Christmas Kinky Party

Джин увёл Хосока в какую-то тесную комнату, где бы им двоим никто не мешал. Было темно, а Чон боится темноты, но Сокджин помогал ему. Он шептал младшему на ушко всякие ласковые и грязные слова, а дальше обхватил мочку зубами и облизал языком. Хоби дрожал в руках мужчины, но Ким поддерживал его и постоянно говорил, какой он молодец. Хосоку очень нравилось, когда его хвалят. Дальше Чон начал скакать на толстом члене Джина, пока из его дырочки вытекала сперма Намджуна. А затем она смешалась с белой жидкостью Кима, и Чона почему-то трясло от осознания этого. Когда Сокджин кончил, то, отойдя немного от оргазма, он начал надрачивать Чону, и тот обильно кончил ему в руку. Хо потерял все свои силы, ему было даже трудно сидеть, поэтому он лёг Киму на его мокрую от пота грудь, и парень пытался успокоить своё сердцебиение и дыхание. Джин начал гладить Хоби по спине и целовал его повсюду. Потом он молча встал, оделся и ушёл работать. Хосоку стало больно от этого и не смог сдержать свои слёзы. Он также молча оделся и вышел, как оказалось, из подвала. Было почему-то мерзко на душе, будто его использовали как игрушку. Хо решил немного повеселиться и расслабиться, поэтому он стал танцевать чуть ли не стриптиз под какую-то английскую пошлую песню. Так хотелось отпустить эту боль, что он не сдержался и снова начал рыдать. Наверное, это он стал более чувствительным из-за алкоголя. Или потому что ему очень понравился Джин. Но лучше, конечно же, первое. Так хотя бы не больно. Ладно, если честно, то и Намджун тоже понравился парню, но там было по-другому совершенное. Он называл его малышом и деткой, а потом в конце сказал, что ему очень понравилось проводить с ним время. Конечно, Джин тоже его постоянно хвалил и говорил, как хорошо он принимает его член. Даже погладил по спине, а спина у Хосока очень чувствительная, поцеловал на прощание. Но пьяному Чону было абсолютно похуй на это. И теперь Хосок плакал и хлюпал носом, даже сначала не замечая того, что кто-то нежно перебирает его чёрные, как смоль, волосы, и говорит что-то. Но когда Хоби наконец успокоился, то заметил, что лежит на чьих-то коленях. Он попытался перевернуть, чтобы посмотреть, на чьих именно коленях он лежит, но незнакомец сам заботливо перевернул его. Чон увидел очень красивого парня. Прям очень. Прям настолько, что хотелось обосраться кипятком. Серьёзно, тут все, блять, модели чтоли? Почему тут все настолько красивые? А этот парень? Словами нельзя описать всю его красоту. Он просто такой… Такой… — Я Юнги, а тебя как зовут? — мило улыбнулся парень, демонстрируя свои ямочки на щёчках. — Хосок, — тихо отвечает Чон и хочет просто со стыда провалится. Он пьяный, он танцевал перед всеми развратные танцы, а потом просто позорно начал рыдать, потому что Джин на прощание ничего не сказал ему. И теперь Хоби лежит на коленках у какого-то Юнги, который его зачем-то успокаивает. И от осознания, какой он жалкий, парень снова заплакал, утыкаясь в Мина. Юн удивлённо посмотрел на того и притянул ближе к себе. — Солнце, что случилось? — Мин начал его гладить, — тебя кто-то обидел? Хосок начал мотать головой. Юнги поднял чужой подбородок и посмотрел в блестящие глазки. Младший внимательно смотрел в чужие глаза, а затем почувствовал тёплое дыхание на своих губах. А потом... А потом он почувствовал совершенно нежное прикосновение, словно Юн спрашивал разрешение у него. Чон приоткрыл рот, и в следующую секунду старший осторожно ворвался в чужой рот, поглаживая своим языком чужой. Их языки сплелись в медленном танце, и всё это было настолько чувствительно, что скоро у этих двоих встал. — Солнце, пожалуйста, пойдём ко мне, — пытался отдышаться Юнги. Хосок был в каком-то другой мире и просто кивал головой. Мин достал откуда-то атласную ленту и с особой осторожностью начал завязывать эту блядскую ленту Хосоку на глаза. — Не против же? — Н-нет, всё х-хорошо. — Отлично, — прошептал Юнги тому на ухо. Он подхватил парня на руки и понёс куда-то. Но Хосока это вообще не ебало. Куда его вообще несут? Что будут с ним делать? Вдруг Юнги вообще маньяк? Но Чон не мог ни о чём думать, когда эти губы касались его губ, а язык так касался его языка. Потом послышался звук открывания двери, а дальше Хоби резко прижали к стене. Боже, Хосок чувствовал эти поцелуи повсюду. На губах, на лбу, потом щёки, носик, подбородок, шея, — блять, эта шея, — ключицы, на которых Мин посадил букет сирени. Всё было, как в тумане. — Солнышко, тебе так идут эти чулочки. Ты такой у меня красивый, самый красивый, — Хосока уже начало трясти от этих слов, от этих мурашек, от этого Юнги. — Хочешь поиграться с собой? — П-поиграться? Как? — У меня есть такие игрушки, сладкий. Согласен? — Д-да, — Чону уже не терпелось. Он так хотел всего этого. Он больше не может. Юнги куда-то отошёл, на что Хо начал хныкать и пытаться найти Мина, хотя нихуя не видел. Но вскоре он почувствовал чужую руку на своём бедре, которая медленно ползла вверх. Мин аккуратно вынул пробку и вставил маленький вибратор, не забывая его включить. Но пока на самую маленькую скорость. Хо начало нихило так потряхивать. Он хныкал, прося большего, и пытался как-то сесть глубже на эту игрушку. Господи, как этого мало. Ужасно мало. Почему это так мучительно? Но Мин через пять минут сразу включил вибратор на максимальную скорость, игнорируя промежуточные. Вот тут Хосок сдох, воскрес, снова сдох и снова воскрес. Нет, он походу всё же умер, потому что было такое чувство, что он в раю. Он начал стонать так громко, как мог. Юнги не мог на это больше смотреть. Он тоже хотел большего. Он выключил этот грёбанный вибратор нахуй и начал трахать Чона своими двумя пальцами, каждый раз попадая по простате. Хо кончил на свой живот, попадая ещё и на свою грудь. Он почувствовал, как Мин нежно целует его солёные от слёз щёчки, а после прошептал: — Солнце, ты мне очень понравился. Надеюсь, что это не последняя наша встреча.