“Легко быть смелым, когда это ни твои страхи”
Вероника Рот.
Гром громко хлопает по столу перед высшим по званию, скалясь подобно хищнику. - Нельзя так! Чем мы тогда будем лучше их, есть тоже убивать будем?! - А ну угомонился! Чего ты так взбух? - Да потому что я заебался вам доказывать, что пора играть на манипуляции, а не на силе. Они же растопчут нас и не моргнут! Чего Молчаливый один стоит. Хрен он на нашу сторону пойдёт. Да и ктому же, народ сразу встанет на их сторону, если по нашей вине начнутся вооружённые стычки. И походу, вы их хотите устроить. Его потное лицо от испарины светилось мандариновым светом от подсвечника, стоящего на столе в тёмной каморке. Слева дверь, вся комнатка в тёмных обтёсанных обоях. Сзади дубового стола висела картина с летним пейзажем, но она скорее болталась нежели весела. Под ногами выцветший палас с росписями на нём. По углам какое-то рухлядь, а не мебель. - Ну так сделай так, чтобы они сами напали. - Мг, сделали уже. На параде видели их головы? - нервно дёрнул челюстью. - Да чего ты как баба верещишь, ей богу?! - Потому что, надо идти по пути дипломатии, просить о реформах, а не войне, - холодно подытожил. - Нет. Все замерли, оборачиваясь в сторону незнакомого голоса. В проёме стояла высокая фигура, в чёрной мантии. Лицо скрыто капюшоном, только худой подбородок видно. - Вы кто ещё? - недовольно крикнул высокопоставленный, Игорь же молчал, только хмуро оглядывая фигуру, мельком оценивая с какой силой нужно зарядить ножом ему под рёбра. Если что. - Тот, кто может помочь вам убить этого рыжеволосого выскочку, - выставив руку вперёд, сжал с такой силой в кулак, что кожаная перчатка жалостливо заскрипела, - И подчинить жемчужную змею.***
Виктория вошла в покои и закрыв дверь улыбнулась во все тридцать два, обнажая клыки. Кстати по этому старается это делать сдержаннее, чтобы не испугать. - Чтением увлекаешься в свободное время? - Finalement ! Я думал, что помру не от воспаления, так от скуки, - Оскар улыбнулся, откладывая книгу в сторону. Брат отодвинулся чуток, похлопывая на место рядом. Белоснежка сократила расстояние, присаживаясь, сразу чувствуя, как её забинтованную руку греет парень, крепко сжимая. - Как ты? - С учётом того, что я чуть не сдо…умер, - под красноречивым взглядом замялся, - прекрасно. - Замечательно, тебя хоть искупали, - ей вспомнилась эта полуживая улыбка в лихорадке и зубы все в крови, что липла к губам и тянулось густой жижей. Оскар ничего не ответил, только недовольно хмыкнул. - Не дуйся, ты ещё не в состоянии что-то делать самостоятельно. - Да…только сказать, что мне нравились эти ненавязчивые касания одной девицы по моему, - замолк, пытаясь выбрать подходящие слово. Виктория засмеялась. - Если хочешь сказать член, то не стесняйся. - Фу, какая вы некультурная. - Мг, слышу это от того, кто отчасти выучил французский только ради флирта с девицами. - Вот именно. Отчасти—ключевое слово. Откуда такие познания, принцесса? - Книжка есть такая «Анатомия». И там говорилось, что мужской половой орган состоит из.. - Всё, всё, победила ты. Не обольщайся, - фыркнул, - Довольная сидит какая… - Просто я счастлива видеть тебя живым и таким же гадёнышем. - И я тебя люблю. Кстати—это факт. Издав какой-то хрип, пошевелился еле еле как и уложил голову на колени сестры, сворачиваясь калачиком. Ансберг принялась пропускать шелковистые пряди между пальцев, ловя его задумчивость и сонливость. - Это странное чувство. Я никогда не любил когда трогали мои волосы, но почему-то сейчас это стало самым дорогим. - Так бывает, когда что-то не такое, раздражающее отнимают, и понимаешь, что это бесценно. Чтобы что-то возлюбить, это что-то надо отнять. И у меня так было, каждый раз бывает, когда я была на грани от смерти. - Например? - Мечты стали куда приземлёние: мягкая кровать, горячая еда и свет. Всё что мне нужно для вполне радостного существования. В детстве же это казалось обыденностью, от этого надоедало. - Сколько раз я уже сказал спасибо? - тяжело выдохнул. - Я таких цифр не знаю… - Зато я знаю. Бесконечность. Они молчали. Виктория продолжала гладить его по голове, смотря в окно и на зимний город в нём, по небу от которого шли целые потоки серого дыма. - Что за книгу ты читал? - после молчания голос охрип. - Да, - расхлябано махнул рукой, - Господин Вениамин забыл свою, вот и со скуки. Про заболевания душевнобольных. - Хах. И что же ты вычитал? - Всякую жесть. В реальности и без дьявола до ужаса много всякой diablerie. Какое-то там расстройство личности та ещё… - Занимательно, однако, - «Иронично, тогда и у меня есть раздвоение личности. Для врагов я Молчаливый, для товарищей Вики, а для всех Виктория Ансберг» Молчаливый—страшный, дикий и необузданный порыв. Забава в том, что очень большая часть думает, что Виктория Ансберг и Молчаливый—два разных человека. А всё из-за маски. Во время революции, после первого заточения она панически боялась себя и всех. Себя за незнание как управлять Силой, а других за вред который они могли нанести. Перестала доверять. Совсем. И страшилась своей внешности. Скрывала волосы под платком, глаза не поднимала. Ни с кем не разговаривала, а если и подавала голос только когда спрашивали. Главным символом революции «Перемена» стала маска чумного доктора. Как ей полюбилась белая и создала свою. До сих пор носит во время заданий. В ней чувствует себя уверенней, закрытой ото всех. Какое-то время, по первой, сослуживцы полка подшучивали, говорили что подмазывается к предводителю, хотя на тот момент ей было плевать на него. Но когда на тренировке она сломала им рёбра и вывихнула каждую руку никто не смел и слова кривого бросить. Так появилось уважение. Уважение и страх. А второе делает кровь слаще… Викторию же знали и её лицо, пока находилась в академии и обучалась военному мастерству, как раз таки там и познакомилась с Волковым. Молчаливый—страшный убийца, которому плевать. Ему ничего не нравится, и не раздражает. Всё чуждо, всё равно. Тень чёрных фигур и самого Птицы. И для врагов есть только два варианта: переманить или отрубить голову. Такой уже престала в Кровавой пустоши. Именно такой надо быть с врагами. - Чего спать не идёшь? - прервал мозговой штурм Оскар. - Не хочется. - Лжёшь, une princesse . Глазки соловьиные. Опять думаешь, - говорят, что взглядом можно раздевать. А его ледяные глаза пробирают до костей. - Думаю. - Коль так, поделись, - Вики моментально расплылась в улыбке, плюхаясь на матрас, глядя смеющимися очами куда-то в потолок, - Таакк… - Чтобы ты сделал, если бы тебе подарили дорогой подарок? - Насколько? - с хрипом опустился на мягкую перину, поворачивая голову в сторону сестры. - Ну, допустим из дорогого шёлка пояс, расшитый золотыми и серебряными нитями. - Поблагодарил этого человека за щедрость. Но это если он мне не противен. Если бы это было бы ради выгоды, подтёрся им. - Хах, ты в своём репертуаре. Правду матку режешь, - помолчала. Её профиль красиво очертил огненный контур от свечей при кровати, - Может…отдать обратно? - Зачем? - Я не могу принять такой подарок, тем более не первый. В конце концов, не хочу чтобы взаимоотношения покупали, - цокнул. - Порой ты слишком правильная. Аж тошнит. - Тебе может рёбра не доломали? Давай я исправлю, - Ансберг взял белый платок, завязал на карандаш, сам заполз под одеяло и начал им размахивать, как флагом. Капитулирует. - Сдаюсь, помилуйте раба божьего! - Не говори так, меня сейчас вырвет. - Может я этого и добиваюсь…- ничего не ответила, но уставилась с многозначительным выражением лица. Оскар обрадовался, заметив что взор не колючий, а счастливый. - Не знаю я, поступай как считаешь нужным. Но вроде, по этикету, отвергать подарки невежливо. Хотя, там смотря от какого сословия. - От тебя пользы как с козла молока, - фыркнула. - Скажу одно, во время войны мне было плевать на цену даренного. Я просто брал, ибо если нет—заберут другие и убьют. Один из законов войны. - Сейчас не война. - Ещё нет. - Думаешь повториться? - села спиной к юноше, поворачивая голову в бок и укладывая её на колени. - Думаю, она не будет такой открытой. А тебя она страшит? - Нет. Жители вот только… - Нельзя всех жалеть, Вики. Не получится так, - замолчал, с усилием дотянулся до руки, поглаживая сквозь бинты. Виктория вспомнила один любопытный вечер в Беффо, рядом с зеркалом и алкоголем. Когда Его окровавленная рука скользила по её. Вдоль позвоночника пробежали приятные мурашки, - Вик, не уходи. Я не вынесу ещё одной ночи. Мне страшно засыпать… - Кто ты и куда дел ворчуна Оскара? - язвительно улыбнулась, но эмоция сошла на нет, когда уловила реальную опаску в голубых глазах, - Иди сюда. Довольно муркнул, устраиваясь на груди Виктории, болезненно мыча, когда марлевая повязка на груди неприятно заёрзала по ранам. Но когда девичьи руки легки на лицо, поглаживая щёку всё ушло на задний план. Прижался ближе, точно маленький ребёнок, боявшийся что что-то дорогое вот вот заберут. - Je vous aime , больше всего на свете…- прошептал. Это растопило Викторию, побуждая в дикой необходимости поцеловать в макушку родного. - И я тебя…и я тебя, Оскар. Спи, я буду рядом, обещаю. Так они и уснули, в объятиях друг друга. Только Белоснежка не смогла нормально уснуть, вновь её мучали кошмары.***
На утро тихо выползла из кокона одеяла и рук брата. Укрыла и тихонько поспешила на выход. Почти час бегала по саду чтобы размяться и привести тело в тонус, после приняла душ, высушила волосы и поспешила на работу. Но посмотрев на циферблат поняла, что толком все ещё только наводят марафет и вряд ли ей удастся сформировать с кем-то рациональный диалог. Поэтому было решено растянуть время и пройтись по «коридору лиц». Это был не пролёт, а целая картинная галерея с важными личностями в прошлом, и живущими сейчас. Если там есть ваше лицо—вы выиграли эту жизнь. Так вот Виктории было. И Молчаливого. Шла по мраморному полу в тигриную полосу, что блестел от падающих бликов канделябров. Каждый метр—новое лицо. Потолок обычного уровня, цвёл незамысловатой лепниной. Не объёмные полуколонны отделяли каждое полотно друг от друга, в маленькие секции. Вот и она. Остановилась, вглядываясь в собственные глаза, скрытые под маской. На неё глядела статная фигура, с расправленными плечами, облачённая во всё чёрное. Снизу тёмная рубаха под туго затянутой жилетке на металлических пуговицах. На плечах широкое кожаное пальто с обилием ремней. На голове капюшон и маска, скрывающая большую часть лица. Она контрастно выделялась на фоне этих грубых одежд, ибо сама такая элегантная и тонкая. Ни глаз, ни лица, ни эмоций. Ничего не видно. Только огромное количество разных приспособлений. Мазок написания аккуратен, немного вытянут и достаточно плотный. Было между каждой картиной сходство. Все изображения написаны на тёмном фоне, а их лица и руки озарялись светом. Виктория, смотря на неё снизу вверх, чувствовала себя жутко и некомфортно. Даже противно, что это весит здесь. - Ненавижу себя из-за тебя, - тихо прошептала со всей злобой, что позволила однажды превратиться в что-то подобное. Хотя не раз этот образ спасал жизнь. - Интересуетесь здешними личностями? - из неоткуда появился джентльмен достаточно невеликого роста с круглыми маленькими очками. - Нет, всего лишь тяну время-с, - усмехнулась, медленно поворачивая взор в его сторону. - Ваш портере тоже здесь, госпожа. Только в другой секции-с. Может я способен заинтересовать вас, помочь растянуть часы? - Например? - Ну-с, ну вот допустим-с, вы слышали за него? - кивнул в сторону портрета. Хмыкнула. - Допустим я отвечу «нет». И вы мне сможете поведать что-то настолько интересное о том, о ком почти ничего неизвестно? - Гм, - замялся, - Но ведь доля информации у меня есть, госпожа. - Я вся во внимании, - стушевался под прямым взглядом, но быстро собрался обращая внимание на полотно. - Что ж, перед вами одна из самых таинственных личностей современной истории. Молчаливый возник из ниоткуда и так же бесследно исчез. Нет точного датирования его начала, но активность проявил за год до окончания революции. А исчез после финала войны с нежитью. Он хранил молчание и не подчинялся не одной из сторон, однако в конечном итоге принял сторону Чёрных фигур. Занимался освобождением пленников и разных рас. - А он неплох…- театрально потянула. Как забавно слышать что-то о себе. - Да, благородное дело, кажется. Однако эта кровавая слава стала пропуском в хорошую жизнь. Многие желали приблизиться к неизвестному, узнать его секреты. И личность обрастала слухами. Сказать что из них бред—невозможно. Даже развязанные девицы искушались им, его таинственностью. Со временем дошла информация, что Молчаливый—женщина. Но это изводило мысли ещё больше. Это никак не повлияло на востребованность, поэтому наёмница пользовалась спросом, так как процент выполняемых миссий велик. - Чудно… Виктории вспомнились эти вечера. А точнее вечер.После серьёзного ранения и восстановления, укрывалась в Беффо, однако жизнь там наскучила и решила перебраться в селение недалёко от Адрии. Втянулась в дело и продолжала свою деятельность.
И вот, после удачной сделки, решила потешить себя бокалом чего-нибудь крепкого. А в барах всегда найдётся кучка девиц, которых не волновали моральные устои.
Обратила своё внимание на дамочек, что буквально текли от одного взгляда на них.
- Не хочешь развлечься? - хмыкнула под маской. Они ведь даже лица не знают. Сам факт, что ты удовлетворил Молчаливого—вот что волновало.
Дерзкие ручки легли на плечи, скользя по телу чуть надавливая, а над ухом раздавался писклявый смех. Не стесняясь, тёрлись грудями об руку, что буквально вываливались из туго затянутого корсета.
- Если нет?
- Да брось ты, тебе понравится, - тёмноволосая уселась на колени, ёрзая бёдрами на них, распаляя плотское желание. Виктория втянула воздух под маской, когда пальчики поползли по внутренней стороне бедра. Их похабные рожицы озарились пошлой улыбкой. И сказать что они красивые нельзя. Неопрятный вид, жирная кожа и явно не свежий запах изо рта.
- «Мерзость»
Сказать что они пожалели о своей инициативе, ничего не сказать. Ибо после их нашли совсем голыми и примотанными к столбу.
С тех пор секс перестал иметь какое либо значение и вовсе исчез из жизни. И стал не более чем состоянием тела.
- А что это за дверь? - кивнула в её сторону. - Ах, - встрепенулся, - Не беспокойтесь, госпожа. Всего лишь техническое помещение-с. - Да ну? С трёх скважным замком? - Да. Прошу-с простить, мне пора! - и скрылся, почти бегом. - «Что за чертовщина?» - времени возиться с ней не было. Зато оно есть ночью, - «Чёрт, чуть не забыла!» - сама быстрым шагом направилась прочь, в сторону крыла Верховного лидера.***
Хорошо, что вспомнила о сегодняшних учениях. Шлёпнула себя по лбу, ибо два раза переодеваться совсем невмоготу. Поэтому быстро забежав в покои, переоделась в известное вам кимоно, но пояс оставила старый, а новый взяла с собой. Надо кое что решить. Спустя пару минут была на месте, у знакомых дверей. Стража без прикосновенно пропустила в холл, соединяющийся с кабинетом Птицы. Смиренно ждала, тем временем рассматривая статуи под стеклом. Услышав шаги, обернулась и хотела отвернуться обратно. Перед ней стоял пернатый с мокрыми, набережными волосами и в достаточно свободно сидящей рубахе, не застёгнутой на две пуговицы и по его расслабленному виду было ясно, что для него это пустяк. Что порадовало Викторию, непреднамеренный. - Доброе утро, Белоснежка, - обаятельно, но хитро улыбнулся. - Доброе. Я тут, по одному не однозначному вопросу, - приподнял бровь, - Вот поэтому, - достала изо спины. - О боги, убейте меня, - простонал, разворачиваясь на пятках прочь. - Стойте же вы! - остановила за плечо, разворачивая к себе лицом. - Слушайте, я дарил этот пояс чтобы вы радовались и носили, без всякой задней мысли. А не с мыслью о выгоде, так что угомонитесь, прошу. - Я его не надену, - скрестила руки на груди, отвечая на острый взгляд. - Ну тогда я это сделаю. - Что? - как током прошибло. - Простите, если позволите, - нарочито устало протянул эту фразу, чуть кланяясь. Издевается, гад, - А если серьёзно, то вы можете это расценивать как ваши бесконечные благодарности, - жёлтые зеницы вспыхнули чем-то. Вики засмеялась, искоса глядя на него. - То есть, вы хотите меня раздеть и называете разрешение на это моей благодарностью? - ехидничала. Пожал плечами. - Вообще-то частично, но если вы настаиваете полностью… - Заткнитесь, пока не поздно, - разразился смехом, и Виктория думала, что это будет что-то на подобие карканья, но нет. Низкий, почти бархатистый смех, напоминающий скорее мурчание кота. - Не смотрите на меня так. Вы красивая девушка, мне нечего стыдиться, - его голос принял серьёзность, но в глазах плескался интригующий огонёк. - Сэр! - в помещение вошёл придворный, с серебряным подносом. А нет, подносами. Птица очевидно был разочарован его приходом, ибо лицо на момент стало кислее лимона. Вошедший поставил на стол трапезу, а Виктории передал письмо. Она сразу поняла что это за оно и спрятала, пока пернатый не заметил. После в голове всплыла одна мыслишка, заставившая хитро ухмыльнуться, поглядывая исподлобья на рыжего. Птиц не сдерживая удовлетворённого мычания, облизнул один палец, испачкавшийся в черничном джеме. - Да, кстати, я план…- послышалось неопределённое шуршание, когда-то что-то мягко приземлилось на выстеленный из плитки пол. Обернулся, не решаясь сделать шаг. В десяти шагах от него стояла Белоснежка, на лице которой сияла двойственная улыбка, а под ногами лежал старый пояс. Ткань костюма повисла мешком. Сглотнув, не мог оторвать взгляда от фигуры. Особенно от ключиц, будто издевающиеся и спущено выглядывали во время каждого вздоха. Склонив голову тихо посмеялся, облокачиваясь обеими руками позади об стул. Тёмные от влаги волосы упали на профиль. - Вы меня изнасиловать хотите? - облизал губы. - Мне показалось, вы источали явную уверенность. Странно, куда же она делась. - Хитрая. - Сочту за комплимент. Ну так что? - в голосе явный вызов, а тёмная бровка взметнулась вверх. Медовые очи сверкнули огоньком, а губы растянулись в усмешку. Зачесал чёлку назад, оголяя полностью эмоцию. - Так потом в домогательстве обвиняют. - Взаправду? - округлила глазки, прикрывая рот ладонью, - Почему-то вчера вас это не волновало. - «Чертовка. Всё подмечает» - хмыкнул про себя. Подхватив шёлковую ткань, буквально подплыл к девушке, шурша крыльями. Обошёл со спины. Вики его не видела, но слышала, и это рождало некое предвкушение. Подняла руки, позволяя талию обернуть красивой тканью. На затылке застыло его дыхание. Раз оборот, второй. Оставил внутри крючок, дабы закрепить. Резких движений не делал, когда туже затягивал. Ансберг думала, что он так делать не будет. Будет всячески прижимать, дёргать, но нет. Бережно, даже местами нежно. Поглядывал изредка на её лицо из упавших рыжих прядей, чтобы угадать эмоцию. От него пахло чистым хлопком, цитрусом, в перемешку с древесным парфюмом. И каждый раз, когда его пальцы сквозь ткань касались женской спины, в Змеи зарождалась та сторона, ранее крамольная и совершенно невозможная. В какой-то момент мужчина сделал шаг ближе. - Простите мне эту вольность, Белоснежка. Аккуратно убрал жемчужные волосы с плеч и поддался вперёд. Тёплое дыхание коснулось кожи, шершавые губы скользнули вдоль тонкой шеи. Птица подарил ей эфемерный и нежный поцелуй, от которого сковало дыхание. - Спасибо, - усмехнулся. - За что? - За великолепный подарок и, Олег мне поведал, вы беседовали уже с посланником всевышних. - Рассказал всё таки, - повернулась. - Вы сами знаете, я не глупа и рано или поздно узнала бы. - Знаю. - Как это было хотя бы расскажите, - неоднозначно покрутил головой, явно не хотя заводить эту тему. - Вообщем…«- …Когда Волков влетел в мои покои, с таким перекошенным лицом, я сразу понял что случилось не ладное. А именно с вами, ибо Олег никогда подобным образом себя не ведёт. В спешке рассказал. Честно, я тогда был зол на вас. За вашу безрассудность. И направляясь в ваше крыло меня настигли.
Время остановилось, а всё затмилось мраком, даже пол под ногами. Мне пришлось встретиться с посланником с глазу на глаз, так ещё и не зная деталей от вас.
Это было тёмно-синее, дымчатое пространство, именуемое ничем. Своеобразное облако, поглощенное тьмой. Перед птицей материализовалась высокая, неестественно вытянутая фигура в тёмном облачении и вуалью у лица.
- Приклони колено, сын Тьмы, - из под капюшона донёсся глубокий, низкий бас, не похожий не на женский, не на мужской. Показались обвисшие, синеватые щёки, колыхающиеся при речи.
- Не обязан. Вы не мой отец. Только перед ним я приклонюсь, - невозмутимо ответил, взмахивая крыльями, намекая на своё превосходство.
- Мальчишка, - ядовито выплюнуло, - Зря ты так. Виктория нарушила один из кодексов земли и неба и должна понести наказание, - Граф недовольно отвёл голову, поджимая губы, - Но…
- Но? - вернул гордую осанку.
- Твоему отцу любопытно, почему изгнанное и проклятое кровью существо привлекло тебя. Да и весьма опасное. Кутх наказал мне поведать тебе, что твой четвёртый брат обозлён и оскорблён. И до нас дошло известие, что Врождённая жива.
- Вздор. Она сгинула в Тёмных землях от ненависти, что поглотила её, - оскалился.
- Так или иначе, она разыскивает своих дочерей. Включая Викторию.
- Зачем? - вопрос на некоторое время повис в воздухе, пока вестник молчал, только слышалось чавканье.
- Как нам известно, они ей нужны чтобы вспомнить силу. Отнять её у них. Когда дочери попадают к ней в руке, их ждёт страшная участь. Брать убитыми, а после съеденными, - Птицу передёрнуло от одной мысли об этой дичи, - Если она достанет Ансберг, её силы возрастут и ничего не помешает отомстить нам и свергнуть.
- Вы явно что-то от меня хотите.
- Да, ваш отец желал смерти жемчужной змеи, но его планы переменились. Вы главенствуете над ней, это его успокоило. Главная ваша цель—откройте в ней таящуюся силу и направьте против врага. И не дайте пойти по стопам Врождённой. Коль нет, её управление возьмёт Кутх лично, а вы знаете, его тренировки куда страшнее вы ведь помните свои, м?
- Довольно. Передайте отцу, что я его услышал.
Болей я не слушал, развернулся и поспешил назад в реальность»
Беловолосая стояла в ужасе от этих слов, понимая что ей проще самой убиться. Но показать своё волнение не смела перед ним, хватило того обморока. - И вы об этом молчали? - невольно шикнула. - Вам ли не знать, кого это, - парировал, явно намекая на одного индивида. - Так вы поэтому маячите часто со мной? - Глупо. Я начал маячить ещё задолго до того, как вы появились в этом дворце на постоянной основе. Торжество, помните может нет, на котором вас награждали званием генерала. Когда плечи покрыли почётной мантией, когда вы склонили колено перед мечом моей армии и на воротник вашей формы нашили пятую звезду, - подошёл ближе, прямо глядя в алые очи, - Если вы меня не видели, не значит что Я вас не видел. Я давно был наслышан от вас и не только от Олега, но ещё и от вашего брата, Оскара, с которому какое-то время я активно взаимодействовал. В революцию, например. Уже тогда вы меня заинтересовали. И я не мог отказать себе в удовольствии, создать о вас ожидания. Каково наслаждение, когда оно более чем оправдалось. А разговор с посланником, напомню, случился уже после наших многочисленных диалогов, - каждое слово отзывалось шипение. Всё это время его птичий нос был в десяти сантиметрах от Виктории. Колючие глаза, точно февральский мороз, в злые лучистые. - Я спас вас от кары, которую вы бы понесли за жертву крови своему брату, - опасным шёпот закончил. - Знаю, и искренне за это благодарна, Птица. - Верю. Ступайте, я вас не держу, - отошёл, пропуская вперёд. Виктории действительно было пора и она уже почти покинула зал, но повернулась, и лицо приняло какое-то странное выражение. Не то серьёзное, не то ехидное. - Исходя из этого, хочется сказать, что пора расставить всё над «и». Если это непонятное для меня отношение, вызвано лишь приказом вашего папаши, то, прошу, - кожа на лбу просела, а взгляд потупила в строну, собираясь с мыслями, - Не морочите мне голову. Но, если дело здесь не в этом, - развела руки в стороны, негодующе улыбнулась, - Тогда для меня это величайшая загадка. И скрылась в дверях, только после чего Птица зачесав волосы, смачно выругался.***
«Голову будто опустили под воду, крепко удерживая за шею. В горле застрял липкий ком, а в ушах стоял такой писк, что аж перепонки закладывало. Медные пряди разбросаны по каменистой земли, становясь блеклыми от грязи. Под веками забегали глаза, и только разлепив их, всё тело пробила такая боль. Сетчатку буквально резал белый свет. Через силу, переступаю через слабость и боль парализующую всё тело, поднял торс. - Блядь…голова…- прохрипел, обхватывая её двумя руками. Оглядываясь по сторонам бесполезно. Глаза так жгло, особенно вокруг зрачка, словно выжгли на радужке что-то. Его сильно мутило, а от каждого движения конечность будто обдавало льдом, после кипятком. В попытке снять горечь с оболочки зениц, начал их усердно тереть, но тут почувствовал неладное. Медленно отнял руку от лица, в котором с каждой секундой возрастала не вера. Вместо аккуратных ногтей—страшные чёрные когти, а вся рука покрыта слоем чёрных, как смоль, перьев. - Что за херня?! - воскликнул. Как давай усердно их тереть, тянуть чтобы к чертям собачьим вырвать, только больнее делал тем самым. По затылку стукнула мысль, заставившая в лихорадочной, тихой истерике, оглядывать всё тело. Когтями вцепился в землю, царапая ими камни. Всё, всё тело до шеи—сплошной слой перьев. Словно ворон, только с человеческими конечностями. От шока прозрел, беспомощно мотал головой, оглядываясь. Валялся на каком-то уступе, среди горной цепи. Серые, остроконечные глыбы возвышались на мили над землёй, перекрывая плотным каменным забором горизонт и алое солнце над ним, которое казалось окровавленные. Точно точёные вершины проткнули его насквозь. Однако на величие и могущество природы, теперь уже, пернатому было так плевать. Раненым солдатом полз, цепляясь за каждый выступ на грунте. Дополз и встретился с собственным отражением в игристом потоке горного ручья. Закричал от ужаса, с нажим хватаясь за лицо. Радужка цвета закалённого золота, вместо глубоких, синих вод. Под скулами и на части щёк шуршало на ветру оперение. Закричав, замахнулся. Раз удар, два удар. Вода из потока с огромной силой выплёскивалась на раскалённые камни, превращаясь в пар. Вдоволь «налюбовавшись», беспомощно сжался в комок. - Нет, нет. Этого не может быть, это не по-настоящему, - прорезались слёзы на искореженной гримасе. Глупо, но всё же ущипнул себя раз, другой. Дрожащий череп отлепил от пернатых рук, замечая обрыв. Вот оно, вот он спрыгнет и проснётся! И этот кошмар закончится! Проснётся в холодном поту, но в своей роскошной комнате, облачённый в фиолетовый халат и завязанными в низкий хвост волосами. В нём вспыхнула надежда, нагая и такая желанная надежда, что восстала перед ним чудной нимфой, стала эдаким оазисом в пустыне для погибающего от жажды путника. И бывший Разумовский вырвал бы сердце, всё что угодно отдал по частям. Только проснуться. С усилием, не с первой попыткой поднялся. Каждый раз тело в коленях подгибалось, роняя обратно и разбивая коленные чашечки в мясо. Жгло, пекло, но перед ним горел шанс избавиться от наваждения. Вот, наконец, встав на ноги, шатаясь хлеще пьяницы в белой горячке, доковылял до обрыва. И не задумываясь, самозабвенно бросился туда. Летя, предвкушал, как тело содрогнётся, дрогнет, тем самым вытаскивая из ночного кошмара. Но когда рыжеволосого едино пронзили везде острые, как иглы шпили, когда горячая кровь быстрыми струями, фонтаном хлещет, когда даже языком не мог пошевелить. Настолько было больно…Что казалось, боль и вовсе ушла. Только рот красными наполнялся. Полный кровоточивости полу-стон, полу-писк вырвался их горла. Жёлтые очи застыли в одной точке. И только в эти бесконечные миги осознал. Это реальность. Теперь его реальность. Беззвучно скатывалась красная соль из глаз. Так аккуратно очерчивала, скользила по скуле, стекла на подбородок, а после разбилась об гранит. Подобно ему. Перед ним возникла, выросла из густого дыма чёрная тень, в странном металлическом шлеме на голове. Нечто страшно, убийственно оскалилось. - Это—твоё рождение, Птица. Всадник Чумы»***
Пусть уже подходил конец зимы, но февраль во всю царствовал, сковывая в морозные оковы всё живое. Порой температура падала, но потом с новой силой ударяла. Лошадиный топот звонким эхом разносился по округе. В воздухе витал запах чистого азарта и адреналина. У трибун толпились ряды солдат, предвкушающие хороший забег. Один разразился насмешливым хохотом в сторону сослуживца, который поставил на друго жокея. Все кидали чеканные в небольшой мешочек на ветхой бочке. Оскар, укутанный в пятьдесят слоёв одеял и всякой одежды, сидел на коне, смешно выглядывая из этой горы. Моментами морщился, когда солнце с орлиной точностью светило прямо в глаз. Из без того светлые пряди, стали светлее, с жемчужным отливом и доставали уже до плеч. Треск песка и лошадиный гогот пулемётной дробью завис над ипподромом. Пахло морозным сеном, шерстью и маслами для животных. Волнующий, чудный запах, чудный шум сильных копыт! Всё затихло, но лишь на миг. Ведь на середину поля выбежал конник, поднял пистоль вверх, точно время останавливая. Дыхание, сердцебиение едино бились в груди каждого. Даже ветер стих, а снег не смел скрипеть. Сейчас все рефлексы, каждая деталь на ипподроме была важна, и которую солдаты подмечали с каким-то звериным инстинктом. Десять хищных, соколиных взоров устремлены перпендикулярно загонам. Раз. Два. Выстрел! Кони, встав на дыбы, понеслись вперёд со всем остервенением. Рокот скачек стал приближаться. Лошади подрагивали вдали, их ухоженные гривы изящно развивались на диких порах ветра. Потом десять фигур выросли прямо на глазах и вот уже промчались мимо трибун и вошли в крутой поворот. В эти считанные секунды брат успел сфокусироваться на искажённым от азарта гонок лице Виктории, что уже не сидела на Угольке, а склонялась над ним, иногда энергично дёргая поводья. А потом вновь потерял. Вот вся стая снова вынырнула из-за трибуны. Один из наездников на пятнистом коне вырвался вперёд, другой буквально дышал ему в спину. Но каждый раз менялся местами с третьим, явно претендующим войти в двойку лидеров. Следом галопом неслась Вики. Дырявое, как бублик облако легло на солнце. Свет и тень широкими пятнами растеклись по рыхлой земле, превратив в шкуру леопарда. Оскар словно чувствовал тоску собственной лошади, когда те с рыком проносились мимо них. Юноша, хоть и тонул во всём этом шерстяном омуте, но от холода пробирающийся под ткань, тёр руки. Каждый раз когда Ансберг дразнила своим приближением жокеев, ликовал и про себя орал, чтобы брала влево не задумываясь. Но она каждый раз отступала, будто смакуя недовольство противников. Ощупывала. Тут сзади раздались неспешные шаги, заставившие обернуться. - О, какая встреча, Господин Оскар, - откуда не возьмись нарисовался Исаак Филиппович. Оскар закатил глаза, явно не желая его видеть, но руку пожал, - Не думал, что вы уже оправились. Так скоро-с! - Я и не оправился, - хмуро пробубнил. - Взаправду, а чего…Ах, ну точно, решили тоже поглядеть на зрелище? - желание Юноши врезать капитану росло с геометрической прогрессией. Этот смазливый ещё и лез к его сестре, со своими ухаживаниями. Особенно после того сыр-бора на тренировке. - Мг. Снова накатил гул напряжённого сердцебиения, в перемешку со сбитым дыханием и солдат и коней, выскочивших на линию трибуны. Их измотанность прогибалась под рвением быть первым. Оба вцепились, точно клещи, взглядом в змею. Та почему-то не давала нагоняй Угольку, продолжая двигаться в том же темпе. Те, у кого жеребец моложе, с самого старта неслись как ракеты, разгорячённые, в которых кипела кровь. Но когда оставались считанные десятки кругов до конца заезда, начали сдуваться. Вот и на поворотах возникли проблемы. Старички же разогрелись, и неслись вперёд как угорелые. Поэтому открывавшие тройку лидеров сместили свои позиции. Болеющие сослуживцы явно не были довольны действиями и досадно выкрикивали, да подгоняли вперёд, пропуская крепкую ругань. Сторонники Исаака наоборот ликовали, поднимая кулаки ввысь. Виктория прислушалась к парнокопытному другу и отстала до шестого места. Ансберг негодовал, что девушка творит и упёрся открытым вопросом. - Странно, не находите? - подал голос Исаак, в желании прервать неудобное молчание. Оскар же находил его более чем комфортным, ибо даже дыхание капитана раздражало. Точно почувствовав это, конь потопал на одном месте, зыркая на стоящую рядом пятнистую. Миновало уже пять кругов, все менялись местами, словно шахматные фигуры, однако Белоснежка удерживала своё. Повернувшись, чутка приблизившись к трибунам, подмигнула брату и отвернулась. - Кажется, отряд чернознаменных потерпит поражение, - ненавязчиво опять начал шатен. - От чего ж? - сердито посмотрел на него. - Если предводитель отряда не входит в тройку—автоматический проигрыш. - Посмотрим. Моя сестра натянет ваших, - ухмыльнулся, гордо бросая, - «Ничего, я уверен, пара козырей есть» Вырвавшиеся вперёд опять капитулировали, и густое месиво рассыпалось на глазах, в следствии чего уже можно было отчётливо разглядеть где кто. Тут и началось мясо. Вики расплылась в хитрой усмешке, положила руки на шею Угольку, поглаживая, наклонилась к уху. - Ну, что, друг мой, поставим раком отряд Филипповича? Тот словно понимал её речь, и весело загоготав, начал набирать обороты, не сбавляя на поворотах, входя в них идеально метко и точно. - Парни, сжали булки и со мной вперёд! - крикнула трём позади из своего отделения. - Есть, товарищ генерал! - в шутку отдали чести, и захлестали поводьями, сжимая брюхо стременами, - Но! Но! Тройка облачённых в чёрную форму вырвались вслед за своим командиром. Лбы блестели на свету. Последний круг. Все затаили дыхание. Всё превратилось в замедленный фильм. Вот мелькают лица полные разочарования, вот в последний раз, копыта в изношенных подков пересекают замурзанную белую линию. Дальше время затекло в нормальном состоянии. Воздух разрезали победоносные возгласы и смех. Натянув поводья, Уголёк остановился, погружая себя и свою хозяйку в таинственную песчаную занавесу. Викторию и троих ребят буквально стянули с седла, и давай тискать. Проигравшие же потихоньку рассасывались под ехидные фразочки. Вот это я понимаю тренировка! Хлопцы, глядите два ящика Бурбона! Чур сегодня в казарме отмечаем! - завопил один лопоухий пацан, чьи уши на фоне солнца светились красным. - Алкаш—горе в семье! - Так я ж не в семье, я в армии! - захрюкали от смеха, пока Вики смешливо прыскала в их сторону, слушая эти “гениальные” шутки. Все делили поставленные деньги. Девушка же ничего не взяла, правда бутылку расхваленного рома. Оскар с довольной ухмылкой покосился на Исаака Филипповича. - Ой, кажется что-то пошло не так…- невинно похлопал глазками. Капитан не подавал разочарованного вида. - Хэй! - Виктория с явно прекрасным расположением духа доскакала к юношам. Косички немного взбалмошны, а грудь часто вздымалась. Белоснежная кожа блестела серебряными бликами от пота. - Это было невероятно, сестра, - во все тридцать два. Уголёк увидев лошадь Оскара начал весело топтаться на одном месте, а та давай повторять, - Снежинка! Ты щас скинешь меня! - схватился за поводья. - Не порти воздух, братец, - подмигнула и передала бутылку алкоголя, - Держи, для согрева. - Кхм, здравствуйте Виктория, - подал голос Исаак, - Поздравляю с победой. - О, Исаак Филиппович, добрый день. И я вас поздравляю, с моей победой, - обворожительно улыбнулась. Ансберг одобрительно хмыкнул и сдал назад, дабы не стать средним в этой перестрелке. - Гм, - поджал губы, делая вид что это его ничуть не задело, - Ваш отряд состоит из одних профессионалов по-видимому. Стоит мне применять ваши тактики в их тренировке. Виктория соскочила с Уголька, ласково на него глядя. Её алые глазки смягчались каждый раз при взгляде на него, нежно улыбнувшись, погладила голову. Молчала. Впервые юноша увидел руку Белоснежки без перчатки. Из кармана достала кусочек сахара и скормила. Вороной конь облизал всю руку от удовольствия, а после лизнул щёку наездницы. Мило сморщилась. - Тренировки, закал духа это хорошо, но…- медленно начала, пытаясь сформулировать мысль, - Но при разных условиях. В сражении человека с человеком важна его, и только его сила, но в скачках важен баланс. Баланс жокея с его конём. Вообщем, не то тренируете. - В каком это плане, позвольте узнать? - Наездник и лошадь во время скачки не должны быть разделены. Единый организм—вот залог победы. Лошадь чувствует ваше дыхание, сердцебиение подстраиваясь под него. Бежит вперёд она, а направляет и мотивирует жокей. Если вы возлагаете вину на кого-то одного, то я возлагаю на обоих. В проигрыше, выигрыше ценятся единство. А ещё меня дико раздражает ваше поверхностное отношение к данному виду тренировки, - тон с ровного и чистого съехал куда-то во мрак. Тёмноволосый взметнул бровь. - Это, - кивнула в сторону ипподрома, - Тренирует ментальное, психологическое состояние и лошади и солдата. Судите сами по правилам: если предводитель отряда не финиширует в тройке, автоматически проигрывает вся команда. Так и в бою. Убив командира, армия не способна принимать важные решения сию секунду. Но бывают и исключения, например: финишную полосы пересекают два наездника первой команды, и один второй. Кто выигрывает? Первая, потому что обошла числом. Если финиширует командир первой команды, и командир второй, но с ним ещё третьим солдат из его отряда, проигрывает кто? Вторая. Потому что сохранился корень, - опять запрыгнула на Уголька, - И пока вы это не поймёте, что пора смотреть на всё глубже, чем на пару закорючек на бумаге, победы вам не взять. Слегка дёрнув стременами, медленно двинулась к брату, которому принесли трапезу на воздух. Сидя на коне, что-то хрумкал. Потом ехидно стрельнул ледяным взглядом в сторону ошарашенного капитана. - Капитан, вы тут обронили. Разжал ладонь, в которой лежала пара варёных перепелиных яиц. Виктория прыснула в кулак от смеха, а Исаак очевидно оскорбился на выпад Оскара и поспешил прочь. Только скрылся, Виктория залилась смехом. - Ну ты плут! - шутливо пихнула вбок. - Что есть, то не отнять. Будешь? - протянул флягу. Та небрежно отмахнулась. - О, гляди кто скачет! - на горизонте появился запыхавшийся Вильям. Его рыжий конь, с золотистой гривой красиво переливался на солнце. Вики подмигнула Оскару, становясь рядом. Да начнутся подколы. Оба встали совсем рядом, воровато глядя на приближающегося, с таким видом, будто тот сделала что-то отвратительное. И те как старые бабки на скамейке давай шептаться. - Привет ребят! - лучезарно улыбнулся. - Фу, обменял нас на секс, - шепнул Оскар. - Вопиющий случай! Я видела что он вытворяет, какая пошлость! - приложив ладошку ко рту шептала в ответ, ловя непонимающий взгляд. - Похабщина какая. Нет, ну вы представляете? Грешник! - Завидуйте молча, - буркнул Вил, останавливаясь рядом. - Фи, прикинь где был его рот… - Как после этого он нас целует…- покачала головой. Надолго продлиться это не могло, ибо двое хором засмеялись, - Не дуйся, Вил. Мы просто рады за тебя. - Мг, верю, - но обижаться он не способен. Это какая-то патология. Кто бы его не обидел, всё равно подавал руку. Это восхищает. - А, ты мне пять рублей так и проспорил! Я научился пришивать пуговицы и погоны. Шах и мат! - довольно покосился в сторону Вильяма. - Ну, ну. Покажи ка мне свой китель, - потянулся к ткани, обнажая ряд пришитых абы-как позолоченных пуговиц, - Брат, я конечно всё понимаю, - посмеиваясь, - Но тебе стоит сходить к врачу. - Почему это? - Да руки у тебя не оттуда растут, - Оскар фыркнул и вырвал из рук брата китель. - Так, анатомички, больному пора прибыть в опочевальную. Поехали, Оскар, - специально уже развернулась и неспешно повела Уголька. Братья договорились о встрече и после разбежались. Вил на тренировку, Оскар в кровать, - Сколько ты уже на улице? - К началу заезду прискакал, - покачала головой, смотря на циферблат. - Нельзя тебе ещё так долго. - Чего вы заладили? Ничего не случится, - буркнул француз, на что Вики лишь по-доброму усмехнулась. - «Бука»***
По прибытию сопроводила парня, хотя тот возражал, ибо знал что дел у сестры невпроворот. Но та настырно схватила под локоть и поволокла к их крылу. Убедившись, что он сменил одежду на предварительно подготовленную, а в носках были компрессы, поцеловала и вышла, сталкиваясь почти лоб в лоб с Вениамином. - Какой шанс того, что он не обратится в подобного мне? - Гм, - лекарь почесал бороду, - По моему мнению, весьма мал, - выдохнула, - Но это не значит что его нет. - Обоснования? - Конечно. Его организм был на грани смерти, да и сам господин Оскар находился долгое время без сил. Ваша кровь просто восстановила этот баланс. Но никак не приумножила. Однако, - заострил внимание, - Бывало такое, что получаемая Сила просто как бы засыпала. Понимаете ли, ваша кровь наделённая Силой, так же течёт и в господине Вильяме. Если, прошу прощения, вы кровные братья и сёстры, - тут Викторию передёрнуло. А вдруг и братья не родные…- С вами всё хорошо? - Да, спасибо, - поджал губы. - Отдых вам нужен. - У меня аллергия на отдых. Так что там с Силой? - явно не желая погружаться в собственную жизнь, прервала. - Кхм, да. Они, если пренебрегать вежливостью, грязнокровки, - Ансберг поморщилась, - Или гибриды. И беря это в расчёт, то тут проценты резко скачут. Просто недостающая энергия дополнится и получится чистый носитель крови Жемчужных змей. Но если всё сложилась, как я излагал ранее, то Сила никак себя не проявит. - Что-то мне кажется проявит, - хмуро предсказывала. - Ну не обрекайте раньше времени. Время пройдёт, поглядим, - внимательно посмотрел на змейку, - Разрешите спросить, Виктория, - кивнула, - От чего вы так этого опасаетесь? - А что в этом хорошего? - как бы невзначай сложила руки на груди, приподнимая широкие рукава, оголяя по локоть забинтованные руки, - Мои силы—не более чем кара за грехи моего предка. Вот и весь секрет. Они молчали. Вениамин потупил взгляд. Не уходил и не прощался. - Спрашивайте, - благодарно кивнул. - Как обстоят дела на севере? - долгая пауза. Военная со свистом тяжело выдохнула. - Всё, очень сложно. Верховный лидер и совет не хочет развязывать войну. Я в том числе, - она бы сказала больше, но уши есть везде, - Пока что обходимся малой кровью. Пока. - Северные губернии оккупированы…почему вы не разгромите войска? - встрепенулся, хватаясь за отчаянные попытки не поддаться эмоциям. - На то есть причины, Вениамин Иосифович, - его пожилое лицо выглядело бледнее чем в прошлый раз, а щёки будто втянули с другой стороны, - Я вам благодарна, вы вылечили моего брата. Что я могу сделать для вас? - решила приободрить, но словно сделала хуже. Лекарь медленно стянул круглые очки, теребя оправу меж пальцев. - На севере остались моя жена с тремя сыновьями, - поднял голову, маленькие глаза мужчины блестели, - Просто сделаете так, чтобы они были живыми и здоровыми. Даже если я сгину, - горько улыбнулся. Эти слова, заставили сердце в груди болезненно ёкнуть. Врач кивнул своим мыслям, и надел очки, - Прошу простить, госпожа. Мне надо работать. - Да, конечно, - протараторила, погружаясь в собственные мысли. Откланявшись головой, Вениамин Иосифович удалился по своим делам. Виктория смотрела ему в спину. Скулы заострились, а очи сверкнули. Сжала ладонь в кулак, от чего ткань кожаных перчаток заскрипела, точно плохо смазанную дверь открыли. - «Обещаю»***
Только к четырём часам уселась трапезничать, попутно вскрывая письма и читая рапорты, что-то помечала. Из всего обеда съела только суп, хотя на столе стояло второе и десерт. Работа и ещё раз работа. Элиния забеспокоилась и аккуратно присела на второй стул напротив. Виктория лишь на секунду оторвала взгляд, обратно топя его в море строк. - Элиния, налейте чаю, - молча кивнула и встав начала разливать травяной отвар. Поглядывала на Белоснежку, что не заметила как пальцами коснулась кипятка, отдёргивая руку с писком. Благо, ожога нет, только кожа покраснела, - Осторожнее, Элин, - отрешённо произнесла, даже не смерив взглядом. Тогда златовласая не выдерживает. - Что-то случилось? Вы так мало съели, - аккуратно начинает. Ансберг подняла взор, понимающе улыбнулась. - Не беспокойтесь, я чуть позже, не хочу сбиваться с настроя. - Так остынет же… - Пусть, - расхлябано махнула рукой, - Можете идти, я позову когда окончу, - служанка не возражает и удаляется, последний раз удостоверившись что Виктория действительно просто занята. Спустя час наверное, блаженно откинулась на спинку стула, потягиваясь. В одну сторону повернулась, в другую, слыша хруст костей. Ох и любит промышлять этим, хотя медики часто пальцем качали, мол вот, с тростью под старость будет ходить. На что всегда был ответ: - Зато звук какой! А как спине свободно! Было, принялась за еду, но вспомнила о принесённом письме, которое передал дворецкий Птицы. Вскрыла конверт ножом, доставая из него второй. Только куда красивее. Внутренний конверт алого цвета, с множеством стразов и красивой печатью. Сразу поняла что это за чудо. Витиеватыми, красивыми буквами было выведено:«Здравствуйте, Молчаливый. Вы приглашены на тайный бал, в честь торжества “Гранатовый закат”. Место проведения—храм Жертвы. Торжество через три захода луны»
- «Думала, не пригласят» - после прочтения, подставила пригласительное под свечу. Оно сразу вспыхнуло и разлетелось мелким пеплом, так как оно было из специальной быстро сгораемой бумаги. Только это сделала, как стража раскрывает двери и в зал заходит один из чернознаменных. - Товарищ генерал, - встал в стойку. - Вольно, - закрыла папку, вставая с места. - Я—Иван Макаров, прибыл чтобы доложить вам весть, - отчеканил, с гордо вздёрнутой головой. - Докладывайте, - устало выдохнула. Порой устаёшь от этого официоза, но куда деться. - Был схвачен диверсант белых фигур. Просят прибыть в допросную. - «А вот это уже интересно»