***
Из горла Виктории вырвался болезненный вопль. В районе груди всё кололо и горело, словно рассекли лезвием. Скрючилась буквой зю. В это время в спальне появился Птица, всё это время сидящий в кабинете. Поспешил к возлюбленной, до синяков сжимающую левую часть. — Что такое? - пытался сохранять ровный голос, но глаза выдавали волнение. — Сердце, - прохрапела. — Покажи, - минуя смущение, отняла руку от груди. Птица сразу оскалился, заметив лёгкое подсвечивание, в виде тонкой нити. - Сволочь… На немой вопрос, просто прижал к себе голову девушки, пальцами выводя незамысловатые узоры на спине. Баюкал в своих объятиях. Укрыл крыльями, закрывая от всего. Спустя какое-то время всхлипы стихли, а дыхание чуть-чуть восстановилось. — Ч-что там? — Ничего. Засыпай, всё пройдёт, - бережно уложил Вики в постель и укрыл одеялом. Но только стоило ему отойти, как запястье намертво обхватила её ледяная рука. Будто не пальцы, а клешня. — Не уходи! Молю тебя! Я, я не хочу…мне страшно! - красные глазки заполнились слезами, и теперь они стекали по щекам. Птица опешил. Он и не знал, что делать. Впервые слышит подобное, от этого и растерялся. Но только один взгляд на это до ужаса перепуганное лицо, подрагивающие губы и глаза, мечущиеся в панике, заставили всё внутри сжаться. — Он вновь придёт…я боюсь засыпать… Но тут она вздрогнула, озиралась на руку мужчины, которую она сжимала с невероятной силой. Отпрянула и отвернулась, будто испугавшись саму себя. Накрылась с головой, пробубнив неловкое: — Извини. Птица закатил глаза на очередное извинение. Но уйти он просто не мог. Во-первых из-за Вики, а во-вторых, если он выйдет отсюда, то убьёт кого-нибудь. В нём бушевал такой гнев, который доводил до трясучки. Рыжеволосый молча взял свою рубаху, что в порыве страсти была выкинута в противоположный угол, и с ней же подошёл к Виктории, пытающаяся восстановить спокойствие. — Эй, вылезь, - охрипшим голосом прошелестел, касаясь плеча змеи сквозь одеяло. Она нехотя скинула одеяло, принимая одежду из рук. Краснела, но не от обнажённости, а из-за дикого стыда и слабости, особенно когда мужчина молча, сам застёгивал пуговицы. — Какой ужас, - руками закрыла глаза, пряча пунцовые щёки. - Тебе и нянчится со мной…- усмехнулся. — Гордая, глупости думаешь. Ансберг услышала, но эти слова не избавили её от этого противного чувства. Улеглась на живот, укутываясь в одеяло. Бывший Разумовский лёг слева от неё. Поцеловав тельную сторону руки, гладил, тем самым вводя девушку в спокойствие, а после в сон. Через пару минут она уже сладко сопела. Птица же тихонько поднялся, одел первое попавшееся, и вышел из покоев, явно не в духе.***
— Понял? - Граф с тяжёлым выдохом опустился на стул, пряча глаза в ладони и сжимая переносицу. - Я ни черта не понимаю. Вообще. Я запутался напрочь. Олег всё это время стоял позади кресел, гремя бокалами. Подошёл к другу, передавая стакан, а сам уселся в соседнее кресло, стоящее у камина. Его вид был сонный, но услышав о таком, мозг сам по себе активировался. Хотя глаза соловьиные. Товарищи сидели в зале Волкова. Это просторное помещение (как и все во дворце). Камин оформлен тёмно-зелёной плиткой, цвета тёмный малахит. От него вверх идёт фреска, на которой золотыми чернилами выведены рисунки. Мраморный пол молочного оттенка разбавлял этот мрак и сейчас светился мандариновым светом из-за огня, что трещал и пожирал дрова. Золотые кандилябры торчали из стены, словно ажурные ветви деревьев. Посередине большой стол со стульями. Пару картин. Олег особо не избирателен в декоре. Тем более здесь он в основном сидит у камина. Наверное поэтому это самое уютное и обжитое место. Волков молчал, долго молчал, покачивая гранёный стакан, следя как красиво переливался алкоголь. — Ты связывался с отцом? - рыжий хмыкнул. — Мы, сыновья, не имеем возможности это делать. Только он сам может вызывать. С посланником разговаривать бессмысленно. — Задница какая-то, я так тебе скажу, - хмуриться. Тени красиво забежали на лица двух мужчин, находящиеся в максимальном смятении. — Знаешь, был бы это не мой брат, и не знал бы я Вики, я действительно скинул всё на то, что он просто хочет её вернуть. Но…- покачал головой. - Тут что-то другое. — И вернуть он тоже её хочет. А ещё, наверняка, убьёт тебя с ещё большим удовольствием. — Скорее я его. Мне думается, что ему не только её сердце нужно, но ещё и Сила. Вся она. И кстати пусть пойдёт на три весёлые буквы. Викторию я не отдам. Только через мой труп. — И мой, - криво усмехнулся. - А вообще всё очень плохо. Значит, он в курсе, что она жива. — Тухло. Может, спрятать куда? - Птица сказал это с отчаянием. — Вики, спрятать? Да ты идиот. Она ни за что не бросит это. Её внутренний патриот будет орать во всё горло, - залпом осушил весь стакан, крепко морщась и причмокивая. Не поленился и встал, чтобы налить ещё и себе, и другу. — Или я… — Во, - показал кулак, сведя грозно брови. - Вот это видел? Если попробуешь сделать бред, по типу отпустить во благо, то я лично познакомлю тебя с кулаком. Я не допущу, чтобы её сердце разбилось. Я не верю во весь этот бред. Да и, под боком у тебя ей безопасней. И приятней. Я ведь не слепой. Она хоть и ходила никакущая, но после общения с тобой, даже в облике Молчаливого, просто сияет. И нам с тобой спокойно. — Да, - зачесал медные пряди назад, всматриваясь в бушующее пламя. - Надо будет ещё с Алтаном поговорить о Джеке. — Именно. Сейчас мы с тобой бессильны. Мозги не пашут, честно. А теперь давай выпьем, - Птица хохотнул. — А до этого мы ели. — Не умничай. Давай, - поднёс стакан. - За лучшую женщину. — За Викторию. До дна, - звон стаканов разнёсся колокольным звоном. Птиц начал уже пить, но Олег хитро скосился. — Да, и за ваших будущих детей. Пернатый сразу после этого начал давиться, под ехидный смех товарища. Волче постучал того по спине, не переставая смеяться. Вернулся он в покои где-то под утро. Граф немного охмелел после выпитого спиртного, чувствуя жар, разливающийся по телу вместе с кровью. А ещё накатившую сонливость, что волной накрыла голову. Но в кровати Викторию не нашёл. Только записку:«Прости, я не смогу скрасить твоё утро. Ты уставший, тебе нужно выспаться, а меня сон покинул. И смирно лежать тоже не смогу, буду ворочаться, мешать. До завтра, родной. И спасибо, но стыд мой не пытайся унять»
Читая, буквально слышал в голове её голос. Этот низкий по утру, мелодичный голосок впитался под кожу и тысячами струнок, прекрасной композицией эхом звучал в голове. Так и уснул, лёжа на подушке, источающая запах хвои и цитрусом. Утром все узрели Молчаливого не в самом хорошем расположении духа. И без это страх перед ним, огромной обузой висел над ним, как грозовая туча. Все как обычно встречали косыми взглядами, которые сегодня, почему-то, раздражали донельзя. Однако обычно Ансберг даже не обращала на это внимание. Утро началось с каких-то повесток, которые захотелось сжечь к чертям собачьим. Только тишина в кабинете ласкала слух. Но и ей не суждено было продлиться долго. — Ваша честь! У меня есть разговор. Двери бесцеремонно распахиваются и на пороге появляется Элин, за которой еле поспевал Оскар, видно очень обеспокоенный и рассерженный поведением служанки. Её вид был хмур, а сама горячее печи. Юноша же что-то кудахтал на заднем фоне. Молчаливому за такую наглость, вот так врываться в кабинет, захотелось вышвырнуть обоих и осыпать трёхэтажным матам. — Дура! Он не в духе, куда ты лезешь?! - схватил за локоть, оттаскивая девушку, на что зашипела и оттолкнула. Видели бы вы его лицо… — Вышли. Оба! - голос Молчаливого заставил всех утихомириться. — Нет, прошу вас…- решительность Элинии угасла на глазах, оставляя былую робость. Стушевалась под его взглядом, упустив голову. — Капитан, выйдите. — Что? — Капитан, - повторять дважды не нужно. Брат правда пробубнел что-то на французском, но вышел. Воцарилась гробовая тишина. - И так. Спокойно уселся за свой стол, копошась в нём. Элин мялась на одном месте, качаясь на ногах туда-сюда. Глаза напуганные. Видимо только щас поняла, чего учудила. Глубоко вдохнула, пытаясь перестать теребить край фартука. — У меня просьба, - Молчаливый прямо посмотрел на неё, поедаемый внезапной интригой. — Допустим. — Я прошу вас о встрече с Вильямом Ансбергом.День назад.
— Свежие газеты, покупайте свежие газеты! По торговой площади ходил худощавый мужчина, крича на всю орловскую о газете. Видно, подрабатывал за гроши. Концы пальцев чёрные, в мазуте. Во рту почти докуренная сигарета. Лицо красное-красное. Алкоголик. Все миловидные девушки, очевидно не хотели с ним делить один воздух. Обходили за пять метров и перешёптывались друг с дружкой. Мужчины же в богатых пальто просто криво смотрели, кто-то с жалостью. В Адрии апрель часто серый, не смотря даже на постепенно зеленеющую крону деревьев. Из дверей издательства вышла Юлия Пчёлкина в чёрном траурном платье. Хотя лицо не выражало печали. Оно просто бездушное. Просто красивая обёртка. Но как только кто-то схватил её за руку в подворотню тут же переменилось. Замахнулась зонтом, но он был быстро отбит. — Угомонись, сумасшедшая! — Это вы! Идиот! Девушка огрела Вильяма по башке. — Что вам нужно? - возмущённо шикнула, обтряхивая складки строгого платья. — Поблагодарить вас. Благодаря только вам моё письмо дошло до брата. Так я уже был бы застрелен. Его лицо излучало искреннее счастье и благодарность, даже во мраке это видно. Белёсые волосы влажные из-за дождя, небрежно спадали на лоб. Сам он замаскировался под бедняка. — Вот, возьмите, - протянул купюры. — Нет! И не смейте мне даже это пихать! Я делала это не ради денег. И кстати, для чего всё таки вам нужно было письмо? - не моргающим взглядом глядела в эти зелёные глаза, начавшие истерично бегать туда сюда. — Это…долгая история. Просто его передадут моей женщине, что носит ребёнка, - прошептал, скобля ногтем кирпичную стену. Словно в ней прячется решение всех проблем, назревших так внезапно. - И о нашей встрече никто не должен знать. —Поч… - догадка сама собой сверкнула в карих глазках. Усмехнулась. - Вы дезертир, - ответом послужило шиканье. - А что мне мешает прямо сейчас сдать вас полисменам? - ей послужила ответная усмешка. — Потому что вам это не выгодно. В случае чего, я выдам вас. И вряд ли после дел вашего отца, вы выйдите на свободу. — И то верно, - раздался колокольный хор с ратуши. Полдень. - Простите, мне пора. Прощайте и берегите себя. Надеюсь, у вас всё получится. Сдержанно улыбнулась ему, и развернувшись на каблуках, побрела прочь. — Почему вы мне помогли? - юноша крикнул с горестью вслед девушке. Будто утопающий крикнул молитву кому-то на берегу. Обернувшись, заметила как стала блестеть его радужка. — А почему нет? - пожала плечами. На прощание одарила мягким взглядом и ушла, став для Ансберга не более чем дымкой прошлого.Сейчас.
Было слышно как стучит сердце. Так тихо даже в гробу никогда не бывает. Элин начало уже мутить от волнения и к горлу поступала тошнота. Вспотела от нервозности, от чего одежда противно липла к спине, а воротник вдруг превратился в леску. Будто за шею кто-то душит. Молчаливый же казалось стал статуей, только дыхание из под маски напоминало, что там живое. Хотя это как посмотреть. — Это либо глупость. Либо наглость. Что думаете? - повертел в руке карандаш. — Это просьба. И надежда, что в вас есть хоть грамм человечности, средь беспросветной ненависти. С беременностью сама не успела понять, откуда этот чёрт вылез. Раньше боялась дураком обозвать, а сейчас, пусть и истекая реками пота, в открытую высказывается. Тут военный усмехнулся, одновременно вырисовывая что-то на пергаменте. — Откуда вам знать об этом? — Вы не любите никого и ничего. Боюсь представить сколько врагов у вас, - минуя дрожь в голосе, продолжала, чувствуя как коленки ослабевают. — Врагов у меня не сотня. Девяноста девять из них мертвы. А не любить, не значит ненавидеть. Ненависть ещё заслужить нужно. Я испытываю ко всем не более чем равнодушия. Мне плевать насколько человек добр, прекрасен и тд. Поверьте, будь вы моим врагом, я бы не смотрел на ваш послушный список. Мне достаточно факта: предатель. — Тогда…тогда как вы смеете носить такую честь! Называться солдатом! Солдаты должны уметь сопереживать, ценить человеческую жизни. Почему тогда воюете? — А я и не солдат. Я наёмник. А война это далеко не только жертвы, смерть, - говорил об этом холодно, точно всё это обыденность. - Это ещё и заработок. И именно это меня интересует. Ну так что, вы передумали о моём возможном благородстве? Встал со своего места, подходя к девушке. Мало разницы в росте, так ещё и сама эта фигура угнетала, смотря сверху вниз. И Элин услышав это, впала в крайнюю отчаянность. Ей ничего не оставалось, как упасть к нему в ноги (ибо они уже не могли держать), схватиться за мантию и сквозь слёзы лепетать мольбу. — Я п-прошу вас! Н-нет, я умоляю! Позвольте, м-молю!!! Я найду деньги! Простите что хотите! Только позвольте!!! Молчаливый был выбит из колеи подобной выходкой. Не сильно нравится, когда в ногах валяются. Взял под руки слугу, поднял и усадил на софу. Сам отошёл к окну, слыша позади себя горький и протяжный плачь. Сердце Виктории внутри разрывалось. На одной стороне стояли принципы, на другой душа, пусть и прогнившая. В груди всё ломалось, скрипело, а мозг орал одно: «Не думай даже! Выведай, где место встречи и слови двух зайцев! Не дури!». И, наверное, она бы так и поступила, если бы не незнание всей ситуации. Чуть обернулась, подмечая что живот у девушки с каждым днём увеличивался. И дитя следовательно. Проклинала Вильяма за скотский поступок, ведь из-за него страдает ни в чём неповинная женщина и будущая мать. — Я даю вам первый и последний шанс. Всхлипы резко прекратились. Только носом свистела златовласая. Хлопала глазками, думая, что она уже в припадке и ей слышится то, чего нет в самом деле. — Вам стоит попрощаться с ним. Или уходите. Берите всё и уходите, пока я позволяю. Но помните, не будет беспощаднее врага чем я. У вас время до полуночи. Не успеете, значит темница—ваш новый дом. Элин не чувствовала не ног, не рук. Всё было в вакууме, звенело и кричало. А после стихло, ушло, как морская волна, забирая с песками весь негатив. Опираясь об подлокотники, поднялась, не отрывая взгляда от часто вздымающийся широкой спины Молчаливого. Руки его сложены на пояснице, сжимаясь в кулаки с такой силой, что скрипели перчатки, издавая жалобные звуки. — А теперь уходите, пока я не передумал. Послушно закивала, пытаясь как можно тише пробраться к двери. Но что-то в проёме её остановило. Заставило взглянуть на это чудище в маске. И улыбнуться. Благоверно, счастливо и благодарно. И серые глазки уже иначе смотрели на него, с жалостью. — Что же вынудило вас стать таким? Дрогнула от вопроса, заданного вслух. Сразу захлопнула дверь, успев только увидеть, как резко обернулся Молчаливый в её сторону. Сказанное повисло огромным пятном, которых и без того было слишком много. Наёмник шагнул к двери, проворачивая замок. Вдох выдох. Удар. Стакан полетел об стену, тут же разбиваясь на тысячи кристалликов. Шумно упала на кресло, сняв маску и небрежно кинув на стол. — «Ужасно. Как же всё это ужасно» Сжала волосы у самых корней, словно тем самым можно выжить весь бред из головы. Внутри всё двигалось, бурлило и трещало от безысходности. Как никогда хотелось всё послать к чертям, сбежать и забыть. Но от понимания своей ничтожности, невозможности всё это кинуть, будто ещё хуже. Подобное чувство знакомо, однако было почти забыто. Много лет назад жила с этим, когда училась. Её внутренний бунтарь всегда орал благим матом и бился в конвульсиях, когда надо было учить какие-то пуды не пойми чего. А ведь столько всего любопытного, животрепещущего вокруг журчало и било ключом. Получив диплом, высвободившись, ощущала как лёгкие глубже дышать начали. И эдакий парадокс. Казалось, после всего пережитого сиди и радуйся, что у доски стоишь, а не около стены под прицелом. Но натура человека такова, ненастна и привередлива. Оскар обнаружил её в одиночестве, сидя в своей короной позе. Почти лёжа, с расстегнутым воротником, широко расставленными ногами и подперев подбородок. Это так…странно. Откуда в ней эти мужские черты, особенно при ношении Молчаливого. Эта походка, жесты, позы. — Ты точно девушка, аль может в штанах чего прячешь? - усмехнулась. — Ага, двухметровый шланг. — Видно, - повисло неловкое молчание. Брат сложил руки в карманы, покачиваясь на пятках. - Ты, молодец, - вопросительно подняла бровь, безучастно оглядывая парня. - Я не поверил, что ты дала разрешение. — От меня технически ничего не зависло. Это два по уши влюблённых, а для них нет запретов, рамок. Они даже под пулями побегут, только бы хоть вдохнуть друг рядом с другом, - хмыкнул. Прошёл в глубь, не оставляя без внимания разбитый стакан. В окне из-за тумана ничего не видать, да и сутки ещё коротки. — Ты то в этом эксперт. — Воняет сарказмом. Прости, дружок, не сегодня, - потянулась к бутылке, но её нагло выхватили без рук. - Э, верни мою подругу! — Бегу и падаю. Заканчивай давай с этим, - подошёл к камину, выливая туда всё содержимое. Огонь резко вспыхнул. Туда же бутылку, послышался треск. —Knüppel , ты заешь сколько одна эта бутылка стоит! — Je n'ai aucune idée . И всё таки, почему? - Виктория нахмурилась, усаживаясь в более закрытую позу. — Присядь, не люблю так разговаривать, - кивнула на стул, но Оскар будто специально растягивал секунды. - Во-первых из-за ребёнка в утробе, а во-вторых, если запахнет жареным, добраться до них будет куда проще и покончить. — И с овечкой? — Я дала ей выбор: либо она уходит сегодня и навсегда, либо это их последняя встреча, - усмехнулся. — Но ты ведь понимаешь, что она не уйдёт, и встреча далеко не последняя. — Понимаю, но есть такая вещь, как разочарование. — Ты надеешься на то, что она разочаруется в нём? - зачесал белые волосы, глядя наивно на сестру, очевидно скептически настроившись. - Не вижу причин. — Это легко. Элин беременная и её поведение различно от того, несколько недель назад. И что угодно может послужить бурной реакции. Особенно от любимого человека. — Готов сотню поставить, что твой психолог не прав, - пожала плечами, вглядываясь в плотный туман. — Поглядим. Когда день погас на горизонте, Элин полная щемящего счастья отправилась на свидание. Всё естество трепетало и горело, а улыбка нисходила с губ. Нацепила что попало, и сейчас, прикрываясь шарфом, со всех ног бежала в указаное место, не обращая внимание на ломоту и тяжесть в теле. Почти добралась и увидев его фигуру на горизонте, сердце с жаром содрогнулось, разливая огонь по венам. Вильям схватил её в свои объятья, кружа и расцеловывая личико девчушки. Та звонко смеялась, роняя слёзы счастья. Всё сейчас было для них. Эти звёзды, глубокое небо, вечерний смог и пряный запах углей, которыми топился город. Они обладали этим вечером. Но не временем, его у них почти не было. — Любимая, я так скучал, - прижимал к себе дрожащее тело, улыбаясь ярче июльского солнца. - Я всё знаю, - прошептал, ложа руку на живот возлюбленной. — Н-но откуда? — Оскар. Наконец мы встретились, господи, - засмеялся, подняв голову к небу. - Наконец я смогу забрать тебя со мной, пойдём же! Пока не хватились! - потянул за руку, но девушка не сдвинулась. - Элин? Она молчала, кусала губы, виновато глядя на своего спутника. Смахнула слёзы и отвернулась, не в силах смотреть в эти гипнотический глаза. — Почему ты стоишь, бежим же отсюда, прочь с этого ада! — Нет, я…я не пойду, - как гром среди ясного неба прозвучало. Вильям было не поверил, недоверчиво усмехнулся, хотя внутри нарастала паника. — Не вижу причин отказываться. — Я ношу ребёнка, здесь, - обвела рукой горизонт, на котором возносилась Адрия. - Мой дом, моя семья и здесь нет войны. А там, - замерла, словно на её глазах рушилась земля и приливались кровь. - Война, чужбина, где быть опасно. — Не дури! У меня есть все возможности тебя и себя обезопасить, - схватил за руку, заглядывая в серые глазки. — Виктория тоже так говорила…- при упоминании Вики, слёзы скатились по щекам, а голос осип. — Вики не умела расчитывать риск и была излишне самоуверенна. Она стала другой, - вдруг взгляд Элин переменился. Брови съехались, а на лбу просела морщина. — Не говори так! Виктория—чудесный человек! Не смотря на все убийства, она дышала своей родиной и делала всё во благо и умерла она спасая родного брата, пока ты предавал её детище! - грозно произнесла, отшатываясь от Вильяма, точно не обрадовавшийся подобному. Тут окоченела, зажала стыдливо рот рукой, осознавая, что ляпнула. — И кто спонсор подобных высказываний? Что, Молчаливого хомутала или Оскара? - удар. Элиния замахнулась и отвесила смачную пощёчину. Ансберг опешил, схватился за пылающую щёку, на которой даже остался след. — Не смей! Я не позволю разговаривать со мной так! - попятилась назад, чувствуя как боль накрывает волной. - Это не она изменилась, а ты… — Я?! Да я тот же! — Да, так. Просто, видимо я плохо тебя узнала, - мотала головой из стороны в сторону, в глупой попытке смахнуть этот ужас. — Я даю тебе последний шанс. Ты ведь любишь меня? - на выдохе произнёс, сверля её проникновенным взглядом. Элин передёрнуло, отвернулась и уже стояла к нему спиной. — Тот Вильям, которого я любила, больше нет, - прошептала. Всё. Больше она не говорила и не слушала. Просто шла вперёд, ощущая насколько ватные ноги. Не было ни кого и ничего, только боль во всём сердце, с которой оно разбивалось каждую миллисекунду. Ей не верилось, в жалкой попытке щипала себя, надеясь проснуться. Надеясь, что этот кошмар не на Яву. Что нет войны, Вики жива и Вильям никогда не говорил подобных слов… Но когда она будто вынырнула из своих мыслей, оглянулась и поняла, что она в километре от того места, все надежды с грохотом обвалились. Голова кружилась, жуткая слабость в каждой конечности. Перед глазами всё плыло и танцевало, размазывалось в какой-то мутный грязный цвет. Казалось, что ветер сдует. И подняться по небольшому мостику через реку оказалось не по силам. Нога соскользнула в тот момент, когда Элин потеряла сознание. Упав, почти не почувствовала, как тело со спины обдало ледяной водой, а всё вокруг заполонила вода. Только и могла, как беспомощно барахтаться и просить прощения у всех богов. Она тонула, гибнула, под утешительным светом луны, что рябью блестел на водной глади. Воздух почти покинул лёгкие, и когда шансы на выживание иссякли, серебряный диск перекрыл внезапный силуэт. Он разорвал собой гладь и возникающую трагедию. Последнее, что служанка почувствовала, как руки в грубых перчатках обхватили тело и резко дёрнули вверх, нагло забирая её из рук смерти.