Мой шкафчик 22. Пароль 2574. Там сюрприз. Выберете время, чтобы забрать его
Я подхожу к шкафчикам в самое загруженное для учеников время, все разбрелись по своим аудиториям, в коридоре пусто. Ввожу код и открываю её шкафчик. Он абсолютно пустой, не считая красного крупного яблока с запиской, что стоит возле него: чистое, в отличие от моих мыслей о вас. Я забираю яблоко и хлопаю дверцей. Красивый почерк, грязные слова заводят, я вгрызаюсь в яблоко, представив, как хочу укусить её за такое. На следующий день я узнаю о пропуске Вилланель, дальше следуют безнадёжно серые выходные, и вот долгожданный понедельник. Я знаю, что моя лекция у неё первая. Немного зла за её прогулы, но предвкушаю встречу. Меня отвлекают, а когда оставляют меня в покое, она уже на месте и мне пора начинать. Сегодня интересная тема, и записывать нужно много, я подготовила стих, что прочту для неё в конце… Для всех. Стоило мне начать, как в аудитории раздался чих. — Будьте здоровы, — сказала я, дописывая тему на доске. — Спасибо, профессор. Это был её голос. Мурашки побежали по моему телу, а мел раскрошился в пальцах, я взяла новый брусок. — Итак, начнём, — на моих словах она вновь чихнула. — Если вам нужно выйти… — Нет, извините, продолжайте, пожалуйста. Вид у неё был нездоровый, я начала, и она даже что-то записывала, но уже через пятнадцать минут подпирала голову рукой. Я поправила очки, набралась смелости и прошлась по аудитории до неё. Моё приближение заставило её выпрямиться, я вовсе не собиралась ругать её за то, что она перестала записывать. Приложив ладонь к её лицу, я ощутила жар, склонившись, тронула губами её лоб. — Ты очень горячая, — шепнула я. — Я знаю, профессор, — вымученно, улыбнулась она, даже в таком состоянии не забывает о флирте. — Я отпускаю вас с занятия. Вам следует лечиться, вы можете быть заразной. — Извините. Не могли бы вы проводить меня до такси? — Да, конечно. Уважаемые, — обратилась я к остальным, — Надеюсь, все тут достаточно самостоятельные, чтобы прочитать следующую главу, я вернусь через пять минут. Захватив сумочку, я вышла из аудитории вместе с Вилланель. Она дотянулась до моих волос, нежно и неожиданно притянула к себе, прижав к стене. — Ты что творишь! — шикнула я, высвобождаясь. — Тут никого. — Нет! Пусти. — Хорошо. Извините. — Не нужно так рисковать. — Я просто благодарна за то, что вы меня отпускаете, хотя я могла бы потерпеть до конца. И мне бы очень хотелось получить целебный поцелуй. — Знаешь что… — я порылась в своей сумке и достала ключи от дома и блокнот с ручкой, — Держи ключи, я напишу тебе свой адрес, поезжай ко мне, у меня ещё две лекции, и я приеду, чтобы позаботиться о тебе. Не могу позволить, чтобы ты лежала одна в своём номере отеля и болела. — Это так… Вы доверяете мне? — Что именно? Ты же не спалишь мой дом? — Я увижу ваши личные вещи. — Ничего страшного, Вилланель. Так, я заказала тебе такси, тебя проводить? — Нет, не нужно нам палиться. Возвращайтесь к остальным. И… Спасибо. — Надеюсь, ты не очень капризный больной. — Зря надеетесь, я превращаюсь в ребёнка, когда мне нехорошо. — Я справлюсь, — улыбнувшись ей, я украдкой тронула её руку, — Незамедлительно отправляйся в постель, юная леди. — Слушаюсь, — хрипло, посмеялась она. Остаток рабочего времени я только и думала о том, какие препараты купить и что сготовить. Как объяснить всё Нико, если он зайдёт, во что выльется моя забота об этой девушке? Захватив по пути всё необходимое, я впервые за долгое время торопилась домой. Я зашла тихо в незапертую дверь, и тут же увидела Вилланель на диване, она спала, а телик тихо работал напротив. В поисках пульта я обнаруживала его зажитым в её руке. Решив не беспокоить, я выключила, просто выдернув шнур из питания. Сходив за пледом, я накрыла её и удалилась на кухню. Она успела навести тут полнейший беспорядок, рассыпанная горсть муки на гарнитур и пол осталась под вопросом. Я прибралась и приступила к готовке. Что может быть лучше супа? Пока я крутилась и готовила, Вилланель выспалась, и сейчас появилась на кухне. Присев, она поставила ногу на стул и прижала колено к груди. Я всё бросила, чтобы подойти к ней и потрогать лоб. — Детка, всё так плохо. Прими лекарства. — Мне нужен платок. — Сейчас принесу, но сначала разведу порошок. — Он сладкий? — Да, конечно, с апельсином, устроит? — Вполне. Я отдала ей бокал с шипящим содержимым и направилась на поиски платка. Я чувствую, словно в моём доме ребёнок, но это не так, нужно помнить кто она и кто я, и насколько это всё вне рамок. Я возвращаюсь и отдаю пачку одноразовых платков, предлагаю закапать капли, но она не соглашается. Я выключаю готовый суп и подхожу к ней, встав строго напротив и согрев пузырёк капель в своей руке, прошу её не сопротивляться. — Запрокинь голову, это не так страшно. — Это неприятно. — Ты потерпишь, ради меня, я сделаю всё быстро, это поможет тебе дышать. — Профессор, всё и правда пройдёт само по себе. Мне нужно лишь поспать ещё. — Ты сейчас не подходишь для наказания, лучше слушайся меня. — Да, профессор, — пробубнила она, запрокинув голову. Процедура была не ужасна, она сама удивилась как это легко. Я отправила её обратно, на этот раз в постель. Через час она осилила половину тарелки супа, и не отпустила меня, схватив за руку. — Посидите со мной. Спать мне не хочется, как и грустить в одиночестве. — Хочешь, я прочту тебе то, что ты сегодня пропустила? — Уникальная частная лекция только для меня? Да, пожалуйста. Я сходила за своими записями и легла рядом с ней, натянув очки и подперев спину несколькими подушками. От уюта сдавливало грудь и перехватывало дыхание, но я читала, а Вилланель перебралась головой на мои колени и позволила поглаживать себя по голове. Когда я закончила читать, то думала, что она уснула, но нет, у неё даже вопросы были готовы, и она задала все до одного. — Хочешь, я налью тебе горячий чай или какао? Тебе всё же нужно отдыхать, сон поможет. — Ив, вы удивительная женщина. — О, ну, спасибо, — засмущалась я, отложив очки на тумбочку. — Никто обо мне так не заботился. Я чувствую себя ребёнком, но в хорошем смысле. — Ты не болела в детстве? — У меня не было семьи. Мать довольно рано упекла меня в приют. — Что? Как такое милое создание как ты можно отдать? — возмутилась я. — Милое создание? Вы совсем меня не знаете, миссис Поластри. Не обманывайтесь моей внешностью и поведением при вас, я знаю, вы видите меня глубже остальных. — Твоя выходка с граффити и поведение, конечно, заставляют задуматься, что же в тебе такое сидит, но я уверена, это можно взять под контроль. — Вы хотите моего подчинения? — Я уверена, кто-нибудь возьмёт тебя под этот контроль. — Хочу, чтобы это были вы. — Вилланель, границы, давай не будем их нарушать. Какао? — Да, пожалуйста. После какао я выделила ей новую щётку и пижаму. Дала лекарство на ночь и накрыла одеялом. У меня есть спальня для гостей, но почему-то она здесь, в моей постели, значит, туда отправлюсь я. — Вы разве не останетесь со мной? — Я буду в соседней комнате, позови, если будет плохо, хорошо? — Здесь много места. — Не хочу заразиться. — Бросьте, дело не в этом. Вы боитесь? Я вас не трону. — Спокойной ночи, Вилланель. Я не стала закрывать двери, чтобы, в случае чего, услышать её. Вероятно, она обиделась, что я не легла с ней, но это было бы лишним. Кажется, я привязываюсь к ней, в эту ночь я засыпаю с мыслями о том, кем можно вырасти, не испытывая заботу родителей? Мой сон был чуткий, я проснулась от стона. Всматриваясь в потолок, я прислушалась, встала и тихо зашла в спальню. Свет фонаря с улицы падал как раз на мою постель, Вилланель крутилась и постанывала. Я забралась на кровать с желанием потрогать её лоб, разбудить и дать ещё лекарство, чтобы сбить жар. В полумраке сверкнули её глаза, и я оказалась прижата к постели, пальцы сдавили моё горло. Я напугалась и первые несколько секунд не предпринимала попыток выбраться, а она сдавила сильнее. — Вилл… Вилланель! — я погладила её руки, ощущая боль и удушье, — Прошу, это я! Она отдёрнула руки и отползла на край постели. — Простите, — шептала она. Откашлявшись, я растерла горло, пытаясь понять, что это было. Она бредит, у неё жар, она меня с кем-то перепутала. — Простите меня, я немедленно уеду. — Ты что? Вилланель поднялась, схватив свою одежду и начала стягивать пижаму. — Эй! Стой! Стой! Ты никуда не поедешь посреди ночи. Ты больна, и я не зла. Я в порядке. — Простите, я могла навредить вам сильнее, я монстр. — Ну что ты такое говоришь… Не надо, не переодевайся. Я сползла с кровати, осторожно приближаясь к ней. — Не жалейте меня. Она закрыла своё лицо ладонями и расплакалась, я не знаю, как реагировать на подобное, мне больно дышать, но она ведь неумышленно. Обнимая её, я столкнулась со стеной, но стоило сказать пару слов, как она расцепила руки и уткнулась в моё плечо. — Не нужно слёз, у тебя и так жар. Давай я верну тебя в постель, ты примешь лекарство, наутро станет легче. — Вы останетесь со мной? — Так и быть, я полежу рядом с тобой. Я скованно расположилась с краю, но она подвинулась ко мне и положила голову на моё плечо. Сладкий запах её волос успокоил моё взволнованное дыхание, она ещё всхлипывала. Теперь я знаю, какими сильными могут быть её руки и как с ней может быть опасно.***
Работу никто не отменял, я приготовила завтрак, собралась, долго рассматривала следы на шее, это был самый опасный момент в моей жизни, на меня ещё никто не нападал. Выбрав шарфик, я повязала его и спустилась вниз, чтобы немного перекусить. Допивая кофе, я уже решила, что оставлю её у себя и постараюсь быстрее вернуться днём, но она появилась на кухне, шмыгая носом. — Доброе утро, я шумела и разбудила тебя? — От сна будет болеть голова, к тому же, я выспалась. Доброе. — Я на работу, а ты можешь съесть завтрак и что-нибудь посмотреть до моего прихода. Я подготовила таблетки для тебя. — Мне лучше уехать. — Ты не в плену и если хочешь, решать тебе. Но я бы ещё полечила тебя. Температура есть? — приложив руку ко лбу, я вижу её улыбку. — У вас такая холодная рука, это приятно. — У тебя температура держится. Возьми завтрак в постель и не забудь выпить лекарство. — Кто я для вас? — Я не готова отвечать на такие вопросы, и я начинаю опаздывать. — Монстр? После того, как напала? Вы боитесь меня? — У тебя был ночной бред. — Вы так хрупки, — с придыханием сказала она, тронув мои волосы. Она смотрела так, будто рассчитывала на поцелуй, на контакт, это очередной шаг, и я к нему не готова. Отворачиваюсь от следующего её прикосновения, а она обхватывает меня за талию и прижимает к себе. — У нас роман? Я ваша тайная любовница? — Вилланель… — Что, Вилланель? Я в вашей постели. — Ты больна. — Я чуть ослабла, а вы уже затащили меня к себе, приручаете — тогда не отталкивайте. Вилланель целует меня в шею, острое возбуждение пронзает меня, и я в страхе хочу это прекратить, поворачиваясь в её руках. Вилланель не отпускает, прижимается к моим бёдрам, и поглаживает по бокам. — Вы знаете, чтобы меня вылечило? Я хочу вас. Покажите мне синяки на своей шее, покажите своё тело, — горячее дыхание, шёпот на моё ухо стал обжигать. — Прекрати и пусти, мне нужно на работу. — У каждого свои потребности, мне тоже нужно. От напряжения я становлюсь грубой. — Сними его в одиночестве, мне пора идти. — Я не люблю отказы, Ив. — А я не люблю давление. Ты давишь, — подчеркнула я, высвобождаясь из её рук. Она рывком подтянула обратно к себе, дерзко поцеловав меня в губы. — Хорошего вам дня, профессор. Я сбежала из своего же дома! Выбежала и даже не подумала о транспорте, шла несколько остановок, вдыхая прохладный воздух и осуждая мысли. На губах ещё ощущался наглый поцелуй.***
Я провела две лекции, перекусила и набрала её номер. — Волнуетесь за меня? — голос охрипший, но такой же сладкий, не могу сдержать улыбку. — Волнуюсь. Ты спала? Температура? — Держится, но мне лучше. Читаю ваши работы, весьма интересно. — Это личное. — Тут печати о публикации. — Не рыскай по моим ящикам. — Мне скучно. У вас красивое бельё. Я подумала, вы могли бы примерить что-нибудь для меня. — Боже, держи руки при себе. Вернись в постель. — Накажите меня? — За такое, не стоит. Я просто сделаю выводы. — Звучит грозно. Я знаю, вы всё равно меня накажете, ведь я виделась с вашим мужем, и у нас состоялся разговор. — О чём? Боже, я тебя прибью! Он приходил домой? Что ты ему сказала! — Что он мудак. Ведь оставил вас. — Всё совсем не так! Ты совсем ничего не знаешь! — Вы злы? Я лучше вернусь в постель. — И оставайся в ней до моего возвращения! Направляюсь на последнюю за сегодня лекцию, встречаю по пути Нико, он куда-то торопился, но резко встал передо мной. — Какого чёрта в нашем доме делает Вилланель? — Я ведь могу тебе больше не отчитываться. Мы в разводе. Ты съехал. Я позволила забирать вещи, когда тебе будет удобнее, но мог бы предупредить, что придёшь. — Она мне сказала, что между вами связь! Какая к чёрту у тебя связь со студенткой! Она была на моей лекции, она на первом курсе! Ты что, спишь с ней? — Она остра на язык и просто издевалась над тобой. Спим? Я ещё не сошла с ума! Сколько ей? Двадцать? Двадцать один? Это ты спишь с молодой! Вилланель просто заболела, и я предложила помощь. — У неё нет дома? Она живёт в кампусе? Тут есть врач! — О ней некому позаботиться. Это сделаю я. — То, как она со мной говорила… Мне с трудом верится, Ив, что вас ничто не связывает. — А если и связывает? Это моё личное дело. — Когда об этом узнают здесь, тебя уволят! — Кричи громче, раз хочешь избавиться от меня. — Мне просто небезразлично, с кем ты будешь после меня. А эта наглая девчонка… — Спасибо за беспокойство, Нико… — Знаешь, как говорят? Играешь с огнём, готовься к ожогам! Я возвращаюсь домой, обдумывая его слова. Но, какой смысл имеют слова, когда сердце тает при виде молодой особы с кукольным личиком? Она бросается в мои объятия и повисает на мне. Я обвожу взглядом комнату с полным беспорядком. — Я так скучала, — стонет она. — Мне следует серьёзно с тобой поговорить, юная леди. — Простите меня, профессор. — Этого недостаточно. Как ты себя чувствуешь? — я трогаю её лоб, уже не такой горячий, она уклончиво отвечает, что чувствует себя лучше. Мне следует наказать её, поставить на место, она портит и так ужасные отношения с Нико. Тяну её за собой к дивану, перегибаю через колени, сдёргиваю вниз пижамные штаны, она без белья, я держу себя в руках. — Я хотела, чтобы он знал, как вы прекрасны и что он потерял. — Он знает, а вот знать о нас ему было необязательно. — Я заслужила быть наказанной. И за то, что напала на вас ночью тоже. Я порола её до красноты кожи, и пока моя собственная рука не начала гореть. После она села на мои колени и прижалась головой к моему плечу в поисках утешения. — Тебя шлёпали в детстве? — Нет. — А хоть кто-нибудь это делал с тобой кроме меня? — Да. Когда я училась в школе, то была особенно близка с одной учительницей. Она вроде как опекала меня, заботилась как вы. И ей очень не нравилось, как я относилась к её мужу. Один раз она не выдержала, задрала на мне платье и, стянув с меня трусики, отшлёпала. Потом винила себя перед Богом и сгорала со стыда. Вероятно, после порки ей не следовало вставлять в меня пальцы и доводить до оргазма. — Что? Ты это выдумала! — Зачем? Чтобы возбудить вас? — Как её звали? — Анна, а что? — Ничего, я только что поняла, зачем я тебе нужна. — О чём бы вы ни подумали, это не так, я влюблена в вас. — Мы не можем, Вилланель. — Мы уже это делаем. — Следует прямо сейчас остановиться, ещё ничего не было, всё легко забудется. — Я не забуду, ни ваших губ на мне, ни наказания. Моя задница сейчас невероятно горит, но я заслужила. Вы та, что создаст баланс, я должна расплачиваться за свои проступки. — Вилланель, ты так молода, какие ещё проступки, это всё шалости! — Вы ещё не знаете меня достаточно хорошо. Я врежу людям, я чистое, неразбавленное зло, во мне нет души, морали и тормозов. — Пока ты виновна только в том, что оставила беспорядок вчера на кухне и сегодня! — Накажите меня вновь! Разрешите попросить у вас прощения. Я могу сделать вам приятно, это вас напугает, но потом вы поймёте, что не сможете без этого жить. Я лучше вашего мужа, я сделаю для вас всё! — Скажи мне, почему ты думаешь, что у тебя нет души? — Я жестока и не испытываю сострадания, чаще всего я ничего не чувствую, но вы, с вами я впервые ощущаю жизнь! — У каждого есть сознание, а из него рождается душа, из того, кем мы себя мним, кем мы являемся. У тебя есть душа, не верь тем, кто это отрицает, и сама в это не верь. — Я хочу вас! — Ты пойдёшь сейчас в постель, а я приберусь и приготовлю нам ужин. — Можно мне остаться и понаблюдать за вами? — Мне сложно что-то делать, когда ты смотришь. — Вас это заводит? Почему вы сдерживайте себя? Отшлёпать меня это как барьер между вашим желанием и мной? Это прелюдия, почти секс, мы так же течём от этих действий, не хватает лишь прикосновений к гениталиям. — Вилланель, пожалуйста! Слезь с меня! — Вы уже представляли меня? То место, жаждущее ваших ласк? Когда вы прошлись там линейкой, я кончила, а затем множество раз, думая об этом. Вы краснеете. — Мне неловко слышать всё это. — Бояться попробовать что-то новое – это нормально. Я готова быть вашим проводником и всему научить. Вилланель размещает мои руки на своей пояснице и ведёт их ниже, под пижамные штаны. Мои ладони на её горячих от ударов коже ягодиц, я зажмуриваю глаза. Она расстёгивает пару верхних пуговиц моей рубашки и снимает с меня очки. Распутав шарф вокруг моей шеи, она проводит пальцами по синякам и прижимается к ним губами, я взвизгиваю, с желанием привстать, но она на мне, и мне не двинуться. — Вы уже ощущаете влагу в своём белье? Закрыв глаза, вы представили моё обнажённое тело? — её ладонь пробралась к лифу и нырнула в него, впервые тронув грудь, — Подумали о том, какая я на вкус? Какая я внутри? Какая я в оргазме, и как нам может быть сладко? — Прекрати, — простонала я. — Простите меня за эти синяки, можете быть со мной грубой, можете изнасиловать меня за это. — Что ты такое говоришь, — пробубнила я, пытаясь освободиться. — У вас крохотные сосочки, я хочу взглянуть! — Нет! Боже, нет! Прекрати! Немедленно перестань! Схватив за руки, я повалила её на диван, взгляд её увлажнившихся глаз был полон внимания, моё тело трясёт, от возбуждения и страха. Она начинает кашлять, приходится отпустить. — Я в порядке, можем продолжить, вы хотели быть сверху? Без слов я поднимаюсь с неё, подбираю вещи по пути на кухню, ноги плохо меня слушаются, но я горда собой, что не поддалась. Если трезво оценить ситуацию, то окажется, что беспорядок не в вещах, разбросанных повсюду, не в обёртках и огрызках от яблок, чайных пакетиках на мебели и фантиков от конфет, беспорядок это она. С момента её появления, я больше не думаю о себе, вся жизнь выходит из-под контроля. — Знаешь! — рассерженно, сказала я, вернувшись в гостиную, — Ты больна, но навела весь этот беспорядок, значит и убрать сможешь. Приступай, я не потерплю в своём доме подобного! — Вы злитесь на меня? — опустив взгляд, Вилланель подбирается ко мне. — Ты хаос, переворачиваешь во мне и вокруг меня буквально всё! — А вы мой порядок. — Принесу тебе тряпку, и наведёшь его здесь. Вилланель выполняет моё указание, но с максимальной наигранностью, шмыгает, кашляет, шаркает ногами, тяжело вздыхая, нагибаясь. Когда всё оказалось прибранным, она подошла ко мне, вручив тряпку. — Вы довольны мной? — В следующий раз подумаешь, прежде чем что-то кинуть. Я приготовила ужин, и Вилланель без особого аппетита поела, к вечеру у неё вновь поднялась температура, я дала ей лекарство и проводила наверх. — Верю, что завтра тебе станет лучше, — сказала я, мягко целуя её горячий висок. — А если нет, можно мне будет остаться у вас ещё? — Да, пока не поправишься. Где ты так простудилась? — Я посетила Куршавель, не купив лыжный комбинезон. — Вот почему тебя не было на лекциях. — Всего один день. — Работа? Напомни, чем именно ты занимаешься? — Я уже говорила вам. — Да, но, верится с трудом, что ты, как антикризисный менеджер, можешь разобраться с чем-то за пару дней. — У меня очень эффективное оружие. Вы останетесь со мной на ночь? — Приму душ и приду. Вилланель дождалась меня, я закапала ей капли и погасила свет. Мне не удавалось уснуть, потому что она не лежала спокойно, то сбивала с нас одеяло, то натягивала, крутилась, свезла всю простынь. Обняла мою руку, прижав к себе, отпустила, уткнулась горячим лбом в мой бок, спустя время отвернулась, я хотела уже уйти в другую комнату, как отключилась. Сон был чутким, и я проснулась от влажных губ, что обхватили мой сосок. Это было томное, сосущее ощущение, от которого всё моё тело сжалось и воспламенилось изнутри. Моя майка перекрутилась во время сна, оголив левую грудь, к которой Вилланель прильнула, она ведь понимает, что делает? Это не что-то бессознательное? Не в бреду, и не инстинкт? Что она ещё себе позволит, если я не буду сопротивляться? Не остановлю её, но и не поддержу. Мой живот поджался до боли, когда я почувствовала её руку на своём бедре, губы замерли на мне, пальцы скользнули под резинку пижамных штанов и белья, надавив вниз. Боже, что она творит! Раздевает меня, не получив никакого согласия, впрочем, отказа тоже. Но, я же спала! Руки следуют ниже, и я задыхаюсь, это слишком! Делаю вид, что просыпаюсь от её движений, и поворачиваюсь на другой бок, лишив её всего. Она тут же прижимается ко мне сзади, её оголённая, горячая кожа бёдер соприкасается с моими ягодицами. Оставляет поцелуй на моём плече, обняв меня рукой, я не могу уснуть, пока не остыну. Я уже понимаю, как бесполезно сопротивляться взаимному желанию, я действительно хочу, пусть у меня этого и не было никогда. Утром я сбегаю из спальни. Мне неловко вспоминать то, что было ночью, и мне стыдно будет смотреть ей в глаза. Пока я собираюсь, стараюсь не шуметь, но в дверь резко постучали. Я шла открывать, проклиная, кто бы это ни был! Открыв дверь, я увидела седоватого, полноватого мужчину, с которым я совершенно не знакома. — Прошу прощение за столь раннее вторжение. — Вторжение? Извините, я вас не знаю, — прервав его, я даже подумала закрыть дверь, но он положил на неё ладонь, что странно, я тут же заметила на его пальце печатку, и она была такой же, как у Вилланель. — Понимаю, я представлюсь. Меня зовут Константин, моя дочь посещает ваши лекции, и сейчас, я так понимаю, она здесь? Дочь? Я тут же вспомнила слова Вилланель о том, что о ней некому позаботиться, и что мать отдала её в приют. Но я также вспомнила, что её забирал кто-то после лекций, как раз на этой машине, что была сейчас припаркована перед моим домом. — Простите, Вилланель ничего не говорила о вашем визите. — Мы немного в ссоре, мне стоило больших усилий найти её. Вы не против, если я её заберу? — Она болеет, сейчас спит, не стоит её поднимать. — Я о ней позабочусь. — Я уже забочусь о ней, — подчеркнула я. — Поластри, верно? Послушайте, Ив, вам это не нужно. Вилланель, она не для вас, с ней трудно, она бросит вас, как наиграется, и случится это быстро. Она просто делает вид, что заботится о вас, что даже любит, но она является выдающимся имитатором эмоций, всё это игра, и вы проиграйте. Так что, позвольте мне избавить вас от горьких последствий. — Простите, но кто вы такой, чтобы приходить ко мне в дом и требовать вернуть то, что никому не может принадлежать? Она живой человек, она сама разберётся в том, где и с кем ей быть, как и я! — Она вас погубит, советую прислушаться ко мне. Вы и сами уже чувствуете это, — тронув на мне шарф, он будто точно знал, что под ним синяки, — Я зайду, и мне не хотелось бы вам угрожать. Выдержав твёрдый взгляд на мне, он вселил в меня страх, я отступила. — Она на втором этаже, дверь справа. Они говорили на повышенных тонах, я стояла у двери, уже опаздывая на работу, наконец-то, Вилланель быстро перебирая ногами, спустилась с лестницы, Константин грузно шёл за ней. Подбежав ко мне, она крепко меня обняла. — Я вынуждена покинуть ваш дом, но я очень благодарна вам за то, что вы обо мне позаботились. — Как ты себя чувствуешь? — Я приду на занятия завтра, и, Ив, я знаю, что ночью, вы не спали, — шепнула она. Сгорая от стыда, я пропустила их вперёд и закрыла дверь.