***
Птица схватился своей рукой за спинку стула, вгрызаясь другой в грудь, чтобы унять бешеное сердцебиение. Он впервые был так сильно напуган и потерян. — «Нет…что же я наделал» Быстро схватив свой чёрный камзол, буквально пулей вылетел из своего кабинета. Стража сглотнула, чувствуя как пульсировал воздух наколенный. — Быстро ко мне Волкова и Дагбаева, сейчас же, - ледяным тоном приказ слуге. Тот истерично кивнув, отправился на поиски.***
Олег только открыл дверь, как сразу обомлел. Птица стоял у стены, прижимая к ней Алтана, которого держал за грудки. Лицо рыжеволосого искажено злобой, а вот его брат кажется не особо переживал. Как обычно был невозмутим. — Птица, какого хряка ты делаешь?! — Я, дружище, выбиваю из него правду, - стукнул того об стену, на что Алтан сморщился, а после умилительно улыбнулся. — Сам подумай, брат. Я ничего плохого не сделал. Всего лишь наставил бедняжку на верный путь. По-акульи сверкнул глазами. Граф сжал челюсти и отшвырнул всадника от себя. — Кто-нибудь объяснит что происходит?! - заорал Олег, прожигая взглядом двух индюков. Дагбаеев поднялся, галантно поправляя пиджак. Разгладил складки и убрал за плечи длинные чёрные косы. — Дело в том, что наш пернатый друг увидел предзнаменование неизбежного, - Олег явно был не впечатлён ответом, поэтому его бровь изогнулась. Всадник голода цокнул. - Это касается Виктории. Одного слова хватило, чтобы сразу же включиться. — Ты ведь слышал легенду о Перворождённой, солдат? Уверен, по твоему взгляду это ясно. По сказаниям, она была наказана, но со временем создала целый род. Никого не смущало почему за Викторией такая погоня? Птица сидел на пуфе, явно не слушая песни этого гордея. — Да, ведь она жемчужная змея. Прямой потомок, - уверено ответил Олег, глядя с подозрением на Алтана. Тот хмыкнул на ожидаемый ответ. — А ты не думал, почему именно за ней? Почему других просто на месте истребляли, а ей вдруг досталась такая честь? Почему только она могла залечивать раны, почему за ней была охота и вдруг Джеку она въелась. Ведь он считает, что без Вики мы слабы, - Алтан надвигался на Волкова. - Что такого в этой девчонке, что за её голову могу отдать всю царскую казну, или развязать войну? — Она — Перворождённая. Раздался голос Птицы. Для Волче всё стало нереальным. Он заморгал, крутанул головой. Смотрел на двух братьев, пытаясь разглядеть в них хоть намёк на юмор. Или что это сон, что не то, что касается всех здесь и сейчас. Но в миги страх уступил гневу. Гнев на пернатого. — Ты, - шикнул, на что тот непонимающе взглянул на него. Волку стало немного совестно, увидев в жёлтых глаз сожаление, но нам миг. - Почему молчал? — А что я должен был сделать? Сказать в лоб?! - воскликнул. — Вот именно, ты должен был сказать! Ты поил её байками, чтобы что? Использовать в своих целях, как и задумывал изначально? - Олег откровенно кричал на Птицу. Дагбаев же начал по-тихоньку, под шумок, смываться, но вдруг перед самым носом пролетел кинжал и вонзился в дверной косяк в сантиметре от лица Всадника. - А ну стоять! Я с тобой тоже не закончил! Вы щас у меня оба получите по самое горло! Твари всемогущие! Волков прикрыл глаза, сделал глубокий вдох. — Хорошо, как вы тогда объясните её детство. — Очень просто, - Алтан. - После наказания, со временем, Перворождённая превратилась в бесхозную душу. Но те, кого настигла кара небес, не могут покинуть наш мир и отправиться в загробный. Змея оказалась куда хитрее, поэтому нашла пристанище. Новое тело. Её судьба была предрешена ещё в утробе. Женщина, которая выносила плод, погибла сразу же. — Но ведь Роберт Ансберг…он её кровный отец. Да и все сказания, рукописи, легенды противоречат вам. — Историю—пишут победители. Богам не было бы выгодно, чтобы все знали о существовании Перворождённой. Плюс, многие бы усомнились в их силе, раз какую-то змею забоялся сам наш отец. Что говорить о Роберте…подобное отношение к собственной дочери куда глубже чем вы думаете. Та женщина была его возлюбленной. Он гневался на юную Змею за то, что та выжила, а жена погибла. Он полагал, что подобный монстр не достоин жить, хотя от Перворождённой по сути в Виктории была лишь Сила. В остальном…она не так уж и плоха, - Птица зло зыкнула на брата. — Что если бы Вики никогда не узнала о своей сущности, Силе? - Дагбаев покачал головой. — Это её природа. Это как пытаться научить тигра есть морковку, - сложил руки в карманы. - Рано или поздно, это случилось бы. И ошибка Птицы в том, что даже так сильно сблизившись, он не удосужился рассказать. Возможно, последствия не были бы такие плачевные, - его тёмные глаза взглянули на Волче. - Я на вашей стороне, и не в сговоре с моим недо-братом. Но я ненавижу ложь. В любых проявлениях. А в жизни Виктории её очень много. Мне стало её жалко, чисто по-человечески. — Как благородно, - прошипел бывший Разумовский. — По-лучше, чем у тебя, братец. Я у себя. И на этом он спокойно развернулся на каблуках и пошёл прочь, потирая синяк на скуле. Дверь хлопнула и злость Олега вновь прилила. — Ты—идиот! — Я и без тебя это знаю! Но у нас нет времени спорить об моих ошибка. Важно сейчас предотвратить то, что я увидел. — Тебя прижали за провинность, а ты сразу делаешь из себя благодетеля! Как на тебя это похоже. — Я пытался защитить её! - крикнул, а голос рвётся от отчаяния. — Как? Обманув? — Я…ты представь, что было бы, узнав она? Вики и так несладко пришлось, а тут она узнаёт, что является предметом всех земных проклятий! Это сломило бы её окончательно! — Но так бы она узнала от того, кто стал ей дорог! А сейчас её мир перевернулся, или перевернётся, ещё и тогда, когда этот чёртов Гром всё растрепал. И вдали от тебя! — Это уже не имеет значения. Я люблю эту женщину. И сделаю всё, чтобы увиденное мной не произошло. Олег глубоко вдохнул. Нервно постучал носком об пол, сжав кулаки. Пригрозил пальцем, грозно глядя на друга. — Непременно сделаешь. И я надеюсь все закончиться свадьбой, а не похоронами. Волков замолк, только осуждающе смотрел. Но слова о любви чуть растопили лёд, поэтому кивнув, они вместе побежали кликать слуг, чтобы те готовили лошадей. Тем временем Чернознамёные, около 15 человек, скакали в ночи, словно теневые стражники. Из носа каждого шёл густой пар. Синим светом залита вся земля, от деревьев плелись корявые тени. Чем ближе к северной столице, тем холоднее становилось. Под копытами скрипел снег, горные верхушки свистели и звенели от несвойственного весне мороза. — Ух, холодрыга, - протянул Берт, выше задёргивая чёрный военный камзол. Ненароком позавидовал Молчаливому и Оскару, что шли впереди конвоя. Их фигуры были облачены в шикарные тёплые мантии с богатым меховым капюшоном. И если у Оскара Ансберга она была синеватого оттенка, то у Молчаливого чернильная. У всего элитного отряда форма чёрная, с красными и серебряными деталями. Обычные же не отличались особыми качествами. Главный отряда после Молчаливого — Михаил, ускорился, приближаясь к начальству. Это был довольно высокий шатен, с забавно вздёрнутым носом, пухлыми губами и острыми чертами лица. Видный парень, только немного прикус неправильный. — Сэр, думаю нам стоит устроить привал. На улице дубак, лошади больше суток скачут, плюс не хочется застудить солдат, пусть и нам были выделены одни из лучших камзолов. — Резонно. С голых деревьев лениво спадал снег. Ледяной ветер словно недовольный темпом, завывал с новой силой, резко сбрасывая снежные шапки. Из пятнистых туч выкатывался серебряный диск. Перламутровый свет растекался лесенкой по и без того блестящей земле. Вдруг где-то в глубине леса раздался протяжный голодный вой. Лошади сразу начали испуганно притопывать и фыркать, заставляя солдат крепче схватиться за поводья. Даже Уголёк после всего забеспокоился. — Ну-ну, тише девочка! - ласково завопил кто-то в конце, пытаясь успокоить лошадь, что встала на дыбы. Все насторожились, послышались щелчки заряжения оружия. — Волк? - неосознанно все перешли на шёпот. — Похоже на то…- Берт. Все разом обернулись на Молчаливого, который подозрительно притих и внимательно всматривался во тьму леса. - Сэр…? — Да, скорее всего, - как-то отстранённо произнёс, продолжая вглядываться. - Теневые земли отделены бурной широкой рекой. Их фауна вряд ли могла забрести сюда, тем более в наши морозы. Звучало успокаивающе, хотя наличие даже знакомых хищников напрягало. — Устроим привал по-дальше от леса. Нам стоит спуститься к реке. А после, как ни в чём не бывало, дёрнул поводья, пуская Уголька в ход. Все последовали примеру, но не так безмятежно. Шёпот леса после того случая стал тревожным. Каждый шорох, скрип взвинчивал нервы. Молчаливый своим спокойствием пытался его внушить остальным, но Оскар знал свою сестру. — Это точно был волк? - шепнул. Ансберг подняла чуть маску под меховым капюшоном. Большая часть лица до переносицы перекрыта плотной тканью. Глубоко вдохнула, припустив платок. — Узнаем, - находу собрала в перчатку снег с ветки, обмакнув им лицо. К бледным щекам сразу прилила краска. Неожиданно, каждый по-очередно начали испытывать медленный, отвратительный прилив холода. Он растекался в теле, как жар в горле от алкоголя. Но здесь не тепло, а лёд. Каждый будто пересёк некий барьер, и чем дальше, тем хуже. Все мысленно скинули на истощение и приход ночи, но: — Мне одному кажется, что я голышом из бани выскочил? - стуча зубами, сквозь густой пар изо рта проскрипел конопатый. — Н-нет. — Это влияние Всадника смерти, - внезапно отозвался Молчаливый. - Мы приближаемся к северной столице. От Силы, излучаемой богом, исходит мёртвый холод, который распространяется на сотни километров. — «Мне повезло, что не так мёрзну. Хоть какие-то плюсы» - мысленно ликовала. Найдя плюс минус скрытое и подходящее место, все сразу погрузились в работу, пусть и ни на шутку устали. Установили палатки, раскопали снег и мёрзлую землю, формируя небольшие ямки для костров. Слаженная работа—залог успеха. Поэтому никто не удивился скорому появлению хвороста и тепла от кострищ, сложенный в специальной технике. Отряд успокоился и согрелся. После распределения часовых, все довольные начали расчехлять пайки, пусть и скудные. Припасённые гостинцы никто не спешил поглощать, откладывая на чёрный день. Радовало, что несмотря на дорогу, холод и усталость, юноши находили силы для юмора, что делало атмосферу теплее. Даже тучный образ Оскара дал трещину, и хитрое нутро во всю пускало едкие, но остроумные шутки. Виктория сняла пару верхних слоёв, развесив их у огня, чтобы плотная мантия просушилась. Все мимолётно зыркали в её сторону, пусть и Молчаливый был уже привычен, ибо они впервые увидели своего командира (хотя даже и так они бы слушали приказы Ансберг) без маски на лице. Правда из под ткани открывался вид только на глубокие глаза, что медленно моргали. Благодаря открывшейся способности, Вики не составило труда всех обмануть и сменить цвет радужки с алого на зелёные. И частично взять облик мужского тела. Чтоб наверняка. После смены часовых, многие отправились на покой, надеясь на сладкий, глубокий сон. Но никто не подозревал, что потом они будут бояться сомкнуть глаза…***
Из одной платки доносился протяжный, басистый храп, который не мешал никому. Даже трём парнями лежавшим солдатиками впритык друг другу. Конопатый лежал справа от двух, лёжа на боку. Кто-то коснулся его во сне, на что тот недовольно надулся. — Блин, Толя, ещё минутку и я тебя сменю… Но груди продолжали касаться, на удивление довольно чьи-то очень острые пальцы. — Толя, твою мать! ААА!!! Он завопил, как резанный увидев, что трогало его. Почти на груди, сидело нечто гадкое, с острыми, как бритва зубами, когтями вместо пальцев. Тело—сплошные кости, обтянутые белой, склизкой кожей. На безглазой морде вместо носа две чёрные точки, а пасть настолько широкая, словно голову монстра распилили пополам и вставили туда кривые клыки. Челюсть клацает перед веснушчатым носом и он только успевает почувствовать запах тухлятины, как тут угловатую башку разрывает пулевой дробью. Кровожадное существо завалилось набок, истекая чёрной кровью. Длинный язык мерзко вывалился из пасти. Парень, находящийся в состоянии аффекта, испуганно покосился на товарища, спавшего слева. Казалось, что у обоих разорвутся груди. Настолько бешено билось сердце. От нахлынувшего адреналина свело виски от тупой боли. Но времени проронить хоть слова не нашлось, потому что снаружи раздались беспомощные крики о помощи. Откинув уже мёртвое тело твари, парни почти нагишом вывались из палатки, встречаясь лицом к лицу с беспощадной бойней. Тут и там маячили фигуры сослуживцев, вооружённые чем попало. Вон в одной рубашке пробежал солдат с лопаткой, другой с топором. Полные шока не все сразу вспомнили об оружие. Худощавые, мерзкие существа набрасывались на каждого, метя острыми зубами прямо в голову. Потери уже были. Двое валялись с растерзанной грудью и откушанным лицом. — Берегись! - мимо Михаила пролетел топорик, который попал прямо в чудище позади него. - Чего глазками хлопаешь?! - проорал Толя, кидая тому винтовку. Пару солдат сгруппировались в круг, находу отстреливаясь. Холод уже не был такой проблемой, как то, что тварей будто не становилось меньше. Запах пороха, плоти и палёного дерева ударил в нос. А ещё разложения. — Сука! Патроны! Бейте их прикладом, если что! — Где этот чёртов Молчаливый?! - злостно, но беспомощно завопил. — Здесь. Тёмная фигура выскользнула из тени, находу перерезая глотку нападавшему. Его рубаха забрызгана чёрными каплями крови, а высокие сапоги в слоях грязи. Медленно подняв руку, сделал быстрый мах запястьем, и откуда не возьмись, целая орда воронов атаковала. Они вгрызались своими когтями в тела, заклёвывая до смерти. Голодные, необузданные создания бога тьмы. Однако костлявые куда крепче и живучие, некоторым даже удавалось сожрать птицу, поэтому приходилось в панике капитулировать. — Ложись! - крикнул. Группа военных, как один хлопнулись на землю. Испуганно озирались за спины, а потом с неподдельным восхищением на командира. Молчаливый одной рукой, Силой, сжал приближающихся хищников прямо в воздухе, заставив задыхаться и мерзко корчиться, а второй метнул катану. Та со свистом полетела в кучу, разрубая пополам их склизкую плоть. После оружие элегантно, точно бумеранг вернулось к хозяину, что словил её за рукоять, чтобы в следующую секунду рассечь другого. — Чего расселись! Орудия перезарядили и вперёд!!! Тяжеловесы, быстро метнулись к лошадям, пока те их не сожрали! Молчаливый развёл руки, сжав кулаки, отчего монстры в паре метров застыли как вкопанные. Это позволило солдатом подготовиться к новой волне. Затем Молчун скрылся между других палаток, оставляя за собой следы крови, что стекала с его предплечий, из бинтов. — «Где же Оскар?» Вспомни лучик, вот и солнце. Брат беспощадно рубил тварей, находясь в паре с тяжеловесами, которые захватили с собой двухсторонние топоры. Ансберг, заметив сестру, быстро метнулся к ней, становясь спиной к спине, чувствуя как у той бешено колотиться сердце. — Кто они?! - закричал, пытаясь донести свои слова сквозь месиво гадких воплей и выстрелов. — Голодники. Это они выли. Я опрометчиво надеялась, что это слышалось с другой стороны реки. Ругать сестру не было времени, да и желания. Сейчас главное выжить. Оскар со спины буравил взглядом окровавленные предплечья Вики, наблюдая за алыми капельками. Резко опомнился, начиная тормошить Ансберг за плечо, испугано глядя в алые линзы. — Ты умереть хочешь! Слишком большая для тебя нагрузка! — Потерплю, но ты прав. Одновременно контролировать внешнюю оболочку, и управлять Силой—задачка со звёздочкой. Оба усмехнулись, бросаясь в бой после секундной передышки. Это была игра в выживание. Голодники видели в людях редкое, экзотическое лакомство, которое вдруг не позволило себя съесть во сне. Это их раззадорило. Солдаты без всякого сожаления, без крохотной мысли о том, что это нечто—живое, кромсали их плоть. Желание выжить как никогда билось в сердцах каждого. Многие игнорировали дикий холод, усталость, ранения. Когда на кону стоит жизнь, многие проблемы становятся не более чем малюсенькой заминочкой. Но порой желания маловато. Их окружили. Голодники надвигались медленно, плотоядно и жадно клацая зубами, предвкушая сладость человеческой плоти. — «Ну уж нет. Я из такой задницы вылазила, и чтобы меня в лесу сожрали черти?! Не сегодня» - оскалилась. — Прикройте меня, - только произнёс Молчаливый. Все кивнули, начиная отпихивать тварей. — Что ты…- недоверчиво протянул Оскар. На его глазах,За дни до похода.
Гроза бушевала за высокими окнами. Небосвод окрашен в тёмно-серый, с синеватым отливом. Тяжёлое, могучее, нависало грозной стихией над городом, вызывая у кого-то неподдельный ужас, а у кого-то, у Виктории, покой и негу, особенно от бережных касаний мужских рук. Она лежала в глубокой ванне, уложив руки на бортики, а на них подбородок, повернувшись спиной к Птице. Мужчина сидел на небольшом табурете, помогая принять ванную возлюбленной, пусть она об этом не просила. — Люблю грозу. В эти миги уют дома, как никогда ярок, - тихонько прошелестела, словно боясь нарушить воцарившееся спокойствие. - Так красиво. Птиц ничего не ответил. Он просто наслаждался моментом, открывшемся видом на изящную, но не менее сильную спину девушки, касаться которой вверх наслаждения. Белые пряди, местами выступавшие из чернильной копны волос, казались на свету серебряными нитями. Вся поверхность воды и частично тело покрыто душистым слоем пены. Рыжеволосый, закатав рукава получше, опустил в воду мочалку, а затем коснулся изгиба её шеи. Вики приоткрыла глаза, видя насколько сосредоточен он был. С какой-то хищной, присущей только ему внимательностью следил за каждым вздохом. Раз за разом в груди всё стягивало, ведь даже Виктория Ансберг уставала быть сильной, а в этих руках, от скользящей власти в касаниях, млела. Не чувствовала страха или дискомфорта, наоборот: покой и защиту. — Истинная красота сейчас передо мной, в куче пахнущей пене, - поцеловала за ушком. Вики счастливо улыбнулась. - От которой у меня уже нос заложен, - фыркнул. — «Забавно. Раньше после подобных слов, когда ему удавалось выбить из меня улыбку или румянец, он улыбался, точно акула. А сейчас…Не знаю, что с ним спустя время стало, но кажется я с каждым днём влюбляюсь в этого мужчину всё больше и больше» — О чём задумалась? - вперил взгляд золотистых глаз, нежно заправив мокрую прядь волос за ухо. — Да так…- оттолкнулась от бортика к Графу. Интригующе протянула, видя как в ответ сверкнули жёлтые глаза. - Думаю, куда делся тот хитрющий лис. Птица улыбнулся в своей манере. — О, не беспокойся. Он всегда с нами, просто приходит только тогда, когда я хочу тебя соблазнить. — Странно. Я думала ты всегда это делаешь, - улыбка не сходила с лица. Все тягости от пройденного дня испарялись вместе с водой в ванне. — Милая, неужели ты до сих пор не поняла, что я желаю и буду желать тебя всегда, - неожиданно серьёзно и искренне произнёс. Видно было, что он порядком уставший и с радостью бы кинулся в объятия подушки и одеяла. Однако вместо этого сидел здесь, около любимой женщины, даря ей трепет и заботу. Полноценно и безвозвратно. Хотя сам Птица не думал о своём изнеможении. Просто не способен, ведь чего только стоили эти минуты, и думать о чём-то другом, как не о ней — преступление. Особенно когда она аккуратно взялась за грудки рубашки, притянула к себе и поцеловала. Со всей чувственностью и нежностью, что была. А он незамедлительно ответил вдвойне, добавляя в эфемерность страсть, бушующая в нём с каждым днём всё сильнее и сильнее. Отстранился, проводя пальцем по женской щеке, скуле. — Запомни, никогда не жадничай. Ты владеешь нечто настолько могущественным, и настолько же опасным. Не позволяй себе сорваться, перейти черту, в погоне за большим. Слышишь меня? Его глаза смотрели в самую суть, напряжённо и проникновенно, поэтому возражать было вне её сил. Удивлённая внезапным предупреждением, дёргано кивнула, чувствуя как рыжеволосый расслабился после кивка. Вернул себе свою обворожительную улыбку. — Если уничтожить мир, дорогая, то только вместе.