1.
30 декабря 2021 г. в 22:20
Марко, разомкнув прикрытые веки, сощурился, поудобнее устроившись затылком на бедрах Саши. Кирштайн, не обращая внимания на возню, оставалась неподвижной, замерев, сидя прямо на траве у небольшого озера и подставив лицо под тёплые солнечные лучи. Правой рукой она облокотилась о землю, пальцы левой были запущены в пшеничные волосы парня, лежащего на ее ногах.
— Чем ближе вечер, тем сильнее я нервничаю, — прервал молчание Браун.
Ответ не заставил себя ждать.
— Соберись, Марко, чего сопли развёл? — хмыкнула Саша в излюбленной манере своего отца. — В конце концов, это наши родители, они ж дружат миллиард лет.
Марко потёр переносицу.
— В этом и проблема, — сразу подытожил он. — Мы, считай, родственники.
Кирштайн махнула правой рукой, словно пытаясь избавиться от назойливой мухи.
— Ну, будем без «почти», — беззаботно отозвалась она. — В конце концов, я не за Эрвина собралась замуж, вот уж кто мне как брат.
Блондин сморщился, решительно не разделяя беспечности своей невесты. Хотя, конечно, ее легкомыслие можно было понять — в конце концов, это не ее будущим тестем должен был стать Жан Кирштайн.
— Меня мутит, — поморщился Марко, корча жалобную мордочку.
— Сопляк, — весело констатировала Саша, щипнув парня за кончик носа.
Браун, пропустив колкость мимо ушей, повернул голову на бок, задумчиво вглядываясь в развернувшуюся прямо перед ним гладь прозрачной воды.
— И нахрена мы скрывали с самого начала? — вздохнул он. — Сейчас было бы проще…
Саша, закатив глаза, напомнила убивающемуся парню детали:
— Вообще-то, это была твоя идея. «Как мне твоему отцу в глаза смотреть?» — не ты ли говорил?
Марко снова вздохнул, но уже как-то даже тяжелее. Осознав неотвратимость стремительно наступающего вечера, в его голову пришла гениальная мысль.
— Давай передадим новость через Эрвина, а сами не придём? — с энтузиазмом предложил он, поднимаясь с ног Саши.
Та, негромко хлопнув себя ладонью по лбу, вынесла вердикт.
— Я начинаю сомневаться в решении стать твоей женой, Браун, — тоном человека, крайне беспокоящегося за душевное здоровье своего визави.
— Жестокая… — грустно протянул Марко.
Младший Браун подумал о том, как много хорошего случилось в его жизни за эти недолгие двадцать пять лет. И как будет обидно расстаться с жизнью вот так нелепо — на пороге собственной свадьбы с девушкой, проведшей с ним бок о бок всю свою жизнь.
Он, конечно, был с Сашей не так близок, как Эрвин — с ним-то они запросто сошли бы за близняшек, если не брать в расчёт внешность. Темные, почти чёрные волосы Кирштайн против практически белых, ещё светлее чем у самого Марко, волос Эрвина, его большие голубые глаза и ее — чёрные, чуть раскосые. Ребята были похожи на своих родителей. Но и друг на друга — тоже. Росли ведь вместе, бок о бок, впитывая привычки и повадки друг дружки, проживая одни и те же события и практически никогда не расставаясь.
Марко же, во-первых, был старше. Ненамного, но иногда — ощутимо. Во-вторых, в нем никогда не было этой реактивной тяги к приключениям и сочащегося из всех щелей ракетного топлива, как у младших Кирштайн и Арлерта.
Рядом с ними Марко был, скорее, гласом разума, умным старшим братом и оплотом спокойствия. И когда эти двое, переглядываясь понятными только им двоим взглядами, влипали в очередную историю, Браун был тем, кто неизменно вытаскивал их из образовавшейся передряги.
— Все пройдёт хорошо, чего ты так завёлся? — Саша накрыла ладонь Марко своей. — Уверена, предки будут только рады погулять на нашей свадьбе.
— Или на моих поминках, когда дядя Жан придушит меня ремнём от брюк, — хмыкнул Браун.
Саша насупилась, но в глазах ее плясали чертята.
— Папа совсем не такой…
Марко аж дёрнулся от наглой лжи, так просто слетевшей с уст своей спутницы.
— Чего-о? — парень вдохнул побольше воздуха, думая о давнишнем, но оставшимся ярким пятном в воспоминаниях случае. — А чьего ухажера он спустил с лестницы, треснув по спине веником?
Саша прыснула, наклонив голову.
— Вспомнишь тоже, — довольно покачала головой она. — Это когда было! Да и ты не чужой.
Марко, на секунду забыв о собственных волнениях, залюбовался, глядя на улыбающуюся Кирштайн.
Ещё с самого детства ее смех казался Брауну самой заразительной вещью в мире — когда Саша смеялась, никто не мог устоять. Она хитро пользовалась собственной способностью заражать людей своим настроением и тогда ей сходили с рук даже самые масштабные шалости и проказы.
И Эрвину, и Марко до этого таланта было далеко — они-то получали от родителей по полной программе, когда за хитро улыбающейся Сашей приходил Жан и, поднимая дочку на руки, крепко прижимал к себе, даже не глядя на то, что она натворила.
Мальчишкам доставалось за троих, но их это почему-то никогда не печалило. Тем паче, Саша всегда по доброй воле помогала друзьям с отработкой наказаний и могла поднять их настроение даже во время исправительных работ.
Когда Кирштайн впервые одарила Марко одной из своих совершенно умопомрачительных улыбок, он понял, что пропал. Не то чтобы он и раньше не догадывался о собственных чувствах, просто, казалось, он будет не понят — в конце концов, они действительно провели бок о бок всю жизнь и было бы странно признаваться в своей симпатии той, с которой не было ни первых волнительных встреч, ни аккуратных попыток узнать больше об ее жизни, ни неловких свиданий за желанием сблизиться.
Саша просто была. Была всегда. И однажды Марко понял, что хочет быть подле нее всю свою жизнь.
Потянулся за поцелуем — а она возьми и ответь. Да со всей горячностью и пылкостью, обвив шею Брауна тонкими руками, вдыхая запах одеколона, давно заставляющего ее щеки смущённо пылать, но только сейчас осознавая в полной мере в чем именно заключалась причина алеющей рядом с ним кожи.
Эрвин, казалось, вовсе не удивился. Ребята раскрылись быстро, не желая скрывать от ближайшего друга завязавшиеся отношения. Да и отреагировал он в своей привычной манере — только загадочно улыбнулся, потрепав Марко по плечу.
— Просто скажи — мне крышка, — Браун вернулся с небес на землю, вспоминая, что в придачу к любимой девушке непременно шёл Жан Кирштайн в роли тестя.
Саша, поднявшись, сдвинулась с места, пересаживаясь на колени Марко лицом к нему и укладывая ладошки на широкие мужские плечи. Марко шумно вздохнул, ощущая на кончике языка запах цветочных духов.
— Папа может вспылить… — признала Кирштайн. — Но это же ты. Наш Марко. Да и мама не даст ему наделать глупостей.
От чего-то в этот момент блондину уже не хотелось думать ни о близящемся разговоре, ни о реакции родственников на их сообщение, ни о других тревогах. Только о том, как его имя звучит ее голосом, а тёплые пальцы мягко оглаживают выступающие на шее позвонки.
— Успокаиваешь меня? — улыбнулся Марко, аккуратно обвивая талию девушки крупными ладонями.
— Да, — усмехнулась она, наклоняясь к его лицу.
— Хорошо, Саша Браун, я доверюсь тебе, — голос блондина стал ниже, отдаваясь мурашками, разбегающимися по плечам брюнетки.
— Пока что я — Кирштайн, — хитро блеснула глазами она.
— Ненадолго, если меня не прибьют сегодняшним вечером, — губы Марко нежно коснулись ее щеки, когда он отклонился назад, укладываясь на землю и притягивая Сашу к себе.