Сердечный голод

      По счастливой случайности пациента не разбудили. Мо Жань срочно потребовался, когда на скорой привезли жертву ДТП в седьмом часу утра. Пока он занимался новым пациентом, ночная смена закончилась, и после всего он отправился в комнату отдыха досыпать. Благодаря ночному сну, он выспался к десяти часам, привёл себя в порядок и направился к своему VIP-пациенту.       – Готовы к труду? – неожиданный вопрос вырвал Ваньнина из размышлений о его проекте протеза руки, которым он занимался в свободное время. Подняв голову, он увидел вошедшего врача, который широко и счастливо улыбался. Хорошо быть молодым. Поспал пару часов и бодрости на весь день. А этот прямо светится ею.       – Я думал, вы придёте позже.       – Просто выспался, – не переставая улыбаться, ответил Мо Жань. – Ну что, начнём сейчас? Или я могу прийти позже, если хотите.       – Сейчас, – Ваньнин не хотел откладывать возможность встать с кровати. Отдыхать можно сколько угодно, но по ощущениям отлежал всю спину и то, что ниже неё.       Мо Жань подошел к кровати и протянул руку в пригласительном жесте. В первое мгновение Чу уставился на неё, но затем, смирившись, протянул свою. Для начала он свесил ноги с кровати, затем опираясь на неё и руку Мо Жаня начал медленно сползать. Коснувшись ногами пола и перенеся вес исключительно на руку врача, Ваньнин выпрямился, но всё равно почувствовал потерю равновесия. В тот же момент его вторая рука также оказалась в плену, что привело его в более устойчивое положение. Даже стоять было тяжело. Слабость была во всём теле, что уж тут говорить о ногах, на которых самостоятельно держаться не мог.       – Вам нужно обуться. Не надо ходить босиком, – в глазах Мо Жаня плясали смешинки. – Обопритесь на меня. В первую неделю вас будет одолевать слабость, поэтому на первых порах необходимо иметь опору. Завтра уже будет легче, поверьте.       Ваньнин ничего не ответил, молча обулся, без сопротивления или пререканий. По его неразговорчивости Мо Жань догадывался и о его нелюдимости. Не зря же тётушка обмолвилась о характере. Люди не становятся такими с бухты-барахты, для этого всегда есть веская причина. И ему уже хотелось узнать, почему же, но спрашивать его напрямую… Ему нельзя. Для пациента он только врач, как бы ему не хотелось большего...       Они начали медленно двигаться по палате. Мо Жань держал Чу за руки и двигался исключительно задним ходом, так как в случае потери равновесия пациента собирался его ловить. Но через некоторое время глядя на лицо Ваньнина понял, что тому некомфортно так двигаться. Недолго думая, пока они делали передышку, он поменял позицию и в итоге теперь он стоял сбоку от своего пациента, придерживая того одной рукой за талию, а другой за руку. Пациент ничего не высказал на смену позиций, но его реакцию выдавал один маленький признак, несмотря на отсутствие реакции на лице: кончики его ушей покраснели. Залюбовавшись этим явлением, внимание Мо Жаня привлекла родинка за ухом. Интересно кто-нибудь знает, что она у него есть? А он сам в курсе её существования? Осознав, что начинает терять связь с реальностью, он заставил себя отвести взгляд и продолжить движение.       Пройдя несколько кругов по палате, они сделали очередную остановку у мини-кухни. Ваньнин был рад передышке, еще никогда он не чувствовал себя настолько слабым. Ноги почти не держали, и он был благодарен Мо Жаню за смену позиций, вероятность падения в таком варианте падала до нуля. Но об этом он никогда не скажет.       – Предлагаю вам сделать небольшой глоток воды и вернуться в кровать, – произнёс Мо Жань, – к ходьбе вернёмся позже, а пока вам стоит передохнуть.       Ваньнин кивнул в знак согласия. Они приблизились вплотную к столу, на котором стоял кувшин с водой и бокалом. Мо Жань, убедившись, что его пациент опирается на столешницу, налил воды в бокал и достал чайную ложку. Посмотрев на нее внимательно, он произнёс:       – Что-то мне подсказывает, что с ложечки вы пить не захотите, – и посмотрел на пациента. Тот снова кивнул, соглашаясь.       Положив ложку обратно, Мо Жань протянул бокал Ваньнину. Взяв бокал, тот осознал, как сильно трясутся его руки. Если он попытается пить самостоятельно, то, скорее всего, всё расплескает, несмотря на то, что бокал был полон всего лишь наполовину. Оказалось всё куда сложнее, чем он думал. Мысли Ваньнина заметались. Попросить о помощи? Стыдоба какая. И нужно-то сделать всего один маленький глоток, а он… Боги, что за неприглядное зрелище. Смирившись, он обратился к Мо Жаню:       – Руки трясутся, – сделав небольшую паузу и глубокий вдох, продолжил. - Мне нужна помощь.       Наблюдая за его мимикой Мо Жань понял, как тяжело этому человеку далось признание в своей слабости. Он аккуратно, без резких движений, забрал у него бокал, приблизился на шаг и поднося его к губам Ваньнина напомнил:       – Один глоток. Этого вам на целый день.       Наклоняя бокал, Мо Жань следил, чтобы уровень наклона не был слишком сильным, дабы не пролить воду. Ваньнин, сделав глоток, хотел подать знак рукой, но его опередили. Мо Жань поставил бокал на стол, а затем, приняв прежнее положение, повел своего пациента к кровати. Он помог для начала ему сесть, а потом закинуть ноги на кровать. Когда Ваньнин устроился на кровати, Мо Жань укрыл его одеялом, а затем произнес:       – Сейчас вам надо отдохнуть. Если есть желание поспать, не игнорируйте его. Организм, таким образом, восстанавливает силы. Я к вам приду часа через два, и мы продолжим. А пока я буду в ординаторской, если что. Бокал с водой я вам сейчас поставлю на тумбочку.       Сделав обещанное, Мо Жань покинул палату. Ваньнин же, проводив взглядом своего врача, сокрушался над своей слабостью. Почему-то шла ассоциация с птенцами, хотя ему дали всего лишь сделать глоток воды. Пока он думал о своей недееспособности, его организм в силу усталости решил перейти на режим энергосбережения. Таким образом, Ваньнин почувствовал, как на него навалилась усталость и как закрываются веки.       Через пару часов они продолжили двигаться по палате, и постепенно Мо Жань давал больше возможности Ваньнину делать всё самому. Главное правило было «больше отдыха» и они не спешили. К вечеру нужный результат был достигнут и Ваньнин даже смог умыться, чему несказанно был рад. Ему было дано добро ходить по палате самостоятельно.       На следующий день Мо Жань зашел к нему в десятом часу. Ваньнин продолжал сидеть в кровати и что-то расписывать в тетради, которую взял с собой.       – Как настроение? – бодро спросил Мо Жань. У Ваньнина уже создавалось впечатление, что этот человек не умеет не улыбаться.       – В норме, – он пронаблюдал, как его врач подошел к мини-кухне и достал из шкафа еще один бокал. В левой руке он держал сумку, из которой достал термос и ланч-бокс. Взяв бокал с термосом, он приблизился к кровати и поставил их на тумбочку.       – Чистой воды пол-литра сегодня можно. Но к этому сегодня добавляется чай и бульон. Чай в термосе, нечто между тёплым и горячим, – он ловил каждую реакцию Ваньнина, каждое незначительное движение, - в контейнере бульон. В микроволновке надо будет разогреть. Эта порция на сегодня. Съесть обязательно, - под конец Мо Жань ему подмигнул.       Ваньнин немного опешил. С каких пор пациентам приносят таким образом еду? Судя по тому, что он принёс это сам… в термосе и ланч-боксе… то и готовил сам? Да нет, быть не может. Он, конечно, знает, что является важным пациентом, но не до такой же степени, чтобы врач приносил ему еду.       Сделав вид, что это ничего особенного, Ваньнин решил перевести разговор на более интересующую его тему:       – Спасибо. Скажите, а когда мне можно будет принять душ?       – Как насчёт завтра? – ответил Мо Жань и тут же добавил, – но без моей помощи нельзя. Никогда не знаешь, что может произойти. Слабость она такая.       – Хорошо, – немного нахмурившись, ответил Ваньнин.       – Что ж, тогда позвольте осмотреть шов, и я вас оставлю.       Ваньнин расстегнул рубашку от пижамы и Мо Жань приступил к осмотру.       – Отлично! Шов заживает как надо, – произнес он, возвращая повязку на место, – завтра сделаем полноценную перевязку. А пока не забывайте про дыхательную гимнастику и хождение по палате. Можно даже выйти в коридор, но далеко уходить не советую – будете долго возвращаться в палату, – произнёс улыбаясь.       – Я учту, – спокойно произнёс Ваньнин.       – Тогда до встречи, – широко улыбнувшись, Мо Жань развернулся и покинул палату.       Когда врач вышел, Ваньнин начал задаваться различными вопросами. Одним, из которых был, с каких пор ему требуется помощь принять душ? Нет, он понимал, что есть слабость после операции, но душ он в состоянии принять сам.       Мо Жань весь день провёл в неотложке. Радовал тот факт, что он успел поменяться сменами и завтра у него снова выходной, но теперь предстоит отработать ещё одну ночную. Еще требовалось с утра заскочить домой, а потом вернуться. Он и подумать не мог, что пациент так привлечёт его внимание.       Выходя из лифта, он наткнулся на Сун Цютун. Та неимоверно обрадовалась тому, что его встретила. В последнее время он как будто игнорирует её существование.       – Почему ты до сих пор не переоделся? – воскликнула она.       – Я на работе, - произнес он бесстрастным тоном.       – Смена уже закончилась. Идём. Тебе давно пора развеяться, - она хотела схватить его за руку, но он отвёл ее за спину и сделал шаг в сторону.       – Ты меня не слышала? – он приподнял одну бровь, – я на работе.       – Знаешь, - начала она, – со стороны не очень-то смотрятся наши отношения. Другие могут подумать, что мы расстались.       – Мне плевать, как это выглядит со стороны, – ещё бы немного и он бы это прорычал, – иди куда шла. У меня есть дела.       Пройдя мимо неё, он направился в приёмное отделение, по пути обдумывая тот факт, что с Сун Цютун пора что-то делать. Уж больно назойливо она ведёт себя в последнее время.       Ночью никаких эксцессов не было. Мо Жань посвятил это свободное время литературе, но в этот раз его интересовала диета для людей после операций на желудке. Он предпочёл прогуливаться по больнице, пока читал нужную ему информацию. И так вышло, что оторвался от своего чтива возле двери в палату своего пациента. Сначала ему показалось это забавной случайностью, но когда он поймал себя в пятый раз возле его палаты, то понял, что это не случайность. По какой-то причине его так и тянет к этому человеку. С самого начала, когда встретил впервые, он не мог отвести от него взгляд.       Обратив внимание на время, Мо Жань принял решение отправиться спать. Его всегда смогут разбудить.       Утром, как только расправился со всеми делами, он рванул домой. Времени пока хватало, но Мо Жань беспокоился, что вернётся в больницу поздновато.       Ваньнину казалось, что ещё немного, и он начнёт чесаться от грязи. Поэтому он не мог дождаться момента, когда встанет под тёплые струйки душа, смоет с себя пот, вымоет волосы и получит долгожданное чувство свежести. Напрягало только, что ему будут помогать принимать душ. Слабость, конечно, есть, но он не до такой степени беспомощный, чтобы ему требовалась помощь в этом деле. Надо этого как-то избежать.       В районе девяти часов открылась дверь, и Мо Жань вошёл в палату. Что поразило Ваньнина, так это непривычный для него внешний вид его врача. На нем были белая рубашка с расстегнутым воротником, джинсы темно-синего цвета и классические чёрные кожаные туфли на шнуровке. В одной руке он снова держал сумку, по всей видимости, с едой. Опасения по поводу готовки усилились, когда утром Ваньнин не обнаружил ни на тумбочке, ни на столе ланч-бокса с термосом.       – Доброе утро! Как самочувствие? – улыбаясь, спросил Мо Жань.       – Доброе. Самочувствие нормальное. Только рука немного болит от капельниц, – произнес ровным тоном Ваньнин.       – К сожалению, это обычное дело. Придётся потерпеть, – ответил Мо Жань. – Я принёс еду. Слизистый суп лучше съесть сейчас. Воды сегодня можно четыре бокала, но их нужно растянуть минимум на восемь порций. А ещё, – чуть ли не заговорщицки прозвучало, – я принёс сметану. У нас это редкий продукт, но сейчас вам её есть самое то.       Ваньнин никогда не слышал про сметану и с опаской смотрел на контейнеры, которые доставал Мо Жань. Слизистый суп? Звучит не очень аппетитно.       – По поводу душа, – начал Мо Жань, на что сердце быстрее забилось у Ваньнина, – я вернусь к обеду, тогда и помогу вам его принять.       Ваньнин кивнул в знак согласия, но собирался сделать всё по-своему.       Покинув палату пациента, Мо Жань направился в сторону кабинета Госпожи Ван. Ему нужно было предупредить её о своём отсутствии. Сменами он поменялся не только из-за просьбы пациента, но и из-за курса по психологии. Обаятельным можно быть сколько угодно, но это качество не всегда может помочь, поэтому нужно знать подход к разным людям.       Предупредив тётушку и пробежавшись по палатам ещё парочки пациентов, Мо Жань, наконец-таки, спустился на парковку. Но стоило дверям лифта открыться, как он тут же вспомнил, что не рассказал Чу Ваньнину про прогулку на крышу, куда собирался сводить его через пару дней.       Когда Мо Жань покинул палату, Ваньнин посмотрел на часы и поставил некую цель. «Через десять минут я встану и пойду в душ. Этого времени должно быть достаточно, чтобы он покинул больницу. Судя по одежде у него сегодня выходной» – подумал Ваньнин. И, чтобы это время не просто просидеть, он решил всё ж таки поесть.       Его беспокоило чужое присутствие кого-то рядом. Для одиночки это тяжело, но... Этот молодой человек... он странный. Ваньнин понимал, что является его пациентом, но его персоне ещё никто не уделял столько внимания. Он готовит ему еду, проводит с ним свой выходной и даже в передышках, когда Ваньнин спал, не покидал его палату. Они толком не знакомы, но создавалось ощущение, что всё происходит как само собой разумеющееся.       Когда отведенное время закончилось, Ваньнин аккуратно встал с кровати и направился принимать душ.       Зайдя в уборную, он ещё раз оценил насколько функционально всё сделано. Чу начал медленно и аккуратно раздеваться, чтобы не сильно беспокоить шов.       Ваньнин хотел принять душ самостоятельно, потому что боялся. Боялся не Мо Жаня, а самого себя. Боялся своей собственной реакции. Казалось бы, ему сделали операцию, надо сосредоточиться на восстановлении. Но его врач всегда рядом, всегда помогает, от него столько внимания, к которому он не привык. Однако Ваньнину становилось страшно от осознания, что это ненадолго. Ему начинало казаться, что он становится жадным, потому что к хорошему быстро привыкаешь. А к нему ещё никто так не относился.       Но больше всего его пугало желание прикосновений Мо Жаня. Ему нравились эти ощущения толпы мурашек и тепла в тех местах, которых он касался.       Его никогда никто не привлекал, он сам игнорировал весь мир, сосредотачиваясь исключительно на своих изобретениях и работе. Но Мо Жань первый человек, который смог привлечь его внимание. Одного его присутствия оказалось достаточно, чтобы Ваньнин почувствовал себя уютно.       Мо Жань, глядя на часы, понял, что очень даже успевает, поэтому со спокойной совестью нажал на кнопку пятого этажа. Ему хотелось порадовать этого человека, поэтому, когда в голову пришла мысль о прогулке, он счёл ее отличной идеей. Как только Чу сможет преодолевать расстояние коридора, то можно прогуляться с ним на крышу, ведь оттуда открывается такой замечательный вид на парк. Да и отдохнуть на лавочках можно. Это было одно из любимых мест Мо Жаня.       Двери лифта открылись, и он прошёл к палате. Открыв дверь, Мо Жань увидел, что на кровати и в палате никого нет, что заставило его заволноваться. Этот человек был достаточно упёртым, может он спустился на этаж ниже во время прогулки по коридору?       Затем он услышал плеск воды из душевой и, не задумываясь, открыл дверь в уборную.       Ворвавшись в помещение, Мо Жань тут же замер на месте. Его взгляду предстал совершенно голый Чу Ваньнин, который стоял под душем спиной к двери.       Представшая картина его взору приковала его взгляд. Он видел его точёные плечи, лопатки, скрытые под белоснежной кожей, омыл горящим взглядом тонкую талию и ямочки на пояснице. Затем опустив взгляд еще ниже заострил внимание на упругих ягодицах, похожие на спелые персики.       – Мо Жань! – внезапно его кто-то окликнул. И этот кто-то Сун Цютун. – Мо Жань, я видела, как ты сюда зашёл!       Прежде чем он успел что-то предпринять, в дверном проёме появилась Сун Цютун. Увидев моющегося Чу Ваньнина, она замерла и не могла вымолвить ни слова.       Ваньнин был застигнут врасплох. Какого чёрта! Он просто хотел принять душ, а тут какой-то проходной двор! Поняв, что в помещении он теперь не один, выключил воду и хотел было прикрыться, но для этого ему пришлось бы выйти из зоны душа.       Альфья сущность Мо Жаня требовала защищать то, что принадлежит ему и в этой, казалось бы, безвыходной ситуации Мо Жань, не раздумывая, подошёл к нему и, прижав ладони к стене с двух сторон от его головы, полностью заслонил Чу Ваньнина собственным телом. Повернув голову к Сун Цютун, он рявкнул:       – Пошла вон!       От осознания, что ей хватило наглости вести себя так в VIP-крыле, да ещё и в палате пациента его лицо аж перекосило от злости.       Сун Цютун подпрыгнула на месте от испуга. В глазах Мо Жаня она видела собственную смерть, по крайней мере, ей так показалось. Несмотря на расстояние, его феромоны подавляли. Ещё немного помешкав, она развернулась, и, пошатываясь, выскочила из палаты. Страх облепил её, на лбу выступила испарина.       Мо Жань мрачно смотрел ей вслед, пока она не покинула палату и только после этого, облегчённо вздохнув, повернул голову.       И оказался лицом к лицу с холодно смотревшим на него Чу Ваньнином.       Его руки все ещё упиралась в стену. В попытке защитить Чу Ваньнина от чужого взгляда, он так сильно прижал его к стене, что теперь с лёгкостью мог почувствовать запах его тела, этот лёгкий аромат зелёного яблока...       Мо Жань невольно замер на месте. Он почувствовал, как рассудок помутился, а душа вмиг потеряла покой. Стена, которую он так старался возвести вокруг своих порочных желаний, пошла трещинами.       И сейчас этот человек стоял перед ним полностью обнажённый и неприкрытый ничем...       Воображение начало рисовать картину, как он хватает Чу Ваньнина за усыпанные каплями запястья, разворачивает его и припечатывает к стене, попутно срывая с себя одежду. Как безжалостно вжимается в его тело, приподнимая так, чтобы спина плотно прижималась к его груди и тут же со звериной жестокостью грубо врывается в него сразу и до упора. А потом трахает его до полусмерти, задыхаясь, истекая потом и растворяясь в соблазнительном аромате зелёного яблока. Затем наполняет его до краёв и в порыве экстаза кусает…       Дыхание Мо Жаня вдруг стало очень тяжёлым, а клыки удлинились.       Он молчал, Ваньнин тоже не проронил ни слова.       Два человека замерли у стены, почти соприкасаясь друг с другом. Мышцы на руках Мо Жаня стали похожи на натянутые канаты, вздулись вены. Он сопротивлялся изо всех сил, но его тело уже начало дрожать от напряжения.       Нельзя касаться его! Нельзя его трогать!       Тело бил озноб, на лбу выступила испарина.       «Нельзя... нельзя... Мо Жань, ты грёбаное животное! Ты не можешь... не имеешь права поддаваться своим бурным фантазиям... Угомонись! В конце концов, ты же сам его оперировал несколько дней назад!»       Его адамово яблоко ходило ходуном, дрожь усиливалась. Пытаясь скрыть пылающий страстью взгляд, он прикрыл глаза, но охватившее его смятение все же отразилось на его лице...       В иной ситуации может все обошлось бы, но в этом положении как Чу Ваньнин мог не заметить, что с Мо Жанем что-то неладное?       Однако сейчас он сам чувствовал себя не лучше, а возможно и хуже.       Внешне Ваньнин выглядел холодным и равнодушным, однако только небесам было известно, как трудно ему дались самоконтроль и это показное равнодушие.       Опаляющее тяжёлое дыхание Мо Жаня вкупе с его подавляющей аурой альфы обжигало, а подпирающие стену руки, в кольце которых он оказался, поражали своей силой и мощью. Аромат сосны с нотками травяного алкоголя усилился, и Ваньнин понял, что всё это время это был аромат феромонов его врача, который он по ошибке принял за освежитель воздуха. И что удивительно, этот аромат не вызывал отторжения. Более того, он его привлекал.       Ваньнин не хотел смотреть Мо Жаню в глаза, поэтому опустил свой взгляд на уровень его груди.       - Господин Чу…       Когда этот молодой мужчина внезапно позвал его, он не поверил своим ушам, настолько насыщенным влажной похотью и страстным жаром был этот хриплый голос.       Это простое обращение… Мо Жань столько раз произносил его спокойно и почтительно.       Но сегодня он впервые услышал другое «Господин Чу». И если поискать в памяти, то это первый раз за всю его жизнь, когда к нему так обращаются. Страстное желание, перемешанное похотью… грязное, но такое притягательное и обольстительное… Ваньнин чувствовал, как онемение быстро распространилось по всему его телу.       Не может быть! Мо Жань не мог так звать его. Они знакомы меньше недели, да и омега из него никакой, чтобы привлечь внимание вообще кого-либо. Он ослышался, просто надумал себе лишнего.       Кто бы знал, что его сердце может быть таким порочным.       Ваньнин подсознательно попятился и, врезавшись голой спиной в холодную стену, невольно содрогнулся всем телом. Дрожащие губы чуть приоткрылись, отчего он стал казаться еще более растерянным и уязвимым.       Взгляд Мо Жаня потемнел, когда он уставился на эти влажные бледные губы.       Хотя Мо Жань оставался на месте, его воображение уже нарисовало соблазнительную картину. Вот сейчас он склонит голову и поцелует Чу Ваньнина, его губы сомнут эти сладкие уста, а жадный язык грубо вторгнется на заповедную территорию. Его руки обхватят талию Ваньнина и безжалостно сомнут эту нежную кожу, оставив на ней багровые отметины.       Мо Жань закрыл глаза, пытаясь сдержаться, но получалось плохо. Ещё никогда ему не приходилось держать контроль из последних сил.       Да возьми же себя в руки!!!       Он убрал руки и с трудом прохрипел:       – Я схожу… достану из шкафа сменный комплект пижамы и вернусь вам помочь.       Тяжёлое дыхание коснулось ресниц Ваньнина.       Мо Жань резко развернулся и в несколько шагов добрался до встроенного шкафа, который было видно в проёме двери.       Ваньнин так и остался стоять, прислонившись к стене, и тяжело дышал, чувствуя себя полностью истощенным, словно после забега. Внезапно он вспомнил о своём внешнем виде и на несколько секунд впал в ступор.       Когда Мо Жань вошел в дверь, он стоял под душем спиной к нему, а к тому времени, когда он развернулся, Мо Жань подошёл уже слишком близко. Всё бы ничего, но на его памяти не было воспоминаний, чтобы он перед кем-то стоял нагишом, максимум без верха.       Ваньнин запаниковал. Он увидел, что Мо Жань уже достал одежду и начал поворачивать голову в его сторону. И в этот короткий миг в пылающем мозгу Ваньнина вспыхнула только одна идея. В последний момент он развернулся и теперь стоял, скрестив руки.       Войдя снова в уборную, Мо Жаню оставалось в изумлении смотреть на впечатляющий тыл его любимого пациента. Интересно, за что конкретно боги решили его наказать таким испытанием на выдержку?       Ваньнин искренне считал, что это его решение было очень удачным. Но он и понятия не имел, что помимо изящной спины, открыл жадному взгляду Мо Жаня тонкую талию, исполненные соблазна ямочки на пояснице, крепкие налитые ягодицы и пару длинных сильных ног…       У Мо Жаня вмиг пересохло в горле, глаза налились кровью. Потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Подойдя к стене, он взял раскладной стул с полотенцем. Подойдя к Ваньнину со спины, он протянул полотенце так, чтобы оно попало в его поле зрения. Мо Жань догадывался, как сильно его может смущать сложившаяся ситуация. Затем разложив стул, он произнёс:       – Сядьте на стул. Вы устанете долго стоять, – произнёс Мо Жань, неожиданно сексуальным голосом.       Пытаясь скрыть смущение, Ваньнин натянул на лицо самое холодное выражение и вполоборота повернул голову к Мо Жаню, забирая у него полотенце.       Как только оно исчезло из его рук, тот отошел к двери, чтобы разуться, снять носки и подвернуть джинсы, дабы не намочить.       В то же время Ваньнин сел на стул и прикрылся полотенцем, при этом, не выпуская из виду своего врача.       Возможно, дело было в игре света и тени, но выражение лица Мо Жаня заставило сердце Ваньнина сжаться от испуга. В этот момент Мо Жань напоминал голодного волка, поймавшего свою добычу.       У Ваньнина начинала сдавать выдержка, поэтому он принял решение отвернуться к стене в ожидании дальнейших действий со стороны своего врача.       Мо Жань подошел к полке, взял мочалку и, смочив её тёплой водой и нанеся гель для душа, принялся тереть спину Ваньнина.       Ваньнина разъедало негодование. Как всё так обернулось? Он просто хотел принять душ, чтобы освежиться. Но сейчас происходило то, чего он так опасался. Через мочалку он чувствовал каждое прикосновение сильных рук, растирающих всё его тело. После каждого такого касания на теле оставался жаркий след. Пусть Мо Жань и сдерживал свою силу, однако его прикосновения были всё ещё достаточно дерзкими и жёсткими. Кроме того, это тело никогда не гладил другой человек, и сейчас он чувствовал, что каждая его мышца дрожит от страха и предвкушения. Чтобы сохранить устойчивость и не выдать себя перед человеком позади него, всё тело Ваньнина выгнулось, как туго натянутая струна.       Беспомощно кусая губы, он пытался обдумать эту ситуацию, но все мысли улетучивались, а всё его внимание концентрировалось на ощущениях.       В конце концов, Ваньнин был невинным человеком, до сих пор не знавшим о плотских утехах, так как он мог испытывать подобное волнение перед человеком, которого знает меньше недели?       Это было слишком нестерпимо…       Но если бы Мо Жаня спросили про самую мучительную вещь в мире, чтобы он ответил?       Скорее всего, он сказал бы, что это, когда перед тобой мужчина, мысли о котором не оставляют ни на минуту, человек, которого хочется любить, защищать и оберегать от этого мира. Но сейчас он сидит перед тобой с широко расправленными плечами и совершенно обнажен, вверяя себя полностью в твои руки. Тебе же, обуреваемому грязными мыслями и низменными желаниями, остается лишь пылающими руками растирать и разминать его с головы до ног.       Его рука прошлась по лопатке, затем, скользнув ниже, невольно задержались на талии, постепенно усиливая нажим. Он чувствовал, что тело под его ладонью слегка вздрогнуло, однако, возможно, это у него разыгралось воображение. Покрасневшими глазами Мо Жань уставился на заманчивый изгиб талии, из последних сил сдерживаясь от того, чтобы отбросить мочалку и проследить его собственной рукой, а потом сжать так, чтобы на нежной белоснежной коже остались пять соблазнительных красных отметин.       Это было слишком нестерпимо…       Закончив мыть спину, Мо Жань приступил к рукам. Сдерживая свою фантазию и желания, он старался сосредоточиться на своих действиях. Аккуратно омывая руки, в его голове всплывали картины, как они могут сжимать от наслаждения простынь, как они могут царапать его спину...       Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, Мо Жань обошёл своего пациента и, присев на корточки, начал мыть его ноги. И в тот же момент фантазия начала вырисовывать в его голове сцены с этими длинными и сильными ногами.       Ваньнин чувствовал головокружение от нахлынувших ощущений. Эти прикосновения сводили его с ума. Каждое касание вызывало волну жара.       Стараясь не смотреть на лицо Ваньнина, Мо Жань зашёл за спину и попросил наклонить голову назад искушающим голосом. Он снял лейку с держателя и настроил воду, чтобы та была тёплой. Намочив его волосы, он взял шампунь и нанёс на голову. Массажными движениями он начал его вспенивать, постепенно разнося пену на всю длину.       Подняв взгляд, он увидел, что Ваньнин сидел с закрытыми глазами. Его длинные ресницы трепетали, что выдавало его напряженное состояние. Мо Жаню было невдомёк, что его пациент был уже на грани, но, тем не менее, он собирался как можно быстрее закончить эту пытку.       Перед тем как смыть пену с волос, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию, он решил сделать массаж головы. Лёгкими нажатиями и поглаживаниями пальцами, Мо Жань прошёлся по теменной части головы, затем по затылочной и височной. От удовольствия Ваньнин приоткрыл рот и в какой-то момент осознал, как разбушевавшиеся чувства начали утихать.       Взяв снова лейку в руки, Мо Жань начал аккуратно смывать пену с волос следя, чтобы вода не попала в глаза. Затем он аккуратно смыл пену со спины, рук и ног, чтобы следом приступить к торсу. Шов можно было сполоснуть только чистой водой не используя мыло и мочалку, поэтому он оставил его на потом.       Закончив, Мо Жань взял два полотенца и одно из них накинул на плечи Ваньнина. Тот сразу же попытался закутаться в него полностью, желая спрятаться. Вторым полотенцем Мо Жань начал подсушивать его волосы. Убрав лишнюю влагу, он протянул руку, чтобы помочь встать пациенту. Опираясь на его руку, Ваньнин начал подниматься со стула, но потерял равновесие от внезапного головокружения и потемнения в глазах. Немного оклемавшись, он обнаружил себя в объятиях Мо Жаня. Тот, поймав Ваньнина, судорожно начал вспоминать виды хирургических швов и где какой применяется, чтобы хоть как-то абстрагироваться от своих фантазий. Отведя его немного в сторону, Мо Жань помог тому вытереться и одеться, но рубашку от пижамы не застегивал для обработки шва.       Ваньнин сгорал со стыда. Ему ни в коем случае нельзя терять контроль. Обременять своими чувствами он никого не собирался.       Пройдя в палату, Мо Жань уложил Ваньнина на кровать, а сам взял перевязочные материалы. Надев перчатки, он просушил область шва, чтобы не оставалась влага, затем обработал антисептиком. Заключительным действием он наклеил адгезивную повязку.       После всех манипуляций Ваньнин застегнул рубашку и залез под одеяло. Ему хотелось спрятаться под него с головой, но он не мог себе позволить сделать это в присутствии кого-то.       Мо Жань, взглянув на часы, понял, что ещё немного и ему придётся повсеместно нарушать скоростной режим. С обеспокоенным лицом он выбежал из палаты, напоследок сказав:       – Отдыхайте.       Ваньнин, укрывшись с головой одеялом, подавлял желание закричать в голос. Почему?!! Почему он вернулся? Как всё так обернулось? Что вообще произошло?       Его обуревали чувства, эмоции, ощущения. Всё тело горело от прикосновений Мо Жаня, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.       Сун Цютун сидела возле окна в комнате отдыха, пылая праведным гневом. Она всего лишь хотела вытащить Мо Жаня в клуб, а он в очередной раз срывается на неё. Он игнорирует её уже около месяца и всячески держит дистанцию. Их отношения строились исключительно на удовлетворении потребностей друг друга, однако он ещё никогда так с ней не поступал. Они обо всём договорились с самого начала, но подобное в условия не входило. На него явно что-то или кто-то повлиял. Не мог же он в одночасье стать импотентом. Кто угодно, но не Мо Жань.       Урвав лакомый кусочек в его лице, она рассчитывала рано или поздно подняться выше, забыть и о житейских заботах, и о проблемах. Но что-то пошло не так. С какого же момента? Что она успела сделать не так? Нет, она не выходила за рамки своей игры за всё это время. Что же это было? Нет, это кто-то. Он определённо кем-то заинтересовался, и этот человек не из персонала. Она давно уже сделала так, чтобы остальные боялись даже смотреть в его сторону. По клубам он давно не ходит, хотя она неоднократно пыталась его туда затащить. Так что это тоже не вариант.       Кто же, кто же, кто же...       Чёрт! Это же пациент из VIP-палаты! Какой-то там Чу. Точно, он же омега. Именно рядом с ним возникает чувство, что Мо Жань порвёт её на кусочки, если она сделает лишнее движение. Он не дал тогда сделать ему укол обезболивающего, и эта сцена в душе… В последний раз он выглядел как волк, защищающий своё. Если его и надо найти, то он всегда оказывается в палате этого пациента. Раньше его днём с огнём не сыщешь, всегда искала по разным отделениям и далеко не сразу находила. А тут уже почти неделю на одном месте как преданный пёс.       Надо принимать меры. Если это не пресечь сейчас, то в дальнейшем будет проблематично избавиться от этой связи.