Элиза не знала, льстит ей или раздражает шепот, преследовавший ее по Хогвартсу. Все украдкой шептали ее имя, сплетничали о ее шраме и ее распределении, когда она проходила мимо них в коридоре. У некоторых был трепет в голосах, у некоторых был злобный, приглушенный голос которых говорил о том, что она превращается в предателя. Элиза не могла не усмехнуться, когда услышала это. Если бы они все знали о перенесенном ею предательстве, тогда они узнали бы истинное значение предательства.
Но она не позволила этим шепотам овладеть собой, поскольку вместо этого в свободное время начала исследовать замок. Хогвартс был полон хитрых дверей и исчезающих ступенек, извилистых коридоров и скрытых проходов, и Элиза, не теряя времени, изучила свое окружение. Каждый день она просыпалась за два часа до завтрака, чтобы исследовать старинный замок. Бонусом ее навязчивого поведения было то, что она обычно была одной из первых на занятиях, давая ей достаточно времени, чтобы произвести хорошее первое впечатление на своих новых профессоров.
По средам вечером у них была астрономия. Элиза уже немного изучила ночное небо, магловская наука оказалась намного более продвинутой по сравнению с волшебной. Три раза в неделю Элиза проходила курс травологии, она не была поклонницей этого предмета. Это слишком сильно напомнило ей о том, как ее заставляли ухаживать за садом тети Петунии, когда она еще была на Тисовой улице. История магии была трагично скучной, и Элиза снова обнаружила, что сомневается в решениях Дамблдора, когда ей пришлось сидеть в течение часа над призрачными учениями Биннса. Защита была бы интересна, если бы у них действительно был компетентный учитель, вместо этого Элиза должна была вытерпеть час, когда заикающийся дурак читал ей лекцию, и ее нос ударил запахом чеснока, который был настолько сильным, что вызвал болезненный стук в голове.
Чары были интересны, и Элиза быстро установила хорошие отношения с маленьким профессором чародеев, на которого произвело впечатление ее знания по темам. Теория чар и трансфигурации заинтересовали Элизу на несколько недель в их первоначальном изучение, так что, в отличие от магловской науки, у нее заболела голова от одной мысли об этом. Но после нескольких недель чтения и перечитывания исходного материала она была уверена в своем понимании этого предмета. Оказалось, что большая часть магии, как и ее беспалочковая магия, была сосредоточена на намерении. Намерение, решимость и визуализация, которыми Элиза занималась годами.
Она надеялась на возможность обсудить кое-что с профессором МакГонагалл, но пожилой ведьмы не было, когда Элиза пришла. К ее большому удивлению, полосатый кот, сидящий на столе внезапно превратился в их профессора. В ту секунду, когда она это увидела, Элиза пообещала, что однажды она научится этому.
К первому практическому занятию в году профессор раздала классу спички. Элиза сосредоточилась на своей магии, чувствуя потрескивающее тепло под ее кожей, когда она выпустила его, позволяя ему проникнуть в ее руку и пройти через ее палочку. Ее палочка приятно согрелась в руке, и вскоре на ее столе лежала уже не спичка, а острая серебряная игла.
Элиза с большим удовольствием показала профессору свою новую иглу, которая оказалась первой в классе и Элиза была даже рада выполнив эту задачу. Элиза повернулась и улыбнулась Паркинсон, который все еще не могла превратила свою спичку в иголку.
-Тебе нужна помощь, Панси? — мило спросила Элиза, нарочно назвав имя девушки. «Вам нужна помощь от грязного предателя крови? — были невысказанные слова между ними. Паркинсон фыркнула и снова начал яростно произносить заклинание за заклинанием. Элиза откинулась на спинку стула, лениво меняя спички на разные иглы на протяжении всего урока, набирая все больше и больше очков факультета.
Каждый раз, когда она не была на уроках, Элизу можно было найти в библиотеке, она знала, что обладает чистой силой, могла чувствовать ее в своих венах, но это ничего не значило без знаний. Элиза глотала фолиант за фолиантом, неуклонно перечитывая всё содержания библиотеки за неделю, практикуя заклинания в своей спальне с задернутыми занавесками вокруг ее кровати. Она даже научилась хранить свои вещи с помощью старой книги о рунах в задней части библиотеки. Они были простыми, заглушающими чары и предупреждения о вторжении, сплетенные вместе вокруг ее кровати и сундука, но они работали.
Напряжение между ней и ее однокурсниками только нарастало в последние несколько дней. Драко Малфой и его двор подхалимов не теряли времени даром, оскорбляя ее, ехидно нашептывая о грязных предателях крови и обожающих магглов ничтожествах. Трейси Дэвис, вторая полукровка в их году, всегда выглядела неловко, когда начиналась череда оскорблений, но она никогда не удосужилась сказать что-нибудь. Вероятно, она не хотела становиться изгоем, как Элиза, и проводила большую часть своего времени с другой тихой слизеринкой, Лили Мун.
Была пятница, и Элиза выкладывала на тарелку ассортимент различных фруктов, которые все еще не были съедены из-за более тяжелой и богатой еды, которую подавал Хогвартс. Совы пролетели над головой, но Элиза не обращала на это никакого внимания, никто не отправлял ей почту, и она отказалась подписаться на тряпку, которая называлась ежедневным пророком. Только крикливый голос Малфоя заставил ее оторваться от завтрака.
— Твои родители присылают тебе письма, Поттер? Ой, подождите, у тебя их нет, не так ли? — усмехнулся он, когда его глупые придворные разразились громким смехом вокруг него. О, она не могла дождаться, чтобы наконец поставить этого негодяя на его место, его слова даже не беспокоили ее, на прошлой неделе его присутствие было достаточно, чтобы рассердить ее.
Избавившись от их крикливого смеха, Элиза вместо этого обратила свое внимание на коричневую сипуху, которая сварливо стояла перед ней с неряшливым письмом, привязанным к ее ноге.
Дорогая Элиза,
Я знаю, что ты меня не знаешь, но я должен был отвезти тебя за покупками, я знал твоих родителей, которых ты не видела, мне было интересно, не хочешь ли ты сегодня сходить за чашкой чая после уроков.
Отправьте ответ с совой (обязательно угостите ее, гордая птичка пыталась оторвать мне пальцы)
Хагрид
Элиза в замешательстве сузила глаза. Единственный контакт, который у нее был с Хагридом, был пир в честь открытия с остальными первокурсниками. Она не знала его, он не знал ее, но он «знал ее родителей», если бы она не слышала, каким неуклюжим дураком была Хагрид, сочла бы это явной манипуляцией. Он явно не знал ее вообще, если думал, что у нее все еще есть какие-то давние привязанности к своим родителям, фигурам из сборников рассказов, которых она даже не помнила. Элиза оглядела учительский стол и увидела, что Хагрид с надеждой смотрит на нее, прежде чем он отвел взгляд. Именно тогда она заметила, как внимательно Дамблдор следил за ее реакцией на письмо. Ну конечно.
Элиза вытащила перо из сумки и быстро записала утвердительный ответ, и сразу отправила его. Если так хотел играть старый болван, пусть так и будет. Ей тоже нужно было пройти курс зельеварения.
Она шла за остальными слизеринцами, направлявшимися к подземельям, где проходили занятия по зельеварению. Элиза была на самом деле очень взволнована зельями, это не была трансфигурация, которая теперь была ее любимым занятием из-за провала защиты, но возможности предмета казались безграничными.
Все они вошли в холодный класс, и Элиза направилась к столу перед входом. Ей придется приложить немало усилий, чтобы произвести хорошее впечатление на Снейпа, поскольку этот человек, несомненно, питал некоторые подозрения после их первой встречи. Это не имело значения, Элиза любила вызовы.
Угрюмый профессор взял список учеников, немного задержавшись на её имени, прежде чем продолжить. Когда он назвал последнюю фамилию, он прошёл к началу класса, пролетая сквозь ряды, и начал говорить
-Вы здесь, чтобы научиться тонкой науке и точному искусству приготовления зелий, — тихо сказал он, но Элиза по-прежнему была привлечена пристальным вниманием, пока он продолжал свою речь, увлеченный его словами. Класс зельеварения действительно мог бы стать ее любимым занятием. Он закончил свою речь и оглядел толпу своими ледяными черными глазами, прежде чем он приземлились на ней.
— Поттер, — внезапно сказал он, — Что я получу, если добавлю измельченный корень асфоделя в настой полыни?
Элиза на несколько мгновений задумалась над вопросом. Полынь обычно использовалась для снотворного, но она знала, что Снейп искал что-то более конкретное, корни асфоделя, измельченные корни асфоделя, ответ был на кончике ее языка.
— Я думаю, что вы получите зелье живой смерти, сэр, — вежливо сказала Элиза, и Снейп с любопытством выглядя так, как будто он сосал особенно кислый лимонный леденец.
— А где бы вы искали безоар? — снова спросил он. О, это было слишком просто.
— Лучше всего в шкафу с ингредиентами, сэр, если, конечно, рядом не лежит легкодоступный козий желудок, — дерзко прокомментировала Элиза, наблюдая, как Снейп в ярости стиснул зубы. Он пытался унизить ее, доказать, что она не более чем «тупицей» перед одноклассниками. Элиза не собиралась позволять оскорбить свой интеллект, особенно перед слизеринцами. Она мило улыбнулась ему, и поняла, как сильно он хочет снять с нее очки. Он взглянул на неё в последний раз, прежде чем обойти гриффиндорцев и выбрать другую жертву.
Очко для нее.
По мере продолжения урока настроение Снейпа не улучшалось. На самом деле, чем больше работала Элиза, тем хуже становилось все больше, а потом Лонгботтом взорвал свой котел, и тогда он даже не смог умалить ее навыки зелья, поскольку она превратилась в идеальное лекарство от фурункулов. Да, он действительно был в плохом настроении.
Элиза с радостью вышла из класса зелий, когда урок закончился, уклоняясь от простого проклятия Малфоя. Ей нужно было навестить егеря.
Хижина Хагрида была именно такой, какой она звучала. Деревянная лачуга находилась на территории Хогвартса и выглядела так, будто один сильный порыв ветра мог ее опрокинуть, и внутри было не лучше. Но Хагрид открыл дверь и впустил ее с такой широкой улыбкой и приветствием на сердце, что Элиза отбросила свое отвращение и вошла.
В конце концов, она выросла с меньшим, было бы грубо с ее стороны судить.
Хагрид жестом пригласил ее сесть, поставил чайник и начал варить им обоим пиво.
— Рад видеть тебя Элиза, я должен сказать, что был разочарован, когда я услышал профессора Снейпа и пошел за покупками, и сам с нетерпением этого ждал, — весело сказал он, подходя к ней и садясь напротив нее. Элиза изобразила фальшивую улыбку на лице, пытаясь выглядеть как можно более нетерпеливой.
— Да, вы сказали, что знаете моих родителей, сэр? — сказала она, умоляюще глядя на него. Все всегда попадались на милую маленькую сироту. Каждый раз. Хагрид громко рассмеялся.
— Никакого «сэр», просто зови меня Хагрид, — сказал он между смехом, и Элиза кивнула в легком согласии, пока он продолжал болтать.
— Да, я знал твоих родителей, чертовски хорошие волшебники, они были гриффиндорцами, — он выглядел смущенным и нервно указал на ее галстук.
— Они бы не стали винить тебя за то, что ты находишься в Слизерине, я уверен, что они к этому привыкнут, — сказал он серьезно, как будто эти слова были предназначены для утешения ее, а не для того, чтобы заставить ее стыдиться своего дома. После этого наступила неловкая тишина, и Элиза уже собиралась уходить, когда Хагрид снова заговорил, очевидно, заметив ее внимание на бумаге под ее чашкой чая.
— Да, это было очень странно, на самом деле я был там в тот день, опустошая хранилище, секретные Хогвартские дела, — признался Хагрид, а потом выглядел так, словно тут же пожалел об этом.
Элиза улыбнулась и вышла из хижины с коротким прощанием, не собираясь возвращаться. Ему явно было не по себе от мысли, что она находится в Слизерине. Для Элизы было очевидно, что он всего лишь пешка в гораздо более крупной шахматной игре. Единственный вопрос, который возникла у Элизы, заключался в том, чего на самом деле надеялся достичь Дамблдор?
Следующая неделя прошла в том же духе: игнорирование оскорблений, тонкое пренебрежение к однокурсникам, привлечение внимания к своим профессорам и проведение слишком много времени в библиотеке, поглощая книгу за книгой обо всем, что она могла достать.
Ее простой распорядок был нарушен известием о том, что начиная с четверга слизеринцы будут брать уроки полетов с гриффиндорцами, что, возможно, является худшим шагом в укреплении единства дома. Элиза доказала, что владеет большинством видов магии, которые она задумала, и ей еще предстояло найти какие-либо уроки, которые были бы для нее действительно сложными. Однако Элиза не была уверена в полете. В мире маглов точно не было летающих метел, и она не хотела, чтобы возможная неудача в этом классе до сих пор разрушала ее серию достижений, не требующих усилий. Единственное, что могло утешить Элизу, это то, что она никогда не боялась высоты. Фактически, она провела много дней в поисках утешения на крыше приюта, глядя на улицы внизу. Элиза была полна решимости не показывать себя дурой перед одноклассниками.
И вот в половине третьего дня Элиза обнаружила, что спускается на площадку для квиддича с решительной стесненной челюстью. Мадам Хуч поставила их всех в ряд рядом с выбранной метлой, и Элиза попыталась выбрать одну с самой ровной щетиной, которую она могла найти.
— Вытяните правую руку над метлой, — кричала вперед мадам Хуч, — и скажите, ВВЕРХ!
Веник Элизы прыгнул ей в руку почти сразу, чему она была довольна, она была еще более довольна, когда оказалось, что она также успела лучше, чем большинство ее одноклассников. Веник Уизли даже ударил его по лицу, и урок стал еще лучше, когда мадам Хуч пришлось поправить хватку Малфоя. Хвастливый дурак.
Однако после всех ее волнений Элиза даже не смогла проверить свои летные навыки. Лонгботтом потерял контроль над своей метлой и рухнул на землю, приземлившись кучей на траву. И чистокровные должны быть выше, подумала Элиза, мысленно закатывая глаза.
Мадам Хуч ушла, чтобы сопроводить мальчика в больничное крыло, что не имело никакого смысла, ведь она могла попросить однокурсника сделать это и не оставить класс без присмотра, но кто такая Элиза, чтобы прокомментировать некомпетентность персонала? не студентка, обеспокоенная состоянием своего образования.
Как только они оказались вне пределов слышимости, Малфой расхохотался.
— Вы видели его лицо, огромную шишку, — насмехался Малфой, морщась, плохо имитируя Лонгботтома, когда его подхалимы смеялись.
Элизу интересовало, как будет выглядеть Малфой в виде истерзанной болью груды у ее ног.
Избавившись от праздных мыслей, Элиза уронила метлу на землю и начала тихонько покидать поле незамеченной, когда Малфой затеял очередной спор с гриффиндорцами. Урок явно закончился, и Элизе нужно было еще кое-что почитать. Кого бы Малфой ни терроризировал, это не ее проблема. Она не заметила любопытного взгляда на ней, когда уходила.
~
Только в конце дня, когда Элиза сидела в уютной гостиной Слизерина, она узнала, что произошло на самом деле. Малфой украл напоминалку, принадлежавший мальчику Лонгботтому, потому что он, по всей видимости, был самым скучным клептоманом на свете. Он подрался с Роном Уизли и затем вызвал его на магический поединок, который состоится сегодня в полночь в комнате трофеев.
Это были два часа безнадежных попыток выключить хвастовство Малфоя, заставившее ее огрызнуться.
— На самом деле ты не думаешь о том, чтобы пережить это, не так ли? — Элиза заглушила хвастовство Малфоя. В общей комнате стало тихо, когда все начали прислушиваться к противостоянию.
— И что до тебя — грязный предатель крови, — сказал Малфой с усмешкой на лице, пока остальные слизеринцы щебетали. Элиза не удосужилась встать, она даже не потрудилась выйти из расслабленного положения в кресле. Вместо этого она просто приподняла бровь в сторону Малфоя и усмехнулась.
— Это важно для меня, потому что факультет имеет значение для меня, и я не хочу, чтобы твои глупые гриффиндорские наклонности разрушили наш дом, — ясно сказала Элиза с пустым лицом, но про себя она улыбалась. О, она просто умирала от такой конфронтации.
— Почему… — Малфой залил бледное лицо злым красным румянцем.
— Ты идешь в комнату для трофеев, ты либо выигрываешь, либо проигрываешь Уизли, что вполне вероятно, — не смогла удержаться Элиза, добавив: — А потом тебя поймают, и мы потеряем все очки, ради которых работали, — закончила она. и увидела, как некоторые старшие годы кивали в знак согласия вокруг нее.
— Ну что ты посоветуешь? — пренебрежительно сказал Малфой, словно из-за того, что она полукровка, сделала ее тупой. Элиза позволила себе улыбнуться, это было слишком мило, и Малфой нервно посмотрел на нее.
— Мы все знаем, что Уизли выйдет на дуэль. Не выходите навстречу ему, как идиот, оставайтесь в общей комнате, и мы можем случайно намекнуть Филчу, что кто-то будет в комнате трофеев сегодня в полночь. Гриффиндор теряет баллы заведений, и мы держим руки в чистоте, — объяснила Элиза, когда все слушали ее речь.
— Ну, разве это не звучит лучше? — снисходительно добавила она. Малфой попытался восстановить силы разговора, явно взволнованного.
— Замечательная идея, Поттер, но я не могу дать Филчу об этом знать, в первую очередь, не покидая гостиной, — сказал он самодовольно, как если бы он вышел из этого спора победоносно. Элиза рассмеялась незадолго до того, как обернуться, чтобы осмотреть остальную часть комнаты.
— Фоли, — обратилась Элиза к префекту, которая привела их сюда в первую ночь, — у тебя сегодня обходы префекта, не так ли? — невинно спросила Элиза и подождала, пока она кивнет, прежде чем продолжить. — Как вы думаете, вы могли бы помочь нам передать сообщение? — лукаво спросила она, сопоставив ответную ухмылку Фоли со своей собственной.
После этого Элиза недолго оставалась в общей гостиной, не из-за столь явно неуравновешенного положения в рядах Малфоя.
— Дай мне знать, как дела, не так ли? — крикнула она, поднимаясь по лестнице в свою спальню.
Она вызовет трещины в рядах Малфоев и будет смотреть, как они рассыпаются издалека.
Она всегда знала, что станет победителем в этой маленькой игре, и Малфою пора было это понять.
~
На следующий день суд Малфоя был явно расколот, и план Элизы явно сработал без сучка и задоринки, судя по почти пустым гриффиндорским песочным часам и угрюмому выражению лица Уизли. Старшекурсники явно были впечатлены ее демонстрацией прошлой ночью и весь день незаметно наблюдали за ней. Малфой, с другой стороны, не так тонко бросал на нее гневные взгляды весь день, и Элиза почувствовала, как что-то зудело внутри нее при мысли о неизбежной конфронтации, которая должна была произойти.
Это случилось, когда она вернулась в гостиную позже той же ночью. В ту секунду, когда она вошла в комнату, ее обитатели замолчали. Элиза приняла легкую расслабленную позу, но в рукавах мантии она сжимала палочку.
— И вот она, грязная маленькая предательница крови, которая думает, что она лучше нас, — прокричал Малфой, выйдя на середину комнаты, чтобы встретить ее в окружении студентов.
— Кто-то должен напомнить тебе, где ты, — пригрозил он злобой в глазах. Элиза стояла тупо, сохраняя ленивую и расслабленную позу, пока она изучала его.
— И ты думаешь, что это ты, Малфой? — легко прокомментировала Элиза, медленно извлекая магию из своего кармана. Она, вероятно, могла бы победить Малфоя с помощью заклинаний за первый год, которые она выучила, но какая-то часть ее отчаянно хотела устроить шоу. В душе Элиза была жестоким созданием.
— Как грязный маленький полукровка, вроде тебя, могла бы противостоять моему отцу, против имени Малфоя, — усмехнулся он, высокомерие, капающее от каждого его движения. Его палочка свободно держалась на боку.
— Мне не нужно противостоять твоему отцу Малфою, — сказала Элиза, и ее лицо расплылось в широкой ухмылке.
— Когда мне просто нужно тебя погубить, — мрачно закончила она.
Прежде чем наследник Малфоев успел поднять свою палочку, Элиза вынула свою палочку из ножен и быстро нанесла удар.
— Экспеллиармус, — быстро сказала она. Палочка Малфоя швырнула через всю комнату, и он немного споткнулся под действием заклинания, но прежде чем он смог подняться, Элиза снова произнесла:
— Инкарцеро.
Черные веревки крепко связывали наследника Малфоев, пока он, отчаянно корчась, пока не перевернулся на бок. Надменный вид, который он держал раньше, давно исчез, и вместо этого его бледное бледное лицо исказилось в выражении страха, его серо-серые глаза влажно сияли при приближении Элизы.
Элиза подняла его палочку, медленно приближаясь к нему, насмешливо крутя ее между пальцами, когда она наклонилась рядом с ним. Она резко ткнула палочкой ему в горло, когда он извивался, пытаясь уйти от нее. Она убрала его палочку, чтобы схватить его за волосы и дернуть за них, так что у него не было другого выбора, кроме как увидеть ее лицо.
— Теперь я думаю, ты дважды подумаешь, прежде чем снова напасть на меня, не так ли, Малфой? — Элиза нежно ворковала, когда нижняя губа Малфоя задрожала, когда он встретился с ее глазами. Элиза отпустила его волосы, когда он начал лихорадочно кивать в знак согласия.
Элиза рассмеялась, отступая от него. Она выпустила его дрожащую фигуру, взмахнув палочкой, направив его в направлении его развалившейся фигуры. Жалкий.
— И прежде чем ты подумаешь о том, чтобы снова напасть на меня, — сказала Элиза, когда Малфой неуверенно поднялся на ноги, — Вспомни, на что способна эта грязная маленькая полукровка, — закончила она с улыбкой, от которой Малфой побледнел еще больше. Это была маленькая порочная вещь, слишком острая, полная зубов и обещающая насилие.
Она пошла прочь от все еще хныкающего червя и тишины общей комнаты с высоко поднятой головой. И когда она шла в свою спальню, она не обращала внимания на то, как ее руки все еще зудели от крови. Это не имело значения, она победила, как и знала.
