Абонемент на Малфоя

Больше всего на свете Гермиона Грейнджер ненавидела, когда не могла что-то контролировать. Привычка из детства. Ей было четыре, она впервые пришла к родителям на работу. — Миона, посиди тихонечко в углу, пока я здесь закончу, ладно, милая, — мама ласково потрепала ее по макушке. Сегодня малышку не с кем было оставить, поэтому гордая Гермиона восседала на стуле, вела себя как взрослая — ей позволили присутствовать при таком серьезном действе, как лечение кариеса! Минут через 20, правда, у малышки затекла пятая точка, и она начала ерзать, шурша чудесным розовым платьицем, которое они с мамой выбрали для этого важного дня. — Дорогая, ты не могла бы взять с полки вот ту желтую книгу и посмотреть картинки. А по дороге домой я с радостью послушаю историю, которая там нарисована, что скажешь? — услышала она голос миссис Грейнджер. Тогда малышка восхитилась, как ее мама успевала все сразу: и обращать на нее внимание, и лечить пациента, и давать указания ассистентке. По дороге домой она спросила маму — Как ей это удалось? — Милая, все просто. Когда ты станешь взрослой, тоже научишься. Я же прекрасно знаю тебя, и я понимала, что ты не сможешь смирно сидеть все это время. Поэтому я заранее купила интересную книгу с картинками — ты ведь их очень любишь, — терпеливо объяснила Джин. — Заранее? — похлопала глазами Гермиона. — Но разве можно знать настолько далеко? — О, дорогая, это называется планировать, — рассмеялась мама. После этого разговора у Гермионы Грейнджер появился первый собственный ежедневник. С наклейками. Она еще не умела писать, поэтому свои планы на день составляла с помощью картинок. У детей, между прочим, тоже бывает много дел! Причесаться, почистить зубы, поиграть с куклой Дейзи, сходить к соседке Маринэ, разложить по цветам книги и игрушки…. Маленькая Гермиона Грейнджер очень любила планировать. Она с удовольствием выбирала с родителями школу, в которую пойдет, мечтала стать дантистом и, конечно, поступить в лучший на свете Гарвардский университет. Пока планы сбывались. Гермиона Грейнджер в шесть лет пошла в первый класс отличной, хоть и не элитной, школы — как и собиралась. А потом все полетело в тартарары. У Гермионы в семь лет случился первый выброс. Это произошло на перемене: противный мальчишка Поль больно дернул ее за хвостик и Гермиона, расплакавшись, оттолкнула хулигана. Но вместо того, чтобы упасть, он пролетел несколько метров и ударился о стену. Гермиона очень испугалась. Поля увезли врачи — нужно было убедиться, что мальчик не получил сотрясения. В школу вызвали мистера и миссис Грейнджер. Девочка честно рассказал обо всем, что произошло. Случившееся признали несчастным случаем. В этот же вечер на пороге дома Грейнджеров появилась странная женщина в изумрудном одеянии и остроконечной шляпе. Она рассказала, что ее зовут Минерва Макгонагалл, и она — заместитель директора школы Хогвартс. А сама Гермиона — волшебница. — Но что теперь делать? — растерянно спросила миссис Грейнджер, рассматривая съежившуюся на диване дочь так, будто видела ее впервые. — Ведь она может кого-нибудь покалечить до поступления в этот ваш Хогвартс! Тогда Минерва сняла очки, и, протирая их, обратилась с малышке. — Мисс Грейнджер, вы должны запомнить. Вы живете в мире не волшебников, ваша сила для них может быть очень опасной. Таких как вы — маглорожденных, очень немного. Поэтому системы, которая позволила бы пораньше отправиться учиться, у нас нет. Однако ваши необдуманные действия могут нарушить Статут Секретности. То есть раскрыть обычным людям существование волшебников. Это уголовное преступление. Конечно, вы еще слишком малы, чтобы вас кто-то судил, но ответственность все равно большая. С этого момента вы должны все взять в свои руки. Учитесь контролю. Это единственный выход. Контроль. С семи лет Гермиона старалась сдерживать себя и свою магию, думая о безопасности окружающих ее людей. Вот, только дотерпеть до Хогвартса. Дальше будет легче. Но дальше оказалось не легче. Контроль. — Не двигайтесь! Это дьявольские силки! Просто расслабьтесь! — кричит одиннадцатилетняя Гермиона двум оболтусам, которые все-таки полезли в люк под Пушком. Контроль. «Самое главное — написать Гарри о трубах. И не забыть зеркало», — двенадцатилетняя Гермиона пытается разгадать загадку Тайной комнаты и поскорее помочь Гарри, потому что она может стать следующей жертвой. Контроль. — Мисс Грейнджер, помните — вас никто не должен видеть! — говорит Дамблдор и следующие часы превращаются в сплошную пытку под названием «убереги Поттера от него самого». И дальше: череда лет, где Гермиона Грейнджер старательно оттачивает в себе необходимость контролировать все вокруг, потому что один лишний шаг — и гибнут люди. Лишнее слово — и ты оказываешься под Круциатусом Беллатрисы Лестрейндж. Промедление — и Северус Снейп захлебывается в собственной крови. Именно потребность контролировать все вокруг заставила девушку лишить памяти собственных родителей, а затем — вернуться с друзьями в Хогвартс на восьмой курс. Контроль не терпит одиночества. А теперь все полетело к чертовой бабушке. Планы Грейнджер с самого начала года ломались. Но апогея ситуация достигла гораздо позже. «И где я так накосячила в прошлой жизни, что в этой мне приходится переживать подобное?» — думалось Гермионе, пока в нее вколачивался Адриан Дэвис, её «громкие реакции» ей самой казались абсолютно ненатуральными. И как он на это ведется? Сначала она предположила, что дело было конкретно в Дэвисе. Он хоть и был смазливым, но оказался совершенно неинтересным для когтевранца. К тому же, довольно ограниченным эмоционально. Что он делал в хогвартском топе, оставалось для Гермионы загадкой, потому что доставлять удовольствие он не умел совершенно. Поэтому последние минут пять девушка просто … как бы это помягче … притворялась, обдумывая, как избавиться от этого идиота. План пришел ей в голову как-то сам собой. Это же гениально! Никаких отношений, никаких неловкостей и никто не узнает. После первого Обливиэйта Гермиона почувствовала небольшой укол совести. В общем, Дэвис оказался вариантом так себе, поэтому девушка методично пошла по хогвартскому рейтингу, избегая треклятых слизеринцев и, конечно, своих друзей. И каждый раз ее ждало разочарование. Хотя попадались и нежные любовники, и галантные ребята и те, кто пытался сначала пригласить ее на свидание. Все это было не то. Она получала небольшую разрядку, немного удовольствия — но это был максимум. И то, что она не могла контролировать собственное тело, просто невероятно нервировало. Она уже сама себе казалась нимфоманкой. Но что поделать, если все это было «не то». А еще Гермионе казалось, что она сходит с ума. Та ситуация, когда кто-то подбирался к ним с Джеком, заставила ее насторожиться. Она была уверена, что приняла все меры предосторожности: стерла незадачливому шпиону память (это стопроцентно был ученик, преподаватель не стал бы скрывать себя заклинаниями, да еще и подсматривать — сразу бы громко возмутился и снял баллы), выбирала разные места в замке, которые любили парочки, накладывала заглушку. Но ей все равно казалось, что за ней следили. А, если быть совсем честной, то Гермионе везде мерещился Малфой. А точнее его запах. Этот чертов сандал появлялся во время секса так часто, что девушка реально заподозрила у себя психическое отклонение. Обычно после того, как в нос ударял этот запах, желание испарялось как по мановению волшебной палочки. Она слезала с незадачливого любовника и предлагала ему проветриться. Затем утаскивала его под непроницаемый купол в коридоре и уже там заобливиейчивала. Ну, и всегда кидала невербальное-два перед их побегом. На всякий случай. Впрочем, ее ночные похождения не отражались на ее учебе, так что внешне по ней ничего не было заметно. По крайней мере, ей так казалось. А вот внутри Гермионы росла тревога. Она буквально кожей чувствовала, что что-то происходит, а что — не знала. Отсутствие контроля заставляло бояться. Может, стоит поговорить с Малфоем? Вероятно, у нее остались к нему какие-то невысказанные претензии, раз она чувствует его присутствие в самые…гхм…пикантные моменты жизни. Но мысль о разговоре со Слизеринским принцем вгоняла ее в дрожь. Все их диалоги заканчивались плохо. Тогда Гермиона решила понаблюдать. Может ее паранойя и не паранойя вовсе? Свидания Грейнджер на время прекратила. Впрочем, толк от них, хоть небольшой, но был — ей не снились больше эротические сны, напряжения в жизни стало чуть меньше. Всяко лучше, чем было. Теперь девушка украдкой посматривала на Малфоя. Увиденное ее удивило. Во-первых, ей показалось, что Малфой ее побаивается. Однажды на Чарах их взгляды встретились и ей почудилось, что парень вздрогнул. Но затем его маска на лице снова стала непроницаемой и он отвел взгляд. Даже если он испугался, то чего? Неужели ее? Во-вторых, они с Ноттом точно снова были в ссоре: больше не сидели вместе ни в Большом зале, ни на занятиях, и она перестала видеть их общающимися на переменах в коридорах. «Опять из-за меня?» — от этой мысли стало неловко. Получается, она рассорила двух друзей. А их, как выяснилось, у Малфоя было немного. В-третьих, Драко, похоже, перестал бегать за каждой юбкой в Хогвартсе. Его единственной женской компанией были Панси и Дафна. Но Гермиона знала, что Панси по-настоящему нравится только Забини, а Дафна до сих пор ищет того когтевранца, к которому бегала той ночью. Астория рядом с ними не мелькала. Это Гермиону необъяснимо согревало. Наблюдения Грейнджер также нашли Драко Малфоя очень интересной личностью. На самом деле, он не сильно любил квиддич, просто обожал соревноваться, как, впрочем, и сама Гермиона. Как-то в коридоре он грозился Пьюси, что уйдет из команды, если тот не придумает более действенную стратегию, при которой можно будет «наконец надрать задницу святому Поттеру». Еще Драко Малфой терпеть не мог тыквенный сок и потому иногда украдкой приносил на завтраки коробочку с эрл греем. Он старался заваривать его незаметно, но запах разносился на полстола и тут же находилась уйма желающих стащить у него напиток. Обычно преуспевал только Блейз. Остальных Малфой слал лесом. А еще Малфой просто отлично разбирался в Зельеварении. Гермиона не поверила своим глазам, когда увидела, как он делает пометки в копии их учебника в библиотеке. Они выглядели примерно также, как чирканье Снейпа в той книжонке, что позволяла Гарри обходить её на шестом курсе. Девушка стала обращать внимание на результаты Драко по этому предмету. Его зелья и вправду были эффективнее, а делал он их куда быстрее нее самой. Иногда он явно специально запарывал один-два состава, так что по табелю его оценка по предмету была на твердую «Выше ожидаемого». Зачем это делал — для Гермионы, боровшейся за каждую «Превосходно», оставалось загадкой. Ну, вряд ли мне когда-то удастся его об этом спросить. Дни текли друг за другом, наступил февраль, а Гермиона погрязла в мыслях о Драко Малфое. Её наблюдения сыграли с ней злую шутку. Теперь она представляла себе жизнь невыносимого слизеринца, пыталась угадать, о чем он размышляет, что любит, что делает в тот или иной момент. — Эййй, подруга! Прожжешь дырку, и тогда захомутать его не получится, — прозвенело в ушах. Гермиона повернулась и увидела довольную собой Джинни Уизли. — Ничего не хочешь мне рассказать, а? — Я…м-м-м…нет, пожалуй, нет, — смущенно опустила взгляд Гермиона. Сраный Мерлин, это ж надо было так попасться. — Ты мне только одно поясни, милочка. Чего ты мне тогда мозг пудрила с этим своим «он не в моем вкусе», ля-ля, — продолжала Джинни, сверкая глазами. — Я такого не говорила, — возмутилась Гермиона. Быстро закончив есть, она выбралась из-за стола и направилась в сторону выхода из Большого зала. Подальше от неудобного разговора. Но Уизли-младшая догнала ее в коридоре. — Еще как говорила! Значит, на людях его отшила, а на деле кувыркалась с ним, пока его друг тебя окучивал? Ну ты даешь, Грейнджер, — состроила мордочку Джинни. Они резво шагали в сторону гостиной Гриффиндора. — Я никого… Стой, это же ты о Блейзе, верно? — резко остановившись, с облегчением спросила Гермиона. Джинни утвердительно кивнула. — Ну, конечно, о нем. О ком же еще. Ты его взглядом сегодня буквально пожирала. Да и последние недели следишь за ним. Он тебя бросил что ли? Хотя, погоди! Это все то зелье! Он же ни к кому не побежал, точно, но у тебя что-то есть к нему? — тараторила Джинни, а Гермиона думала, что врать подруге нехорошо, но это все равно было лучше, чем признаваться, за кем она следила на самом деле. — Что значит «пожирала»? — возмутилась Грейнджер. — А ты тему-то не переводи! — парировала Джинни. — Так что, все так, из-за зелья вы не вместе? — Угу, — кивнула Гермиона. Ох, Гермиона, ты погрязнешь в своем вранье. — Ну, милая, не расстраивайся, — Джинни сочувственно погладила ее по спине. — Ведь ты тоже на него не накинулась. Значит, тебе реально подходит кто-то другой. Давай найдем тебе кого-нибудь? Вон Дэвис какой красавчик и давно на свидание тебя зовет. Гермиона покачала головой. Нафиг того Дэвиса с его деревянными лапами и манерами гориллы. Вслух она, естественно, этого не сказала. — Не, Джин. Учеба — приоритет. Все, закончили все эти заморочки, мне не до этого. Они добрались до гостиной. В комнате никого не было, поэтому девушки уселись в кресла. Гермиона принялась демонстративно доставать из сумки учебники: намерения оставить тему в прошлом она решила показать наглядно. — Ой, Грейнджер, ты стала такой занудой. Отношения бы тебя освежили, — не унималась подруга. — Джинни, серьезно, мне некогда, — отмахнулась Гермиона, но взгляд зацепился за виновато посматривающую на нее Джинни Уизли. Это что-то новенькое.  — Что? — строго спросила Гермиона. — Что ты сделала, Джинни? — Тут такое дело… — шмыгнула носом рыжая. — Ты только не ругайся, Герм. Гарри позвал Адриана с нами в «Три метлы» в субботу. И вроде как обещал ему свидание с тобой… — Джинни! Вы офигели? — Гермиона всплеснула руками. — Это что еще за выходки? Скажите ему, что никакого свидания не будет. Я не собираюсь тратить на это время, ясно?! — Ну, Гермиона, не сердись, — взмолилась девушка. — Мы с Гарри просто подумали, что тебе нужно немного отвлечься. В последнее время ты не в лучшей форме — сначала ходишь, как в воду опущенная, потом эти припадки злости, потом вроде все успокоилось, но недавно ты стала одержима Забини, и это реально пугает. Тебе это нужно! Ох, Джинни. Адриан Дэвис — последнее, что мне нужно. Но ведь она просто так от меня не отстанет. Ладно, потом разберусь с Дэвисом. Сама. — Хорошо, Джин, — вздохнула Гермиона. — Но только одно свидание. И дальше вы с Гарри никуда не лезете. Иначе вся оставшаяся подготовка к экзаменам у вас будет проходить самостоятельно! Джинни активно закивала. — Ты не пожалеешь! Он такой красавчик. Забини ему и в подметки не годится. Девчонки говорят, что он очень горячий, — выпалила Джинни. Угу, знаем, плавали. Видимо, он сам эти слухи и распускает. — Для почти замужней женщины ты слишком много знаешь о хогвартском топе, Джиневра, — наставительно произнесла Гермиона. — Ну, так я же не для себя, я для незамужней одинокой подруги стараюсь, — пожала плечами Уизли. Девушки рассмеялись. — Что ж, ладно, теперь, если ты не против, давай немного поучимся, м? — на это предложение Джинни страдальчески вздохнула, но все же достала пергамент, перо и чернила. Они обсуждали виды проклятий, когда Гермиона услышала собственный голос у себя в голове. Голос приказывал ей бежать. Когда перед глазами у девушки поплыли черные круги, она испугалась. — Джин, мне что-то нехорошо, я пойду прилягу, ладно? Ты закончишь без меня? — слабо сказала Гермиона. — Гермиона, может быть, в Больничное крыло? — услышала она обеспокоенный голос Джинни. — Нет-нет, думаю, это обычное переутомление. Нужно лечь, и все пройдет, — прошептала Гермиона и, покачиваясь, направилась в сторону спален. Перед глазами все плыло, голова нещадно раскалывалась, наполнившись неправильными для ситуации ощущениями. Гермиона чувствовала… возбуждение. И слышала странные звуки — голоса, один принадлежал ей самой, а второй… Малфою. Она погрузилась в темноту, в ней обнаружила саму себя, прижатую к стене сильными руками. Вокруг стоял удушающий запах сандала. Она с упоением отвечала на поцелуй, а ее руки натягивали платиновые волосы. Она терзала губы и в перерывах шептала «Пожалуйста, пожалуйста…» Малфой целовал ее, вдавливая в стену с такой силой, что она чувствовала его возбуждение в брюках. — Моя, ты — моя, — рычал он ей в ухо. — Твоя, — отвечала она ему под действием чертова зелья в темном коридоре Хогвартса.