Месть — вредящие действия, совершённые из побуждения наказать человека или группу людей за вред, нанесённый ранее. Совершается из чувства обиды, реальной или предполагаемой.
Было достаточно пасмурно. Серое постное небо застилало горизонт, а эта молочная дымка была настолько густой, что лица прохожих дай бог разглядеть. Всё погружено в смертную тоску, этот чёрный снег у пирона, испускавший грязные водяные соки зимы, сразу отбивал возможный весенний настрой. Виктория повела плечами, воровато оглядываясь вокруг. И пусть холод никак не воздействовал, но зрительно атмосфера мерзкая. Сдавать чемодан она не захотела, больно надо. С учётом того, что там лежало. Блеклые массы людей лениво таскались туда сюда. Вот из вокзального буфета, прямо из тяжёлых дверей вывалилась кучка пьяниц, ведя под руку видимо подругу для плотских утех. Шлюха с красным от похмелья лица разразилась смехом, похожий на гоготание коня. Беловолосая повернула голову, увидев, как в паре метрах от неё стояла парочка. Девушка с большими, алыми щеками и маленькими губками чуть ли не за ногу удерживала своего кавалера. На службу едет. Дело известное. Девчушка, как настоящая Натали Дессей, утёрла слёзы под глазами, вкладывая платочек в карман военной куртки парня. Какой театральный пафос. Вики дёрнула щекой на это зрелище. Она не любила все эти прощания. Может, от того, что зачастую у неё их и не было. Когда отправляли на войну, было не до почестей. Все просто запрыгивали в вагоны (повезёт, если не грузовые) и отправлялись. И все смеялись, улыбались, снимали с головы пилотки и махали. Кому? Наверное жизни. Ведь большая часть из них больше её не видели. Да и расставание такая вещь непостоянная. Одному это утишение и безграничное счастье увидеть кого-то напоследок. А для кого-то страшная дикость и сплошная боль. Вики полагала, что в тех или иных случаях в конце человек впадает в глубокую тоску. В первом случае из-за воспоминаний. Что вот, часы назад он стоял там, со своими родными и смеялся, радовался. А сейчас у него этого нет. Во втором оскорбляется, что никто его не провёл в путь дорогу. А у Виктории всё намного проще. Никто не провожал, и отправки куда-либо перестали иметь такой драматизм. Всё очень просто. И сейчас, ожидая собственный поезд и покачиваясь на ногах, Ансберг с явным безразличием разглядывала окружающих. Правда, на душе гадко. Не хотелось возвращаться туда, но честность к братьям стояла выше собственных нравов. Очередной зевок. Поморщилась, пряча нос в вороте шинели. - «Чёрт бы его побрал. Высплюсь я, видимо, только в гробу» Хотя, по-правде пусть и эта ночь была практически бессонная, но жалеть о ней она и не смела. Улыбнулась чему-то своему.***
За окном стояла глубокая ночь. Вики лежала на спине, читая книгу про Жемчужных змей. Жёлтые страницы от старости озарялись охровым светом от свечи, что стояла на прикроватной тумбочке. Чуть вздрогнула, когда рыжая макушка подвигалась во сне. Птица каким-то образом уснул лёжа прямо на животе у Вики, уткнувшись носом в солнечное сплетение. Читая, змейка не удержалась и запустила пятерню в медную копну, массируя кожу. Пернатый что-то мурлыкнув, погрузился в здоровый сон. Сильные крылья расположились почти на всю кровать, и то, с учётом того что они согнуты. Сначала Виктория не могла оторвать от него взгляда. Эти спокойные, размеренные черты лица очаровывали. Порой легко хмурился, облизывая губы. Во сне он казался одновременно беззащитным, но и могущественным. Как океан в ночи. Вдоволь налюбовавшись (хотя и бесконечности не хватит для этого), уткнулась в книгу. Выяснилось, что клыки (единственное чего стеснялась Вики, не учитывая шрамов) непросто так. Истинные Жемчужные змеи могли кусать и пить кровь, в случае если находятся при смерти. Проглотив чужую кровь, из неё высасывалась жизненная энергия, предназначенная для регенерации. Насколько эгоистичны эти существа. Глава закончилась, и Виктория было перелистнула на следующую, но книгу аккуратно забрали из рук. Она и не заметила, что Птица проснулся. Почти не раскрыв глаза, забрал предмет, кладя на собственную тумбочку. - Отдохни. Я рядом. - закусила губу. Оставил поцелуй на женских пальчиках, подтягиваясь на подушки. - Иди сюда, соловушка. - его голос после сна был низкий и хриплый. Утонула в кольце его рук, затылком чувствуя его дыхание, что раздувало белёсые волосы. Обнажённую спину грела его горячая грудь. Улыбнулась от коснувшийся мысли. - Ты придумал мне новую кличку? - кожа запульсировала, от хриплого смеха. - Просто я услышал твою игру на флейте вчера. А Белоснежка тоже неплохо, но…По-первой я придумал чтобы бесить ей. А ты оказалась непробиваемой. - Ну ты плут…- по-доброму усмехнулась, переплетая пальцы. - А ты королева. Не знает, каким волшебством он пользовался. Но вторую половину ночи она провела в спокойном дрёме. На утро проснулась от того, что Марго села на подушку, лащась головой об щеку Вики. Белоснежка выскользнула из рук возлюбленного, а белая ворона скок на плечо. - Милашка, - шепнула. Пока наводила марафет, не заметила, как талию обвили, а на другое плечо лёг острый подбородок. Рыжие волосы щекотали шею, что вынудило улыбнуться. - Доброе утро. - Доброе, красавица, - мурлыкнул на ухом, оставляя поцелуй на шее. Его голос поутру низкий, хрипловатый. До жути сексуальный. - Тебе точно куда-то надо…? - ненавязчиво. - Птица…- тяжело выдохнула. - А что? Нервы себе не тратила на неё. - Зато на тебя бы тратила. - Ещё одно подобное заявление и я… - Что? - засмеялась, глядя в сонные янтарные глаза в отражении зеркала. - Защекочу. - Трясусь от страха, - ещё шире улыбнулась. - Помоги с поясом. Потянулся к поясу, оборачивая в него торс девушки. Каждый раз, чуть дёргая на себя, Вики искренне смеялась, ибо Птица успевал щекочущими касаниями пройтись по ряду рёбер. - Что я делаю? - усмехнулся. - Что? - посмотрела на него сквозь поверхность зеркала. - Почему я одеваю женщину, которую хочу раздеть? - Утро доброе. Виктория отмерла, услышав знакомый голос. В двух шагах стоял Алтан Дагбаеев. - Доброе утро-с, Алтан Дагбаеев. - его явно порадовало знание его имени и рукопожатие, которое было крепче, чем думал. В хорошем смысле. - Вы знаете моё имя. Чудно. А вы Виктория Ансберг, дочь, - замялся, - Простите. Я не хотел вас оскорбить. - Прошлого не стыдятся и на него не обижаются. - равнодушно произнесла. - Но вы стыдитесь. - Смешно, не правда ли? - почесала висок, чуть нахмурившись от того, как скрипели кожаные перчатки. - Могу поинтересоваться, зачем вы здесь? - «Не уж то оказался бесполезным» - усмехнулась своим мыслям. - Люблю по утру любоваться людскими массами. - А вы романтичны. - Не настолько на сколько мой брат. - Он скорее ценитель. - А ещё жуткий идеалист. - Идеалисты—трусливые люди, идеализирующие мир, но при этом ничего благого для него не делают. Зачастую, подобные случаи приводят к написанию утопии. - Ну, Птица пытался создать эту Утопию. Помните события ссс, - наигранно призадумался. - С десяток лет? Революция, перевороты. Не лучшая ли это была пища для романтиков и творческих личностей? Ну и для персонажей, с врожденным синдромом героизма. - Ансберг начал он немного раздражать. Её всё раздражает, чего понять не может. - К чему вы завели эту тему? Так ещё и попахивающую цинизмом. - Простите, - «Да хватит извинятся!» - По утру у меня часто философский настрой. - У вас скорее настрой Лорда Генри. Читали произведение с этим товарищем? - Только ради него и читал произведение. - Хоть в чём-то мы с вами схожи. - с укором произнесла. - Она отвернулась, заглядывая вдаль горизонта, пытаясь там нащупать хоть силуэт состава, однако кроме весенней слякоти и клубистого воздуха было ничего не видать. - Не поймите меня превратно. Просто, не думал, что застану настолько горящие глаза у своего брата, - Виктория заметно удивилась, возвращая своё внимание на Алтана. - В каком смысле? - Последний раз такие были, когда всё с революцией получилось и война была выиграна. После они затянулись тучами. Вот, захотелось поговорить, видимо, с причиной ясной погоды. - эти слова заставили щёки покраснеть. Но чуть чуть. - Вы не о том думаете. А наш мир настолько же ужасен, настолько же и прекрасен, что наверняка нашлось что-то, сумевшее развеять монотонность бытия. - Не скромничайте, - без ехидства, добродушно произнёс. - Вы—личность далеко немаленькая и имеете огромное резюме, - хитро улыбнулась. - Ну, а если проще говоря, мне выбор брата ясен. Даже погода не такая ясная в июле, как моё понимание, уж поверьте. - Зачем вы говорите об этом? - С учётом того, что нам придётся работать вместе, хочу увидеть на вашем лице что-то помимо холода, - фыркнула в воротник. - Именно такой вы являетесь на всех ваших портретах. - Зато это внушает уважение и страх. А с моим происхождением это весьма действенно. В далека загудел протяжным воплем зверя паровоз. Фонарь на остром носу своим жёлтым светом резал воздух, пробиваясь сквозь густой туман. Силуэт паровой машины казался чем-то ненастоящим, таинственным. Тихим зверем, со всем величие выпалывающий из дымчатого столба. Красные вагоны в тени казались настолько блеклыми и грустными. - Если будет угодно, мы можем продолжить наш разговор, но позже, сэр. Мой состав почти прибыл. - Безусловно. Надеюсь, в неформальной обстановке. - Боюсь представить, что для вас неформальная обстановка, с учётом той, в которой мы беседовали, - усмехнулась. - Для начала в тепле и в паре с хорошим алкоголем. Доброго пути, Виктория. - Благодарю. До свиданья-с, - и пожав руки, их фигуры разошлись. Уже садясь на своё место, приятно жмурясь от тепла и какого никакого уюта, Ансберг задумалась. - «А Алтан любопытный персонаж. Щупает почву. Единственное, поражает его спокойная, даже отстранённая мина во время разговора. Боюсь представить себя со стороны. Клоун наверняка» Сам поезд не был переполнен, тем более Вики решила раскошелиться на более комфортный вагон. - Вау, вы что из Франции? - ехидничал Вильям. - А что, могу себе позволить. Было бы куда веселее, отправившись она с ними, но как есть. Зато можно уснуть. Вот где-где, так в поезде проблем со сном нет от слова совсем. Пять часов дороги впереди. Поэтому не найди преград, Виктория сняла вверх шинели, и по-странному скрутив, подложила под голову, которой упиралась в окно.***
На вокзале (хотя по факту это была просто небольшая станция) её встретил Оскар с вызванным дилижансом. Галантно взяв сестру под руку и погрузив багаж, в виде одного чемодана, отправились к поместью. Виктория, заметив торчащий шпиль замолкла. Выехав на дорогу, ведущую прямо к поместью, в голове бесконечной горестью вспыхнули воспоминания. Пусть здание было сожжено, но каким-то чудом было восстановлено и выглядело почти так же. Возможно, из-за того, что само строение из камня. Только крыша отличалась. Цветом черепицы. Дом в стиле классицизма по-лисьи выглядывал впереди из крон голых, чёрных деревьев. К нему подходила целая алея из деревьев, ограждающая песчаную дорогу от полей. Дилижанс замер на широкой площадке. - Мы прибыли-с. Виктория соскочила со ступеньки повозки, осматриваясь. - Словно пожара и не было. - завороженно шепнула. - Да, тоже так подумал. Входная дверь распахнулась и в ней показалась фигура, что стала причиной вздрагивания в ночи. Мэри Ансберг. Мать мачеха. И она не изменилась. Но Виктория знает почему. Почему человек спустя век с небольшим не изменился. Светловолосая женщина замерла с восхищённой улыбкой, а после расставила руки для объятия, остановившись в пяти шагах от Вики. Змея вдруг почувствовала себя той самой десятилетней девочкой. - Ну же, обними свою маму, дочь. Виктория, минуя всё омерзение, всё таки подошла и обнялась с женщиной. Не так тепло как той хотелось. Оскар облегчённо выдохнул. - Какой же ты стала…- отстранилась, уложив руку на щеку девушки, светясь от восхищения. Но потом взгляд упал на ножны с оружием, сразу темнея. - Гм, пойдём те же в дом! Пойдём! - повела за собой Викторию, явно не разделявшую радость. Там ей предложили чашку чая, но Виктория предпочла чёрный кофе. Ей просто необходима была доза адреналина и эндорфин. Мэри пыталась игнорировать военное снаряжение на Вики (которое естественно было взято ей не только ради безопасности) рассматривая с каким-то порой заискиванием. - Ну, чудно-чудно. Карьера дело доброе, - положила руку на её. - А в личной жизни? - В личной жизни у меня как в море. - Мэри заулыбалась. - Так же спокойно и прекрасно? - Я не договорила, - отпила напиток. - Так же как и в Мёртвом море. - Так же спокойно? - неловка протянула. - Так же мертво. Сбоку прыснул Оскар смешком. Он та знал. Всё знал. Ответ разочаровал женщину, но она не отступала. - Ну может есть хоть кто на примете? - Есть. Генерал армии. - Ох ты! - глаза заискрились. - Военный тоже. А имя? - А имя? Генерал армии Виктория Ансберг. - Тьфу ты! Ну и…Вики, я же серьёзно с тобой говорю. Бросай отшучиваться, - обиженно буркнула. Как и была одуванчиком, так и осталась. - Я тоже серьёзно. У меня на примете новое звание, - невозмутимо произнесла, ставя чашку на стол. - А ну и восстания утихомирить. Выжечь эту заразу дотла. Вильям, сидящий в соседнем кресле, кашлянул. Тот демократизм, с которым Виктория носилась от переговорной к переговорной, и эти слова были слишком противоречивы. Может, мнение поменяла, а может просто побесить хочет. - Если вы не против, я отлучусь. Хочу прогуляться. - Да-да, конечно! Ступай, тебе оповестят о начале ужина. Виктория на автомате кивнула, и развернувшись на пятках, пошла прочь. Мэри Ансберг осела на кресле, выпуская тяжёлый выдох. - Матушка?…- обеспокоено протянул Вильям. - Ты, прости её. Не принимай близко к сердцу, она с последним нашем воссоединением часто такая. - Нет…- обессилено. - Почему же так, я ведь люблю Вики…Это моя вина. - Это вина отца. - Это вина их обоих, - подал голос Оскар, на что Вильям недовольно на него шикнул. - Не слушай его, бред несёт, - погладил по плечу. - Захлопни варежку, брат. - С каких пор ты начал называть бредом правду? Отец уничтожил всё живое в ней, а мать особо и не слушала откровенный крик о помощи, - пожал плечами. - Оскар, скройся, - прикрикнул брат. - Да с радостью.***
Вики прогуливалась по двору, рассматривая крыши домов прислуги, по которым в ночи скакала, сбегая к няне. Сердце пробила тоска. Вот оно, то самое окно. Оно было спасательным кругом, маяком в беспросветной ночи. Каждый раз, видя тоненький огонёк от свечи, маленькая Вики подрывалась, выпрыгивая из окна. Та её ждали сказки, горячее парное молоко и женщина, дарившая тепло. Она почему-то боялась обнимать малышку, но Вики этого и не просила. Ей с головой хватало мягкого, чуть басистого голоса и перьевой подушки около маленького очага, в котором кипятилось грязное бельё. Ансберг чуть пробежалась, заходя в каморку и охая. Внутри всё покрылось пылью, плесенью. Прошедшие года осели тяжелее и хуже всей той грязи. Когда-то жёлтые обои заплесневели и превратились в серую размазню. И то, местами на отклеились в свернулись в калачик. Крюк, на котором весел очаг заржавела, намертво приковав чугунную чашу. Ковёр свёрнут и бесхозно валялся под неширокой кроватью. Провела пальцами по стеллажу, где стояли книжки, ставшие отдушиной. Шурх, что-то попалось под ноги. Наклонившись, Виктория подняла нотную тетрадь, по которой играла свои первые мелодии на флейте. Именно няня её научила этой игре. Казалось, прислуга, но она была мудрее, добрее любых чиновников и богачей. Всё кроется в мелочах. Захотелось взвыть. Как же так? Почему всё так? Странное чувство обуяло всё тело. Почему место, в котором таилось всё существо детства, спокойствие и безмятежность стало таким? Бесхозным, забытым… Все твердят, что пока живёт память, живёт и человек, и всё живёт. Но вот ни единого колыхания жизни здесь нет. Только обуглившийся пол около чана и воняющие сырость стены. Здесь, бутонами плесенью, цвела смерть. Уродливая, источающая смрад и до безобразия художественная. Украшенная похороненными воспоминаниями. Стало дурно и Вики покинула это место. Тоже парадокс, на расчленённое тело смотрит, а это вынести не может. Просто в груди засело чувство обиды, безграничной тоски и…униженности. Словно, то самое важное растоптали и даже не взглянули. В этой маленькой каморке жила большая жизнь. И её нет. Ничего в итоге не будет. Однажды мы все умрём, а мебель, как издевательство, останется. Однажды о нас умрёт память, а нашу могилу будет гладить ветер, омывать дождь и петь над ней будут птицы. Но кажется, ведь есть же столько выдающихся людей, о которых до сих пор помнят, восхищаются ими. Что ж, первым словом всегда идёт «был». Был такой-то учёный. Был такой-то писатель. Был. Да сплыл. Живут не их чувства, не их душа. А открытия, высказывания. Вики бы не назвала это продолжением жизни. - Вики! - обернулась. Со стороны дома бежал Оскар. - Как чувствовал. - Молодец, - равнодушно ответила. - Хэй, - остановился, разворачивая сестру за плечи. - Случилось чего? - Не волнуйся. Просто я не много задумалась. Может знаешь, может нет, где была похоронена няня? - Няня…а! Та усатая ж… - Рот свой закрой, - глаза вмиг налились кровью и запылали. По-змеиному прошипела. И развернувшись, широкими шагами побрела в другую сторону от брата. - Вик, ну не дуйся ты! Как маленькая, ей богу. - фыркнул. - На хрен можешь сходить. Разгневанная, она скрылась в густом тумане. Сама не понимая, почему так разозлилась.***
Все сидели за широким длинным столом. Виктория посредине, справа от неё Вильям, за ним Оскар. Слева Мэри Ансберг. Все трое вели какую-то расслабленную беседу, Вики молча жевала пищу. Их разговор зашёл за семью, детство и вот это всё, и змея начала действовать. - Слушай, - невозмутимо покосилась на женщину. - А расскажи о своём опыте бытия жемчужной змеёй. - В смысле, доченька? - улыбнулась, бегая глазами по сыновьям. - Ну, ведь шло истребление. А ты вон, вышла замуж за человека дворянской крови. Иронично, почему же он тогда сбагрил меня от греха подальше? - все замерли. Голос Виктории пропитан ядом и холодом. Отложила приборы, расслаблено откидываясь на спинку. - Вики, - неловко шепнула, - давай позже. - А чего? Ну хорошо. Тогда, какова твоя была реакция на беременность? - сложила руки в замок. Мэри явно растерялась. - Это было так давно, - сконфуженно посмеялась. - Запамятовала маленько. Помню радость, что наконец у меня будет ребёнок. - Чудно, а как ты объяснишь это? На стол, с громогласным шлепком опустилась папка из архива. А точнее медицинская. Мэри Ансберг окаменела. Тяжело сглотнув, потянулась дрожащими пальцами к ней. - Ну? Чего мой кто-то там не весел? - Матушка? - протянул Оскар с красноречивым вопросом. - Да, МАТУШКА, может тебе всё таки есть, что рассказать? - пилила взглядом женщину, что готова была расплакаться. - Вики! - гаркнул Вильям. - Что? Тебе не интересно? - похлопала глазками. - Что происходит? - Оскар. - Действительно, а что собственного происходит? А я тебе объясню. Однажды, я решила накопать по одному делу, а тут на глаза мне попалась папочка о нашей Мэри Ансберг. Я не отказала себе в удовольствии заглянуть. А вот, что именно я нашла, ооо, я уверена, она в курсе. Так ведь? Так ведь?! - прикрикнула. - Тише-тише! Я всё скажу! - всхлипнула. Её кожа стала серой, глаза выцвели, а губы были бескоровными. Белее снега. Теребила ткань платья. - Дело в том, что…я врала вам всё это время… - В смысле? - округлил глаза голубоглазый. - Я не ваша мать. Вы все потомки Перворождённой. Когда…когда её покарали, она обозлилась на всех вас. На своих детей, что вы владели силой, а её лишили. Была угроза вашей жизни и…мы с Робертом выкрали вас. Я знала, что детей своих иметь не смогу и сжалилась. - А отец…? - Он ваш отец. Он был одним из фаворитов Перворождённой. Вики, Оскар, Вильям, - взглянула на них в исступлении. Голос дрожал, а грудь прыгал от страшного перевозбуждение. - Вы его дети. Кровные. На тот момент нас ничего не связывало, а после…как-то само собой. Влюбилась я. Я не хотела, - заревела, сжимая лицо руками, - простите, простите! - плечи ходили ходуном, то ли дело подпрыгивая. Её начало мутить. Виктория с удовольствием смотрела на то, как мачеха захлёбывалась в горючих слезах. Она не испытывала ни грамма жалости. Всё её нутро дрожало от гнева. С груди всё опадало, наконец они знают. Но Ансберг смущало поведение Вильяма. Он…словно…знал? - Я любила тебя, Вики! - взревела в отчаянии, вцепившись в руку беловолосой. Та даже бровью не повела. - Как собственное дитя! Ты не представляешь, что нам довелось пережить! Мы..м-мы искали тебя… - Искали? - хмыкнула. - Не надо было бы искать, если бы вы не отдали меня, в виде выкупа. А всё из-за того, что наш отец подлый трус! Трус, который испугался последствий. Если бы вы действительно меня любили, то я сейчас вас бы не ненавидела, - у самой глаза блестят, но интонацией стальной режет всё на живую. - Да, осознали, что сделали ужасный грех! Но в последний момент отца раскрыли и пришёл он! Эта сволочь! - Какая? - М-молчаливый. Благодаря ему сгорело наше поместье, при мне он обогрел отца прикладом, и меня. По его вине Роба казнили! А мы всего лишь тебя искали, - Вики едко усмехнулась. Какая ирония. Она сама же стала помехой для нахождения себя. Драматично. - А ты от него не далеко ушла. Тоже хочешь на плаху? - Сестра! - Вильям не выдержал, вскочил, скаля зубы. - По-моему ты перегибаешь! - А чего это мы так распетушились, а? Может ты с ней за одно? Тоже, с Громом втихую переписываетесь? Виктория в этот момент была непоколебима. Естественно, ведь всё, ради чего жила столько времени сбывалось. Она знала правду. Правду своего происхождения, правду своей жизни. Всё. И если ей бы пустили прямо сейчас пулю в лоб, она с улыбкой приняла эту судьбу. Жутко? Ансберг чувствовал себя победителем. Победителем в этой игре со своей жизнью. Всегда жизнью можно представить как поединок в шахматы. На одной стороне вы, на другой судьба, существование. И везде не без жертв. В один ход съедают вашу пешку, в другой вы её. Главное не быть ослеплённым чувством превосходствам, а иначе поставят шах и мат. И тогда уже по ту сторону будет сидеть ничто. Забытьё. Жизнь вообще сплошной хамелеон. Завтра притвориться надеждой, а послезавтра отчаянием. - А вы представьте, каково это, ставить шах и мат. - Господи, какой же я дурой была! - истерично засмеялась. - То-то все знают где я и что. Наверняка Гром пронюхал за меня из-за тебя, матушка, - Мэри молчала, поджимая губы. - Мне вот одно интересно, что он тебе пообещал взамен. Не знаю даже…свой член? - Достаточно, Молчаливый. - Вот и грянул майский Гром, - усмехнулась. Секунды назад двери резко распахнулись и теперь в проёме стоял Игорь, позади которого были военные белых фигур. Вики опасно сверкнула глазами. В мгновение ока пряди волос поднялись в воздух, а без того алые зеницы засветились недобрым бордовым цветом, с оранжевыми вкраплениями. Зрачки узкие, вытянутые. Змея. По лицу поползли ряды чешуек, а клыки словно вытянулись. - Стража! Гипнотический голос волной разнёсся по обеденной и стража поместья, как околдованная, вскинула оружия, целясь в прибывшую шайку. И в Мэри, на всякий случай. Виктория захлопала в ладоши. - Как…предсказуемо. Вы—идиоты. Не уж то думали, что я явлюсь сюда без задней мысли. Смешные, - голос упал. - Я пришла сюда за местью, а она не терпит осечек. - Виктория, не дури. Твою жизнь никто не заберёт, - крикнул Игорь. - Это неразумно, тебе предлагают огромную выгоду. - Молчи, - шикнула беловолосая. - Кто…вы такой вообще? - наконец подал голос Оскар, что всё это время молчал, находясь в крайнем оцепенении и беспомощности. Наверное, он был единственным, кого Вики сейчас любила. Вильям порядком смущал своим странным поведением. - О, это, дорогой брат. Бравый солдат. Как и все закончил академию, с отличием. Умён, хорош собой. Только вот, мечется туда сюда как хорёк в клетке. То ли добро делает, то ли людей избивает. Однажды, удалось меня поймать. И я бы возможно предписала тебя в список своих врагов, однако ты оскорбил меня своей небрежностью. Недооценивать меня—большая ошибка, которую ты совершил. Опять. Встала со своего места, довольная картиной. Только вот к затылку приставили ледяное дуло револьвера. Оглядевшись, оскалилась. - Ах ты крысёныш…