Of Bodom

-Хенкка, успокой этого психа! Только ты его можешь вытерпеть! - Яска злобно сверкнул глазами, вытягивая смятую пачку сигарет из кармана, столкнувшись с опоздавшим басистом у дверей репбазы. - Да что за....Опять поцапались...? Драммер пожал плечами, еле сдерживаясь чтобы не высказаться крепко и долго обо всем сразу. -Яск,иди наверное… «Упертый идиот» -процедил Раатикайнен сквозь зубы, направляясь к автобусной остановке. Прохладный летний ветер трепал его волосы, гнал легкие облака по небу. Басист все еще стоял у входа, провожая взглядом драммера, задумавшись, зачем он в очередной раз пошел мимо озера и из-за этого приехал позже... Вглядывался в темную покрытую рябью, несмотря на солнце, глубину, словно та скрывала что-то. Сегодня он снова не понял, что искал Лайхо. Это не давало покоя. Как то вечером, краем глаза, он заметил высокую темную фигуру, свернувшую на дорогу в лес. Хенри выскочил из автобуса, почти на ходу, в попытке догнать,- но когда он, задыхаясь, сбежал в темноту деревьев, там не было ни души. По крайней мере, живой. Тогда он спросил Алекси, кто убил детей. "Кто угодно." - загадочно улыбнулся тот, не оставив Хенкке выбора, только приходить и смотреть в воду, в безнадежном поиске ответов. Хенкка вздохнул и, скидывая чехол с плеч, прошел внутрь, снова через тесный коридор, уже слыша пронзительные звуки гитары. Лайхо забрался на диван с ногами и терзал инструмент, словно тот был повинен во всех грехах этого мира и Алекси в частности. С тех нервных пор прошло время, но иногда на Лайхо словно накатывало. В таком состоянии он бывал не очень часто, но если бывал – то упирался, как ребенок, и все вокруг страдали от бесконечных атональных гитарных запилов, истеричных свипов и невозможности поговорить хоть как то с Аллу. Это состояние напоминало чем то депрессию, но в какой то странной форме. Хотя, Лайхо вообще странный… Хенкка грустно улыбнулся, подумав, что ему это нравится. Просто Алекси был нетипичным во всем. Правда иногда басисту казалось, что именно он старший брат для Аллу, а не наоборот, как должно было бы. Старший брат, который должен следить за младшим. Хенка прошел и сел на диван рядом с другом, задумавшись, сильная ли это разница- 19 и 20… Так, с виду и не скажешь – есть она или нет… Лайхо кольнул его зеленью глаз исподлобья, и снова, закрывшись тяжелыми волосами уткнулся в гитару, уже почему то тихонько перебирая первые три струны. -Хочешь, подыграю? -спросил Хена, ни на что особо не надеясь. Надо же было что –то спросить. Лайхо замер, затем молча кивнул. Басист начал расстегивать чехол, когда почувствовал что Алекси на него смотрит, как- то не так, как -то странно... Слишком внимательно. -Что? Хенка выпрямился на диване и повернулся к другу. -Ничего, -недовольно произнес Лайхо, резко откидывая длинные волосы, постоянно лезшие в глаза. Хенкка молча и грустно смотрел на Алекси. Иногда у него появлялось чувство, что группа на грани. -Яска мудак. –прошипел Лайхо вдруг, грубо скидывая гитару на диван. - Все люди мудаки. Ненавижу. -Со всеми можно договориться, Аллу. –тихо произнес Хенкка, неуверенно дотрагиваясь кончиками пальцев до руки друга. Каким то шестым чувством он понял, -заносчивость Лайхо снова сделала свое дело, а вспыльчивый драммер только ухудшил ситуацию. Злость в голосе Алекси скрывала то, что ему стыдно, но признать вину было всегда выше его сил. Алекси Лайхо проще умереть,чем извиниться. -…Хен… А помнишь, как я в больницу попал? Полтора года назад ? Или два?-неожиданный вопрос заставил басиста удивленно уставиться на Аллу. Тот отвернулся к окну, его голос вдруг стал хриплым и усталым. Он казался хрупким. Как тогда,словно не было ничего, помогающего ему жить. А может, и не было… Хенкку кольнул страх. Пусть они потеряют группу, только бы с Аллу не случилось этого снова. -Алекси? -Ты помнишь что нибудь? У меня в голове оттуда только капельница. И свет тусклый. А потом сестра сказала, что я чуть не умер. Речь Лайхо была сбивчивой, словно он давно хотел сказать, но не мог. – И знаешь... Я тогда тоже всех ненавидел. Как сейчас. Аллу смотрел в пол, а Хенка молча на него. Он придвинулся и осторожно положил руку ему на плечо, сжав другую своей. - А потом я понял, знаешь что, Хен? –Тут Аллу резко повернулся –сверкнули отчаянием глаза, так, что Хенкке стало больно. Большие, честные, чуть наивные глаза, только с недоумением внутри. –Что я сам во всем виноват. И ненавидеть надо себя. Лайхо был близко. Хенка смотрел и тонул где то в глубине. В чужом страхе, чужой боли ... Весь мир вместился в глаза Алекси Лайхо. -Хен… тихо-тихо прошептал Аллу, -Почему ты меня терпишь?..Хенкка был единственным человеком, перед которым Лайхо было стыдно. И этот единственный человек вдруг судорожно вздохнул и осторожно коснулся скулы Лайхо, запустил пальцы в тяжелые платиновые волосы Алекси, зачесав их назад, удерживая взгляд, в котором не было обвинения, никогда не было. Только сочувствие... И еще что –то. Для чего у Алекси не было слов. Лайхо подался, отклоняя голову назад, помедлив, провел рукой по шее, такой горячей, а затем внезапно даже для себя, дернул Хенкку вперед, впившись в теплые губы и получив тут же тихий стон. Только Хеннка мог так чувствовать, понять и почему-то простить. Только Хенкка был всегда рядом, когда он ,как последняя сволочь, истерил в больнице, умирал в больнице, сходил с ума в больнице. Только у Хеннки была такая искренняя, чуть стеснительная улыбка и такие добрые зеленые глаза… Хенкка, только не уходи. Не бросай меня одного. Наедине с собой. Лайхо крепче ухватил басиста за ворот куртки, притягивая, целуя сильнее, другой дрожжащей рукой отодвигая мягкие светлые волосы с лица, легко гладя пальцами по скуле. Почему то Лайхо не может сказать Хенке спасибо. Зато, он может выразить все свои чувства так, поцелуем, вложив всю нежность, на которую был способен, и которую знала только гитара. Он оторвался на секунду,чтобы вдохнуть и увидел, что скулы у Хенкки покраснели от стыда, он опустил взгляд, виновато улыбаясь… И вдруг очень неуверенно, холодными пальцами невесомо взял Алекси за лицо и ответил. Мягко, как может только Хенкка. Голова кружилась от недостатка воздуха, но Хенри не мог оторваться и отпустить Лайхо. Кажется, эти две минуты провалились в вечность, когда он, смущаясь, робко целовал Аллу, а тот нетерпеливо отвечал, запуская пальцы в Хенкины волосы и вцепившись ему в рукав, как будто Хенри может исчезнуть, словно еще одно бредовое видение в больнице. -Хенкка, - прошептал Лайхо, закрыв глаза и просто дыша другу в губы. -Послезавтра концерт... Мне кажется, я не могу... -Я буду с тобой, Алекси.