Абонемент на Малфоя

Всё. Это конец. С письмом отца на Драко навалилась такая невероятная усталость и апатия, что утром он еле поднялся с кровати. В зеркале на него смотрел очаровательный упырь, бледное лицо которого практически сливалось с платиновой шевелюрой. Красные от недосыпа впавшие глаза, потухший взгляд. А, плевать. В сущности, письмо ничего не меняло. Он знал, что когда-нибудь это произойдет, просто не думал, что так быстро, так неожиданно, так не вовремя. Мозг пребывал в похмельном состоянии, но был способен предсказать последствия. Я в полном дерьме. Еще один провал вчерашнего вечера — разговор с Блейзом. Теперь, когда Забини все знает, он точно растреплет о прошлом Тео и остальным. Это тебе не Дафна, которую можно запугать. А это значит только одно: он потерял все. И Грейнджер, и друзей, и свободу. Жуткая невыносимая боль не умолкала ни на секунду. А я-то думал, что меня уже нечем ломать. Его посетила безумная мысль проигнорировать завтрак, но никто не должен называть Драко Малфоя трусом. Он спустится и с маской невозмутимости встретит этот новый день. Поэтому Драко нацепил на себя форму, мантию и отправился на суд собственных, теперь уже, вероятно, бывших друзей. Ему даже хватило сил причесаться и выпить Отрезвляющее зелье, так что выглядел он весьма неплохо, если не всматриваться. По пути Драко подумывал о заклинании очарования, но, в конце-концов, решил, что и так сойдет. Он пришел на завтрак самым последним. За скамейками было негде яблоку упасть, и Малфой проклинал себя за медлительность. — Драко! Ему махала Панси, выглядела она вполне приветливо. Слизеринка похлопала по свободному месту рядом с собой. — Привет, дорогой, ты проспал, что ли? Я тут заняла для тебя местечко, — улыбнулась она. Драко недоверчиво на нее посмотрел, но осторожно опустился рядом. Какого?.. — Драко, все в порядке? — спросила Дафна, которая сидела напротив. — Ты какой-то бледный сегодня. «Ну, эта и так все знала. Но все равно должна была возмутиться хотя бы внешне», — Драко все еще пребывал в недоумении. — Ой, отстаньте вы со своей заботой, девочки, может, у Драко было ночное рандеву, — отозвался Тео, ему с загадочной улыбкой кивала сидящая рядом Астория. Удивление Драко росло с каждой минутой. Или он слепец, или они — ничего не знают! — Конечно, у Дракусика было вчера свидание со мной, — послышался насмешливый голос Блейза справа от Драко, тот резко повернулся. Забини сидел сразу за Панси. — Я забежал к нему на стаканчик крепкого после дежурства, и мы полночи проводили время как настоящие джентльмены. — То есть напивались? — закатила глаза Панси. — Тогда все понятно. Ты хоть антипохмельное выпил? — требовательно посмотрела она на Драко. — Обижаешь, — отмер Малфой, не веря своим ушам. Блейз ничего им не сказал! В душе трепыхнулось облегчение, но затем другие мысли придавили его своей тяжестью. Письмо. Помолвка. Свадьба. Должность управляющего. Блейз уже минуту рассматривал его как под лупой, но, конечно, он не мог достоверно знать, что послужило причиной дурного настроения Драко. Попытка отогнать гнетущие мысли с треском провалилась. Драко будто физически ощущал кандалы, которыми приковал его Люциус всего одним росчерком на пергаменте. Радость от «обретения» друзей испарилась. Малфой продолжал ковырять в тарелке, его никто не трогал — все списывали состояние Слизеринского принца на похмелье, сверкающий глазами Забини, в конце-концов, тоже оставил его в покое. Но надолго ли. Меньше всего Драко сейчас хотелось делиться с кем-то своими проблемами. Он вообще не привык разговаривать по душам, хотя, наверное, стоило бы иногда это делать. Отец всю жизнь твердил, что доверять он может только семье. А прошедшие годы красноречиво подсказывали Драко — что только себе одному. Да, и чем могли помочь ему друзья? Сочувствие как помощь не рассматривалась. Горечь копилась в Драко: еще сутки назад единственной его проблемой была память Грейнджер. Как глупо! Он жалел, что не успел сделать больше до этого чертова письма. Что не сумел убедить ее, завоевать заново, показать ей хоть что-то! Хотя… Может, так даже легче. Она его не помнит. А у него — бесконечные долги перед семьей. Гораздо хуже было бы, если бы все произошло, когда они с Грейнджер… Эту мысль Драко поспешно оборвал как ненужную и нежелательную. Кто что бы ни говорил о Малфоях, но их семья славилась своей верностью в отношениях. Не даром список чистокровных, желающих породниться с их родом, не иссякал даже после войны. Всем было известно — Малфои не только не разводятся, но и не изменяют. Многие договорные браки рушились, оставляя только фасады, из-за адюльтеров, но для Малфоев это было табу. И теперь, когда Драко был связан отношениями (пусть и на бумаге) с этой француженкой… У него не может быть другой. В любом виде: хоть единоразовым сексом, хоть романтическим свиданием, хоть сделкой… Неудивительно, что Люциус провернул это за спиной Нарциссы. Он знал, что она будет против такого обращения с единственным сыном. Что захочет спросить его мнения, что будет настаивать на предварительном знакомстве. Но мистер Малфой был бизнесменом, а это значило, что комфорт сына стоял для него гораздо ниже, чем выгодная сделка. Выгодная сделка. Да, он стал для Люциуса очередной инвестицией. Его даже не спросили, чем он планирует заниматься после школы, чего бы он хотел, какие у него любимые предметы. Вот так просто — будешь управляющим, жду отличных ЖАБА. Сам же Драко был уверен, что ни за что не хотел бы работать с артефактами. Они напоминали о тех временах, когда он безуспешно пытался выполнить волю Темного Лорда: напуганный, сломленный, слабый. Драко выворачивало от мысли, что «артефактные мастерские» являются, скорее всего, прикрытием, и через него в Англию будут поступать вещи, по мерзости своей сопоставимые с проклятым ожерельем. Но разве у него есть выбор? Придется стиснуть зубы и заниматься нелюбимой Трансфигурацией, налегать на Чары, а Зельеварение снова отправляется в долгий ящик. Но, может, когда-нибудь? Драко Малфой — талантливый зельевар. Он знал это еще со времен работы под началом Северуса Снейпа. Тот разговор с мрачным деканом он помнил как вчера. — Мистер Малфой, Драко, присядьте, — декан в своем кабинете принимает испуганного пятикурсника. Драко судорожно перебирает в уме, что он мог такого натворить, что «удостоился» аудиенции у Снейпа. Он садится на колченогий черный стул и молча смотрит на то, как угрюмый профессор перебирает бумаги. — Драко, у меня к вам непростой разговор, — Снейп, наконец, находит нужный пергамент. — Вы знаете, что в этом году пятикурсники не только сдают СОВ, но и выбирают поле своей деятельности, а, значит, и приоритетные для себя предметы? Драко кивает, не в силах вымолвить ни слова под пристальным взглядом черных глаз. — Недавно мы проводили беседу с вашим дражайшим батюшкой. И несколько не сошлись во мнениях относительно вашего будущего, Драко, — Снейп улыбается, но криво и несколько вымученно. — Он не позволил? — упавшим голосом произносит Драко. Снейп качает головой. Внутри Драко все распадается на куски. — Нет, Драко, увы. Люциус все еще считает дело зельевара недостойным рода, — кривится как от зубной боли Снейп. — Вы — невероятно талантливый юноша, но он настаивает, чтобы вы прекратили обучаться этой дисциплине, и на уровне ЖАБА ее не изучали, а уделили внимание более насущным, по его мнению, вещам: ЗОТИ, Чарам, Трансфигурации. — Но сэр? — почти жалобно произносит Драко. Снейп несколько секунд смотрит на него и, казалось, принимает какое-то сложное решение. Затем он медленно вытаскивает из ящика стола несколько книг. — Времени у нас немного, Драко. Я готов вам помочь, надеюсь, что вы сможете освоить два года параллельно с пятым курсом, — протягивая книги, хмуро сообщает он. Драко сияет. — Да, сэр! Конечно, сэр! Спасибо огромное, сэр! — он вскакивает, запихивает книги в портфель и собирается покинуть кабинет декана. Снейп все еще угрюмо взирает на своего студента. — И еще одно, мистер Малфой. Никто не должен знать. Я рискую своим положением и предаю доверие вашего отца. Надеюсь, что вы не предадите моего. Но они не успевают. Драко глотает новую информацию с невероятной скоростью, но подготовка к СОВам отнимает много времени, особенно, когда дело касается ЗОТИ, ведь Амбридж — отвратный учитель. В итоге Драко с помощью Снейпа осваивает только один курс Зелий, но зато, помимо школьной программы, учится делать собственные заметки, разрабатывать принципиально новые составы, улучшать уже имеющиеся. Настает шестой год обучения, и у самого Драко начинаются проблемы похуже нехватки времени и наставлений отца: задание Темного лорда. Занятия со Снейпом прекращаются. Во всей этой ситуации только один плюс — Люциус сидит в Азкабане и никак не может помешать сыну ходить на Зелья к Слизнорту. Но Драко усваивает урок: он сидит и не высовывается, не показывает, что хоть сколько-нибудь талантлив в этой области. Делает ровно столько, чтобы иметь возможность и дальше идти по школьной программе. Седьмой год он не обучается Зельям — отец не позволяет, его задание — «устрашение врагов нашего Лорда» внутри Хогвартса. Мерзко. Отвратительно. И вот. Повторение седьмого года, Снейпа уже нет в живых, а Драко снова варит зелья, потихоньку осваивает программу и планирует сдавать ЖАБА, которое никогда ему не пригодится. Люциус благосклонно закрывает глаза на его небольшой праздник непослушания, но четко указывает, чего ждет от наследника. И все-таки, в душе Драко еще недавно теплилась надежда, что однажды он получит степень мастера и будет работать над кипящими котлами. С этим чертовым письмом надежда угасла. Тук-тук-тук. Драко очнулся от своих невеселых размышлений и обнаружил, что за окном уже смеркается, а сам он сидит в собственной гостиной и держит в руках стакан с огневиски. «Когда я успел?» — Драко не помнил ни как завершился завтрак, ни как прошли занятия, да, и, когда он начал пить — тоже. Стук усилился, Малфой тяжело поднялся из кресла и отодвинул портрет. В проеме показался Блейз Забини. Ну, еще бы. — Пришел шантажировать? — прямо спросил Драко. Блейз отодвинул его в сторону, по-хозяйски устроился в его кресле и скинул ботинки на пол. Враждебным он не выглядел, но всем своим видом показывал, что спокоен и расслаблен. — А что, тебе есть, что предложить? — усмехнулся он, но увидев, как на лице Драко заиграли желваки, поспешно уточнил. — Драко, я же сказал вчера — я тебе не враг. — Тогда зачем ты пришел? — Драко не верил в эту искренность. Блейз странно на него взглянул. — С тобой что-то происходит, Драко. Я твой друг. Я хочу помочь. Драко изучающе смотрел на своего собеседника в попытке угадать — насколько серьезно Забини все это говорит. Блейз смотрел в ответ твердо. В итоге Драко сдался, наколдовал бокал и плеснул другу огневиски. — Тогда пей, — он протянул бокал Забини. — Не хочу надираться в одиночестве. Забини осторожно взял бокал и пригубил крепкого напитка. — А по какому поводу надираемся? — деловито поинтересовался Блейз. Драко опустился в кресло напротив, но ничего не ответил, чрезвычайно внимательно наблюдая, как жидкость плещется в бокале. Блейзу это быстро надоело. — Драко, серьезно, неужели все из-за Грейнджер? — Нет. Да. Блять, не знаю, — выпалил вдруг Драко. И какой дьявол дернул его за язык? — Слушай, Блейз, мне просто хреново. — Слушай, ну, конечно, Тео будет не в восторге, когда все выяснится, но, в конце-концов, все встанет на свои места. Грейнджер если не вспомнит, то догадается обо всем, и все, будете и дальше продолжать свои мелкие грязные делишки, — пожал плечами Блейз. — Драко, раньше ты оказывался в куда худшем положении. — Я помолвлен, — ровным напускно-безразличным голосом сообщил другу Малфой. Блейз поперхнулся огневиски: — С каких пор?.. — воскликнул он. — Со вчерашнего дня. Пришло письмо от отца. Он продал меня французскому бизнесмену — его артефактным мастерским и его «милой» дочурке, — процедил сквозь зубы Драко, выпил оставшуюся в бокале жидкость и наполнил его снова. — Так что давай выпьем за мою новую жизнь, новую работу и будущую жену! — с этими словами он отсалютовал ошарашенному Блейзу и снова залпом замахнул огневиски. — Но как Нарцисса на это согласилась? — удивленно спросил Забини. Драко покачал головой. — А она ничего не знает. Люциус заключил помолвку втайне от нее, — выплюнул он. — Но как же вы с Грейнджер?.. — начал было Блейз, но Драко резко его прервал. — Нет никаких нас с Грейнджер. И быть не может. Забини, просто забудь, вычеркни это из своей головы. Малфои не изменяют, если ты помнишь, — твердо сказал он. Блейз недоверчиво на него уставился. — А если она вспомнит? — нахмурился Забини. — Она не вспомнит, если ты или кто-то еще не будете ей помогать, — не сказать, что Драко был так уж в этом уверен. Но Забини не нужно было знать о том, что говорил Парацельс. — Кроме того, она ХОТЕЛА все забыть. Слышишь? Хотела! Так что это не проблема. Блейз не был уверен, что Драко прав в своих утверждениях. Грейнджер тогда в коридоре не выглядела человеком, который хотел забыть. Ну, и, все-таки, Грейнджер оставалась Грейнджер. Даже если не вспомнит, то докопается. Но спорить с таким упрямым ослом как Драко Малфой было просто нереально. Впрочем, ситуация и вправду сейчас казалась довольно щепетильной, и Блейз был согласен, что лучше бы Гриффиндорской принцессе не вспоминать все, что происходило между ней и принцем Слизерина. Поэтому он кивнул Драко. — Тогда поздравляю, что ли, — скривился он, всем своим видом показывая, что этот «тост» — чистый сарказм. Дальше сидели молча. Когда огневиски кончился, Блейз просто поднялся и отправился к выходу из гостиной. Он уже был на пороге, когда Драко его окликнул. Забини обернулся: в кресле сидел разбитый, пьяный и невероятно несчастный Драко Малфой — без привычной всем маски. Он прохрипел: — Блейз, спасибо. Забини кивнул и скрылся в темноте коридоров Хогвартса. В следующие дни Блейз судорожно пытался придумать, что ему предпринять. Обращаться за помощью было не к кому: никто не должен был знать о ситуации Драко. Но все и так видели, что с Малфоем происходит что-то нехорошее: с того памятного утра он ни разу не появился в их компании трезвым, кроме как на уроках. Стало вопросом времени, когда остальные все выяснят, почему. Блейз подозревал, что и на уроках он был не трезв, но пользовался каким-то модифицированным заклинанием очарования. В голове не было ни одной дельной мысли, только понимание — друга нужно спасать. И, похоже, что, прежде всего, от себя самого. Драко Малфой же проходил свои личные круги Ада, и единственным лекарством видел алкоголь. Он не думал, что отказаться от Грейнджер будет так трудно. Вроде бы он и раньше смирился с мыслью, что ничего не будет, что она ничего не вспомнит. Но теперь, когда это «ничего» стало жуткой непреодолимой реальностью, он понял, насколько обманывался. Будто нарочно Драко постоянно натыкался на Невыносимую всезнайку. От каждой их встречи, от каждого произнесенного ею слова, от любого жеста, он ловил флешбэки. Ее цветочный запах и вовсе сводил его с ума. И пусть она говорила не с ним, улыбалась не ему, смеялась не для него, он все еще не мог заставить себя не подсматривать за ней и её жизнью без него. Это была пытка, настоящая пытка. Даже когда он закрывал глаза, то думал о ней. Она же, конечно, не обращала на него никакого внимания. А ему до ужаса хотелось еще хотя бы раз увидеть, как ее зрачки расширяются от удовольствия, как она плавится в его руках, почувствовать, какие мягкие у нее губы. — Нет, драккл задери, нет, — говорил он себе, заливаясь очередной бутылкой многоградусного пойла. Но это едва ли помогало совладать с собой. Наоборот, он пребывал в дурном настроении двадцать четыре часа в сутки, хреново спал и думал со скоростью улитки. Начались проблемы с магией. Непонятно, то ли алкоголь так повлиял на него, то ли навалившиеся проблемы. Через несколько дней алкомарафона его какой-то черт принес в старый заброшенный класс. В их класс. Сердце Драко замерло, когда он увидел небольшую полоску света, пробивающуюся из-под двери. Она пришла. Разум вопил «беги отсюда», но ноги сами направили его в кабинет. Покачиваясь, он вошел и безошибочно повернул голову в ее сторону. Конечно, ведь так невероятно пахнет только Грейнджер. Драко втянул носом этот цветочный аромат и почувствовал, как его самоконтроль рушится. Он что-то говорил, что-то делал… Внезапно Драко обнаружил себя в сантиметрах от лица Гермионы. Она закрыла глаза. Его бросило в холод от осознания, насколько близок он был к провалу. Но нужно было доиграть до конца. — Вали отсюда, Грейнджер, — он резко отстранился, пытаясь всем своим видом показывать недовольство, невозмутимость и, блять, скрыть гребаный стояк в штанах. — В последний раз прошу по-хорошему. Странно, но заучка спорить не стала. Она подозрительно резво засобиралась, чем слегка озадачила нетрезвого Малфоя. Грейнджер уже скрылась из кабинета, а Драко все еще стоял, думая о ней. Медленно он подошел к стулу, на котором она только что сидела, и сел на него. Его окутал её аромат, сиденье было еще теплым. Драко закрыл глаза, пытаясь представить, что Грейнджер все еще здесь. Ему вспомнился тот самый первый вечер, когда он увидел ее, восхитительно мастурбирующую на этом самом стуле. Член мгновенно отозвался пульсацией на эту сладкую картинку. Она так стонала… Рука сама потянулась к ремню и высвободила напряженную красную жаждущую разрядки плоть. Вот пальцы скользят в ней — такой мокрой, такой податливой… Она дергается и сжимает бедра… Пальцы размазали жемчужную каплю по головке члена, сжали в кулак ствол и начали плавные поступательные движения в такт сладостному возбуждающему видению. Её стенки захватывают его в свой плен: сжимаются, пульсируют, по пальцам течет густая жидкость… — Аххх… — яркий оргазм Грейнджер в его воспоминании подвел его самого к краю и сбросил в бездну. Драко открыл глаза и реальность мгновенно вернула его с небес на землю. Как же отказаться от нее? Ответа он не знал.