер встал на защиту молодых, призывая друга к благоразумию и, подобно Саше, ухватился за его плечо.
— Я тресну тебя, Браун, — Жан нервно стряхнул с себя ладонь Райнера и, подскочив на стуле, ткнул пальцем в воздух впереди себя. — И тебя, Браун-младший! Что за непристойные предложения ты там делаешь моему единственному золотцу?
К концу произносимой фразы его голос почти перешёл на ультразвук, вызвав у гостей неконтролируемые смешки. Жан в гневе был не только страшен, но ещё и, более того, смешон.
— Пап, я вообще-то тоже здесь, — буркнул сидящий рядом с Микасой двенадцатилетний мальчишка, лениво ковыряющийся вилкой в тарелке.
— А я говорила, Аарон, — довольно подметила Саша, — ты приемный.
— Иди в зад, Саша, — не остался в долгу Аарон.
Микаса закатила глаза.
— Не ругайтесь за столом, дети, — тоном, не терпящим возражений.
— Мам, — Саша как никто знала, что этот мамин тон лучше всего работает на их с Аароном отце, — посади папу, он сейчас на стол залезет.
Микаса, отодвинув от себя тарелку, потянула мужа за край рубашки.
— Жан, — приподняла бровь она, ловя его взгляд, — сядь, пожалуйста, нормально. И не делай такие глаза, словно это не ты видел, как они целовались.
По столовой прокатился удивленный вздох. Марко округлил глаза, всматриваясь в лицо будущего тестя. Так все-таки знал?…
— Целовались! — воскликнул Кирштайн, послушно опускаясь на стул. — Но замуж! Ей всего! Всего…
Замешкавшись, Жан жалобно перевёл взгляд на жену, затем — на сына. Последний, хитро сощурившись, покачал головой, отказываясь давать подсказки.
Саша хохотнула.
— Ну, сколько мне, пап?
— Мало! — не растерялся мужчина, вновь обретая уверенность. — Очень мало, чтобы жениться!
— А чего ждать то? — хмыкнула Хитч, подмигнув Райнеру и отправив в рот кусок испечённого Жаном пирога.
— Во-во, — пожал плечами Аарон, следуя примеру миссис Браун. — Столько лет по углам обжимаются.
— Аарон! — хлопнул ладонью по столу Жан, сотрясая стоящую на нем посуду. — Так ты был в курсе?
Пацан самодовольно кивнул, ни капельки не боясь гнева отца.
— Да и для нас это не сюрприз, — подлил масла в огонь Райнер, переведя взгляд на молодых и тепло им улыбаясь.
Старший Браун слишком хорошо знал своего сына, чтобы не замечать горящий в его глазах огонь, когда тот смотрел на Сашу, и растекающееся по его телу спокойствие, видимое в каждом движении, когда Кирштайн была рядом с ним.
Он сам был таким же, когда Хитч стала единственной, рядом с кем он наконец смог найти покой. И, говоря откровенно, Райнер был счастлив тому, что его сыну удалось обрести человека, рядом с которым его сердце было обнаженно, но — хранимо и любимо.
А то, что этим человеком стала обожаемая им дочка ближайшего друга было, к тому же, приятным бонусом — он знал Сашу всю жизнь и был абсолютно и безгранично уверен в ее порядочности и умении быть хорошим другом, собеседником и партнером.
Райнер знал наверняка: когда Жан остынет, он и сам поймёт, как много плюсов в союзе их детей.
— Мы тоже… — подал голос Армин, сдерживая прорывающуюся улыбку. — Догадывались.
Тут уже недовольно воскликнула Саша, пытаясь через Марко дотянуться до своего друга.
— Эрвин!
Арлерт поднял ладони вверх, клянясь в собственной невиновности.
— Я молчал, — спокойно заметил он. — Они сами!
— Чего? — перебил ребят Жан, глаза которого, казалось, сейчас вылезут из орбит от развернувшегося прям перед его носом заговора. — Вы все знали? И молчали? Может и ты, Микаса?
Кирштайн вновь вскочил, порываясь выйти из-за стола.
— Ну… — Микаса улыбнулась краешком рта, вновь притягивая мужа за рубашку. — Сядь, прошу.
— Прекрасно! — громогласно обьявил он, не желая садиться. — Меня обвели вокруг пальца и кто? Моя же семья! Замечательно!
Не найдя, что ещё можно сказать сидящим перед ним предателям, Жан пытался найти применение нервно дёргающимся рукам, похлопывая себя по карманам брюк.
— Успокойся, королева драмы, — усмехнулся Райнер, протягивая другу зажигалку. — Предпочёл бы, чтобы Саша вышла за незнакомого тебе парня?
Жан, резво выхватив из рук Брауна его зажигалку, огрызнулся:
— Предпочёл бы, чтобы она сначала подросла, а потом думала о всяких там свадьбах.
Саша хлопнула себя по лбу, привлекая внимание отца.
— Вообще-то мама была немногим старше меня, когда вы поженились, — приподняла бровь она.
— Это другое, — тут же отмахнулся Жан, набрасывая пиджак на плечи.
— Боже, Жан, — Хитч поймала взгляд Микасы, в сотый раз за вечер закатывающей глаза.
— Я покурю, — громко объявил Кирштайн, двигаясь в сторону террасы и бросая через плечо, — Райнер, не ходи за мной.
Дверь, ведущая на улицу, хлопнула, после чего на несколько мгновений в столовой повисла тишина.
— Иди, — Саша ткнула Марко в бок, — топай за отцом.
— Что-то мне не хочется… — честно произнёс он, хватаясь за стакан с виски и залпом осушив его остатки.
— Марко! — грозно рыкнула Хитч, указывая пальцем на дверь.
Блондин, пытаясь найти поддержку, переглянулся с отцом. Но и тот поддержал дам, спокойно кивнув:
— Правда, сходи.
Отставив от себя стакан, Марко поднялся, тяжело вздохнув и обведя взглядом оставшихся в столовой, надеясь, если вдруг ему предстоит расстаться с жизнью на террасе Кирштайнов, запомнить свою семью, пронеся воспоминания об их последнем совместном ужине даже в загробный мир.