Я с тобой, Пашенька

Паша смотрел в окно, наблюдая как меняется городской пейзаж. В голове был целый рой мыслей, о которых не хотелось думать, и чувств, которые не хотелось чувствовать. Паше хотелось просто забыть обо всём. Это был его план. Напиться после концерта, где-нибудь в баре. К утру приползти домой и сказать Анечке, что синяки от драки. «Какой-то придурок пристал…» Но теперь благодаря Юре всё пошло по пизде. Забыть не получится. Знают все. В глазах группы Паша теперь слабак. В глазах Анечки он теперь не увидит ничего кроме жалости. В боковом зеркале машины отражалось напряженное лицо Музыченко. Черные брови нахмурены, недлинная чёлка зачёсана назад. Чёрные глаза активно бегают, следя за дорожным движением. Машину Юра вёл агрессивнее обычного. Резко заворачивал руль на поворотах, шумно выдыхал. Смуглая кожа Юры блестела от света уличных фонарей. Паша любовался Юрой. Это он принял в себе давно, но о причине и дальнейшем развитии данного факта старался не думать. Внимание Паши привлекла Анечка, наклонившись к сумке на полу за водой. — Паш, хочешь пить? — обратилась она к парню, протянув бутылку. Забота Ани сейчас раздражала Личдеева. — Нет, не хочу. — ответил Паша в пол голоса, не поворачиваясь к девушке. — Юр, у аптеки останови. У нас дома перекись закончилась. — обратилась Серговна к мужу бархатным спокойным голосом. — А вы нас домой завезите, пожалуйста, сначала. — попросил Паша, заметив, что Юра не поворачивает на нужной улице в сторону дома Личадеевы. — Мы в гости едем, Паш. — пояснила Личадеева не громким голосом. — Зачем? — больше раздраженно, чем удивлённо спросил Паша, зло посмотрев на свою жену. — Паш, переночуете у нас сегодня. Я тебе помогу, а то Анечка не справится. А завтра тебе уже лучше будет. — пояснила Серговна с лёгкой доброжелательной улыбкой на лице. — Да не надо мне помогать! Юра, блядь, поворачивай! — закричал Паша. — Пахан, прекрати истерику! В больницу мы тебя не везём, как ты и просил. — рявкнул Юра. — Так что, не возникай. — Да пиздец…- с психом выплюнул Паша, резко откинувшись на спинку сидения. В следующую секунду Личадеев побледнел, приподнявшись немного на месте. — Пашенька, больно? — испуганно вопросила Анечка, снова положив руку на колено Паши. Аккордеонист закусил губу, чтобы не застонать. Боль была такая, словно в задницу вкололи десяток иголок. Молча найдя относительно удобное положение, Паша снова отвернулся к окну. — Не трогай его, Ань. — по-дружески посоветовала Серговна Личадеевой. Остаток пути в салоне машины звучала тишина. После аптеки, Юра повернул в сторону своего дома. Через 20 минут Серговна проворачивала ключ в дверной скважине. Было приятно зайти в теплую квартиру после осенней улицы. Юра сразу направился в туалет, Анечка окинула Пашу печальным взглядом и ушла в кухню. — Паш, я тебе полотенце дам, ты первый в душ на очереди. — обратилась Серговна к Паше, внезапно оказавшись рядом. — Можно, я просто спать пойду. — слегка раздраженно спросил парень, сняв с головы шляпу. — Хватит везти себя, как говнюк. Здесь никто не виноват в том, что случилось с тобой. Особенно Аня. Здесь все тебя любят, так что прекрати возмущаться и отправляйся в душ. — строго пояснила Серговна, глядя прямо в глаза ошеломлённому Паше. Тот лишь виновато опустил взгляд, согласно кивнув. Анна ласково прикоснулась к плечу Паши, стараясь смягчить атмосферу. — Всё будет хорошо. — тепло, почти по-матерински произнесла она. — Ты справишься с этим. Паша вновь поднял взгляд печальных, уставших голубых глаз на Серговну. Его губы задрожали, к горлу подкатил ком. Парню очень хотелось поверить в её слова. Но сейчас он чувствовал себя сломанным. *** — Ань, ты как? — заботливо спросила Серговна рыжеволосую девушку, сидевшую за столом. Она выглядела растеряно, разбито, словно в ступоре. Туш на лице слегка размазалась от недавно пролитых слёз. — Нормально…- выдохнула она. — Я просто не могу поверить… — Придётся, Ань. Так иногда бывает. — сочувствующе произнесла брюнетка, ставя чайник на подогрев. Её фигура была облачена в домашний свитер цвета хаки и черные лосины. Длинные волосы заплетены в косу. — Почему именно с Пашей так случилось? — вопрос Анечки был больше риторическим, но ей всё же хотелось узнать ответ на него. Она вспоминала лицо Паши, когда он понял, что все всё знают. Таким она его никогда не видела. Забитый, несчастный котёнок. В груди закололо от воспоминаний. Серговна промолчала, посчитав, что сейчас не время говорить всё, что думаешь. Она лишь села рядом с подругой за стол и взяла её за руку. Анечка сжала её в ответ, благодарно взглянув на подругу. — Я даже не знаю, как мне теперь с ним себя вести. — с досадой добавила она. — Просто дай ему время. Из ванной уже давно слышался шум воды. Забеспокоившись, Серговна выглянула из-за спины Личадеевой на запертую дверь в ванную, которая находилась в коридоре на пути в кухню. В этот момент из-за угла вышел Юра, приблизившись к этой двери и прислушавшись. — Что —то долго он там. — заметил Музыченко. В следующую секунду звук воды затих. За дверью послышался шорох и дверь перед Юрой приоткрылась. Паша, мокрый, в одном полотенце, перевязанном на поясе, посмотрел на удивлённого Юру. — Юр, ты можешь мне какие-нибудь свои трусы дать. — неловко озвучил Паша свою просьбу. — Мои в крови. — Да…да, конечно…- растерянно произнёс Юра, сразу же отправившись в спальню. *** После того, как Музыченко с девушками удалились из гримёрной. Вадим, неловко поднял свою двухметровую тушу на ноги. Он подошёл к зеркалу, осмотрев своё лицо. Блондинистые кудрявые волосы стояли торчком, глаза были красными от усталости и опьянения. Стерев с губы кровь кулаком, он машинально схватил свой рюкзак и обернулся к ребятам, застывшим на месте. — Только не надо так смотреть! — раздраженно произносит он. — Счастливо оставаться в этом царстве латентных пидоров. Вадик выходит из гримёрной, громко хлопая дверью. *** Кикер и Дима решили отправиться на Арсенальную 7 и добухать этот вечер на первом этаже тату студии. Захватив по баночке пивка, они расслабились на диванчике и начали беседу. — Блядь…ну всё! Пиздец группе…- в сердцах произносит Кикер, в очередной раз запивая свои слова пивом. Он встряхивает своей кудрявой головой жмурясь от противного вкуса теплого алкоголя. — Я в шоке просто… От Вадима такого не ожидал…- отзывается Дима, почесав свою черноволосую голову.  — Я такого, знаешь ли, ни от кого не ожидаю… — с нервным смешком выдал Анисимов — Кроме грёбанных маньяков. — добавил он. — Думаешь, реально группа распустится? — обеспокоенно спрашивает барабанщик. — Да хер знает. Смотря как Пахан от этого отойдёт. Я точно знаю, что Юрец всё сделает, для того, чтобы группа сохранилась. Я его давно знаю, и поверь мне, он ничем так не горел в своей жизни, как нашим алкохардкором. — заверил Кикер Вичеринина. *** Паша сидит на кровати в гостевой комнате квартиры Музыченко, укутавшись в белое одеяло. Сидит и смотрит, как Анечка расчёсывает мокрые после душа, рыжие волосы. Она одета в салатовый халат Серговны. За дверью в комнату слышится негромкий гул из голосов. — И что ты будешь делать? — обеспокоено спрашивает Юра у жены, сведя брови домиком. — Ну просто посмотрю, как там у него всё, на сколько всё плохо…трусы-то и правда в крови. Ну…перекисью промою. Больше ничего я сейчас не сделаю. — рассказала Серговна. Она казалась решительно настроенной. — Какой пиздец…- выдохнул Юра, потерев лоб, в очередной раз осознавая, что именно произошло с его другом. — А напомни, почему вы решили, что именно ты это делаешь? — Аня крови боится. Да и вообще… Всё это её очень пугает. — объяснила Анна. — А тебя? — спросил Юра, смотря в глаза любимой жене. — А я сильная, смелая и ничего не боюсь. Ты же знаешь? — с улыбкой произнесла Серговна, слегка развеселив мужа. — Знаю. — произносит Юра, улыбнувшись себе в усы. — Люблю тебя. — А я тебя. — чмокнув Юру в губы, Серговна стучится в дверь гостевой. Дверь открылась, на пороге стояла Анечка. Переглянувшись, девушки словно поняли друг друга без слов. Поменявшись между собой местами, они разошлись в противоположные стороны. Анечка, пройдя мимо Юры, направилась в кухню. Серговна зашла в комнату, поймав на себе взволнованный взгляд Паши. Личадеев заметил в её руках ватные диски и пластиковую бутылочку с прозрачной жидкостью и непроизвольно закутался в одеяло ещё сильнее. — Ань, не стоит. Всё нормально, правда. — заверил Паша, стараясь казаться, как можно убедительнее. — Паш, я видела твои трусы. Не обманывай. — ответила Серговна, присев рядом с парнем на кровать. Паша поджал губы, глубоко вздохнув. Обернувшись к приоткрытой двери, он заметил знакомый силуэт. Юра, стоял в проходе, с неподдельной тревогой глядя на друга. Увидев, что Паша заметил его, он резко развернулся и зашагал по коридору в спальню. Паша заметно расстроился. Сам не понял причины. — Если хочешь, я Аню позову. — предложила Серговна, обратив внимание Паши на себя. — Нет, не надо. — не медлив, ответил аккордеонист. — Давай, ложись. Только не стесняйся. Мне уже доводилось лицезреть твой зад. — с легкой улыбкой произнесла Анна. Паша покраснел от смущения. Одно дела по пьяни светить задницей ради дурачества, другое — показывать растерзанное очко жене своего друга. В голове не укладывалось. Паша выпутался из одеяла и лег на живот, уткнувшись носом в подушку. *** Юра сидел на балконе спальни и курил в открытое окно, выдыхая дым большими порциями. Прохладный воздух холодил голую кожу его торса. «Ты же сам хотел его трахнуть.» Слова Рулева звучали эхом в голове Музыченко. От этого кровь закипала в жилах. «Может и хотел, но не так…больной ты ублюдок!» Юра не отрицал своих желаний, но и никому не говорил о них. «Блядь, неужели я так палюсь…» Юра замечал за собой, что его тянет к Личадееву. Хочется прикасаться, обнимать или шлёпать по заднице «по-дружески». Ему нравились длинные ровные ноги Личадеева, темно-русые волосы, которые всё время закрывают лицо. Он всегда с восторгом ловил моменты, когда Паша всё же зачёсывает чёлку назад, показывая лицо. Его такие добрые, голубые глаза всегда так доверчиво смотрят на Музыченко. В животе бабочки? Похоже и правда… Юра не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такое ощущения в своей жизни. Даже с Серговной всё было не так бурно. Когда Паша играет на аккордеоне, танцуя на сцене по левую руку, у Юры кружится голова. Единственное, что он мог себе позволить, это взять Пашу за волосы. Не сильно, но страстно. Замечать отклик от Личадеева в виде негромкого стона, выше всех наград. Юра понимал, что это не нормально. Но что нормально сейчас, в этом мире? Понятие нормального в 21 веке очень неоднозначно. У Юры иногда непроизвольно возникали сексуальные фантазии, в которых участвовал Паша. Сначала он их пугался, потом решил принять их за бред отравленного алкоголем мозга, потом забыть. И так по новой. Избавиться от навязчивых образов у него не получалось. Из соседней комнаты послышалось негромкое жалобное мычание и Юра возненавидел Рулёва ещё сильней. Если он ещё раз попадется на глаза Музыченко, тот клянется, что задушит его на месте. И плевать, что Вадим на голову выше. Ещё Юре захотелось обнять Пашу. Очень захотелось подарить ему хоть что-то хорошее. От этого желание Юра больше не мог сидеть на месте. Резким движением он тушит сигарету в пепельницу и направляется в гостевую. *** — Можно, я к нему зайду? — спрашивает Юра, нервно переминаясь с ноги на ногу. Серговна внимательно смотрит на мужа. Юра отводит взгляд, стараясь не смотреть Анне в глаза. Он выглядит, как кот, который уронил горшок с цветами с подоконника. «Ему очень жаль, но он не может поступать иначе.» — Иди, конечно. — в голосе Серговны слышится удивление. Юра быстро обходит жену и скрывается за дверью в комнату. — Паш…- негромко зовёт Юра, завидев друга, лежащего на боку. Спина Паши белая, за исключением небольших синяков на пояснице. Личадеев поворачивается на зов. — Всё нормально? — спрашивает он, заметив взволнованность друга. Он аккуратно принимает положение сидя. Юра быстро обходит кровать и садится на корточки перед Пашей. Сначала робко потянувшись к нему, затем настойчивее, он крепко обнимает друга. Паша облегченно выдыхает в плечо скрипача, обхватив его руками в ответ. — Я сейчас опять зареву. — сообщает он, дрожащим голосом. — Не страшно. — шепчет Юра, плавно поглаживая Пашу по спине. Было приятно ощущать его бархатную кожу под пальцами. — Блядь…вот нахера я ушел тогда. Если бы остался, не случилось бы такой херни. — досадно констатировал Юра, чувствуя влагу на своём плече. — Ты не знал… — А должен был. В объятиях Юры становилось легче. Паша просто становился самим собой. С Юрой он был не способен строить из себя кого-то. Паша дал волю слезам, зная, что ему за это ничего не будет. Перед Юрой не стыдно. — Твои трусы жмут, чтобы ты знал. — сообщает Личадеев, немного смеясь сквозь слёзы. — Но я точно знаю, что не в паху. У тебя жопа больше. — с улыбкой замечает Юра. — Ага…с тобой не поспоришь. — Вот и не надо. Парни отстраняются друг от друга. Юра смотрит в красные от слёз глаза друга. Немного поколебавшись, он аккуратно берёт Пашу за голову и целует в темно-русую макушку. Паша смотрит как-то благодарно. Словно это привычный, ежедневный обряд. — Поспи. — тепло произносит Юра, немного смущаясь, от осознания того, что он сделал только что. Но он понял, что ему понравилось. *** Музыченко лежали в кровати. Юра сидел в телефоне, листая ленту инстаграма, параллельно прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Там всё спокойно. «Наверное, спят уже.» Анна Серговна молотила мысли в своей голове. Она заметила, как Юра переживает за Пашу. Каким он был злым, когда пришёл в гримёрку. Юра не был из людей, которые машут кулаками без причины. Она вспоминает, как дотронулась до его горячего плеча и почувствовала нездоровую дрожь. Юра был в убийственной ярости. Ему и правда было далеко не всё равно. В памяти сразу стали всплывать фрагменты концертных выступлений. Все слишком страстные взаимодействия Паши и Юры воспринимались всеми, как шутка, игра на публику. Даже их случайные поцелуи не возбуждали в Анне тревогу за брак. Мысль о том, что Юра влюблён в Пашу вызывала смех. Но сейчас всё казалось совсем не однозначным. — Юрочка, мне кажется нам надо кое-что обсудить. — начала Серговна, тяжело вздохнув. Она немного волновалась. Не думала, что когда-нибудь ей доведётся задавать такой вопрос своему мужу. — А? — заторможено отозвался Юра, взглянув на жену. — Я хочу с тобой поговорить. Ты не против? — Ань, конечно. Ты чего? — Юра убрал телефон. Он понял, что разговор будет серьёзным. Если Аня спрашивает разрешения, ждать беды. Скрипач заведомо напрягся. — Помнишь, что Вадим сегодня сказал? — Хм, ну старался забыть, а что? — Он говорил про Пашу…и про тебя. Помнишь? — Ань, ты же знаешь, не люблю я эти намеки. Спрашивай, что хотела. — раздраженно проговорил Юра. — Ну хорошо. Почему он сказал, что ты тоже хотел его трахнуть? Это правда? — Аня задала последний вопрос с претензией, слегка нервозно. Вопрос её беспокоил, не задать его она не могла. У неё был план, задать вопрос в лоб и посмотреть реакцию. Юра нахмурился, на его лице появился румянец. Если честно, он даже забыл о том, что вообще говорил Вадим. Музыченко просто хотел стереть тромбониста в порошок. — Кхм, ладно…сам попросил. — от вопроса Серговны буквально засверкало перед глазами. — Нет, это не правда. — продолжил Юра, так, словно, забыл русский язык, делая паузы между словами. «Пиздец, у меня горят уши…» — Ещё вопросы есть? — А почему он так сказал тогда? — Блядь, да мне-то откуда знать? Он больной на голову, Ань! Тебе серьёзно не похуй, что он там спиздел?! — Юра нервничает, выдавая себя с потрохами. И Аня и он сам всё понимали. За долгие годы жизни вместе супруги выучили друг друга наизусть. Смысла врать Юре не было, но он просто не был готов говорить правду. — Ладно, Юр. Успокойся. Всё нормально. Я тебя люблю, помнишь? — Аня решила быть сейчас мягкой. Вытаскивать из Юры правду силой, совсем не хотелось. Сегодня и так было много стресса. Он обязательно скажет, когда будет готов. Но будет ли сама Аня готова принять правду, это большой вопрос. — И я тебя люблю, зай. — Юра мгновенно смягчился, взявшись за последние слова жены, как за спасательный круг. — Завтра за Лизой не забудь съездить. Она уже домой просится. Нагостилась у бабушки. — Конечно. — Юра прижался к жене, как кот, пощекотав её щеку усами в ласковом коротком поцелуе. *** Паша, почти уснул, когда Аня зашла в комнату и легла рядом, слегка потянув одеяло. Лежа спиной к жене, аккордеонист прислушался к её дыханию — ровное спокойное. Паша чувствовал вину за своё поведение. Теперь, вспоминая себя, стало ещё противней. Мало того, что он не смог себя защитить, теперь ещё и срывается на свою жену. Слабак вдвойне. Паша медленно перевернулся на спину, глубоко вздохнув. Боковым зрением он увидел свет экрана телефона. «Не спит.» — Анечка, прости меня пожалуйста. — тихо начал Паша. — Я мудак. Аня выключила телефон и развернулась к Паше, положив голову ему на плечо. Рыжие волосы немного защекотали голую кожу плеча Паши. Он обнял жену в ответ, погладив по щеке. Пальцы захватили влагу. Анечка шмыгнула носом, стерев с лица слёзы. У Паши сжалось сердце. Он никогда не хотел, чтобы Аня когда-нибудь плакала из-за него. Вообще за всё время жизни вместе она плакала очень редко. — Не плачь, всё хорошо. — теплым голосом проговорил Паша, погладив Аню по плечу. — Я тебя люблю. — надтреснутым голосом призналась Аня. — И я тебя. — шепнул парень, поцеловав девушку в макушку. Аня в ответ потянулась к губам мужа, слившись в нежном поцелуе. В душе Паши наступило какое-то облегчение. Сейчас всё хорошо. Он лежит, обнимая и целуя свою жену. В данный момент всё происходит настолько правильно, что можно забыть о том, что случилось сутки назад. Поймав это мгновение, Паша окунулся в сон, словно в облако.