Предрождественские будни придворных

В зале воцарилась тишина. Густое облако напряжения повисло в воздухе, стоило Понтифику озвучить идею для досуга на сегодняшний вечер. Поначалу никто из присутствующих понятия не имел, каким образом стоит реагировать. Консул Валериус нервно сглотнул и отвёл взгляд на окно, где на тёмном фоне плавно кружились пышные серебристые снежинки. Вальдемар выжидающе смотрели на главных заводил на ближайшие несколько часов. Наконец Вульгора развели руки в стороны, растянув губы в бодрой улыбке ещё шире: — Предлагаю начать прям сейчас! — они вернулись на свое место, на этот раз бесцеремонно плюхнувшись так нещадно, что несчастная мебель жалобно скрипнула под напором.  — Для начала следует обсудить условия, — настороженно предложил Валериус и невольно выпрямился от волнения. — Например…каково будет наказание за отказ? — уточнить детали он решил заранее, зная, что без минимальных правил игра превратится в грандиозное сражение, а комната после посиделки будет напоминать поле для битв, где безжалостно метелят каждого отказавшегося от выполнения действия или раскрытия сокровенной правды. Аристократ полагал, что в качестве кары Понтифик предпочтут пустить в ход кулаки. На крайний случай выгоднее получить в лицо и отделаться фингалом, нежели опозориться. Из двух зол разумнее выбрать меньшее.  Вальдемар кивнули. Теперь они не выглядели столь отрешенными и с безмолвной долей интереса внимали обсуждению. Раз в ближайшее время не подвернётся возможность вернуться на рабочее место обратно, то остался вариант провести эти несколько часов в продолжительном безделии.  — Не все так просто! — Вульгора хитро хохотнули. — Я могу вас ударить! Конечно, в том случае, если откажетесь делать, — они оскалились в предвкушении. — Допустим… — Квестор Вальдемар задумчиво потерли подбородок. — Хотите сказать, нам влетит, если мы откажемся от вопроса или действия? — доктор по привычке вопросительно склонили голову вбок. — Верно! — Вульгора чуть не подпрыгнули на месте, нетерпеливо кивая. — Звучит не очень приятно, — Валериус в недоумении скривился и поджал губы, но не противился. — Я так полагаю, игру будете первыми начинать вы? — он ни капли не был изумлен, ибо догадки оправдались. Вульгора не придумали бы ничего оригинальнее, кроме как нанести физическое увечье. Но высказывать несогласие придворный не отважился. — Само собой, — Понтифик Вульгора приняли соответствующую «статусу» позу: сложив руки на деревянные подлокотники, по-царски уселись на сымитированном троне. — Итак, кто желает выступать в первую очередь? Сразу хочу предупредить: если вы надеетесь на что-то простенькое, то разочарую, — покачивая ногой, они наблюдали за незначительными трансформациями эмоций на лице Консула и абсолютно непроницаемым видом Квестора. — Я спрошу такое, что вы, возможно, пожалеете, почему не выбрали действие. А когда выберете действие, то пожалеете, почему не выбрали правду. Так-то! Вальдемар пожали плечами. Предупреждение Вульгоры прозвучало многообещающе, но неизвестно, окажется ли оно действительно полезным по ходу дальнейших событий. Волноваться рановато. Квестор в принципе сомневались, что обыкновенное развлечение способно заставить испытывать стресс или неловкость. Максимум, чего следовало избегать — наказаний. На Валериуса «угроза» не произвела впечатление. Грубо говоря, он и бровью не повёл на громкое заявление, считая, что вопросы окажутся до абсурда глупыми и наивными, а значит, ничего личного не коснутся, как и задания, связанные с действием. Но неуверенный вид с головой выдавал истинное мнение касательно времяпрепровождения. — Кто у нас тут самый пафосный?! — саркастично подшучивали Вульгора и покосились на аристократа, учуяв зарождающееся волнение. — Видимо, ты хочешь, чтобы я начали с тебя, да? — ни одна деталь не ускользнула от сосредоточенных и пристальных глаз. Они мгновенно подметили, как крепко рука Валериуса сжалась вокруг бокала. Консул кивнул и расправил плечи. — Правда, — заранее до традиционного вопроса лаконично отрезал он, проигнорировав ехидные замечания.  Вальдемар, являющиеся наблюдателями, непосредственно, но без наслаждения потягивали вино. Казалось, будто в этот момент они следили за сидящими за столом внимательнее, нежели несколько минут назад, когда была лишь скучная беседа и напряжение. Доктор оценили, насколько успешно Вульгора сумели разрядить обстановку. Попытка в самом деле на редкость удачная. Неприязнь между придворными поутихла, общение налаживалось, а напыщенность Валериуса ощущалось менее остро. Страх уйти отсюда побитым сделал своё дело. — Превосходно! — воскликнули Понтифик, упёрли руки в колени и вытянулись. — Поскольку мы только начинаем, я не буду мучить тебя слишком тяжёлыми расспросами, — они сочли свой поступок гуманным по отношению к молодому Консулу, когда услышали облегчённый выдох, оставив самое интересное «на десерт», дабы полноценно развлечься, для чего и приступили с малого. — Так что поведай: сколько бокалов винища умеешь вбирать за один присест? — Вульгора в ожидании подняли глаза и смерили придворного долгим вдумчивым взглядом. Захватывающе узнать: как много спиртного способно вместиться в эту немощную личину? Аристократ выглядит тем ещё хлюпиком и слабаком, но пьёт за троих, если не за четверых.  Консул поколебался, переместив задумчивый взор в сторону, соображая и вспоминая наиболее точное число. И оно явно содержит отнюдь не одну цифру. Тема не поставила в тупик, скорее, вынудила активно работать головой, подключив заодно и память. Не очень удобно после пары рюмок. Размякший Валериус размеренно перебирал пальцами и неразборчиво шептал.  — Число настолько большим будет?! — Вульгора округлили глаза, когда прислушались к шёпоту. Неизвестно, какую цифру они успели разобрать, но та повергла в состояние лёгкого шока.  — Не отвлекай, — шикнул Валериус, будучи невежественно прерванным чужим звонким голосом, — а то скажу ещё неверно, — загибая пальцы, он вгляделся в полученное количество, убеждаясь, близок ли результат хотя бы к примерному. — Десять? Я думаю, — наконец сообщил придворный с таким флегматичным видом, словно каждый человек на свете день ото дня выпивает столько же. — Впечатляет, — без капли удивления прокомментировали ответ Вальдемар, качнув головой. — Для среднестатистического живого существа это не так уж и легко, надобно признаться, — доктор не выглядели восхищенными даже близко, но вежливости ради не оставили услышанное без отклика.  Вульгора потрясённо ахнули. Нет, они, конечно, с лёгкостью могли бы осилить столько же, может быть, при желании, и больше, но в голове не укладывается, каким образом этот неженка сохраняет минимальную ясность ума после целых десяти бокалов крепкого напитка, когда любой другой на его месте вряд-ли сможет устоять на ногах ровно. — ВОТ УЖ НЕ ДУМАЛИ, ЧТО ТЫ СТОЛЬКО ЖРЁШЬ! — ошеломлённо вскричали ведущие игры. — Даже Граф Люцио так не умеет! — тише, но с неугасающим шоком, не то нахваливая «способность», не то всего лишь сравнивая, протараторили они.  Консул Валериус отреагировал сдержанной ухмылкой и вернулся к опустошению бокала, где ещё осталось вина на пару-тройку глотков. О кувшинчике с остатками напитка, вероятно, успели позабыть, но только не он. Переливающаяся в тусклом освещении посуда с изящной гравировкой мигом перешла во владение придворного.  — Чтож, правда или действие, Вальдемар?! — Вульгора незамедлительно потеряли интерес к аристократу.  К Квестору обратилось алеющее живое лицо. Своим видом оно наглядно демонстрировало: с выбором лучше не тянуть. Уперевшись руками об стол, Понтифик Вульгора склонились вправо, где величественно восседала худощавая фигура. — Пожалуй, разогрева ради выберем правду, — доктор, с целью прощупать почву, не спешили рисковать, остановив выбор на варианте, где не требуется ничего, кроме озвучивания ответа.  Вульгора, надеющиеся на совершенно иное, со вздохом раздосадованно хлопнул ладонью по столу. Нерасторопность соигроков вызывала незначительное, но раздражение. Покуда они отделывались раскрытием подробностей касательно своей жизни, Понтифик вожделели бурного развития событий, накала страстей и зрелищ. — Что-то не так? — интонация с лёгкой издевкой выражала нескрываемую насмешку. — Мы думали, вы обрадуетесь, потому что сами сказали, мол, подготовили кое-что непростое, — Вальдемар поставили сосуд с вином напротив себя и соединили кончики пальцев возле груди, — или у вас внезапно закончились идеи? — доктор театрально изобразили печаль, опустив ресницы. — Как жаль. Мы рассчитывали на большее.  Скулы с щеками Вульгоры густо залились краской, идентичной цвету одеяния. Фраза доктора звучала оскорбительно. У них получилось ввести Валериуса если не в заблуждение, то в глубокое состояние задумчивости, а заставить испытать похожее Вальдемара так же бесполезно, как и бросить горох в стену. Они абсолютно непробиваемы и нечитаемы. Неизвестно, способны ли Квестор открыто проявлять нечто отдалённо напоминающее эмоции. За пределами подземелий их сопровождало единственное выражение лица — растянутые в подобии странной улыбки губы. Рубиновые глаза, почти немигающие, выглядят не настоящими, а стеклянными, где нет ничего, кроме пустоты. В редких случаях в радужке промелькнёт блеск любопытства и тут же угаснет.  Вульгора не привыкли сдаваться даже в таких невинных вещах, как развлечения. Рой мыслей подкидывал идеи, одну за другой. Какими недоступными Вальдемар ни были бы, оставлять так просто их со своей невозмутимостью равносильно проигрышу.  — И вовсе нет, — в ту же минуту Понтифика озарило весьма пикантной мыслью, благодаря чему следы возмущения исчезли как ни в чем не бывало. — Я и для вас подготовили кое-что, — закусив нижнюю губу, вкрадчиво добавили красная бестия. — Скажи-ка, Вальдемар, что ты чувствуешь ко мне? — последнее слово они выделили.  Валериус с трудом сдержал позыв рассмеяться. Он ограничился не очень ровной улыбкой и был готов в любой момент подставить к лицу кулак, дабы Вульгора с Вальдемаром ненароком не услышали плохо сдерживаемого хохота. Даже в  компании из пары знакомых персон придворный не позволял себе открыто веселиться, несмотря потешное представление, открывающееся перед глазами.  — А ну тихо там! — цыкнули на хихикающего аристократа Вульгора.  Консул прикрыл нижнюю часть лица рукой и выпрямился, сию минуту одолев разыгравшийся задор внутри себя и сделал вид, что серьёзен, как никогда. Надобно признаться: удавался ему подвиг с трудом. Пока вести игру у Вульгоры выходило не столь умело вопреки интригующему объявлению, торжественно и на полном серьёзне оглашенному ранее. Вальдемар одарили Понтифика таким взглядом, будто перед ними находятся не коллега, а некто со слабоумием. Тёмные изогнутые брови сократили расстояние между собой, пока на лбу Квестора не образовалась узкая неровность.  — Ну, что? — осклабились Вульгора. — Молчание — знак согласия?! — неустанное подначивание доктора существенно поднимало настроение. Смешки разносились по комнате один за другим.  — Молчание — знак того, что ответ таков, как вы думаете, — с улыбкой, не выражающей абсолютно ничего, отозвались Вальдемар отстраненным тоном, — а ваша попытка расколоть нас настолько ничтожна, что теперь вы нравитесь мне ещё меньше, — парировали они, сидя в неизменной позе. Обездвиженность придавала общей картине неприступности.  — Чтож, тогда отсутствие ответа — призыв к наказанию, — Вульгора когтями впились в деревянный подлокотник стула и оставили на нём длинные глубокие полосы. — Но я даю тебе шанс передумать, — их поведение напоминало то, как ведут себя выигравшие солдаты в сражении, дарущие пощаду побеждённым.  — Постойте, уважаемые, — в зарождающийся спор вмешался дипломатичный Валериус, до этого наслаждавшийся чуть не переросшим в перепалку шоу. — Вальдемар не заслужили наказания, так как не озвучили отказа и не промолчали, — аристократ с толком разнимал ссору ради общей безопасности, — следовательно, их ответ имеет место быть засчитанным. Я прав или нет? — ясные глаза обратились к доктору, которые благодарно кивнули за заступничество. — И, да, прекратите уродовать мебель, пожалуйста.  Осаждённые со всех сторон Понтифик Вульгора нехотя оторвались от порчи ни в чем не повинного дворцового имущества и надулись. Сложив руки на груди, они сначала устремили суровый взор на Консула, а когда взгляды пересеклись, тут же отвернулись с раздосадованным ворчанием подобно ребёнку, которому отказали в покупке желанной игрушки или сладости. Кулаки чесались дать в нос обоим. Но состроенная обида длилась от силы несколько секунд. Непостоянность и резкие перепады настроения брали над Понтификом верх, и вот они снова взбадриваются. — Ой, заткнись, аристократик, — вернувшись в прежнее расположение духа Вульгора размашисто всплеснули рукой. — Меня бесят твои заумные нравоучения, поэтому, правда или действие?! — после неудачного резкого жеста бокал, что стоял на краю стола, полетел вниз и со звоном разбился об пол.  — Второй за вечер, Вульгора! — тот, чья очередь подошла сделать роковой выбор, вздрогнул от характерного звука разлетевшегося стекла, а указательный палец ткнул на расколотую посудину. — Можете не объяснять, куда делся самый первый, я все слышал, и, знаете, мне порядком надоело, что вы используете их так, словно у нас нескончаемый запас, — не похоже, что Консул сердился, но в укоризне, с которой он говорил, чувствовалось осуждение за неаккуратность.  — У нас их куча, тебе что, жалко, что ли? — небрежно обронили Вульгора, даже не удостоив вниманием упавший по собственной неосторожности сосуд.  Вальдемар никак не отреагировали на мелкое происшествие. Они не выглядели утомлёнными или мрачными, но за счёт безразличия по отношению к мелочам, в отличие от Валериуса, не шелохнулись даже в тот момент, когда хрупкое стекло с треском распалось на части.  — Практичнее будет не заострять внимание на такой незначительной вещи, — слова Квестора обратились к негодующиму аристократу. — Единственный раз, когда согласие с Вальдемаром не будет считаться идиотизмом, — Понтифик цокнули языком. Их ни капли не волновала одна из сотен уничтоженных посудин, коих во дворце вагон и маленькая тележка, поэтому искренне недоумевали трепета в сторону предмета.  Валериус одарил слова Вульгоры гробовым молчанием. Спорить с ними если не безрезультатно, то чересчур сложно, чтобы тратить ценное время и нервы. Присоединившиеся к точке зрения Вальдемар лишь подкрепляли вес сказанного, поэтому не остаётся ничего, кроме как вернуться к игре.  — Ладно, давай уже, правда, — никак не решался перейти к категории «действие» аристократ. –Да вы что, смеётесь?! — вспыхнули Понтифик. — Так и будете выбирать то, где не нужно поднимать зада, а только говорить?! — перспектива слушать сокровенное, безусловно, привлекательна, однако энергичных Вульгору также манила и активная сторона игры, которую никто выбрать не удосужился.  — Следующим нашим выбором будет действие, даём слово, — порядком уставшие от возмущенных возгласов Квестор Вальдемар подняли ладонь в знак того, чтобы ведущие понапрасну не бушевали. — Мы только начали, не забывайте.  — Забудешь тут, как же! — Вульгора дёрнулись так, что сложный головной убор едва не слетел, но обещание доктора помогло отчасти вернуться в уравновешенное состояние и не наброситься на Валериуса со шквалом ругани.  Консул терпеливо ждал нового вопроса от Понтифика. Будучи немного увлеченным происходящим, он впервые за вечер выпустил из рук бокал с вином, погрузившись в забаву.  — Итак, — красная бестия не побоялись дерзости в виде того, чтобы встретиться с таинственными глазами аристократа, — поскольку я обещали, что далее никаких поблажек, — они пальцем провели по своему подбородку, — то значит, так и будет, поэтому, — Вульгора показали клыки, когда неприлично ухмыльнулись, — отвечай: спал ли ты с нашим Графом Люцио? — завершив озвучивание действительно шокирующего вопроса, они мерзко хихикнули, полностью сфокусировав внимание на бледнеющем Валериусе.  Консул разинул рот в попытке что-то сказать, но замер в ступоре. Держал бы он сейчас свой бокал, то тот незамедлительно вывалился бы из рук на пол, однако, к счастью, тот покоился на столе целый и невредимый. Молчаливое ошеломление не давало аристократу проронить ни слова. Он ожидал чего угодно, но явно не этого. Нет, Вульгора не могли спрашивать такое. Да, они хамовиты и порой забывают о том, что даже в играх не приветствуется выходить за определённые рамки, но чтобы настолько…теперь придворный по-настоящему горько жалел, что в самом начале не обсудил абсолютно все нюансы и запреты, которые не рекомендуется нарушать.  — Я… — молодой человек, дабы потянуть время, поддельно откашлялся, но когда понял, насколько это выглядит глупо, застыл. Хотелось провалиться сквозь землю, испариться, сгореть со стыда, лишь бы не оставаться в одном помещении с этими чудовищами. — Откуда у вас эта догадка?.. — вместо того, чтобы встать на свою защиту, беспомощно пролепетал аристократ.  — Хо-хо, я знаю больше, чем ты думаешь! — Понтифик Вульгора не жалели чувств Валериуса. — Давай, чем быстрее признаешься, тем скорее я от тебя отвяжусь, жи-во, — своеобразно подбадривали невежда, пошевелив пальцами в потарапливающем знаке. — Для чего вы спрашиваете? — продолжал принимать тщетные попытки защититься самостоятельно растерянный бедолага, моля всех богов о том, чтобы монстр по имени Вульгора сжалились.  — Хм, дай-ка подумать, — мучитель с мечтательной улыбкой коварно облизнулись. — Конкретно от тебя услышать это будет гораздо веселее и интереснее, конечно же! — дотянувшись тяжёлой железной лапой до плеча Консула, Понтифик что есть мочи хлопнули того по плечу.  Верхняя губа аристократа брезгливо поползла вверх. Он едва справлялся с состоянием горящего стыда и беззащитности, но упорно молчал, чем только испытывал шаткое терпение Вульгоры.  — Вам необязательно расписывать историю в подробностях, — добавился к беспределу напевающий голос Вальдемара. — Чем больше вы тянете время, тем сильнее усугубляете ситуацию, — Квестор выдавили нечто схожее с ободряющей улыбкой. Поддержка Консулу не помешает. Ядовито-жёлтая пара безумных глаз непрерывно испепеляла мученика. Ещё немного, и Вульгора примут решение наградить тянущего время крепкими тумаками, так как между делом те лихорадочно готовились разминать кулаки. Тяжёлые перчатки заскрипели. — Нет! — на лбу Валериуса выступили прозрачные капли пота. — Как у вас…вообще язык повернулся сказать такое?! — негодовал придворный. Он не знал, куда девать руки, некогда мирно лежащие на столе, дёрганно жестикулировал, и в конце концов вцепился в ткань штанов в районе бёдер. — Это какими извращенцами нужно быть, чтобы вообразить такое?! — Консул разъярённо топнул ногой. Светлая кожа на щеках покрылась бледно-розовым румянцем, а дыхание участилось в силу прилива негативных эмоций.  — Неужто? — Вульгора неверяще сощурились. — А кто неделю назад был за ручку утянут Его Светлостью в покои? — злорадные насмешки не сбавляли обороты.  Вальдемар, пребывавшие большую часть времени не в курсе последних сплетен и событий за ненадобностью, отвлеклись от нахождения в собственных раздумьях и ненадолго прислушались. Их не привлекали стремительно разлетающиеся по замку слухи, ибо значительная доля действительности в них искажена. Людям свойственно либо приукрашивать, либо демонизировать услышанное, из-за чего достоверность частично стиралась, если не терялась в потоке обсуждений вовсе. Одна из целого списка причин, почему доктор не тратили драгоценное время на взаимодействие с людьми. Их вполне устраивала компания тихих мертвецов. Не доставляют неудобств, молчат, не осуждают. Идеальные и полезные компаньоны. Раньше общество Квестора скрашивали ассистенты, но вскоре потребность в них отпала.  — Чтобы вы знали, — возвращающийся в прежнее равновесие Валериус поправлял выбившиеся волосы из причёски, — наш Граф глупец, — начал с нелестного замечания он, — и ему вечно нужна моя помощь, чуть ли не каждую чёртову секунду, — вдохнув полной грудью, придворный старался говорить без напряга и спонтанности, по порядку. — Вам же известно, насколько он любит донимать нас вопросами, касательно того, насколько удачно сочетаются носки с новым костюмом, — вспоминая абсурдные выходки Люцио, аристократ фыркнул и заправил пряди за ухо, успокоившись. — На тот момент произошла точно такая же ситуация. И если вы изволили опошлить её, то это сугубо ваша проблема.  — Нет, а как же то, что он взял тебя за руку?! — не унимались очевидцы увиденного, но недоверие в голосе ощущалось чуть меньше.  — Не выдумывайте, пожалуйста, — процедил Валериус сквозь стиснутые зубы. — Люцио ведёт себя фривольно со всеми без исключения, от кого ему нужна помощь, и уж поверьте мне, ни один момент в вашей извратной фантазии не имеет ни кусочка правды, — покончил он с восстановлением чести и чуть не утраченного авторитета. — То есть, вы не… — Вульгора запнулись и неловко свели кулак с ладонью с хлопком, имитируя соответствующий процесс, неуклюже посмеявшись.  — Нет, — высокомерно отрезал Валериус, не желая слушать сей несусветный бред. — Хм, а жаль! — туповатая улыбка Понтифика сменилась непристойной. — Я уже такое успели себе вообразить!.. — Вульгора, прекратите, — Вальдемар постучали пальцами по столу. — Вам всё объяснили.  — Даже знать не хочу о ваших фантазиях, — Валериус в отвращении сморщился. От мыслей о том, на что был способен разум Вульгоры, его передёрнуло. — А зря, — как ни в чем не бывало пожали плечами Вульгора. — Впрочем, тебе виднее, я-то думали, что там все гораздо сложнее, — они намекающе подмигнули, но поверили словам Консула, оставили его и плавно переместили выразительный взгляд на Вальдемара. — Ну чтож, кое-кто пообещали мне, что выберут действие! — Понтифик встрепенулись. — Не передумали?  Вальдемар чванно потянулись, лениво приняли более комфортную позу и отрицательно мотнули головой. Их спокойствию мог бы позавидовать кто угодно. Они вели себя так, словно Вульгора несколько минут назад не спросили и не сказали ничего из ряда вон выходящего.  — Мы не берём обещанное назад, — доктор переглянулись с Понтификом, абсолютно готовые к выполнению любого дикого приказа, содержания которого они пока не знали.  Но исходя из пойманного выражения глаз, мгновенно стало известно, в какую авантюру Вальдемар ввязались. Короткий обмен взорами красноречиво донёс намного больше информации, нежели слова. — Ох, ну и не повезло же тебе! — засветились Вульгора. Теперь они возложили новые надежды на то, чтобы Квестор Вальдемар оказались в неловком положении и позорно краснели. И сделано будет всё возможное.