“Я никогда сам не открываю моих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться”
«Герой нашего времени» - М.Ю.Лермонтов.
« - Да я ящик готов поставить! Не пробьёшь! - в зюзю пьяный мужик, громко хлопнул по столу, да так что тот пошатнулся, а пойло слегка вылилось на дерево. - Зря сомневаетесь, государь. Оскар равнодушно попивал из бокала свой напиток, и в голубых глазах можно увидеть неприязнь к собеседнику, но тот настолько пьян, что еле видит лицо юноши. Лицо чиновника блестело от пота так сильно, что казалось его воском намазали. Так ещё и свет от свечи добавлял жиру. Причмокнув, ручища потянулась в карман камзола, явно не в пору ему, что пуговицы на пузе чуть ли не трескались. Не нашарил в кармане чего надо и цокнул, потирая усы. А Ансберг послушно сидел и ждал, пилил ледяным взглядом. Наконец, хмыкнув мужик стянул с безымянного пальца кольцо, покрутил меж пальцев и поставил его так, чтобы свеча его подсвечивала. - Вот-с, милый господин, - язык от выпитого залепился, - Если выпустишь стрелу так, чтобы в воздухе продела кольцо и попало в яблочко, хе-хе, то так и быть, дам я тебе повышение. Ежели нет, то, - издал странный звук губами, точно что-то сдулось, - Не видать тебе звания, а ну, кхм, ящик виски. Бельгийского! - Беловолосый кивнул. - А, гм, вот ещё! У жёнушки моей именины! Любит глядеть на всякое, хех, так что, милостивый на торжестве исполнять будешь. - Хорошо, - поднялся, чувствуя себя шутом. Не был бы это майор, вспыхнул бы как на пропановой бочке, - Разрешите идти. - Ступай, ступай. Торжество так и случилось через два дня. Стоял жаркий май. Все собрались на небольшой каменной площади, окружённой пышной растительностью. Оскар чувствовал максимальное омерзение, когда увидел эту «жёнушку». Девицу, с большими грудями. Девка совсем. Так мерзко было видеть с ним, как приторно она улыбалась на его шутки, смеялась писклявым, гадким смехом и хлопала ресничками. - «Проститутка, и этот старый…abomination» Толпа заохала, залепетала, когда солдат встал в стойку. Положив кольцо на нижнее плечо лука, подбросила его как на катапульте. Момент, натянутый, точно струна с гордо вскинутой головой, резко натягивает тетиву и выпускает среду с протяжным свистом. Послышался треск мишени, а вот кольцо продетое насквозь стрелой. Все захлопали, подрывались с мест чтобы взглянуть на это чудо. А Оскар в гордом одиночестве стоял и наблюдал за стадом. Его таинственная фигура, за счёт капюшона на голове, манила взор. К нему подбежал слуга чиновника, передавая бумагу о повышении в звании. Кивнув, отошёл куда дальше, словно чего-то ожидая. Дальше всё смешалось в кучу. Помнился только огонь, крики о помощи, и запах палёного мяса. До сих пор в голову въелся этот кровавый пожар, как буквально из оранжевых языков пламени выплыла фигура в белой маске чумного доктора, облачённая в элегантное пальто и с крыльями позади. - Вы сделали всё как я просил, Оскар Ансберг. - Мой предводитель, - поклонился. Ещё когда революция, вошедшая в историю как «Перемена», набирала обороты, сторонники чёрных фигур были уверены в главенстве Птицы. Ворон передал беловолосому документ, повышающий его в звании, куда больше чем сделал, уже покойный чиновник. Так, собственно, Оскар встал на сторону Чёрных фигур»***
Красные глазки чуть приоткрывались и сразу схлопывались. Будто окунули в воду. Барахтаешься в этом тёмном омуте, выныриваешь на секунды и опять с головой под воду, где единственное что тебя беспокоит то, что воздуха не хватает. Но и над ледяной гладью не лучше. Хотелось узнать кто несёт ее на руках. Качнув рукой, почувствовала как пальцы утонули в мягком перинном покрове. Сразу всё прояснилось. От мысли что она на руках у Графа вздрогнула. - Спите. - П-птица? - Я, - голос был натянутый. - Н-не надо так. Возьмите под плечи, - покраснела. Было неловко. Так странно, когда кто-то другой её подобным образом нёс, Вики не реагировала так. Это бесило. - Сколько вы не ели? - Два дня, вроде..- раздражённо нахмурился и поджал губы, качая головой. - Завтра же прикажу слугу проследить, чтобы съела весь приготовленный завтрак. Проверю, - пытался вложить всю угрозу и серьёзность слов. А Виктория еле смогла выдавить усмешку. - Страшно…- усмехнулся, понимая что её ехидство не спадает никогда. - Не думал я, что придётся когда нибудь нянчиться с генералом, - наклонил голову, разглядывая полуживое лицо, глаза заплаканные и на щеках следы от слёз, что застыли в очах. - А вы не нянчитесь. Вы несёте меня на руках и если скажете что вам это не нравится, то вы законченный обманщик, - из последних сил договорила. - Молчите Виктория, просто молчите, - тяжело выдохнул, когда вновь теряя сознание женское тело обмякло окончательно, а голова безмолвно упала на его грудь. Войдя в её покои, аккуратно уложил на кровать, только заметил, что змейка дрожала. Укрыл одеялом и застыл. Её жемчужные волосы разбросаны по подушке, переливаясь перламутром на холодных лучах от луны. Тонкое, но крепкое плечо оголено. Никогда не видел её спокойное лицо, без лишних масок. Вот их схожесть. Это два актёра, мастерски меняющее обличия, только они такие неправильные, кривые. А сейчас маски скинуты, открывая истинное лицо. И казалось, это безмятежное вызвано пыткой, но оно настоящее, от этого ценнее свежести. - Не смотрите на меня, - хриплый голосок, не открывая век проговорила. - Почему? - чуть улыбнулся, прищуриваясь. - Я не хочу чтобы вы видели меня такой, - отвернулась в другую сторону от него, - Возможно, я кажусь набитой дурой, но ночью я ужасна. Вот в полдень… - Бред не несите. Вы прекрасны в любое время суток, - наклонился, нежно коснувшись щеки, оставил поцелуй на горячем лбу. Рыжие пряди упали на лицо, щекоча скулы. Почувствовал, как кисть руки, которой коснулся лица, обхватили шершавые пальчики, - Постарайтесь не о чём не думать и уснуть, - испустив хриплый смешок дополнил, - Не волнуйтесь, смотреть за вашим сном я не намерен. - Спасибо…- вновь погрузился в дрём. Выйдя, аккуратно закрыл дверь. Олег смиренно ждал у стены. Увидев, что друг вышел очнулся. - Ну как она? - с волнением. - Уснула. - А сам? - В странном. Излишнее волнение какое-то, - Волков плутовски улыбнулся, хлопая по плечу. - Так бывает Птиц, когда от женщины не секса хочешь. А больше, - пернатый скинул его руку. Такое лицо, смех да и только. Собственно Волк и посмеялся. - Да пошёл ты, - поправив накидку, зашагал прочь. А Волче и пуще улыбается, догоняя. - Она любит белые пионы, если что! - Пошёл ты дважды! Но, спасибо. - Обижаться на это, или что? - усмехнулся, продолжая сверлить товарища взглядом.***
Виктория проспала долго, аж до десяти! Все бы восприняли бы это за иронию, однако для неё это кошмар. Разлепив веки, дёрнулась под подушку за ножом, ибо было не ожидания увидеть перед собой Элинию. Втянула сквозь зубы воздух. Состояние паршивое. - Я смотрю, вас жизнь ничему не учит. - Ах, простите ради Бога, но хвататься за нож сразу тоже…странно. - Привычка, - огляделась, увидев уже ненавистную папку, стало дурно. Простонала, - Ууу, скажите что это был очередной кошмар, - служанка молчала, - Значит нет. Сил не было. Словно всё выкачали. Оставляя только огромную тяжесть. Подойдя к зеркалу, скривилась. Волосы растрепаны, тёмные у корней и разделялись от жира. Под глазами жёлтые пешки, вместо розовых щёк две страшные впадины. Радужка погасшая, а губы сухие, будто матрас сдутый. Мышцы потеряли тонус. - Отвратительно, - прошептала, в упор глядя на своё отражение, - Элиния, оставьте меня. На некоторое время. - Но.. - Элиния! - обернулась, гаркая. Девушка стушевалась и ретировалась. - «Так, собралась. Ну..врали тебя..Сука!!!» - швырнула всё со стола с такой силой, что аж зубы скалила. - «Вдох, выдох. Как тебя учили. Гнев—не выход» - подумала она и кинула рамку с фотографией об стену. Та разбилась об поверхность, осколки разлетелось по полу, перемешиваясь с хаосом бумаг на нём. Тут почувствовала, как всё тело буквально переполняют такие силы, которых Виктория не ощущала в себе даже в самой сильной схватке. Она поднимались с самых пят, перетекая по венам поднимались наверх, по всему телу. Место шрама над сердцем горело. Кончики пальцев словно макнули в сгусток энергии, цвета крови. И ей не было страшно, это было такое чувство! Эйфории, могущества! Точно что-то горькое внутри преобразовалось в неудержимое, дикое. Но сладкое, от чувства контроля над этим. Только оно сошло на нет, когда обступая бардак, случайно коснулась зеркала и оно покрылось красной сеткой, а после осыпалось, почти в песок! Змея не хотела этого, страшась схватила себя за свою же руку, трусливо прижимая к себе, смотря в сохранившийся осколок. Тряхнула головой, увидя что небольшая прядь жемчужных волос окрасилась в угольно чёрный. - «Нет. Я не позволю себе этого. Я не стану ей» - нашла тёмную прядь, щупая, как бы не веря в действительность. Через два часа Элин окончательно взволновалась за Ансберг и всё таки вошла в покои, испуганно ахнула, узрев, что всё что было на столе раздроблено, разбросано. Осколок стекла лизнул солнечный лучик, привлёкший внимание. Аккуратно, чтобы не пораниться, подняла, замечая как острая грань пылает красным. Такой аккуратный контур. Самой Виктории нигде не было. Это бросило в панику, заставившая рвануть с места к Вильяму.***
- Сэр, я вас искал! - Птица недовольно вскинул бровь, ибо брат Вики уж больно резко вторгся в помещение, прерывая диалог. Рыжеволосый беседовал с незнакомым военным, что держал под мышку карты. - Прошу простить, я сообщу вам когда мы сможем продолжить наш разговор, - мужчина в возрасте учтиво кивнул головой и удалился, - Что произошло? - Господин, там, - с придыханием лепетала Элин, - В комнате! - Соберите мысли в кучу, - его нервировало это заикание. - В комнате полный хаос, а Виктории нигде нет! - заменил девчушку Вил. - Ваша сестра всегда находится при исполнении важных поручений. В отличие от вас. Не думали, что просто отлучилась по делу? - Вильям взбух, но промолчал. - Но там просто хаос! - воскликнула златовласая. Граф очевидно не собирался бить тревогу, он был более чем спокоен. Жёлтые глаза блеснули, на губы растянулись в хитрую улыбку, когда он взглянул за их спины. - Виктория, вы перепугали молодых людей. - Я, что? - Элин и Вил опешили, увидев беловолосую. Служанка так вообще. С утра это была дрожащая, слабая девушка, очи которой всё время слезились. Сейчас же она стояла перед ним свежая, немного сонная, но вполне бодрая. Аристократическая осанка свидетельствовала о том, что нормализовался тонус мышц. Щёки порозовели, волосы блестели на свету, а стан украшал официальный мундир. Ах, ну и широкие косы, естественно. - Ещё час назад Виктория присутствовала на собрании. Так что мне непонятно ваше беспокойство. - Сестра..- с подозрением протянул Ансберг, не веря в это спокойное выражение лица. - Вильям, план объектов перечерчен на чистовик? - волевым голосом произнесла и брат сразу всё понял. Что-то не так. Он сразу отмахнулся от этой мысли, будто только щас поняв что справа стоит предводитель. - Извините, Граф за конфуз, - поклонился в извинении, - Виктория, - она кивнула. Элиния же вообще не понимала, что происходит, поэтому юноша почти тащил её за собой. - Сэр, были задержаны разведчики. Их цель была разузнать о кристалле жизни, который активно продолжает свою работу и уже на прилавках появляется свежий хлеб. Ситуация в принципе под контролем, только вот белые фигуры оказывают явное влияние на некоторые территории Тёмных земель. А это чревато разгоранию нового конфликта. Думаю, вы помните нежить. И конечно же, несмотря на выигрыш в ней, оскорбленные стороны остались. И пока их сдерживает только отсутствие союзника, который знал бы за дела чёрных фигур, то есть нас. - Вы беседовали с главным картографом? - Да. Но я не довольна его работай, - Птиц хмыкнул. - Например? - Начиная с времени выполнения, заканчивая неучётом порой некоторых объектов. Да и, чего греха таить, ему уже давно пора на покой. Под семьдесят человеку. - Складно, однако найти хорошего картографа сложно. Особенно при дворе. Личность должна быть молчаливая и точная. - Я знаю одного, - вопросительно приподнял бровь, - Но сообщать о нём не буду. Ибо не известно, симпатична ему эта должность или нет. Они впервые за долгое время разговаривали чисто о деле, не затрагивая ни какие собственные темы. Ситуация обстояла не из лёгких. В открытую идти нельзя, всё таки там мирное население. И вот так тоже получаются руки скурены. Пока все пытаются в дипломатию, но Волков, не взирая на свою рациональность, заявил Графу, что он готов подготовить план наступления. Наёмник. Виктория же тоже готова к любому исходу, но выказывает чистую дипломатию и опирается на подавление восстания путём реформ. Но её дипломатия мирная до поры до времени. Думаю, вы слышали про Молчаливого. А вот что Птица думает, вообще не понятно. В основном он молчит, но глаза выдают сосредоточение. Что-то отмечает, записывает. Он—золотая середина. Но Ансберг понимала. Этот радикал готовит армию и в случае чего события 10 лет назад повторяться. В самом кровавом его проявлении. Это пугало. Скрытность и власть. Со временем запасы информации иссякли. Пернатый прошёлся цепким взглядом по девушке. - Как вы? - Простите? - Вы прекрасно услышали вопрос, - Виктория отвела взгляд и приглушённо хохотнула. Как-то излишне артистически взглянула на карманные часы, разворачивая циферблат к рыжеволосому. - Глядите. Без десяти четыре. Простите, я не намерена в рабочее время разглашать личностные вопросы, - цокнул. Вики ухмыльнулась, чувствуя сладкий привкус победы. Только он не намерен проигрывать. Уж больно медово растянулись тонкие губы, а золотые очи манили жаром, точно от огня. Белоснежка думала что это всё, но нет. Уходя, его рука сзади припала к талии, проводя от тазовой косточки, которую можно прочувствовать даже сквозь плотные брюки. Заскользила вверх, останавливаясь под рёбрами. Ещё удовлетворенней ухмылялся, чувствую под пальцами беспокойный такт. - Как скажете, Виктория. Тогда я смиренно дождусь шести часов. - «Сукин сын!» Его голос тягучей карамели, исходил сзади, опаляя ушную раковину. Он словно дьявол, поющий все твои грехи, и знал их наизусть. Ему просто хватит вашего дыхание. Резко обернулась, но никого уже не было. Вообще. Только бок горел, будто раскалённое олово приложили. - Пернатый гад…Часами ранее.
Волков уже влился в работу. Путешествия путешествиями, но дела государства по расписанию. И вот очередной пролёт. Повернув за угол крепко выругался. - Твою…кхм! - перед ним стояла Ансберг, зрачки которой в момент сузились, - Дурная совсем! А если бы шёл быстрее? - У меня хорошая реакция, не беспокойся, - поправила невидимые складки на одежде и только щас Олег понял. - Стоп, а чего ты не в постели? - нахмурился. - Поручения так-то, тем более через полчаса у меня собрание. - Тебе напомнить вчерашний вечер? Как мы тебя буквально ловили, чтобы не грохнулась?! - пытался сохранять спокойствие, но в конце голос прыгал. - Не стоит. Тем более, я не могу так сидеть и ничего не делать. Да ещё и не зная, что со мной сделают эти небесные твари. - Боги, Вики. - Ну боги. - И можешь расслабиться хотя бы по этому поводу. Птиц всё уладил ещё вчера. - Когда успел? - вытянулась от удивления. - Ты думаешь где мы лазили почти 4 часа? - «Четыре? Мне они показались двумя. Верно, из-за усталости потеряла счёт времени. А почему Птица мне не сказал об этом? Вчера например. Хотя что там, я рада, что ничего не сказал. Так бы пришлось благодарить, а тогда я не была на это способна и краснеть из-за этого не пришлось. Двойное спасибо. Гад, будто копит от меня благодарности!» - Волк, - взяла его за руку, заглядывая в чёрные очи, - Я ценю твою поддержку, но не жалость. Я не хочу чтобы меня жалели. А с родителями, - поджала губы, - Я разберусь что чувствую, пока сама не знаю. Мне гадко, но плевать. Мне злостно, но грустно. - Но я же вижу..Да, ты сегодня была на тренировке, да ты выглядишь свежее. Но, глаза. - Олег, - строго, - Прошу, не сейчас. Клянусь, я обо всём расскажу. Но только тогда, когда я услышу всё от своей мачехи. В лицо, - грустно улыбнулась, - Тогда можно будет и поплакать. - Ты же не собираешься ей мстить? - Что ты. Я просто сделаю так, что ей придётся поведать всё в глаза. А это, хуже, ооо куда хуже всякой мести, - Волка передёрнул окрас радужки. В ней вспыхнула кровь, опасная и непредсказуемая, а выражение лица приняло что-то страшное, ядовитое» Вики носилась по дворцу как угорелая. То в одном зале с кем-то встретиться, то из другой тащит папки, то кому-то из подчиненных люлей выписывает. К Оскару забежала только на пару минут. Оглядела, пообщалась с лекарем и обрадовалась, когда Вениамин с отрадой подчёркивал, что кашля как и не было. Но брат всё ещё без сознания. Всё время она страшилась окунуться в тему вчерашнего вечера. Будто переходя из одного пролёта в другой, убегала от самой себя. В кучу бумаг, дел и всей рутины. И так далеко не впервые. В мирное время, когда голова не была занята постоянным «выживанием», в неё противно жужжащими мухами впивались мысли и боль. Боль от того, что мать её по факту и не рвалась вернуть обратно, просто приняла факт, что дочь ушла. Точнее её обменяли. Так ещё и в военное ремесло. Да, теперь проясняется это отношение. Однако её смущали те случаи, когда сироты обретали новых родителей и те воспитывали их как своих. Виктория самозабвенно скидывала это на тяжёлое время и условие, и кучу всяких «и». Просто не хотелось тогда, сейчас сознавать что ты по сути нужен только, а кому собственно? Да, сейчас есть братья, возможно Олег. Но тогда, все слёзы вылились в агрессию и силу. В приступы грусти, тоски, всяческих проявлений отрицательных эмоций Виктория просила дополнительные поручения в казарме. Это пошло на руку карьере. И со временем многие чувства потеряли свой спектр. Особенно на войне. Казалось, наоборот должно быть обострения и жажда к ним, только зачастую сострадавшие оказывались в одной могиле с жертвами. Жёсткость приёмного отца, плен и торг ею, война, а в конце служба служба обесценили многое. Единственное, что не поддавалось этому—два беловолосых юноши, за которых готова шею свернуть.***
«Маленькая Вики сидела на стуле, морщась, когда женщина слишком сильно затягивала волосы в косички. У Мэри были почти схожего цвета волосы, тоже вились, однако с светло-русым оттенком. Ангельская внешность и сама невинность—вот она. Голубые, небесного цвета глаза, щёки и пухлые губки. Была бы куда прекраснее, не будь излишне худой. Груди почти не было, и появлялась она только от туго затянутого корсета. - Вики, бросай дёргаться! - зазвенел колокольчиком женский голос. - Больно, матушка! - воскликнула. - Потерпи, волосы не будут мешать на тренировке. Ну-ну, а то опоздаешь и отец накажет. - Он всё равно накажет. Если я скажу что-то другое, а не то что он хочет. - Вики! - возмутилась, - Это хамство и дерзость! Приличная девушка должна уметь молчать и всегда соглашаться с мужем! И тебе не дозволено так откликаться о Роберте. - А мне никто не нужен! Я всегда сама буду. Буду всем помогать. - Нельзя жить ради других. - Ну тогда спасать от войны. Гляди, стану солдатом! - Исключено! И не смей молвить об этом! Ты—красавица, и выйдешь за благородного дворянина. Родишь ему детей и жить будете в покое. - Почему я должна ему рожать детей? Я не хочу, - буркнула. - Не пререкайся. Это доканало малышку, вырвалась из материнских рук и выбежала, слыша только в спину охи, да ахи. Уже спустившись на первый этаж, дёрнула ленточки с волос, блаженно выдыхая, когда неприятное чувство стягивания кожи на голове спало. Оставила небрежные широкие косы. Ей всегда они нравились больше, чем эта вычурные зализанные пряди. Но долго не радовалась. Отец услышал от Мэри о словах Виктории и наказал. Приказал выдать мушкет и стояла так девочка полчаса. После она ни с кем из них не разговаривала. Всегда молчала. Молчала и ненавидела. Так появился Молчаливый»***
Видеть никого не хотелось. Никого и ничего. Эти стены, лепнину, пол. Всё раздражало глаз. Решено было сбежать. На время, от всего. Просто оседлать Уголька, своего верного друга и скакать. Куда? Наверное, куда-то за эту идиотскую линию, за которую падает солнце, из которой восходит луна. Это странное чувство шло, бежало за ней по пятам, даже скача галопом что-то мёртвой хваткой впивалось между лопаток. Хоть с обрыва бросайся, только с Вики это не сработает, ибо уже в полёте успеет передумать. Слишком долго, слишком много боролась и борется за свою жизнь, и решить это вот так? Ну не глупости ли? И вы убьёте не себя, а часть тех, кому в важны. Кому не важно как вы выглядите, какое платье одели, нет. Нужен свежий взгляд, размеренное дыхание, биение сердца. Можете руки отрубить. Им плевать. Потому что любят вас. Когда любят, на тело не смотрят. Им любуются. Хотите вызвать жалость? Тоже глупо. Виктория успела застать подобного рода «облегчения». Кто вены резал, кто вешался. Столько методов облегчения, каково изощрение. Прям как оружие. Оба убивают. Так вот, зачастую люди плачут, много и сильно. Но, как показывает практика со временем слёзы заканчиваются, а жизнь течёт. И вот этот человек или люди, у которого вы хотели вызвать жалость живут дальше, улыбаются, видят, слышат, любят, ненавидят. А вы в деревянном ящике, под землёй, источаете чудный запах гниения, пока глаза пожирают трупные черви. Итог: хуже вы сделали себе. Боль утихает, солнце дальше светит, а ваша жизнь для всех становится сереньким облачком, что давно уплыло за горизонт. Порой вновь всплывает, на день, и то в качестве воспоминания. Кстати, воспоминания. Не самое ли это дорогое? Представьте, сколько их получаете вы и дарите другим! Но тут решаете, что всё это ничего не стоит, кончаете жизнь, и решаете не себя, а других радости. Всё. И таких пример сотни и сотни, когда страдают кто угодно, но не те кто этого хотел. Викторию дико раздражали эти балованные беззаботными днями, тишиной, только свистом ветра на улице. Страшно и плохо, когда за окном не ветер свистит, а пули. Когда солнце озаряет не спокойно текущий, чистый ручей, а бурную реку, с мутной водой от крови и трупов в ней. Так что подойдите к окну, улыбнитесь мирной тишине и небу, заполненное разве что облаками. - «Где слёзы мои?» Их нет. И к счастью. Ведя коня за поводья, прогуливалась по берегу реки. Дыхание воды сковано льдом, но в самой середине пробивался еле живой ток. Звёзды сияли, подмигивали друг другу. Вот бы понять о чём. - «Как же хорошо быть этим бескрайним небом. Раз, спрятался ото всех за слоем туч, иной раз сияешь звёздной россыпью. И всё, больше ничего не надо. Знать откуда ты и зачем. На тебя все просто так смотрят, мечтают о тебе и головы склоняют» - подняла голову к небосводу, чувствуя как морозный песок хрустит под ногами. Уголёк послушно шёл сзади, мотыляя головой порой. Виктория остановилась, задумалась, ловя болезненное наваждение из прошлого. Даже пусть Мэри была кровной матерью, наверное было бы больнее сознавать детство. Так хотя бы не родной, логично отношение. А если одна плоть, ужас. Ведь после той «перепалки», няни ухаживали за девочкой. Плели ей косы, одевали в безвкусицу. Только одна мадам была плечом поддержки. Элеонора. Красивое имя для слуги, так думалось многим. Её лицо Ансберг почти не помнит. Единственное—её плотное тело, голову в чепчике и добрые глаза. Грубоватый, но ласковый голос. Детей своих у женщины не было, поэтому вся ласка доставалась беловолосой. Вспомнились вечера, когда малышка сбегала с покоев, прям через окно (так кстати научилась мастерски по крышам бегать) к Элеоноре, только бы послушать её чтение. Скорее даже не ради сказок, просто уснуть в чьих-то заботливых объятиях. Часть детства была проведена в крохотной каморке, под самой крышей, при свете трёх свечей. Вики нежно звала её Няней, кой она и являлась. Няня устраивала тайные свидания с братьями, так как оба ещё с самого отрочества были отданы в военную академию. После этих встреч змейка плакала больше обычного. Поэтому Виктория добра к Элин. С детства пошло. Тут Уголёк по-дружески забодал свою хозяйку, переманивая на себя внимание. Ансберг засмеялась, обняла за шею животное, гладя по носу, а он фыркает от удовольствия. - Поедем, друг мой, обратно. За полночь уже. Скакала обратно дольше, отвлекаясь на зимние пейзажи. По прибытию в конюшню, поинтересовалась у Эрика за поведение своего коня и его здоровье, выгуливали ли, чесали ли. Тот сонно отвечал: «Да, Госпожа» Вернувшись свои покои, заметила что всё убрано, скинула мокрую накидку от снега, развешивая на карнизе. Выглядело странно и нелепо, но будить ради этого Элинию не хотелось. И так хлопот принесла. Пока сняла все слои формы успела захотеть спать. Жилетка, галстук, рубаха, нижняя майка…И только в ней оставшись, заметила прекрасную вещь на рабочем столе. На нём стоял шикарный, пышный букет белых пионов, благоухающие несмотря на зиму. Лицо Виктории в момент озарилось улыбкой. Как же она любит эти цветы… Бутоны большие, сочные. Нежный волшебный аромат царил вокруг. Лепестки цвета ванили манили своей живостью. - «Не распустились до конца. Дольше простоят. Сколько их тут вообще?» - принялась пересчитывать. Опешила, насчитав 51 цветок. Рядом стояла коробка, раскрыв, облизнусь. В ней лежали сочные плоды спелого граната. Красные, жёлто-бордовые корочки. Девушка предвкушала эту сладость фрукта. В другой коробке лежало что-то из ткани. Сначала не поняла, а потом обомлела. Это был пояс для кимоно из парчового шёлка! Раскрыв рот от восторга, аккуратно разложила, уложила на локоть рассматривая. Идеальная чёрная ткань, с перламутровым блеском. А на ней золотыми и серебряными нитями расшиты журавли в стиле японских фресок. - Это…невероятно. На глаза попалась записка на дне коробки.«Прошу простить, Виктория, но подарок вам доставили в 17:55. Надеюсь, вы простите мне эту минутную оплошность»
- Ах ты рыжий чёрт! - засмеялась. Но радость сменилась на неловкость, - Нет, это слишком дорогой подарок. И вместо того, чтобы прыгать до потолка от счастья, она сложила пояс обратно. Хотя подсознательно понимала, что Птица даже слушать не станет, сам замотает в этот пояс и до кучи ещё три таких букета подарит.