***
Солнце высоко, небо словно выцвело, это утро могло бы стать самым обычным. Один траур сменил другой, на мне вновь чёрное платье, и Нико заезжает за мной по моей просьбе. Я всё выплакала, поэтому стойко обнимаю его в машине, а он всхлипывает. — Почему ты не позвонил мне вчера? — Встречный вопрос. Но не отвечай, знаю, ты увлечена своей девчонкой, она ведь поддержала тебя? — Да. Она была рядом всю ночь. Мои слёзы есть кому остановить, и ты не должен с негативом к этому относиться, ведь сам плакал в чужую юбку. — Каролин была нашим общим другом, нам стоило поддержать вчера друг друга. — Мы делаем это сейчас, к тому же, я провела ночь в её доме, поддерживая Кенни. — Чёрт, паренёк остался один. — У него есть сестра. Вилланель сейчас с ним, они поехали за ней в аэропорт. — С этим справился бы и таксист. — Посторонний человек, а Кенни лучше быть среди своих. — Вилланель теперь своя? — Да, Нико! Мы встречаемся, у нас всё серьёзно, хочешь ты этого или нет, она будет участвовать в моей жизни всё больше и больше. — Значит, на прощание ты пойдёшь с ней? — Нет, с тобой. — О, теперь я тебе нужен. — Да, нужен! Поехали, я и так уже опаздываю. В Университете студенты организовали вторую стену памяти, куда приносили цветы и приклеивали свои работы с замечаниями на полях, сделанными рукой Каролин. На меня напали с вопросами, соболезнованиями и прочими темами, все подряд, от чего я быстро сбежала в свой кабинет, а затем в аудиторию, и начала лекцию. На телефон пришло несколько сообщений: В: Ваш паренёк у меня. В: Мои требования просты, выполните их, и я его отпущу😈 Е: Не шути так, они уже дома? В: Мы ещё в пути. Забыла сказать, никаких копов! Е: Ты отвлекаешь меня. Требования… В: Я заеду за вами вечером, и мы прокатимся по городу Е: Мне не до этого В: А какие планы? Выпить ещё? Вчерашнего достаточно. Е: Не тебе решать В: Пожалуйста, Ив. Е: Покататься… А в итоге всё закончится как на Титанике? В: Мы потонем в любви? Ну, возможно😀 Е: Разговаривай серьёзно! Без шуточек! В: Вы отлижите мне на капоте? Ну, не знаю, по желанию😀 Е: Всё, я больше не отвечаю тебе! В: Простите😔 Но, смешно же! Я пытаюсь поднять вам настроение! В: Вечер будет супер! Я всё спланировала. В: Заеду? В: Ив? В: Заеду? В: Ив! Е: Да! Господи! Дай мне поработать! В: Люблю. Скучаю. Казалось, после этой переписки прошла вечность. День тянулся, сложно было сосредоточиться, любые действия через силу, никакого аппетита, полнейшая апатия ко всему. Меня словно выжимали, сил совсем нет. К концу рабочего дня я почувствовала, как мигрень началась сразу же за веками. После таблетки и прогулки, всё прошло. Дома накопилось полно обычных дел, не лучший день, чтобы забросить вещи в стирку или гладить, но я начинаю это делать. Я травмирована последними событиями, и осознаю это. Вечер подходит к концу, я поглядываю на телефон, почему она не позвонила, хотела же приехать. Может, передумала? Разогреваю себе покупную лазанью, я должна поесть, это необходимость. Одна, вечером, перед теликом, так привычно, что обо всём, что на меня навалилось за последнее время, можно забыть. Но, разве у меня получается? Я набираю её номер, выслушиваю длинные гудки. — Добрый вечер, профессор. — Привет, — растерялась я, — Эм, ты вроде приехать хотела. — Хотела. — И? Почему не приехала? — А вы ждали? Что-то сомневаюсь. Могли бы позвонить или написать. — Я подумала, что твоё желание, это уже железно. — Вам сказать, о чём подумала я? Почему я всегда настойчиво предлагаю себя в качестве времяпрепровождения? Приглашаю, приезжаю, прихожу, пишу, постоянно навязываюсь! Вам это словно и не нужно вовсе. Вы так реагируете на всё: ну вот, придётся её увидеть, придётся с ней переспать. О, почему бы тебе не перестать приставать ко мне, опять ты лезешь со своим сексом… Знакомо? Сегодня я писала вам, а вы хотели от меня избавиться, чтобы я не мешала. — Вилл, ты что, обиделась? Брось это, я жду тебя, приезжай. — Что-то мне не особо уже хочется. Вы скажите, что вам рано вставать, а время уже позднее. — Хочешь, я к тебе приеду? — повисла тишина, — Вилл, ты тут? — В отель? — Да, к тебе, хочешь, могу остаться на ночь. — Пришлю адрес. Вилланель явно не ожидала, что я ради неё тоже могу приехать, и тоже могу позвонить. Не хочу допускать мысль, что между нами созависимость. Но эта глубокая поглощённость ощущается и эмоционально, и физически. Чем больше Вилланель прилипает ко мне, тем сильнее я нуждаюсь в ней. Я прямо сейчас хочу ощутить на себе её руки и взгляд, услышать аромат, мне нужен её голос! Собираю вещи на завтра, жажда меня зовёт, покалывает, дразнит, Uber уже подъехал. Эта встреча отличается от всего остального, ведь это моя инициатива, мои действия главнее, моё желание создаёт этот вечер. В животе завязывается тугой узел предвкушения и вожделения. Что если, я уже держу и вижу перед собой все карты, что если, я знаю, кто она такая? Та, что одержимо влюблена в меня и готова убивать, только бы нам никто не мешал! Моя фантазия? Я романтизирую ужасные события, случайность, стечение обстоятельств, а я обвиняю человека! Но сколько раз я уже видела в глазах Вилланель что-то иное? Тёмное и властное? А та ночь под гром и молнии, а нападение на меня в переулке? Следы на моём теле, алые печати её страсти или клеймо? Отель восхитителен, не доводилось быть в таком, меня приветствуют, провожают. Сердце заводится от волнения. Я бы пожертвовала многим, чтобы узнать, что творится у неё в душе. Вилланель открывает дверь, её тёмный вечерний макияж меня завораживает, но при этом на ней только белый халат этого отеля. Обхватив за талию, она затянула меня в номер и хлопнула дверью. Её губы, с присущей им страстью, накрыли мои, давление, жар, она играется, я отвечаю, бросаю сумку на пол, накрываю её скулы холодными с улицы ладонями. Поцелуй замедляется до нежных соприкосновений губами, а затем мы открываем глаза и пристально наблюдаем друг за другом, восстанавливая дыхание. — Я мечтала о том, чтобы вы сами пришли ко мне. — Ты всё спланировала? Напросилась, не приехала, ждала, когда я позвоню, да? — Кого вы во мне видите? По вашему мнению, я всегда во всём виновата! — с отличной имитацией оскорбленного достоинства на лице, она делает шаг назад. — Это президентский люкс? И кого ты убиваешь за такие апартаменты? — Кого скажут, — улыбается Вилланель. Это ведь всё ещё шутка? Потому что я шутила! Разуваюсь, мне совесть не позволит ходить по такому полу в обуви, Вилланель вообще босиком. Осматриваюсь вокруг, она осматривает меня. — Я здесь не задержусь, подберу квартиру, мне разрешили приобрести недвижимость. — А было запрещено? Почему? — Я не должна быть привязана к одному месту, это относится и к людям. Такие правила, с ними пришлось согласиться, но в каждом правиле есть исключения, и на время обучения я могу задержаться в одном городе, и даже иметь квартиру. — Знаешь, я устала искать правду в этом, просто скажи, ты работаешь на правительство? Какая-то спецслужба, о которой тебе нельзя распространяться? — Бывает, и на правительство. Мои услуги очень востребованы. Почему бы вам не оставить эту тему? — Пожалуй, пора, — соглашаюсь я, с усталостью сняв плащ вместе с пиджаком, присев в кресло, я закрыла глаза на минуту, а когда открыла, она всё ещё была рядом. — День был трудным? Вы плохо спали ночью, плакали. — По-прежнему не верится в то, что Каролин нет, как! Почему это происходит? — Я слышала в одном фильме фразу: смерть это наряд, который наденет каждый из нас. Чертовски верно сказано, так ведь? — Хочется надеть его в глубокой старости, прожив достойную жизнь, понимаешь? А не быть придавленной тем, что любила. Я о книгах… Ужасная смерть. Боже, я опять плачу, вынимаю пиджак из плаща, чтобы надеть его вновь на себя. Поднимаюсь, я ещё не всё осмотрела, нужно отвлечься на это. — Огромный номер, — говорю я, подбираясь ближе к письменному столу с включённым ноутбуком и разбросанными записями. Никакого криминала и тайн, она пишет работу, провожу пальцами по её почерку на листе. — Хотите посмотреть, какой из номера открывается вид? Распахнув двери на террасу, Вилланель запускает холодный воздух. — Кажется, ты совсем недавно лежала с температурой, — напомнила я, уже не в первый раз. — У них очень тёплые халаты, — улыбка одним краешком губ показалась мне чертовски милой, — Я и для вас взяла один. Пройдите, насладитесь этим открытым видом! — Я побаиваюсь высоты, не буду выходить. — Верно, как говорил Константин: никогда не облегчай работу снайперу. — Надеюсь, это очередная шутка? — Если так, вы никогда над ними не смеётесь. Мне жаль, что она это заметила. Мне бы всегда хотелось смеяться над её шутками, просто, чаще всего, они тесно переплетаются с реальными мыслями, что она хочет донести до меня. Ощущаю напряжённость этой встречи, всё какое-то странное. Вилланель садится на высокую кровать, полы халата слетают по бокам, открыв вид на то, как она закинула ногу на ногу. К ним хочется припасть на коленях, моё совершенство, моё безумие, я не приближаюсь, заняв позицию наблюдателя. — Поговорим о наказании? — Ты моё наказание, Вилланель, и искушение. Сними халат. — Как скажите, так и будет, профессор. Вилланель специально томительно распутывает узел на поясе, а мой, во мне, затягивается туже. Распахнув халат, он соскальзывает с её плеч, я сглатываю. На ней портупея, кожаные ремешки подчёркивают грудь строгими линиями, проходят под грудью, уходят вниз, обхватывая талию. Зачем она так со мной, я же могу задохнуться! — Вилланель, — лишь выпускаю из себя я, и сгораю в собственном жаре тела. Её пальцы обводят твёрдые соски, я им завидую, это мне хочется касаться их сейчас. Одного толчка достаточно, чтобы пропитать моё бельё, что она со мной делает! Я готова кончить только от визуального наслаждения, до чего она красивая, смелая, сексуальная, мечта миллионов, если бы они её знали. Она моя, только я могу дотронуться до неё и это подобно амнезии относительно всего, что было со мной до неё. И это крайне пугающее желание простить ей всё, даже если вина критична. Обводит своё тело строго по полосам портупеи, но сходит с этой дорожки, нырнув пальцами под резинку белья. Издав стон, она прикрыла глаза и облизала губы, актриса. Все билеты скуплены мной. Я единственный зритель, она выложится по-полной. Пальцы выныривают из белья, она проводит по ним языком, разводит ноги передо мной, отгибает полоску белья в сторону, и начинает массировать свой центр. — Встаньте на колени, профессор, и ползите ко мне. Я с жадностью исполняю её приказ, жёсткий пол под коленями, опущенный взгляд, я у её ног, целую голень, слышен вишнёвый запах и мятный. Какой-то спрей для тела? Какая же она приятная, во всём, гладкая, утончённая, я скольжу языком вверх, оставив влажный поцелуй на колене. Она подносит раскрытую ладонь под моё лицо, я опускаю на неё подбородок. Нежный палец поглаживает мои скулы, ощущает, как я сдавливаю желваки, мне правда сложно терпеть. — Хочу, чтобы этой ночью вы стали для меня просто Ив. Не на вы, не мисс, не профессор, моя Ив. Вот, что было не так с этим вечером, это переход, это новая ступень, мы больше не преподаватель и студент, игры окончены, она заявляет на меня право обладания. И это волнительно кружится во мне, я должна это осознать. Укладываю её на постель и довожу до оргазма. Я так устала, от всех последних дней, и я знаю точно, секс тоже забирает много сил. Я не двигаюсь, смотрю, как вздымается её грудь, как ремешки натягиваются и ослабляются. — Тебе понравилось? — я теряюсь от такого вопроса и его новой подачи. — Это выглядит эротично. Ты купила это для меня? — Не только… Люблю смотреть в зеркало и видеть достойную версию себя. Что на счёт тебя? Что под футболкой? Вилланель игриво отдёрнула её низ, а я вернула на место, и даже натянула. — Обычное бельё, я не готовилась. — Покажи. Ты заводишь меня в чём угодно, а лучше без всего. Вилланель приподнялась, желая помочь мне раздеться, но я схватила её руки и завела назад, за спину, игриво чмокнув в грудь. Она наклонилась и, подхватив мои губы, выдержала долгий поцелуй, я отвлеклась, выпустила руки, и они тут же обхватили меня. Мы начали возиться и играть, но было в этом что-то от хищника и добычи, я знала, что спасения нет. Конечно, от движений футболка задралась, а когда я оказалась на животе, Вилланель потянула её с меня вверх, мои волосы помешали ей снять её, или в этом и был план? Мои руки в футболке вместе с головой, и я обездвижена, а она сзади. Лиф щёлкнул на мне, грудь ощутила свободу, по лопатке прошёлся горячий и влажный язык. Задрожать, дёрнуться, испытать острое желание и погасить стон, уткнувшись в кровать, всё, что я могу сейчас. — Когда мы продолжим ту ночную игру, Ив? Я прекрасно понимаю, о чём она говорит, мелкая дрожь покрывает моё тело. — Это так важно? — Поступим так, в следующий раз, ты подготовишь себя, настроишься, и мы это сделаем. Если ты доверяешь мне, то это будет несложно. — Это проверка? — Да, ведь я в свою очередь всецело доверяю тебе. — Это несложно, у меня нет от тебя секретов, и я обычный преподаватель в разводе. — Обычный? Разве? — Помоги мне выпутаться. — Выпутаться из жизни в рамках и оковах? — Из футболки, Вилл! За моей спиной смешок, она помогает и целует мои плечи, как же приятно! — Хочу тебя трахнуть, как следует, готова познакомиться с нашим помощником на эту ночь? — Ты купила что-то для нас? Вновь? — Тебе понравится. Я сейчас вернусь. Слишком нервничаю, прижав к голой груди футболку, я ищу, чем можно утолить жажду. Надеюсь, ей по карману оплатить счёт из мини-бара. Смеюсь над собой же. — Не поворачивайся, — слышу я, с другого конца номера. Допиваю сок, смотрю перед собой, в стекле мини-бара отражается её приближение, она забирает мои волосы вверх, и начинает жадно целовать в шею. Выпускаю футболку из рук. У меня дрожат ноги, и я ставлю бутылочку от сока, чтобы та не взорвалась осколками в моей руке. Одно становится ясно, мы не дойдём до постели. — Открывай, — приказывает она, вложив мне в руку тюбик. Такая простая задача, и так трудно справиться с ней в таком состоянии. С меня падают брюки, она резко поворачивает меня к себе лицом к лицу. — Давай, Ив, смазывай его. Я выдавливаю смазку на пальцы, подношу к страпону, что плотно сидит на её бёдрах благодаря ремням, и это потрясающе смотрится с портупеей. Это комплект? Я массажными движениями оставляю смазку на головке и распределяю по поверхности с неровностями, имитация вен и переход от головки к стволу очень ярко выражен. — Ты примешь его в себя настолько? Смажь до конца. — Великоват. — До конца, Ив, — уже рычит она, я медлила, и она это прервала. Ей не терпится настолько, что даже не снимает с меня бельё! Сдвинув в сторону, она трогает меня пальцами, конечно, я готова! Я так давно готова, что медлить, действительно не стоит. Перед началом, она заглянула в мои глаза, чтобы убедиться, что в этот раз всё точно по согласию, губы начали поцелуй. Тугая головка толкнулась между моих половых губ. Впустить в себя было сложнее всего, это преодоление, ощущение наполненности, скольжение, много жара и напора. Ноги тут же задрожали сильнее, Вилланель толкнула в меня язык и не только, я застонала. Это были толчки снизу вверх, она буквально старалась надеть меня на него, я привстала на цыпочки, стала с жадностью отвечать на её поцелуй. Это потрясающе, это так дерзко, так смело, она кладёт ладони на стекло по обе стороны от моего лица, и часто двигает бёдрами. Я не могу больше быть в поцелуе, срываюсь с её губ, повисаю на её плечах, сильных и влажных. Она подхватила одну мою ногу под колено, и проникновение стало глубже. Стоны до хрипоты, внутри всё перехватывает, от ударов бутылки в мини-баре позвякивают. — Боже, Вилланель, — простонала я, и если бы была возможность, я бы её укусила! К нам в номер постучались, Вилланель накрыла мой рот рукой, но двигаться не перестала. — Ненавижу отели, — безразлично, отреагировала она на громкий стук, я заныла в её ладонь. Подхватив и вторую ногу, Вилланель решила нас переместить, обхватив её за спину, я оторвалась от пола. Странное ощущение, особенно когда страпон всё ещё внутри. Но когда мы дошли до постели он выскользнул, Вилланель кинула меня, от чего я взвизгнула. Забираясь на кровать, Вилланель вновь ухватилась за мои ноги. — Я осторожно, — предупредила она, положив мои ноги себе на плечи, — Только тише, а то меня выселят, — подмигнула она. Тише? Она решила затрахать меня в номере отеля в разных позах, как я могу сдерживаться? Чёрт, почему я не пробовала это с Нико? Это так чувственно, так плотно, я зажимаю её грудь между своих колен, она двигается плавно с перекатами бёдер. Целует мои щиколотки. Мне приходится прикусить пальцы. Из-за того, что я затихла, в дверь больше не стучат. Зато, такой же звук в моих висках. Я не могу, я неожиданно прихожу к финалу, и такой оргазм сложно с чём-то сравнить, слишком сильный, и Вилланель не помогает его пережить, уверенно продолжая толчки в меня. Я дрожу, вырываясь, она гладит по животу, сжимает грудь, прибивает меня к постели, и замирает, меня могло бы отпустить, но она сделала резкое движение в меня, и всё вновь повторилось. Без сил, я хотела от неё отползти. — Ну же, Ив, ты можешь ещё! Были её мягкие губы, и рука на моей шее, были быстрые толчки, был ещё не один оргазм, бёдра онемели от усилий, я начала молить её не останавливаться. Экстаз слился с чём-то тёмным и доступным только в таком состоянии, её глаза горели, наш жар стал общим, движения синхронны, это она погубила Робинсона и Каролин, а я следующая! — Ты такая горячая! — прошептала она мне на ухо, прикусывая сразу же кожу на шее. Мы превратили постель в груду скомканного белья, и я цеплялась за него, когда получила свободу. Оргазм, и не один, развязал тугой узел в животе, стало легче, это одарило меня экстазом и чувством освобождения. Между ног невероятно горело и пульсировало, я пощупала себя пальцами, прикосновение отдалось во всё тело, приятным разрядом тока. Я застонала и легла на бок с желанием сжаться и прийти в себя, но она легла позади меня и начала покусывать плечи и лопатки, её рука гладила моё бедро. — Ты демон, что ты делаешь со мной. — Множественный оргазм самая клёвая штука на земле. Я рада, что ты испытала его со мной. — Не льсти себе. — А ты, не ври мне, у тебя такого не было, в противном случае, ты бы так не боялась. — Я не боюсь! — Тогда зачем мне мешала? Я накажу тебя за это. — Нет, Вилл, я больше не могу, — застонала я, пытаясь вызвать жалость. — Когда ты кончишь ещё раз, убедишься в том, что можешь. Она вошла в натёртые стенки, всё ещё пульсирующие и слишком эрогенные. Ей явно нравилось быть сзади. На меня сыпались поцелуи и слова о том, какая я тесная, как меня следует чаще драть, и что наказание может быть неодносторонним. За что именно меня следует наказывать, она не озвучила, ведь сейчас я не мешаю. Это было долго, как пытка, кончить после всего, что я и так пережила, казалось невозможным, но внутри вновь зародилось ощущение потребности, и всё случилось. — Вот видишь, какая ты молодец, — едко, отметила она, покидая меня, но страпон тут же ткнулся чуть выше, и немного вошёл. Эти ощущения, я ещё помню отчётливо ту ночь, где я, как в бреду, позволила ей делать это с собой. Если бы Вилланель сейчас приложила усилия, он бы вошёл, но я отвела руку назад и надавила на её бедро. — Ты же сказала, когда я буду готова! — Ты и сейчас готова. — Вилл, пожалуйста, не надо. — Ты просишь? — Да. — А как надо просить? Повернись, посмотри на меня. Она со мной ещё так не говорила, это заводит, и это безумие, хватит с меня! Она ещё раз надавливает, и я дёргаюсь вперёд, её рука тут же оказывается на моём животе и притягивает к себе. — Куда ты? Ив? — Ты меня пугаешь. — Я лишь хочу знать, как ты попросишь меня о том, чтобы я перестала. — Ты прямо сейчас заслужила наказание, я выпорю тебя. Если тебе недостаточно моих слов. — Хорошо, выпори меня, я давно чувствую, что ты хочешь этого. Накажи. Я действительно хочу, но когда она оказывается подо мной, я чувствую бессилие. — Почему ты такая дикая? Зачем так жадно, словно завтра может не наступить! — Ты каждый день разочаровываешься во мне всё сильнее. Для нас завтра действительно может и не быть. — И ты думаешь, что насытишься подобным? Если нас не станет, то тебе будет всё равно, сколько раз я кончила с тобой! — Накажи! — Не могу! Я устала! Лежи спокойно. Успокойся, — настояла я, поглаживая её тело, расстегнув ремни, я сняла с неё страпон, — Тут всё спрело от твоих стараний, и ты натёрла тут… — Ауч! — Вот и боль, ты же хотела. — Нужно подуть. Я спускаюсь вниз и дую на её бедро, на кожу, что наверняка сильно саднит, покраснение большое. — И туда подуй, — просит она, направляя мою голову в сторону. Мы не спим до глубокой ночи, ещё и проголодались. Вилланель говорит, что из меню здесь только снеки и алкоголь. Мы вместе принимаем душ, пару минут она поглаживает моё тело, я поглаживаю её. Два белых халата, в них и засыпаем, крепко обнявшись.***
Я забыла завести будильник, но Вилланель оказалась ответственной и разбудила меня вовремя. — Я заказала нам завтрак, доброе утро. — Доброе утро, Вилланель. Завтрак, это чудесно, если я в состоянии двигаться вообще. — Тёплый душ поможет твоим мышцам. Отнести? — Будешь на руках меня носить? Ну, уж нет, я сама дойду. Душ действительно помогает, смывает остатки напряжения, расслабляет клубки мышц. Вилланель красится при мне, её лицу ничего не нужно, оно идеально, но для какого-то наряда макияж необходим, настаивает она. Показывает мне результат, естественные тона теней, лёгкие румяна и аккуратные стрелки. — Черт, как ты их сделала! Есть секрет? — Да, нарисовать тебе? — Да! Будь моим визажистом на сегодня. — Никогда не пробовала на ком-то, это должно быть увлекательно, — загорелась Вилланель. Боже, этот смех, лёгкость, мы можем быть такими? Это невероятно приятно! И завтрак в номер! И подбор наряда на сегодня, только вот, я вспоминаю о трауре, о платье в своей сумке. — Что такое? — интересуется Вилланель, тиская меня. — Каролин. Нужно быть в трауре, мы зря веселимся. — Хватит вгонять себя в рамки. Живи, как чувствуешь. Я в восторге от нашей ночи и от того, что проснулась с тобой в этом номере. Поэтому, я надену объёмный свитер для комфорта и лёгкости, с градиентом сочных оттенков, потому что такое у меня настроение, яркое! Из-за тебя, Ив. Схватив вещи, Вилланель убежала в ванную, но быстро позвала меня оттуда. Когда я вошла, она сидела на тумбе, расставив ноги, хорошо, что в белье, она и джемпер успела надеть. — Смотри, что у меня. Эти новые игрушки бывают жестоки. — Ты слишком сильно затянула, вижу. Джинсы отменяются, надень что-нибудь свободнее. Я рассматриваю покраснение рядом с её бельём, не знаю, чем помочь. — Помажем кремом? — предлагаю я. — Да, пожалуйста. Я приношу из своей сумки, Вилланель болтает ногами, я собираюсь о ней позаботиться, вновь между нами эта приятная связь. — Пощиплет немного. — Ты ведь подуешь? — Обязательно, только, не как вчера. Это отличный крем, я ношу его с собой, потому что часто получаю эти маленькие неприятные порезы от листов. Стоит заработаться и бумага наносит удар. — Чёртова бумага, — недовольно, бурчит Вилланель. — Да, и новые ремни! Нам нужно остановиться на каком-то одном. — Звучит как перспектива на долгосрочные отношения. — Вчера ты боялась, что я могу тебя оставить… — Ауч! Щиплет. — Потерпи. — Но, а как же подуть? — Ты потерпишь, уверена, это не так больно. Вилланель выбирает спортивные штаны, пора бы уже выходить, но она тормозит меня у самой двери. — У меня подарок для тебя. — Только не новые секс игрушки, пожалуйста, Вилл… — Нет! Это серьёзный подарок. — Кольцо? — Рано ещё, или нет? — её брови приподнялись в желании услышать ответ. — Показывай, только быстрее, — поторапливаю я, скоро собрание, нужно успеть, вынимаю очки из плаща. Вилланель убежала и вернулась с небольшой коробочкой, если бы мы не обговорили тему кольца, я бы решила, что это оно. — Открывай, ну же! — теперь поторапливает уже она. Внутри оказался кулон, круглый, с рисунком дерева, плотной цепочкой, камнями на ветвях. — Это выглядит очень-очень дорого Вилланель. Скажи, что это не золото. — Золото, и там гравировка на обороте. — Что-то на русском? — рассмотрела я, хорошо, что очки на мне. — Да, я хотела, чтобы значение этих слов понимали только мы. Так говорят на моей родине, слова великого поэта: Любви все возрасты покорны. — Я уже говорила, что ты романтик? И как это сочетается с тем, что ты можешь вытворять со мной по ночам! — Будешь носить? — Конечно, надену прямо сейчас, поможешь? С чёрным строгим платьем и поднятым воротом, кулон действительно выглядит гармонично. Маленькая тайна на моей шее, она будет у всех на виду, но никто не поймёт кроме нас, смысл этих слов так серьёзен для нас, для меня. Вилланель подчеркнула раз и навсегда, что возраст между нами не важен, я благодарна ей, целую, и нам с трудом удаётся покинуть номер. В университете царит напряжение, сегодня многим сменили расписание, окно в три часа в середине дня, для всех желающих проститься с Каролин Мартенс на кладбище Шеффилд-Генерал. Собрание длится недолго, отяжеляется скорбными словами и трудной ситуацией, в которую попал университет. Если сын Каролин решит подать в суд, это будет огромная выплата денежных средств, которые университет не потянет. Всё это не особо нас касается, но ставят нас в известность. Первая лекция проходит быстро, вторая с Вилланель. Находиться с ней в одной аудитории стало ещё сложнее. Мне не по себе, я набираю ей сообщение. Е: Пожалуйста, не смотри на меня, я не могу говорить спокойно. В: А куда мне смотреть? Я внимательно слушаю. Е: Это просьба. Вилланель демонстративно уставилась в окно, стало легче. Жаль, что я вижу понурые лица и сама испытываю тяжесть, а ведь тема интересная, я стараюсь всех расшевелить. Я даже пользуюсь доской для схемы, все записывают, я чувствую, она смотрит мне в спину, может, ниже, мел выскальзывает из рук. Нагнуться за ним будет лишним, беру новый. Она действительно смотрит, сидит в своей удобной позе, не записывает. Я набираю ей сообщение. Е: Можешь сесть ровно? В: Не могу, мы кое-что натёрли. Е: Тогда после занятия, в моём кабинете, нужно ещё раз нанести крем. В: Ты такая извращенка, лишь бы штанишки с меня спустить :) Е: Я забочусь о тебе! В: Подвинься вправо, мне не видно запись на доске. И, ты можешь так не выставлять свою задницу, все смотрят! Е: Ревнуешь? Я замечаю, что действительно очень странно стою, опираясь локтями на стол, набирая сообщение. — Итак, все записали? Продолжим, — перевела дыхание я. Это не очень безопасно, встречаться в моём кабинете, но я могу сказать тому, кто заметит Вилланель, что проводила с ней воспитательную беседу, или, объясняла ей что-то по теме. Только дверь прикрылась, как мы кинулись друг на друга, лекция стала для нас испытанием, целуя её сейчас, я снимаю напряжение. Медленный прилив начинает наполнять моё тело, не нужно допускать секс, только не перед поездкой на кладбище! — Стой, притормози, — прошу я. — Я не сразу оценила твоё платье, решила, что оно скучное, но, как оно обтягивает твои бёдра, а твоя тонкая талия, я пыталась не глазеть на тебя всю лекцию, но это испытание! — Так непривычно, что ты разговариваешь со мной на ты. — При чужих не буду, хорошо? — Да, смотри не упусти этот момент. В этих стенах только на вы. И между собой тоже, так будет легче привыкнуть. — Хорошо, университет — другие мы. Напоминаю, вы хотели спустить с меня штанишки, профессор. — Да, Вилланель, возьму крем. Когда она включает ребёнка, я таю, такое милое создание, такая безопасная, наивная, ей можно управлять. Стянув штаны с талии, я усадила её на стол, и приспустила до колен. Покраснения стало меньше, утренний крем помог. — Поцелуйте рядом, чтобы быстрее прошло. Я бросила взгляд на камеру, крышка по-прежнему была на месте, дверь закрыта, мы одни. Наклонившись, я касаюсь губами нежной кожи. Но это всё, я втираю крем. — Вы сейчас поедете прощаться с Каролин? — Да, а что? — Мы увидимся вечером? — Мне бы хотелось отдохнуть от секса. — Погуляем? — Решим вечером. Можешь одеваться. — У нас есть ещё время. Можно я вас обниму? Мне так жаль, что вам приходится проходить через это. Искренние ли это объятия? Не вижу, чтобы ей было жаль, с другой стороны, они знали друг друга месяц.***
Я приезжаю вместе с Нико, собралось много людей. Священник читает проповедь, рассказывает о Каролин, зачитывает её последнюю волю и некролог. Трудно не заплакать. Кенни вместе с сестрой стоит на первом плане, все сочувственно поглядывают в их сторону. Я прижимаюсь к Нико, и он отвечает объятием. Сколько слез в своей жизни я выплакала в него, он был хорошей опорой. — Ну-ну, спокойно, — утешает он. Мне действительно легче, от его голоса, родного запаха, поддержки. Что-то заставило меня бросить взгляд за толпу, и холод пробежал по моей спине. Её невозможно было не заметить. Она как полицейские машины с сиренами, как жёлтая лента на месте преступления, как фейерверк в небе. Она и её прожигающий взгляд, я хотела двинуться в её сторону, отпустила Нико, прошла мимо людей, но она исчезла. Е: Вилланель, что ты тут делаешь? Е: Ответь мне, я знаю, что видела тебя! Она ничего не ответила, и на звонки тоже. После прощания мы вернулись на работу, ещё по лекции, и можно было идти домой. Я волновалась, Вилланель увидела меня с Нико, и гарантировано поняла всё не так. Е: Если ты не отвечаешь мне из-за Нико, то это глупо. Он был рядом и поддержал меня. Е: Жду тебя, приезжай. Пожалуйста. В: Ты всё ещё любишь его? Е: Это привычка, не более. В: Я не понимаю как так можно. С тобой могла пойти я. Е: Знаю, что обидела тебя. В: Я зла на тебя. Е: Приезжай, и мы всё обсудим. В: Я приеду, но не к тебе, если ты не понимаешь, он поймёт. Е: Не смей, я запрещаю тебе! Е: Ответь мне! Что за угрозы? Е: Вилланель? Охваченная паникой, я начала звонить Нико, но он не отвечал. Я звонила ему, когда ждала такси, и уже в нём, по пути к его дому. Худшие опасения подтвердились, когда я увидела внедорожник Константина у дома. Расплатившись, я выбежала из такси и ворвалась в дом. Нико с Джеммой удивлённо уставились на меня. — Ив? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — Вилланель здесь? — Нет. С чего бы? Что происходит? — Я подумала, она сделает с тобой что-то. Я звонила тебе! Бред, но я говорила с ней, и мне показалось, что она угрожает. Прости. Боже, простите, вы оба, я ворвалась и… — Ив, присядь, налить тебе воды? — Нет, я пойду. Мне так стыдно. Простите меня. Я вышла из дома, и взглянула в сторону внедорожника. Вилланель стояла возле него, сложив руки перед собой. — Воу, а ты быстро прилетела его спасать, — крикнула она. — Из-за тебя я ворвалась в их дом! Ты издеваешься надо мной! — кричала я, направляясь к ней. — Что ты себе представляла, Ив? Что я буду в этом доме, усатый будет избитым сидеть на стуле с приставленным к горлу ножом? Что я проучу вас таким способом? Так ты думаешь обо мне? — Твои сообщения, ты угрожала! — Я расстроена. Моя любовь обнимается с бывшим. — Он утешал меня. — Это моя задача. Я должна быть рядом. Но ты не взяла меня с собой, пошла с ним! — Он знал её, в отличие от тебя! — Тебе пора выбрать. Я или твоя старая жизнь. — Прекрати, выбор не нужен. — Садись в машину, Ив. — И? Куда мы поедем? Я устала за день, а твой поступок окончательно добил меня. — Значит, я отвезу тебя домой. Или, поехали ко мне, оплачивать номер и не жить в нём – глупо. Стоило нам сесть в машину, как я решила продолжить разговор, нельзя оставить это без внимания. — Что с тобой происходит, Вилланель? Почему ты делаешь так, чтобы я тебя боялась? Поговори со мной. — У меня никого не было. Человека, рядом со мной, со своими потребностями, желаниями, жизнью, я всегда была сама по себе и чаще в оборонительной позиции. Когда ты взяла меня к себе домой, чтобы вылечить, я начала понимать, как это, когда ты не одна. Мне понравилось, но нам все подряд начали мешать. Чем дальше, тем хуже, почему они просто не отвалят! — Кто именно нам мешает, Вилл? — Константин доложил на меня, и сверху пришёл приказ, прекратить это немедленно. Но дело даже не в моей работе. Ты всё ещё с ним! И все нас замечают и пытаются разоблачить, словно быть вместе это какое-то преступление! — Похоже, как твоё, так и моё положение на работе, не позволяет иметь подобные связи. А насчёт Нико, это пустое, между нами ничего нет кроме привычки. — Если он ещё раз к тебе прикоснётся, я зайду в его дом. Её голос прозвучал мрачно, но я протянула к ней руку и коснулась лица, Вилланель отвлеклась от дороги. — Хочу быть той, что будет тебя ставить на нужный путь, а не сталкивать раз за разом. Твоя агрессия, твои поступки, мы это обсуждали, только попроси, и я помогу. Можешь сама предложить что-то, и смотри на дорогу, пожалуйста. — Накажи меня, покажи, что я должна тебя слушаться, что я должна бояться тебя расстроить. — Это будет больно. — Я не остановлю. — Не сегодня. Давай отдохнём и рассортируем ощущения.