чернила и пергамент | кровь и кость

1 сентября наступило быстрее, чем она ожидала. Последний месяц она зарылась в гору учебников и поглощала их, как будто умирала от голода. Элиза жаждала знаний об этом новом мире, своем мире, и она отказывалась казаться глупой. Ей нужно было доказать им всем, что она, лучше. К тому-же каждому хорошему лидеру нужны были последователи, и это был единственный способ свергнуть Дамблдора. Она много читала об этом человеке за последние несколько недель, о его победе над Гриндевальдом, его положении в волшебном мире. Казалось, что не было ни одной книги о современных исторических событиях, в которой он не упоминался бы и обычно освещал его в золотом свете. Но историю всегда писали победители, и Элиза отказывалась поддаваться влиянию предвзятых взглядов, поэтому она вернулась в переулок, чтобы попытаться найти какой-нибудь «альтернативный» материал для чтения. Она решила, что будет держать свой разум открытым для любой магии, о которой она читала. Недели быстро прошли, поэтому она собрала чемодан, полный новой одежды и книг, и положила комплект формы в кожаную сумку. Когда она приедет, ей придется переодеться в форму, потому что она не могла ходить по маггловскому Лондону в мантии. Она упаковала свой последний предмет, свой старый потрепанный дневник, украденный на Кэмденском рынке. Это было не столько дневник, сколько место, где она записывала свои магические эксперименты, когда была моложе. Теперь это было немного излишне, но Элиза не могла не чувствовать себя привязанной к ней сентиментально. И поэтому с легким сердцем и подпрыгивающей походкой она с радостью запрыгнула в такси, которое отвезло ее на вокзал Кингс-Кросс. К началу ее новой жизни. Экспресс Хогвартса был поистине великолепным зрелищем, красный паровой двигатель сиял в лучах полуденного солнца, и Элиза изо всех сил пыталась скрыть свое волнение. Если бы не толпа визжащих детей и мысленное поле рыдающих родителей, Элиза, возможно, даже испытала бы благоговение. Как бы то ни было, ей быстро надоел шум вокруг нее, и она нырнула в поезд, подняв за собой чемодан. Она пробивалась сквозь толпу, пока не нашла пустое купе в конце поезда. Кивнув самой себе, она бросила вещи на землю, перед чем вытащить свою палочку, виноградная лоза и перо феникса (любопытно, очень любопытно, — голос Олливандера эхом отозвался в ее голове), сосредоточившись на ощущении своей магии, она взмахнула палочкой в ​​направлении своего пера. — Вингардиум левиоса. — она четко произнесла и не позволяла своей убежденности поколебаться, пока чемодан неуверенно не поднялся в воздух, наклоняясь, пока ей не удалось неуклюже приземлить его в верхнем отсеке. С облегчением вздохнув, она положила палочку обратно в карман. Заклинания, по крайней мере, заклинания первого года, давались ей легко, особенно теперь, когда она могла использовать свою палочку. Она предположила, что это произошло из-за того, что все эти годы в приюте она практиковала беспалочковую магию, хотя сомневалась, что надолго опередит своих сверстников. Ей просто придется работать усерднее. — Ну, мы собирались спросить, не нужна ли тебе рука помощи… — …Но, похоже, вы все поняли. Элиза быстро обернулась, схватив палочку из кармана и изучая двух мальчиков перед ней. Там стояла пара рыжеволосых близнецов, высоких и долговязых, с выражением удивления на лицах. Все они стояли в неловком молчании несколько мгновений, прежде чем Элиза изогнула бровь. — Вы собираетесь представиться? — спросила она, не впечатленная их взглядами. — Я Фордж. — А я Дред. — Или я Джордж, а ты Фред? — Нет, нет, я Фордж, а ты Дред. Двое закончили свое выступление, по-видимому, обрадованные растерянностью на ее лице. Она полагала, что они должны сделать это с каждой бедной душой, которая встречается на их пути. — И кто ты? — О, она не может быть… — О, это она, а ты? — Я что? — Элиза ответила равнодушным, хотя и не смогла скрыть легкую улыбку в уголках рта. — Элиза Поттер, — самодовольно подхватили они. Элиза согласно кивнула и уже собиралась ответить, когда мальчиков окликнула та, кто мог быть только их матерью. Они обменялись взглядами, прежде чем быстро выскочить из купе, и Элиза закрыла за ними дверь, вытащив из сумки учебник по зельеварению, чтобы занять себя в путешествии. Поезд не мог двигаться больше пяти минут, прежде чем ее снова остановили. Еще одна рыжая голова, мальчик примерно ее возраста, ворвалась в ее купе и несколько мгновений стояла в безмолвии, прежде чем заговорить. — Кто-нибудь здесь сидит? Везде полно, — нагло спросил он. Элиза села в ожидании, пока он представится, но молчание продолжалось. Она не зря изучала все эти книги по этикету, и если он не собирался демонстрировать надлежащие манеры, она могла только предположить, что он не был достойным союзником. Даже если он, скорее всего, был родственником этих забавных близнецов. — Я Элиза Поттер, а ты? — спросила она, но этот дурак даже не ответил на ее вопрос, предпочтя вместо этого стоять и таращиться, как идиот. — Вот это да! И это был… Здесь он указал на шрам, проходящий по правой стороне ее лица, и Элиза почувствовала, как ее терпение лопнуло. — Да, это так, и если ты уже совсем перестал таращиться на меня, я действительно должна попросить тебя уйти, — резко сказала она, сверля его взглядом, когда он непонимающе стоял. — Уходи, — потребовала она снова, и на этот раз он убежал, бросив на нее обиженный взгляд. Очевидно, она не соответствовала образу героя, который ее преследовал. Элиза откинулась на спинку сиденья и перевернула еще одну страницу своей книги. Какая жалость. Поездка на поезде пролетела быстро, и большую часть времени она осталась одна проводя время за чтением. Однажды ее прервала девушка с густыми волосами, спросившая, не видела ли она жабу, и она слышала, как очень напыщенная блондинка кричала о том, как он ищет Элизу Поттер, но она просто нырнула за свои книги, когда он проходил мимо нее, оставив ее в одиночестве. Поезд неуклонно мчался мимо больших открытых полей и сельской местности, небо становилось пыльно-розовым с заходом солнца. Некоторое время назад она переоделась в форму и убрала книгу, пока поезд медленно полз к остановке, подъезжая к станции. Оставив свой багаж в поезде, Элиза, спотыкаясь, вышла из купе, увлеченная толпой. Вдалеке Элиза заметила горящую лампу, грохочущий голос перекликался с толпой. — Первокурсники, идите за мной! Элиза пригнулась и пробиралась сквозь толпу, следуя за громадным мужчиной и его громким голосом. Она шла по крутой и узкой тропе, слепо следуя за всеми первокурсниками. В конце концов они достигли небольшого берега, на котором расположилась флотилия маленьких лодок, окруженных озером, полным темной прозрачной воды. — Не больше четырех на лодку! — мужчина снова загудел, и Элиза обнаружила, что делит лодку с другой девушкой и двумя мальчиками. Все молчали, пока плыли через озеро, и Элиза резко вздохнула, когда впервые увидела Хогвартс. Замок был огромным, с башнями и сверкающими огнями в окружении звездного неба. Элиза впервые в жизни почувствовала, что наконец-то возвращается домой. Гигант повел их к входу в замок и остановился перед тяжелой дверью. Он поднял кулак и громко постучал. Дверь распахнула пожилая ведьма с суровым видом, которую Элиза сразу поняла, с которой ей следует быть осторожной. Когда она вела их через вестибюль, в ее взгляде была проницательность, что насторожило Элизу. Всех их вели в небольшую комнату ведьма, профессор МакГонагалл, которую она вспомнила, повернулась, чтобы обратиться к ним. Элиза изучала своих однокурсников, пока заместитель директора произнесла вступительную речь. Многие из них выглядели встревоженными и нервными, оглядываясь друг на друга, но некоторые выделялись. Это были те трое, с которыми она делила лодку, темнокожий мальчик бесстрастно стоял рядом с брюнеткой. У обоих был вид неприкрытой интриги, которую, как знала Элиза, потребовалось время, чтобы довести ее до совершенства. Они, должно быть, чистокровные, никакие другие дети не вкладывались в политику, чтобы уметь так безупречно притворяться. Девушка, как и она, казалось, изучала своих однокурсников острыми ясными голубыми глазами, ее светлые волосы были идеально уложены в пучок. Элиза не подпрыгнула при появлении призраков и не паниковала из-за сортировки, как девушка с густыми волосами, которая читала заклинания. В конце концов, все это было в истории в Хогвартсе. По крайней мере, это было в ее версии. Вскоре после того, как МакГонагалл ушла от них, в центре группы вспыхнула драка, это была раздражающая красная голова из прошлого, а также напыщенная блондинка, и их голоса эхом отозвались туда, где Элиза стояла позади. толпа. — Рыжие волосы, подержанная мантия, ты, должно быть, Уизли, — протянул блондин, и Элиза едва сдержала фырканье, когда Уизли приобрел интересный оттенок рыжего. Именно в этот момент вернулась профессор МакГонагалл. Она жестом пригласила их всех. построиться в линию, а затем повела их вперед. Элиза шла за мальчиком с волосами песочного цвета, когда их вели через двойные двери в большой зал. Это было захватывающе. Потолок отражал мерцающее ночное небо над ними, и сотни парящих свечей стояли вдоль четырех столов, за которыми сидели остальные студенты. А на столах стояли блестящие золотые кубки и тарелки, в верхней части зала стоял другой стол, за которым сидели учителя. Элиза, столь не привыкшая к величию и богатству, чувствовала себя странно не на своем месте среди великолепных пейзажей перед ней. Группа остановилась перед залом, и Элиза наблюдала, как МакГонагалл поставила перед ними старую трехногую табуретку, на которую она положила старую рваную шляпу. Затем внезапно её края распахнулся, и она запела. Элиза внимательно слушала песню и вежливо хлопала в ладоши, когда песня закончила, обдумывая свои варианты, когда началась распределение. Конечно, если бы она могла выбрать дом, она бы избегала Слизерина, зная, какому вниманию она подвергнется, но… Но это был ее первый настоящий дом, она чувствовала тепло замка до глубины души, она не хотела проводить семь лет в доме, которому не принадлежала. Наверное, лучше было просто позволить шляпе решать, как закончила Элиза, поскольку Перкс, Салли-Энн разобрались, в конце концов, это была ее работа. — Поттер, Элиза. Второе имя Элизы было названо, шепот начал распространяться по коридору, и она почувствовала ползание мурашек оттого, что слишком много глаз наблюдают за ней. Но все же она склонила подбородок и уверенно зашагала вперед. Она чопорно села, так как шляпа была надета ей на голову и сразу же закрыла ей обзор. Несколько мгновений было пугающе тихо, прежде чем тихий голос заговорил ей в ухо. «О, интересно.» Элиза молчала, чувствуя, как шляпа яростно зашуршала в ее голове. «Такой большой потенциал, такая сильная ценность, чтобы проявить себя, да, ты была бы отличной девушкой, и я знаю, что ты этого хочешь, не так ли?» Слова из песни пронеслись в ее голове, настоящие друзья тоже могут быть хорошими. Шляпа почти захихикала, когда услышала ее мысли. «Если вы уверены, что мисс Поттер, лучше будет…» — СЛИЗЕРИН! Шляпа прокричала последнее слово всему залу, и за ее зовом последовала ошеломленная тишина. Элиза сняла шляпу со своей головы, профессор, казалось, была в шоке, чтобы что-то предпринять, и направилась через холл с высоко поднятой головой, не обращая внимания на последовавший за ней злобный шепот. Никто не хлопал по поводу сортировки Элизы, но теперь это не имело значения, ведь это говорила даже шляпа. Элиза шла к величию. После этого сортировка продолжилась, хотя она казалась более сдержанной. Когда последнего студента, Блейза Забини, также перевели в Слизерин, Дамблдор поднялся на ноги. — Добро пожаловать! — он сказал. — Добро пожаловать в новый год в Хогвартсе. Прежде чем мы начнем наш праздник, я хотел бы сказать несколько слов. И эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Элиза недоверчиво смотрела на безумного старика, пока он говорил, и клялась, что не представляет, как он искал ее среди студентов. Соревнование Элизы во взглядах было прервано, когда тарелки перед ней внезапно оказались завалены едой. Она была шокирована появившимся количеством еды. Другие студенты с радостью заполняли свои тарелки, и Элиза не могла унять горечь, которую она чувствовала, когда смотрела, как они прожорливо утоляют свой аппетит. Эти студенты считали амбиции возможным благодаря семейному наследию, а не горячему желанию быть чем-то большим, чем вы сами. Это вызывало у нее отвращение. Собравшись с силами, она начала деликатно наполнять тарелку и не спускала глаз с окружавших ее учеников. Трое, которых она заметила раньше, Теодор Нотт, Блейз Забини и Дафна Гринграсс, собрались рядом с ней, а Драко Малфой держал суд дальше по столу. Группы уже формировались, и Элиза застряла в роли очевидного аутсайдера. — Расстроена из-за сортировки, Поттер? Собираешься плакаться родителям? Ой, подожди, — крикнул Малфой из-за стола, язвительно насмехаясь над ней. Элиза просто притворилась, что не слышала светловолосого придурка, который, казалось, намеревался сделать ее своим врагом. В большом зале не было места для конфликтов. Вместо ответа Элиза принялась изучать преподавателей. Дамблдор, казалось, вернулся к своему веселью, но Элиза знала, что не ошиблась в его холодном взгляде ранее. Профессор Снейп выглядел любопытной смесью негодующей ярости и осторожного шока, и Элиза с удовольствием сверкнула ему невинной улыбкой. Она все еще изучала преподавателей, пока другие первокурсники разговаривали между собой, когда острая жгучая боль ударила по ее шраму. Она вздрогнула, но как только боль пришла, она прошла. Она медленно сжала челюсть, когда боль утихла, и снова уставилась на учительский стол. Ее шрам всегда иногда покалывал, но никогда раньше он не болел так. Ее размышления были прерваны, когда посуда была была очищена, и Дамблдор снова поднялся на ноги, произнеся свою заключительную речь. — И наконец, я должен вам сказать, что в этом году коридор третьего этажа с правой стороны закрыт для всех, кто не желает умереть мучительной смертью. Было слышно несколько смешков, но в остальном в зале воцарилась неловкая тишина. О чем думал Дамблдор, объявляя нечто подобное? Любой упрямый и предприимчивый гриффиндорец сейчас попробует пройти по коридору, это было почти так, как будто он хотел, чтобы… Неужели нет? Элиза не могла поверить, что директор зайдет так далеко, весь сценарий казался надуманным, но директор также позволил ей вырасти в приюте, ни разу не проверив ее, несмотря на то, что он был ее магическим опекуном. Должно быть, это была либо некомпетентность, либо злой умысел. Элиза попыталась изгнать мелкие сомнения в глубине души и убедила себя, что директор не станет вынашивать такой нелепый заговор. Но пока остальные члены Хогвартса пели школьную песню, она старательно молчала. После этого их всех проводили к старостам, которые повели их извилистой дорогой к спальням. Она знала, что общая комната Слизерина находится под озером в темницах замка, но это не помогло ей подготовиться к лабиринту, который им придется пройти, чтобы найти его. Старосты впереди них поддерживали постоянный поток разговоров, указывая на хитрые шаги и фальшивые двери, когда они их проходили. Вскоре они остановились перед глухой каменной стеной. — Пароль от общей комнаты меняется каждые две недели, вы найдете его прикрепленным к доске объявлений и постарайтесь не забыть его, мы вам не поможем, — пошутила одна из старост, прежде чем повернуться лицом к стене. — Гадюка. Камень медленно раздвинулся, открывая общую комнату. Элиза влезла в комнату с остальными однокурсниками и оглядела гостиную с едва скрываемым трепетом. В задней части комнаты были большие окна, выходившие на озеро, которое заливало комнату успокаивающим зеленым светом. Темные диваны и кожаные кресла были разбросаны по комнате у камина, журнальных столиков и книжных полок. Толстые блестящие гобелены обрамляли стены, а каменный пол был покрыт мягкими толстыми коврами. Элиза чувствовала себя как во сне. Старосты позволили им перестать пялиться, прежде чем снова обратить на них внимание. — Добро пожаловать, слизеринцы, в ваш новый дом, — сказала префект, представившаяся Джеммой. — Я уверена, что вам не терпится пойти в свои общежития, но у нас есть несколько домашних правил, которые нужно изучить в первую очередь, — сказала она, глядя на них всех. — Номер один, факультетные конфликты остаются внутри дома, слизеринцев ненавидят в школе и нет ничего важнее единого фронта. Во-вторых, от вас ожидается, что вы будете хорошо представлять наш факультет, и ваши оценки не будут понижаться, у нас есть учебные группы, если вам нужна помощь. Номер три, как слизеринцы, мы работаем иначе, чем другие факультеты, вы здесь, потому что у вас есть амбиции, и динамика дома важнее, — она ​​остановилась здесь, как будто пытаясь найти правильные слова «головорез», кто-то фыркнул из-за ее спины. у вас есть первая неделя, чтобы устроиться в ней. Теперь несколько слов от главы нашего дома. Джемма сделала шаг назад, чтобы присоединиться к остальным, отдыхавшим в остальной части общей комнаты. Элиза не прыгала, как остальные ее однокурсники, но она была удивлена, когда профессор Снейп внезапно вылетел из тени, плащ подлетел позади него, когда он остановился в центре комнаты, пристально глядя на них. — Как слизеринцы, вы столкнетесь с предрассудками, трудно оставаться сильным перед лицом невзгод, так что помните об этом; Вы попали сюда не просто так. У всех вас есть потенциал стать великими, вы амбициозны, хитры и находчивы, и, прежде всего, вы слизеринец, и теперь это ваш дом, что бы ни случилось, — сурово сказал Снейп, и Элиза почувствовала, что она приподняла подбородок, когда он обратил свой взор на нее. Она знала, что у нее все будет хорошо, ей просто нужно было это доказать. Снейп кивнул в их общем направлении, а затем повернулся, чтобы уйти. — Мой кабинет открыт для всех, кто в нем нуждается, но не беспокойте меня по мелочам, — сказал он на ходу, но остановился перед тем, как выйти из комнаты. — И что бы вы ни делали, не попадитесь. Это сняло напряжение в комнате, и все расхохотались. Элизу и других девочек ее курса отвели в общие спальни, вдоль стен стояли четыре кровати с балдахином, и все они сразу же потянулись к своему собственному сундуку. Элиза не привыкла жить в общежитии, ей не приходилось делать это годами, но это было идеальное время, чтобы наладить связи и, надеюсь, укрепить свой статус в доме. За последние несколько недель она прочитала достаточно книг по политике, чтобы понять, как устроен дом изнутри, близкий к Макиавелли. — Я Элиза Поттер, наследница благороднейшего Дома Поттеров, я очень надеюсь, что мы сможем сделать эти семь лет приятными для всех нас, — ласково сказала Элиза по отношению к другим девочкам, Панси Паркинсон, Миллисент Балстроуд и Дафне Гринграсс. Паркинсон усмехнулась резко рассмеялась. — Ничто не может сделать жизнь с предателем крови приятной, — выплюнула она, задергивая занавески вокруг своей кровати, остальные девушки последовали ее примеру. Элиза забралась в свою кровать, и на ее лице расползлась легкая, жидкая улыбка. Если бы она не могла поймать этих мух медом, ей просто пришлось бы прибегнуть к альтернативным мерам. Элиза отказалась быть униженной девушкой с лицом мопса, которая вела роскошную жизнь. Элиза была создана из песка, крови и яда, и она не позволит никому встать у нее на пути. От этой мысли она заснула с улыбкой на лице.