~
Элизу удивило то, как быстро прошел октябрь, но она предположила, что между внимательным наблюдением за Малфоем и его потенциальным стремлением к власти и попытками прочитать практически все книги в библиотеке, не говоря уже о школьной работе, которой она была занята. Она думала, что не только ее неутолимая жажда знаний занимала ее, глядя на Нотта и Забини, теперь у нее были обязательства перед своим двором. Элиза думала, что они не из придворной, пока профессор Флитвик вел журнал. Прямо сейчас их было только трое, но Элиза знала, что даже сейчас они были опасной командой. Мало того, что Нотт и Забини имели большое политическое влияние как наследники влиятельных семей, чем больше она узнавала их, тем больше она понимала, как ей повезло, что они объединились с ней. Даже если она действительно ненавидела полагаться на такое понятие, как удача. Нотт был серьезным мальчиком, тихим, но определенно не скромным, и когда он и Элиза говорили о своих планах, она пришла к выводу, что у него был ум блестящего тактика. Сама Элиза еще не обыграла его в шахматной партии. Она узнала, что он жил со своим дедушкой и, очевидно, был эти недоволен, но Элиза не стала любопытствовать. Если Нотт чувствовал, что хочет открыться, он приходил к ней в свое время. Мальчик был уверен в себе, но никто не мог отрицать, что он сдержан, почти устрашающе. В этом отношении он был очень похож на нее. Забини, с другой стороны, хотя и был жесток, когда дело касалось политики, работал с совершенно другой точки зрения. Забини знал, как люди работают. Он был открытым и харизматичным, и, по крайней мере, проявленное им дружелюбие не было ложью, но он умел обращаться со словами, которые заставляли людей ускользать от их самых больших секретов. Было действительно потрясающе наблюдать за ним. Он не был таким сдержанным, как Нотт, и получал огромное удовольствие, доводя Элизу до предела ее возможностей, будь то случайный физический контакт или нескончаемый поток нелепых каламбуров, которые он не мог не делать. Однако она не возражала против его присутствия, ни его, ни Нота. На самом деле она могла даже сказать, что они собирались стать друзьями. — А теперь не забудьте то красивое движение запястья, которое мы практиковали, — пропищал Флитвик перед классом, выводя Элизу из задумчивости. Она поделилась забавным взглядом с Забини, пока профессор продолжал обучать класс заклинанию, которое Элиза могла применять с шести лет. Судя по скучающему выражению лица Нотта (или он спал?) И рисункам Забини (что-то ужасно похоже на то, что Малфой тонет в гигантском кальмаре), они разделяли это мнение. Гриффиндорцы сразу же начали яростное колдовство, когда Флитвик дал им разрешение на то чтобы начать колдовать. Было забавно наблюдать, как они какое-то время бродят вокруг клоунов, но Элиза быстро наскучила наблюдать за их глупостью. Особенно, когда она услышала, что девочка Грейнджер начала очередную утомительную тираду. Элиза взяла палочку и бескорыстно посмотрела на свое перо. Перо должно было бросить ей вызов? Это было действительно смешно. — Вингардиум Левиоса, — сказала она, небрежно взмахнув палочкой, улыбаясь, когда магия пронеслась сквозь нее. Она была уверена, что чувство превосходства никогда не устареет. Она подняла перо в воздух перед собой, заставляя его танцевать по кругу. Она мягко ухмыльнулась, подняв перо к спящему Нотту и пощекотав его под носом. Мальчик подпрыгнул, чуть не упав со стула, и Забини рассмеялся, прежде чем Элиза снова взмахнула палочкой, и собственное перо Забини ударило его по лицу. Двое мальчиков повернулись к ней одинаково предательским взглядом, который заставил Элизу мягко рассмеяться. — Почему? — устало спросил Нотт и застонал, когда Элиза просто пожала плечами, улыбаясь. — О, великолепно, мисс Поттер! 10 баллов Слизерину. Элиза со скромной улыбкой приняла аргументы и отправила перья обратно на свой стол. И когда перо Малфоя загорелось от его ярости, вызванной порождением, Элиза не посмеялась над его неудачей. Вместо этого она вежливо предложила помочь с его тусклым заклинанием. Элиза не могла точно назвать оттенок красного, в который он превратился, но, по крайней мере, за этим было приятно наблюдать. Позже в тот же день все они начали свой путь в Большой зал на празднование Хэллоуина. Она знала, что какая-то ее часть должна быть грустной. В конце концов, 11 лет назад сегодня ее родители умерли, умерли, спасая ее жизнь, но Элиза чувствовала себя отстраненно. Она слышала истории о Джеймсе и Лили Поттер и все еще чувствовала, что они просто незнакомцы. Элиза провела большую часть своей жизни, мечтая о семье, но при каждой упущенной возможности она признавала, что всегда будет иметь только себя. Джеймс и Лили Поттер ничего не сделали, чтобы изменить эту суровую правду. Элиза села на свое место за столом в окружении Нотта и Забини, разглядывающих безвкусные украшения. По залу порхали живые летучие мыши, а парящие тыквы свешивались с потолка среди обычных парящих свечей. Она определенно не впечатлилась. — Я не думала, что волшебники празднуют Хэллоуин, — сказала Элиза, сморщив нос, когда призраки налетели, чтобы присоединиться к празднованию. — Ты не знаешь, — недоверчиво моргнул Забини, глядя на нее. — Маггловский приют, помни, — сказала Элиза, возвращаясь к наполнению своей тарелки. И если бы они не восприняли эту новость хорошо, что Элизу затолкали в маггловский приют и каждый день пробирались сквозь нее, просто чтобы продолжать жить дальше. Забини несколько секунд смотрел на нее, прежде чем повернуться к Нотту, маниакально жестикулируя в сторону Элизы. — Объясни ей это, — прошипел он, и Элиза позволила легкой веселой улыбке проскользнуть по ее лицу, когда Нотт застонал, как будто Забини только что попросил его поддержать само небо. — Большинство волшебников этого не делают, ведь Хэллоуин — это новая традиция, которая… Все, что Нотт собирался объяснить, было прервано, когда Квиррелл вбежал в зал. — Тролль, — вопил он, пробегая по проходу, — Тролль в подземельях — подумал, что вы должны знать, — выдохнул он и тут же потерял сознание. Спокойствие длилось примерно пять секунд, прежде чем зал охватила паника, шум не утихал, пока Дамблдор не повысил голос. — Старосты, немедленно ведите свои дома обратно в общежития, — приказал он, когда все бросились выполнять его требования. — Сядьте, — приказала Элиза, когда ее однокурсники поспешно пошли выполнять его приказы. Все они смотрели на нее с одинаковым выражением замешательства, даже Нотт и Забини, которые, как она думала, будут умнее остальной толпы. — Мы не пойдем в наши общежития, которые находятся в подземельях, когда там, на свободе гуляет тролль, — объяснила Элиза, внимательно осматривая зал в поисках каких-либо компетенций. Остальные, казалось, успокоились, и даже Малфой принял ее приказы близко к сердцу. По крайней мере, когда имело значение, они ее слушали. В этот момент к ней подошел Люциан Боул. Это не совсем признак компетентности, которую она искала, но тем не менее кто-то с более высоким статусом, чем она. — Как ты думаешь, во что ты играешь Поттере? Директор сказал идти в наши общежития. — Наши общежития в подземельях? — медленно спросила Элиза и наблюдала, как ужас отражается на лице Боула. Вскоре он поспешил доложить о своем новом открытии королю Слизерина Роули в этом году. Вскоре после этого весь слизеринский стол снова сел на свои места, не двигаясь против хаоса. — Что вы делаете? — Снейп яростно зашипел на них, отрываясь от другого профессора. — Наши общежития находятся в подземельях, сэр, — сказала Роули за всех. Снейп, похоже, не знал, что ему делать с информацией, и несколько мгновений бесполезно постоял, прежде чем кивнуть. — Оставайся здесь, держи младших учеников подальше от двери, пока учителя ушли, — приказал он, повернулся, чтобы взглянуть на Элизу, как будто она каким-то образом была причиной всех этих неприятностей, и вышел из холла, пылающего за его спиной. . — Итак, Хэллоуин? — спросила Элиза, поворачиваясь к Нотту, который слегка рассмеялся, когда он объяснил. — Как я уже говорил, Хеллоуин — это новое понятие, Волшебники никогда не отмечали праздник маглов, вместо этого мы отмечали Самайн. — Вы следите за колесом года? — с любопытством спросила Элиза. Нотт удивленно моргает, прежде чем кивнуть в знак подтверждения. — Не официально. Самайн, как и Йоль, всегда отмечался всеми семьями, а меньшие дни, такие как Белтейн и Имболк, обычно отмечались семьями с более темными наклонностями, традиционалисты, — продолжила Элиза, кивая вместе с Ноттом, — ритуалы дали нам более глубокую связь с нашей магией, это было восстановительным для нас и благодарность для Леди Магию, которая обеспечила нам силу. — Но потом? — спросила Элиза, потому что сейчас это явно не так, особенно если она даже не может найти информацию об этом. — Но потом маглорожденные стали чувствовать себя неуютно из-за наших ритуалов, большинство из которых были твердо христианскими и были настроены против магии крови, и это начало вызывать напряженность. Ритуалы были более спокойными, чем раньше, некоторые даже были запрещены, но все было по-прежнему в порядке, — Нотт остановился здесь, выглядя слегка неудобно, — но затем Темный Лорд начал восстать, и война превратилась в пелену «света против тьмы». Темный Лорд постепенно сошел с ума. — Нельзя так говорить, Нотт, — неожиданно резко сказал Малфой, присоединившись к разговору. — Мы все знаем, что это правда, Малфой, волшебник к концу войны был не тот, что из рассказов моего деда, — резко ответил Нотт. Интересно. Элизе придется подвергнуть это сомнению позже. Вместо этого она откашлялась и жестом попросила Нотта продолжить. — После поражения темных лордов легкая пропаганда была повсюду, — сказал он старательно, не глядя в ее сторону или на шрам в виде молнии на ее лице, — Не помогло то, что большинство сторонников Темных лордов были из темных семей. На прошлой войне нам был нанесен большой удар, и внезапно стало некому бороться за наши традиции, маглорожденные и полукровки начали лоббировать запрет на «темную магию» и наши «ритуалы», и вскоре мы были вынуждены поклоняться Нашей Леди Магия втайне, как преступники, — с горечью закончил Нотт, мальчик более страстный, чем Элиза когда-либо видела. — Вот почему существует такая враждебность между маглорожденными и чистокровными, а не грязнокровками, потому что у них» грязная кровь «, а потому, что они порочат традиции, — вмешался Забини, выглядя нехарактерно серьезным. — И поэтому я не нашла по нему никакой информации? Потому что это незаконно? Слизеринец угрюмо кивнул, даже старшекурсники подслушивали и теперь смотрели на нее с нескрываемым любопытством. — Кто-нибудь знает, как проводить ритуалы Самайн? — спросила Элиза у всей группы и наблюдала, как они неловко мнутся. Наконец Маркус Флинт кивнул в знак согласия. — Если я найду безопасное место, чтобы попрактиковаться в них, чтобы меня не поймали, ты бы научил меня? Элизу искренне позабавили их удивленные взгляды, они должны знать, что она уже не предательница крови. — Хорошо, Поттер, — согласился Флинт, даже несмотря на то, что он действительно казался совершенно сбитым с толку всем происходящим. Элиза кивнула про себя, когда все начали разговаривать между собой, они дали ей много поводов для размышлений.~
Тролль был единственным, о чем можно было говорить в начале ноября. Девушка Грейнджер чуть не была убита им, если бы не появился Уизли и каким-то образом сбил тролля с ног. Если это действительно была настоящая история. Элиза обнаружила, что ее мысли были поглощены тем, что Нотт рассказал о Самайне. Конечно, ее невероятно интересовали сами ритуалы. У нее было ощущение, что она была одной из немногих, кто почувствовал такую связь со своей собственной магией после нескольких недель наблюдения за ее неуклюжими одноклассниками, и было бы полезно, если бы она действительно могла принять участие в ритуале, чтобы связать ее с Леди Магии. Да, все это было очень интересно, но то, что она думала в последние несколько дней, на самом деле было другими вещами, которые Нотт сказал ей, намеренно или нет. Во-первых, она не согласилась с запретом ритуалов. На самом деле она вообще не верила в регулирование темной магии, но знала, что ей еще предстоит многому научиться на этом фронте. Во-вторых, почти все в Слизерине были связаны с тьмой, которую она уже знала. Однако это было нормально, поскольку это прекрасно соответствовало ее целям — разрушить Дамблдора. Но самым важным было то, что она узнала о Темном Лорде. Он не был яростным сумасшедшим террористом, которого она сразу же отвергла, по крайней мере, сначала, а скорее настоящим лидером с реальными целями. По крайней мере, судя по благоговейному тону Нотта и презрению, которое он проявил, когда объяснял, как публика относится к войне. Темный лорд был важен для ее двора, для ее последователей. И ее двор был важен для нее, они были ее основой власти, людьми, которым она в конечном итоге должна будет доверять. Она заботилась о своем дворе и, в свою очередь, заботилась о том, что они делают. Ей придется незаметно исследовать больше о Темном Лорде, не привлекая внимания Дамблдора, ради которого она должна была сбалансировать свой поступок золотой девушки. Это было достаточно плохо, что- Элиза почувствовала, как ее слово опасно наклонилось, когда она споткнулась о лестницу и быстро ухватилась за перила. Если бы не ее быстрые рефлексы, она бы упала прямо с лестницы. Пытаясь успокоить свое сердце, она сделала несколько глубоких вдохов и снова пошла. Она не успела сделать и двух шагов, как снова споткнулась, на этот раз отпрыгнув назад, чтобы не врезаться в профессора Квиррелла. — Я бы посоветовал следить тебе за своим шагом, мисс Поттер, неужели мы хотим, чтобы ты упала? — сказал он, вежливо улыбаясь. Элиза изучала его несколько мгновений, прежде чем изобразить смущенную улыбку на лице. — Конечно, профессор, я ужасно неуклюжая. Они еще немного постояли в молчании, прежде чем Элиза наконец пошла вперёд. — Ну, я, должно быть, пойду, у меня скоро будет матч по квиддичу, — сказала она легко. Квиррелл постоял еще несколько секунд, прежде чем отойти в сторону. — Конечно, мисс Поттер, я бы не хотел вас задерживать. Элиза прошла мимо него, неуклонно шагая по коридору, снова мысленно воспроизводя это взаимодействие. Он ни разу не заикался во время их разговора. И она была уверена, что не могла представить этот красный оттенок в его глазах. Как любопытно.~
Это действительно было любопытно, эта девушка Поттер. Интересная. просочилась быть его врагом, золотой девушкой Света, но все же попал в Слизерин. Обаятельная и умная, по общему мнению персонала, лорд Волан-де-Морт видел в глазах девушки кое-что еще. Что-то немного необычное, немного другое, что выделяло ее среди сверстников. Да, она была интересной и совсем не такой, какой он ожидал. Но быть интересным не спасло бы ей жизнь. Он был Темным Лордом Волан-де-Мортом, он победил даже саму смерть, и его не остановит какая-то девушка. Нет, он вернет свое тело, вернется к своей былой славе, и тогда, так или иначе, девушка умрет. Он позаботится об этом.~
Если Забини или Нотт и заметили ее любопытное тиканье, постоянно державшееся за перила в эти дни, они не упомянули об этом. Вероятно, они списали это на ее паранойю и оставили все как есть. Элиза могла быть параноиком, она могла усилить все взаимодействие, но она обнаружила, что обычно лучше предполагать худшее из людей и позже приятно удивляться, чем наоборот. Они с Ноттом в настоящее время сидели в Слизеринском Общинном собрании. Со стороны казалось, что они оба прилежно участвовали в игре в шахматы, но на самом деле она знала, что они оба пристально подслушивали окружающих их учеников, особенно шумную шумную команду по квиддичу. — Ладья на B5, — произнесла Элиза, притворяясь, что изучает доску, пока слушала. — Ну, я слышал, что близнецы Уизли пробрались в коридор третьего этажа и нашли Цербера, напугав их до смерти. — Цербер? Да ладно, у Дамблдора нет причин держать здесь такого зверя. Элиза вернула свое внимание к доске: последний ход Нотта только что поставил ее под шах. Вздохнув, она свалила своего короля, и они снова сбросили доску. Цербер? Почему Дамблдор действительно держал здесь зверя? Особенно в запретном коридоре третьего этажа, как будто он его охранял… Или охраняет что-то еще? Разве Хагрид не говорил, что он взял что-то в Гринготтсе для Хогвартса в тот день, когда было взломано то самое хранилище? Нет более безопасного места в мире, чем Хогвартс, так все говорили, ну и что, если… Ее размышления были прерваны, когда дверь гостиной открылась, и в нее вошел Забини. Для другого мальчика не было странным проводить странные часы, поскольку Элиза знала, что он проводил много времени, налаживая связи с другими домами, но… Его походка была неторопливой. И когда он подошел ближе, Элиза увидела налившийся темный синяк вокруг его глаза и засохшую кровь под его носом. — Кто это сделал? — Элиза немедленно потребовала встать. Разговор вокруг них прекратился, но она не обращала на это внимания. — Кто это сделал? — повторила она снова, чувствуя внутри себя край ярости, ее рука с палочкой опасно дергалась, а Забини упорно молчал. Хотя под ее взглядом он, казалось, увял. — На меня накинулся какой-то тупой гриффиндорец, просто оставь это, — пробормотал он раздраженно. Очевидно, его гордость тоже пострадала. — Назови мне имя. Забини какое-то время смотрел на нее, ничего не понимая, но вскоре забеспокоился, увидев выражение ее лица. — Это был Кормак Макглагген, — с горечью заметил он, прежде чем плюхнуться в кресло, которое она только что занимала. Элиза кивнула в знак благодарности, чувствуя, что погружается в холодную далекую ярость. Прошло много времени с тех пор, как она чувствовала это, ни разу с тех пор, как Малфой бросил ей вызов месяц назад. Было почти освежающе ощущать, как ледяная ярость окутывает ее вены. — Кто-нибудь, принесите ему лечебный бальзам, мне все равно, кто, — приказала она, и Терренс Хиггс поспешно ушел, чтобы предположительно пойти за ним. — Кто-нибудь знает, где будет этот Кормак? — Он загнал меня в угол на втором этаже, — сказал Забини, поморщившись, когда это движение задело его раны. — Вероятно, ты сможешь поймать его до того, как он вернется в Гриффиндорскую башню, — рассеянно прокомментировал Нотт, как если бы он говорил о погоде, а не о планах Элизы убить человека. Элиза кивнула в ответ перед тем, как выскочить из общей гостиной. Она знала несколько коротких путей благодаря своему исследованию замка. Она могла бы перехватить Кормака, прежде чем он доберется до гриффиндорской башни, и преподать ему урок о том, что происходит, когда вы возитесь с тем, что принадлежало ей. Он был не самым умным человеком из тех, что наблюдала Элиза с того места, где она пряталась в пустом классе, ожидая его прихода. Он громко шагал по коридору в полном одиночестве с глупой самодовольной улыбкой на лице, и Элиза поклялась, что все еще видела кровь на его костяшках. Это не облегчило ее постоянно растущую ярость. Как раз когда он собирался пройти мимо, Элиза произнесла тихое «Петрификус Тоталус», поморщившись, когда он упал на пол с громким стуком. Элиза протащила его распростертое тело в пустой класс, выуживая его палочку из кармана, прежде чем связать его с быстрым «Инкарцеро» и снятие заклинания окаменения. Она хотела, чтобы он знал, что она собирается сделать. Как только заклинание было снято, он начал бороться с веревками, громко плевая в нее проклятиями. — А теперь, Кормак, у меня к тебе несколько вопросов, — сказала она самодовольно. — Что ты хочешь, сумасшедшая? — крикнул он снова, отчаянно вздрагивая. Элиза мягко прижала ногу к его горлу и наблюдала, как он мгновенно замер. — В этом нет необходимости, я просто хотела знать, не кажется ли тебе забавным избивать слизеринца-первокурсника, — обманчиво спокойно спросила она. — Ч-о чем ты? Тогда этот мальчишка убежал? — злобно зарычал он, но успокоился, когда Элиза усилила давление на его горло. — Значит, вы тогда действительно пошли за одним из моих слизеринцев? — спросила Элиза еще раз, чувствуя головокружение внутри нее. — Он заслужил это, я преподал ему урок. — О, Кормак, тебе действительно стоило еще немного обдумать свои ответы, — сказала она, отрывая ногу от его горла, когда он хватал ртом воздух. — Кажется, теперь я преподам тебе урок. Элиза присела и оказалась лицом к лицу с жалким червем, почти смакуя выражение страха в его глазах. Он снова начал бесплодную борьбу, теперь полностью запаниковав. — Мне нужно научить тебя держать руки подальше от того, что тебе не принадлежит. Элиза взяла одну из его рук, надеясь, что это самая доминирующая его рука, и приложила палочку к одному из пальцев. — Циркумрота, — тихо произнесла Элиза и очарованно наблюдала, как его палец начал вращаться, пока она не услышала тошнотворный щелчок и Кормак завопил. Она повторила процесс еще на трех его пальцах, и ее улыбка становилась шире каждый раз, когда она слышала хруст костей и его крики. Она остановилась после трех пальцев и освободила его от пут, наблюдая, как он свернулся в клубок. Она наклонилась ближе к нему, ее ядовитые зеленые глаза встретились с его водянистыми. — Теперь ты собираешься пойти к мадам Помфри и сказать, что сломал руку, ударив стену, ты не будешь упоминать обо мне и никогда больше не коснешься моих слизеринцев. Иначе я не ограничусь только твоими пальцами, понимаешь? — спокойно объяснила она, небрежно вертя палочкой в руке, на которую он смотрел, подергиваясь. Он яростно кивнул, и Элиза кивнула с легкой улыбкой, скользнувшей по ее лицу. — Было приятно, — сказала она и почувствовала, как ее улыбка стала резкой, превращающейся в злобную. Она вышла из комнаты, оставив Кормака позади. Она даже не нарушила комендантский час. На следующий день во время ланча о Кормаке ходили слухи. Казалось, никто не поверил его оправданию «ударил стену», но пока не было альтернативного ответа, все было в порядке. Остальные слизеринцы весь день нервно смотрели на нее, хотя Элиза была уверена, что заметила в их глазах неохотное уважение. Когда Кормак наконец вошел в холл в тот день, проведя ночь, мучительно исцеляя свои кости, Элиза мягко улыбнулась ему и с удовольствием наблюдала, как его лицо быстро побледнело. Забини и Нотт, сидевшие рядом с ней, переглянулись, наблюдая за происходящим. — Поттер, — начал Забини, и Элиза оглянулась, с любопытством увидев его нерешительный тон. — Спасибо, немногие сделают то, что ты сделала, — серьезно сказал он, в теплых карих глазах, полных эмоций, которые Элиза не могла уловить. — Я всегда забочусь о том, что принадлежит мне, Забини, — ответила она с усмешкой, смеясь над его благодарностью. — Блейз, — сказал он, улыбаясь ей, — я думаю, мы дошли до точки имен, не так ли? — шутил он, и Элиза счастливо смеялась, даже когда он обнимал ее за плечи. Нотт покачал головой на их выходки и вернулся к чтению своей книги. — Почему ты выглядишь таким разочарованным в нас, Тео? — поддразнила Элиза, когда другой мальчик попытался не обращать на них внимания. — Да, Тео, расслабься… Все, что Блейз собирался сказать, оборвалось, когда Тео ударил его по голове своим учебником. Она улыбалась, наблюдая за их выходками. Она всегда будет защищать то, что принадлежит ей, Блейзу и Тео.