Предрождественские будни придворных

Дивный новый день. Превосходный старт. Что может быть лучше, чем начать рождественское ясное утро с тщательной уборки и наведения чистоты в любимом подвале? Определённо — ничего.  Медицинские инструменты разложены в ювелирном порядке и натёрты спиртовкой до блеска. Характерный едкий запах витает едва ли не по всему помещению. Матовые колбы, баночки и склянки в дотошном порядке расставлены в соответствии с объемами и назначениями, а некогда перепачканные скальпели вновь превращаются в сияющие профессиональной белизной приборы. Длинная тонкая рука с особой заботой проходится полупрозрачной тряпкой, пропитанной спиртом, по заостренному лезвию, с родительской нежностью останавливается возле рукояти, а намётанный глаз пристально выискивает бурые пятна. Квестор с рьяным перфекционизмом подходили к условиям содержания собственных медицинских приборов и не позволяли загрязняться им слишком сильно.  Последний ножичек скрупулезно поместился среди прочих ему подобных. Места, кажется, хватило. Вальдемар выпрямились, с долей упоения во взгляде рассматривая получившийся шедевр. Теперь другое дело. На одну заботу стало меньше, коих успело поднакопиться за короткий промежуток времени. — Колбы… — под нос пропели дворцовый доктор, когда в последний раз убедились в том, что не пропустили ничего важного. — Колбы, колбы… Худощавые пальцы педантично схватили один из стеклянных пузырьков. Пыль еще не осела на хрупком стекле, однако полупрозрачные пятна после последних использований остались. Веская причина в очередной раз заняться дезинфекцией если не всех, то большинства сосудов. Вальдемар и понятия не имели, который по счёту шел час. Они воротились в подземелье глубокой ночью и провели здесь достаточно, чтобы судить о том, что время суток могло измениться. Для них время течет иначе, гораздо более эфемерно, но невольно воспроизводя воспоминания вчерашнего вечера в голове между делом, Квестор кривили губы в усмешке. Стоило ли оно потраченного времени? Ничуть. Понравилось ли? Ещё чего. Было ли забавно? Это да. Разве что совсем немного. Язык не повернётся назвать это полноценным весельем. Просидели несколько битых часов без пользы, поотвечали на абсурдные вопросы, споили Консула Валериуса. Примитивнее некуда. — Скрутило же, однако, аристократа… — со сдержанной ухмылкой шепнули доктор, покуда бережно смачивали высохшую тряпку в жидкости. Через полуприкрытые длинными ресницами глаза, Вальдемар частично вспоминали предпраздничную посиделку. И искренне надеялись, что подобного отныне не повторится никогда. А если и повторится — то придётся в действительно жёсткой манере озвучить отказ посещать сие мероприятие. Занимать время Вульгора однозначно умели, однако у них не выходило сделать это по-настоящему искусно. Не спор — так драка, не драка — так спор. В худшем случае ругань и неудобные вопросы. Чувствительный слух улавливал любые звуки даже за пределами рабочего места. В колодце копошатся сытые и довольные алые чумные жуки. Что-то капает с потолка на пол. Неудивительно — подвал, как-никак. Треск огня, доносящийся от факелов, что расположились в длинном коридоре. И совершенно чужеродные для этого места печатающие шаги. Квестор отставили уже сверкающий сосуд. Чем дольше они прислушивались, тем отчётливее и ближе обувь отбивала ритм. Будто обладатель сей походки вот-вот не выдержит, да побежит. Иных сомнений не остаётся. «Только не это», — первая и единственная мысль закралась в голове Вальдемара, когда цоканье зазвучало совсем рядом. Буквально в паре-тройке метров. Приспичило Вульгоре наведываться сюда, как к себе домой, без спросу. Захотели — прибежали и принялись упорно мешать работе своими громогласными и длинными разговорами. Учитывая темперамент Понтифика, те успели в порыве тех самых бесед, а точнее, монологов, лишить доктора нескольких важных колб. Заречься не впускать их? А каков толк? Вульгора не знают ни запретов, ни угроз. Пригрози им — загогочут. В лучшем случае. В худшем — выставят кулаки и разгромят не парочку склянок, а лабораторию целиком. С удручённым вздохом Вальдемар качнули головой. Вульгора в любом случае пришли бы. Поздравить с таким бесполезным праздником, как Рождество, например. Само собой, в их представлении это отнюдь не ангельское торжество. Скорее, еще один повод повеселиться на пиру и надрать кому бы то ни было задницы. Все предельно просто. — Если вы пришли, чтобы наскоро поздравить нас, то обойдёмся без формальностей, — стоило бодрому скрежету прозвучать за спиной, как Квестор заговорили первыми, не поворачивая головы.  — Что, глаза за затылке, докторишка?! — вполне ожидаемый голос заговорил с ехидной усмешкой. — Ага, и уши тоже, — Вальдемар, придерживая бутылек со спиртовкой, сосредоточенно отливали в деревянную миску. — Мы вас за километр учуем, поверьте. Предполагая, что далее диалог маловероятно окажется исчерпывающим, дворцовый доктор сосредоточили всё внимание вновь на дезинфекции драгоценных инструментов. Само присутствие Понтифика практически ни на что не влияет, пока те не стремятся помешать и вырвать из привычного ритма работы, а молча глазеют на процесс. Обладая нечеловечески высоким чутьём, временами Квестор ощущали, как увлеченно Вульгора могут наблюдать за гипнотизирующей очисткой медицинских приборов.  — А ты даром времени не теряешь, — незваные гости, потеряв интерес к чудовищно щепетильной деятельности Вальдемара, подобрались ближе. — Жаль, конечно, что делаешь это совсем не тогда, когда надо. Квестор величественно повернули голову на источник звука. Кроваво-красные глаза вопросительно сверкнули в полумраке. — Что вы имеете в виду? — темные брови нахмурились. — У тебя что, памяти на три секунды хватает?! — Вульгора картинно развели руки в стороны. — Только же сейчас упоминали, что сегодня за день! Поехали ты уже со своей работой, — с видом умнейшего советчика они осуждающе качнули головой. — Плохи дела! — Мы заняты вне зависимости от того, какой сегодня день, — холодно напомнили Вальдемар, больше не удостаивая Понтифика зрительным контактом. — И мы не зависим от праздников, как и от выходных. Даже ваше пресловутое Рождество не входит в список исключений, — очищенная колбочка идеально ровно была поставлена меж остальных. — Поэтому, если ваш визит совершён под предлогом снова вытащить нас на банкет, то не сомневайтесь, идея не подлежит обсуждению, ибо наш ответ — нет. — А если я скажу, что у нас снаружи дело есть? — потирая подбородок, многозначительно предложили Вульгора. Квестор Вальдемар иронично хмыкнули. Попытка действительно неудачная. — Какие же дела у нас могут быть за пределами подземелий? — с сарказмом в голосе поинтересовались доктор. — Помирится нам, в замке пока никто не заболел, чтобы кого бы то ни было лечить. Верно? — вопрос был риторическим. Они всегда безошибочно определяли, кого сразила простуда или что похуже, поэтому оказывались в курсе происходящего первыми. Вальдемара убеждать непросто, но идти против Понтифика еще тяжелее. Вдвойне. Если не втройне. Против их незаурядной упертости так просто не попрешь. И этим качеством они успешно оперировали даже тогда, когда не надо. — Вы та-а-ак заработались, доктор, — наигранно слащавым голоском проворковали Вульгора, стоя буквально за спиной занятых делом. — Вы просто обязаны пойти со мной! — тембр речи погрубел обратно. Квестор не успели дать отказ в более суровой форме. Сильные руки, наглухо закованные в железные доспехи, нагло схватились за талию и бесцеремонно сжали, потянув на себя. Нечищенная склянка едва ли не вывалилась из невесомой хватки доктора, покуда они, чуть не потеряв равновесие, податливо отступили назад, чудом не свалившись на Понтифика сверху.  — Что вы себе позволяете?! — возмущённо зашипели Вальдемар. Стараться выбраться из «объятий» отсутствует смысл — держат Вульгора на удивление крепко, с наклоном на себя. Барахтаться? Тоже бесполезно. — Ты обя-я-язаны взять перерыв, — зазвенело над самым ухом, в то время как руки со скрипом заскользили по талии вниз, опускаясь к бедрам. — Возразить даже нечем! — горячее дыхание обожгло скулы. И как здесь возразить, спрашивается? Когда тебя удерживает эта сумасшедшая машина для битв, в которой физической силы немерено.  — Если ты не пойдёшь самостоятельно, я понесу тебя сами! — не видя лица Понтифика, Вальдемар без труда ощутили, как те победно осклабились. — Такие хлипкие! Да я без труда управлюсь с тобой!  — Давайте уж тогда без этого, — вымученно, с косвенным согласием вздохнули дворцовый доктор. — Что там нужно вообще делать? Просветите, — голова с самым невозмутимым выражением лица повернулась назад, встретившись с блестящими золотистыми глазами. — Хорошо, что ты спросили, — Вульгора прищурились. — Нам поручили украсить чёртову ёлку! — почти было вскричали они и встряхнули Вальдемара. Бровь Квестора поползла вверх, но затем видимое разочарование заиграло во взгляде. А чего они ожидали? Ясное дело, что ничего дельного не ожидает, но чтобы настолько глупое… — Серьёзно, Понтифик? Почему вы не в состоянии справиться в одиночку?  Вульгора неловко откашлялись и выпустили дворцового доктора, небрежно толкнув в привычной манере. Зрачки потеряно заблуждали по помещению, покуда голова активно обдумывала ответ. Рождественское дерево, как оказалось, было высоким и крупным настолько, что дотянуться отнюдь не отличающимся выдающимся ростом Понтифику казалось тем еще испытанием. — Ты, дылда, хоть какой-то от тебя будет толк! — весьма своеобразно озвучили причину Вульгора. Щеки покрылись багрянцем. — Подсадишь меня, только и всего!  Квестор, отнюдь не сразу определив, о чем шла речь, склонили голову. Но благодаря последнему услышанному предложению, которое хотя бы звучало не как ругань или обвинение, понимающе ахнули. — Но это будет последний раз, — ключевое слово Вальдемар демонстративно отчеканили, — когда мы идем разбираться с вашими проблемами. Больше они не оборачивались, дабы проверить, идут ли Вульгора следом или отстают. Все будет сделано только в их интересах, поэтому если те не подоспеют, проблема и ответственность принадлежит отнюдь не доктору. Дело нескольких минут. Развесить абсолютно безвкусные шарики и мишуру на умирающее дерево, которое после торжества в незамедлительном порядке будет выброшено. О да, что может быть интереснее? С подобным успехом Вальдемар могли бы задержать руку на стволе гниющей ели и умерла она бы похожим образом. Просто немного быстрее. Искать смысл тех суматошных приговлений и спрашивать у людей, все равно, что разговаривать со стеной. «Ну весело же!» — ответ ничуть не удовлетворял любопытство. Квестор и подумать не могли, что однажды будут втянуты в эту мирскую суету без шанса на отказ. Сия пышная красочная игра явно не стоит свеч. * * * * * * Праздничное, почти подготовленное дерево величаво возвышалась над просторным залом, где планировалось провести предстоящее празднество. На сияющем чистотой полу раскиданы фигуристые конфетти, блёстки и ленты. Неосторожный шаг — и запутаешься средь потраченной на бессмысленный декор красоты. Если у гостей не брызнет кровь из глаз — значит, Граф Люцио ещё не успел перестараться и вгрохать в торжественный интерьер добрую половину казны. Уже хорошо. Но никто не отменял того, что мероприятие в любом случае является ударом для бюджета. — О-о, да, это оно! — нарисовавшиеся из ниоткуда Вульгора ткнули пальцем в ёлку, частично украшенную игрушками. Под нижними ветвями скрывалась практически полная коробка, где покоилась добрая доля декораций. — Каждый год одно и то же, — Вальдемар сложили руки на груди и качнули головой. — Ну, так чего встали? — Понтифик на одной ножке развернулись к доктору. — Нагибайся. Жи-во. — Чего? — Квестор округлили глаза и захлопали ресницами. — А как я, по твоему, запрыгну на твои плечи?! — Понтифик вытянули руки вверх, показывая высоту, до которой им так просто не достать. — Ты вроде умные, а иногда ведешь себя так, будто не понимаешь элементарного!  Никак не комментируя происходящее, Вальдемар опустились на одно колено. Зрелище весьма двусмысленное. Но увлеченные столь ответственным делом Вульгора не задумывались ни о чем. То, как их дуэт будет выглядеть со стороны — дело десятое. Главное, что теперь выйдет завершить начатое. Короб с ёлочными украшениями поместился в одну руку, шатаясь и дрожа, пока вторая рука служила опорой и подмогой для того, чтобы наконец воссесть на твердых плечах Квестора. — Слу-у-шай, а ты никогда не думали о том, чтобы подсаживать кого-нибудь в случае необходимости?! — удобно устроившись, они непринуждённо свесили ноги. — Ты прям как скамейка. Ходячая. — Давайте быстрее покончим с этим, — доктор не реагировали на шутки. Они поднялись с места так легко и плавно, будто на их плечах прямо сейчас восседали не демон с деревянной коробкой в руках, скорее, невесомое перо. Понтифик, даже не вытягиваясь, принялись в хаотичном порядке наводить красоту, не учитывая ни сочетания друг с другом цветов, ни уместности длинной ленты переливающейся на свету мишуры, раздражающе шелестящей прямо перед лицом. Полоска длиною в несколько метров бесцеремонно опустилась прямо на лицо Вальдемара, напрочь перекрыв обзор. Те раздражённо зашипели, принимая тщетные попытки сдуть с глаз и носа щекотливый предмет декора. Вульгора явно не задумываются об удобствах собственных подручных. Оно и заметно: они до сих пор не обратили внимание на брезгливое фырканье снизу. — Быстрее, пожалуйста, — Вальдемар резко мотнули головой, дабы высвободиться из плена рождественской цацки. — Эта штука причиняет дискомфорт и ничего практически не видно. — Щас, щас… — увлечённо закивали Понтифик. Они одним ловким движением перебросили через густые ветви значительную длину гирлянды из поблёскивающей глянцевой бумаги.  Совсем скоро деревце обвивала золотистая ленточка, ни капли не гармонирующая с развешанными в неопределённой закономерности игрушками. Выглядит, мягко говоря, отнюдь не самым сочным образом, но, как говорится: «И так сойдет». Вряд ли Граф Люцио выскажет своё недовольство, поскольку обратит внимание на дизайн украшенной ёлки в последнюю очередь. Тот самый случай, когда важно не внешний вид, а содержимое внутри. Да, это о горе подарков. Нет сомнений, что Его Светлость первым делом кинется вовсе не оценивать старания своих придворных, а проверять количество разноцветных коробочек под ветками.  — И ради чего мы вообще стараемся? — Вальдемар обреченно вздохнули, когда неосторожная нога Вульгоры каблуком впилась в предплечье. Пришлось обхватить икры плотнее, дабы те ненароком не рухнули и не утащили следом за собой дерево. — А-а, откуда мне знать?! — раскованно дёрнулись Понтифик. Они явно чувствовали себя крайне свободно под надёжной подстраховкой доктора и не страшились приподниматься, либо же совершать не совсем безопасные развороты корпусом. Квестор придержат. Чем дольше копошились Понтифик, тем настойчивее напряжение в шее давало о себе знать. Затылок умоляюще заныл под чужим грузом, что вполне естественно после некоторого времени непрерывного удерживания на себе взгромоздившегося тела целиком. Момент казался вечностью. Будь бы воля Вальдемара, то давно бы сбросили с себя рассевшихся, словно на троне, Вульгору. Но клятва о том, что помощь в абсурдных идеях выполняется здесь и сейчас в последний раз, вынуждала терпеливо сносить случайные удары обувью по щекам и шее. — Вы можете быть хотя бы немного аккуратнее? — не сдержались от замечания Квестор, сдавленно выдохнув от пронзившей боли в районе шеи и спины. — Расслабься, машина, — на Вальдемара сверху вниз насмешливо взирали два глаза, — а ты не так слабы, как я думали! — Эта сила не бесконечна, к вашему сведению, — доктор хмуро улыбнулись и подступили к ёлке ближе, дабы Понтифик не отвлекались. — Поторопитесь. Шея затекает. — Вау, древнее тысячелетнее зло, самые первые из придворных и никому неизведанное существо, — триумфально вскинули руку вверх Вульгора, на пальце которой повис небесно-голубой шар, — и вдруг «шея затекла»! Что, стареешь? Надо же! — в ту же минуту нежное украшение грубо поместили на ветвь, едва не раздавив железной лапой. — Наша физическая оболочка хоть и не обладает таким свойством, как старение, но чувствовать она умеет, — будто цитируя книжный текст, ровно отозвались Квестор. Вульгора озадаченно, но с прежней ехидной улыбкой фыркнули. Всплыли воспоминания вчерашнего вечера. Пылкий, но до коликов в животе смешной со стороны танец. В тот момент Понтифик что было мочи агрессивно наступили на ногу Вальдемара, однако те даже не поморщились. Пазл не складывается: если они умеют испытывать физическую боль, то почему тогда и глазом не повели?  — Напомню: вчера я тебе больно наступили на ногу, — вооружились сразу несколькими побрякушками, Вульгора повесили сразу три штуки на одну ветку. Та жалобно согнулась под давлением. — И? — доктор растянули бледные губы в загадочной улыбке. Нет сомнений, к чему идет разговор. — И-и?! — передразнили Вульгора, нетерпеливо шелохнувшись так, что каблук едва не впечатался в скулу Вальдемара вновь. — Тогда ты повели себя так, будто из камня состоишь! Я что-то ничего не понимаю, знаешь ли. — Может быть, однажды поймёте, — умело парировали Квестор, обрывая попытки Понтифика задать новый вопрос или допытаться до ответа. Вульгора с толикой сердитости покачали головой и закатили глаза, но упираться не стали. В конце концов, Вальдемар ничего не должны, так еще и без длинных уговоров согласились оказать помощь, поэтому Понтифик отделались показушным недовольством. Некоторое время процесс протекал молча. Шебуршание рук в коробке, звон игрушек друг об друга, редкий топот, когда требовалось сменить место и переметнуться на территорию, где зияла тоскливая пустота без декораций. — Как долго ещё нам придётся удерживать вас? — доктор, пошатнувшись, согнулись. Ноющая шея отдавалась начинающейся болью.  — Последний штрих, нытики! — торжественно объявили Понтифик и заулыбались, выбрасывая прочь опустевшую коробку. Та с грохотом упала и проехалась по скользкому паркету. В руках Вульгоры заблестел внушительный гвоздь программы — золотая звезда. Куда же без неё? — А ну-ка, встань на носки! Еще один рывок и будешь отпущены. Собрав остатки силы воли в кулак, Вальдемар на дрожащих ногах приподнялись. Это оказалось сложнее, нежели казалось на первый взгляд. Удержать на собственных плечах чужой вес, так ещё и заодно самих себя — дело не из лёгких. Хорошо Понтифику — расселись и руководят, достаточно лишь вовремя вынимать игрушку и цеплять за ветку.  — Учтите, что это последний раз, — повторили слова, сказанные еще в подвале, Квестор, сдавленно выдохнув от напряжения. Вульгора водрузили главный атрибут на тонкую макушку и удовлетворенно охнули, самодовольно потирая ладони. Свою работу они не могли не оценить по достоинству. Ну и что, что ни дизайн, ни оттенок финтифлюшек не подходит друг к другу? Дело десятое. Если кому-то и придётся не по вкусу, то это чужие проблемы. Радостно цокнув языком, Понтифик сложили руки на груди действительно гордящиеся собственным трудом. — Чума! — Вульгора обнажили зубы в оскале. — Вы покончили с созерцанием? — снизу вновь помешал надменный риторический вопрос. — Хм, пожалуй, да, — как ни в чем не бывало отозвались главные по дизайну, нетерпеливо заёрзав на утомленных плечах, — опускай. — Благодарим, — саркастично посмеялись Вальдемар и медленно осели на пол. Вульгора ступили на паркет, активно и с душой разминая конечности. Кисти рук через глухие перчатки хрустнули. Затем расправили складки на смявшейся одежде, прочнее закрепили брошь на платке и выровняли сложный головной убор. Покончив с приведением своей персоны в порядок, развернулись к Квестору. — Работали ты хорошо, правда, больно много ныли, — критически подытожили они с видом знатока. — Всегда пожалуйста, — доктор мрачно хмыкнули и последовали примеру Понтифика, разглаживая края фартука. — Не-е-ет, только не говори мне, что устали! — те пригрозили пальцем Квестору. — Самое главное впереди! — Нет уж, спасибо, — без энтузиазма отмахнулись Вальдемар, потирая шею массажными движениями, — но перебьемся. Пируйте, сколько влезет, но без нашего присутствия, — своим твёрдым тоном они уверенно известили, что больше не планируют проводить этот день за пределами темниц.  — Тебе настолько западло? Хотя бы часик там проторчать?! — Вульгора недоуменно пожали плечами.  — Ни часик, ни пять минут, — доктор оставались непреклонными. — А теперь, если позволите, нам необходимо удалиться, раз часть нашей работы выполнена успешно, — не ожидая ответа от Понтифика, Вальдемар плавно развернулись и поплыли по просторному залу к выходу. — Хорошего вечера, — бросили Квестор перед тем, как исчезнуть в дверном проеме, провожаемые чужим взглядом. Вульгора остались в одиночестве. Они уперли руки в бока и передразнили последнюю фразу дворцового доктора, произнесённую чопорно и высокомерно. Прозвучало так, словно те ставят себя и собственные дела выше всего прочего. Собственно, так оно и было. Никогда еще не встречалось случаев, чтобы Вальдемар бросали работу и мчались на очередной бал со всех ног. Если и изволили почтить своим присутствием — то чисто формально и надолго не задерживались. Иногда позволяли себе наглость и вовсе не приходить, в связи с чем нередко получали обиженный выговор от Графа. — Времени нет, пфф, — Понтифик скривились, — тоже мне, сама занятость. ГОРДОСТИ ПОЛНЫЕ ШТАНЫ, ВОТ-ВОТ НАРУЖУ ПОЛЕЗЕТ! — бесстыдно заорали они во всю глотку так, что невежливая фраза эхом разнеслась по залу. Вульгора наивно полагали, что сие послание каким-то чудом дойдет до Квестора. — И все-таки, случай тяжёлый, — в довершение скудного рассуждения хихикнули они.  За окном ясное зимнее солнце стояло в зените. Разгар нового дня. Как оно и ожидалось — до рождественского торжества до чёртиков долго. Лёгкий дневной морозец покрывал ажурными узорчатыми рисунками гладкое стекло, а сугробы сияли белизной в свете зимнего полудня.