Абонемент на Малфоя

Дни после «оправдательного приговора» для Драко Малфоя тянулись как жвачка. Макгонагалл назначила ему наказание: заставила варить полугодовой запас зелий для Больничного крыла. Слизнорт был на седьмом небе от счастья.  — Молодой человек, вы занимаетесь очень полезным делом! Я слишком стар, чтобы брать на себя такие нагрузки. Хорошо, что теперь мне не придется думать об этой задаче, — добродушно сказал морж, когда Малфой впервые явился к нему. Ради конспирации директор решила не ставить в известность главу дома Слизерин о произошедшем. И снимать баллы с факультета не стала. Легенда для Слизнорта гласила, что Малфой добровольно вызвался помогать декану с зельями. Своим приятелям же он заявил, что Макгонагалл «настойчиво попросила» его выполнить эту работу, намекая, что нужно отработать получение им статуса старосты. Слизеринцы сделали вид, что поверили.  Впрочем, в какой-то момент, стоя над очередным котлом с ноющими от нарезки ингредиентов и бесконечных помешиваний запястьями, Драко поймал себя на ощущении, что даже благодарен старухе. Думать о Грейнджер было некогда. Зелья требовали сосредоточенности и осторожности. Особенно лечебные зелья. При этом Малфой старательно гнал от себя мысль, что, возможно, именно сейчас варит настойку для той, о ком зарекся думать.  Три дня, пока она оставалась в Больничном крыле, он позволял росткам надежды пробиваться. Эту надежду ему подарил Парацельс, заявив, что с эмоциональной встряской Грейнджер все вспомнит. Его вспомнит.  Они праздновали в гостиной старост завершение грандиозной «гуманитарной помощи Больничному крылу». Настроение у всех было приподнятое. Алкоголь не пили: решили обойтись сливочным пивом и шипучками. Но и без этого было хорошо. Драко даже немного расслабился. Впервые за последнее время он ощущал душевный подъем. И даже ненадолго забыл о Грейнджер. И тут она сама ворвалась в комнату.  С этим вихрем вдребезги разбились его надежды. В ней было столько огня, но в глазах — пусто. Она не вспомнила. Черт с ним, с вечером зелья совместимости. Теперь это было для Малфоя уже не так важно. Важнее было то, что Грейнджер не помнила его в своей жизни. Не помнила ни сделку, ни «абонемент», ни их ночей — ни-че-го. Просто не думай об этом. Забудь.  — Драко? — из оцепенения его вывел голос Дафны. Драко вздрогнул и оглянулся. Похоже, он так сильно погрузился в себя, что не заметил, как их посиделки закончились и все разошлись. Все, кроме Дафны, которая аккуратно коснулась его плеча.  — Чего тебе? — немного грубо отозвался Драко. Он прекрасно знал, зачем она осталась. Маленькая сплетница. — Гермиона была немного странной сегодня… — осторожно начала Дафна. — Не надо, Гринграсс. Говори, что хочешь вызнать, и уходи, — произнес Драко. Его силы кончились, стало так плевать на все.  Мерлин, как я устал. — Она забыла не только ночь и утро после зелья, но и… — Дафна запнулась. — Тебя?  — Да, Гринграсс, — не стал отпираться Драко.  — Но она вспомнит? — взволнованно спросила Дафна.  — Я так не думаю, — покачал головой Драко. Надежда на слова Парацельса померкла. Теперь Драко подозревал, что нынешняя Грейнджер — это навсегда.   Дафна вздрогнула. — Но ты ей расскажешь? Драко, ты должен ей рассказать! — воскликнула она, Малфой поморщился. — Я ничего никому не должен. Я не стану ничего рассказывать, — процедил он сквозь зубы. — Но почему, почему, Драко? Она имеет право знать, — Дафна всплеснула руками и начала нервно вышагивать по комнате. — Если бы я оказалась в такой… — Гринграсс, не сравнивай себя и Грейнджер. Золотая девочка отказалась возвращать себе воспоминания о ночи под зельем. А затем ее магия вместе с этой ночью выжгла меня из ее памяти, повинуясь ее собственному желанию, — с этими словами Драко становилось все горше. Произнесенные вслух, эти фразы будто обретали силу и становились правдой. Он все больше уверялся, что так оно и было на самом деле. Что Гермиона сама приняла решение и вычеркнула все, что было связано с Драко Малфоем, из своей жизни. — Я принимаю и уважаю ее желание.  Дафна слушала Драко и беззвучно плакала. После она подошла к нему, наклонилась и крепко обняла. — Драко, мне очень жаль, — всхлипнула она. — Очень, правда. — Гринграсс, отлипни, — скривился Малфой, отдирая от себя расстроенную девушку. — Не вздумай рассказать ей. Не мешайся. Дафна шмыгнула носом и коротко кивнула.  — Ладно, я пойду. Все наладится, Драко, вот увидишь, — махнула она ему напоследок.  Но ничего не наладилось. День за днем Драко ходил как сомнамбула по коридорам Хогвартса, на автомате отвечал на вопросы друзей, остервенело тренировался на квиддичном поле, готовился к экзаменам в Слизеринской гостиной. С испарившейся надеждой на возвращение памяти Грейнджер в нем будто что-то погасло.  Друзья старались особенно его не дергать. Малфой прекрасно понимал, что в придуманное наспех оправдание поверили не все. Но Панси молчала — она теперь оказалась должна Драко огромных размеров услугу и дознаваться, что там да как было на самом деле, считала не столько неинтересным, сколько опасным. А вдруг Драко передумает и история получит свое продолжение? Так что Паркинсон благоразумно делала вид, что инцидент исчерпан. Тео было не до разбирательств. Выплыли и ладно — в его отношениях с Асторией был прекрасный букетно-конфетный период, так что голубки мало времени проводили в общей компании, все больше стараясь уединиться где-то у Черного озера, в кафе мадам Паддифут, ну, или в укромном уголке Хогвартса, коих в замке было великое множество.  Дафна знала правду, смотрела на угасающего Драко и тихо за него переживала, но, когда Забини полез к ней с рассуждениями на тему «поникшего Слизеринского принца»,  отмахнулась, памятуя «приказ» не вмешиваться.   — Отстань ты от Малфоя, лучше уж такой, чем постоянно злющий, — заявила она Блейзу.  Но Блейз и не думал отставать. В рассказе Малфоя он нашел нестыковки, и теперь ему было жутко интересно, что происходит. Сам Малфой молчал как партизан, а точнее не так — общаться с Драко стало примерно также эффективно, как со стенкой. Забини хотел было разговорить его за стаканчиком горячительного («ну, Драко, чисто мужские посиделки», — увещевал он), но был послан лесом. Драко Малфой впервые на памяти Блейза отказывался пить. Совсем отказывался.  Это что-то новенькое.  С другой стороны, вспоминая, к каким проблемам привела их последняя попойка, Забини мог его понять. Но отставать все равно не собирался. Блейз Забини не был глупцом. Он начал методично анализировать поведение Малфоя последние месяцы: его вспышки гнева, отлучки, трахомарафон… Пока не удавалось собрать картинку полностью, но в одном Забини был уверен: вся эта кутерьма была связана с женщиной. Подсказка пришла к нему самостоятельно. Точнее, прилетела ураганом с развевающимися длиннющими кудрями в виде Гермионы Грейнджер. Поздно ночью после отбоя Блейз патрулировал коридоры Хогвартса, когда в поле зрения появилась гриффиндорка.  — О, тебя-то я и ищу, — как-то немного нервно выпалила Золотая девочка и… впилась в его губы поцелуем. Настойчивость ошарашила Блейза, но не ответить прелестнице, которая буквально вешалась на шею, он просто не мог.  Надо отдать ей должное, целовалась Грейнджер просто прекрасно. Забини даже увлекся и положил руки чуть ниже спины. — Эй, лапы убрал, — Грейнджер так же внезапно прервала поцелуй и отскочила. Блейз поднял руки вверх, как бы показывая, что сдается. Грейнджер пробормотала что-то себе под нос, Блейз расслышал из всей тирады слова «не то» и «провал».  — Грейнджер, что это было? Я, конечно, не против, но как-то … неожиданно, — с любопытством поинтересовался Забини.  — Забини, — Гермиона проигнорировала его слова и вперила в парня подозрительный взгляд. — Мы с тобой спали?  Вопрос застал Забини врасплох. По выражению его лица Грейнджер явно поняла ответ, но Блейз все равно решил уточнить. — Ээээ, нет. Грейнджер, ты под кайфом, что ли? — поднял он бровь, но гриффиндорка уже развернулась и, даже не попрощавшись, убежала, продолжая что-то бормотать себе под нос. — И хорош шляться по ночам, я тут вообще-то староста! Могу и баллы снять! — крикнул ей вдогонку Блейз.  Так, а теперь нужно навестить другого старосту. Кажется, история обрела, наконец, очертания. Блейз наплевал на то, что была глубокая ночь. Ему нужны были ответы. И желательно прямо сейчас. — Малфой, поднимай свою задницу и открывай мне портрет. Есть разговор, — серебристая белка разбудила Драко резко и бесцеремонно. Хотелось послать Забини куда подальше, но Драко встал с кровати и поплелся открывать проход.  Они сели в гостиной перед камином. Драко уставился на Забини. — Ну, нахрен ты среди ночи поднял меня с кровати? — недовольно спросил он.  — Что с тобой происходит? — спросил Блейз.  — Блять, Забини, если ты для этого… — начал было Драко. — Ты знал, что Грейнджер охрененно целуется? — неожиданно спросил Забини. А в следующий момент получил кулаком в нос. — Блять, Малфой! Сука, как же больно... Кровь закапала на белую рубашку мулата, он запрокинул голову, чтобы остановить кровотечение. Малфой потирал ушибленные костяшки и молчал. Блейз достал из кармана палочку и наколдовал себе Эпискей.  — Вот я об этом. — Блейз вытер нос рукавом уже безнадежно испорченной рубашки. — А теперь ты объяснишь мне, почему посреди ночи ко мне прибегает Гермиона Грейнджер, набрасывается на меня с поцелуями и спрашивает, не спал ли я с ней.  Малфой поднял на него полный злобы взгляд. Он упрямо молчал. Блейз вздохнул. — Драко, я тебе не враг. Что происходит?  — Ничего, — процедил Драко сквозь зубы.  — Неубедительно. Давай я упрощу тебе задачу — что у тебя с Грейнджер?  — Ничего, — упрямо повторил Малфой.  — Тогда я пойду догоню ее, скажу, что ошибся, мы с ней отлично трахались раньше, и я сейчас не прочь продолжить, — протянул Блейз. — Только попробуй, — прошипел Драко, он вскочил с кресла и попытался взять Блейза за грудки, но его отбросило заклинанием, вырвавшимся из палочки друга.  — Что и требовалось доказать. Успокойся, умалишенный. Я не собираюсь никуда идти. И давно у вас это «ничего»? —  деловито поинтересовался он.  — Между мной и Грейнджер ничего нет, — прохрипел Драко. Похоже, Блейз немного перестарался с усмирением. — И быть не может.  И тут до Блейза дошло. — А-а-а… так это сейчас нет. А было раньше? То есть Тео оказался прав на ее счет? Охренеть. Драко, ты — козел. Ты в курсе?  — Пошел ты, — выплюнул Малфой.  — Ладно-ладно. Что было, то прошло. Да и Тео сейчас счастлив-доволен. Так что можешь миловаться со своей Грейнджер. Может, он даже не слишком будет возражать, — «успокоил» его Блейз.  — Иди на хер, Забини. Не припомню, чтобы я просил твоего совета, — со злобой в голосе прошипел Малфой. — Не припомню… — проговорил Блейз, как бы пробуя слова на вкус. — Так она не помнит! Знает, что кто-то был, а кто — не помнит. Поэтому и шатается по ночному замку в поисках. Охуеть! И что же ты будешь делать?  — Ничего я, блять, не буду делать! Как вы меня заебали! — проорал Малфой, вскочил с пола и убрался в спальню, громко хлопнув напоследок дверью.  Блейз счел лучшим оставить Драко наедине с самим собой. Теперь он знал самое важное, нужно было это обмозговать. Блейз тихо выскользнул из гостиной и направился заканчивать дежурство. 

***

Разговор с другом разбередил в Малфое ту самую рану, которая только начала рубцеваться.  …Охрененно целуется… …Отлично трахались раньше… …И сейчас не прочь… В красках он представлял себе Грейнджер с Блейзом, их поцелуй. Вот смуглые пальцы зарылись в каштановые кудри, сжали их, потянули и…  Где-то была заначка смородинового рома. Драко вытащил из тумбочки пузатую бутылку с крепким напитком, открутил золотистую крышку, сел на постель и сделал несколько больших глотков. Внутри всё обожгло. Голова закружилась, сознание начал окутывать дурман. После дней напряжения это успокаивало.  И зачем я отказывал себе в этом? Драко лежал на постели, пил ром и пускал в себя те мысли, от которых прежде ему удавалось уклониться. Блейз сказал, что она знает. Что ищет. Ищет его?  Захотелось пойти отыскать Грейнджер и все-все ей рассказать. Драко решительно поднялся с постели и, пошатываясь, стал искать свою волшебную палочку.  — Да где же ты, мерзкая деревяшка. Внезапно раздался стук. Драко завертел головой по сторонам, пытаясь определить источник звука. На подоконнике с внешней стороны окна сидел его семейный филин Оникс и царапал раму внушительными когтями.  Малфой впустил птицу. Оникс выглядел усталым — наверняка мчал целый день, путь из поместья был неблизкий. Драко налил ему в миску холодной воды, на что филин благодарно ухнул, поднимая лапку с привязанным к ней письмом.  Герб Малфоев. От отца. Сердце замерло. Люциус редко писал сыну. Неверные пальцы разломали сургучную печать, на пергаменте действительно твердым почерком отца было выведено: Дорогой сын! Рад тебе сообщить, что не далее как вчера наш особняк посетила чета Дюпре — Мари и Пьер уважаемые люди в волшебном сообществе Франции, к тому же, чистокровные маги в семи поколениях.  Мы с Пьером обсудили вопросы бизнеса. После освобождения из-под домашнего ареста я планирую заключить с ним крупный контракт (а может, если судьба будет благосклонна, это произойдёт раньше). Дюпре владеет сетью артефактных мастерских и планирует расширяться на Англию.  Полагаю, что ты стал бы прекрасным управляющим нового предприятия. Это отличный старт для карьеры и продолжателя рода Малфоев. Твоя мать также сочла это дело достойным.  В рамках нашего делового соглашения мы с Пьером обсудили возможное превращение этого бизнеса в семейное дело. У Пьера и Мари есть прелестная дочь твоего возраста, Барбара. Нарцисса еще не знает, но мы с Дюпре заключили соглашение о вашей с Барбарой помолвке. Полагаю, ты понимаешь, насколько это важно для нашей семьи, не будешь устраивать ненужные истерики и примешь мое решение как мужчина.  Свадьбу обсудим после сдачи ЖАБА. Жду от тебя отличных результатов по Трансфигурации, Чарам и ЗОТИ.  Твой Отец,  Люциус Малфой. Письмо отлично горело. Вместе с ним в уголек превращался и сам Драко.