“На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость—негодованием, на мерзость—отвращением. По-моему, это собственно и называется жизнью”
«Палата номер 6» - А.П.Чехов.
Только Птица скрылся в дверях, как Элиния вздохнула полной грудью, ибо полотенца в руках чуть ли не выпали. Такого конфуза, а точнее оплошность, допустить у него на глазах опасно. Девчушка впечатлительная, поэтому так и реагирует. В основном предводителя боялись, но и уважали. Но она же просто боялась. Восстановив самообладание, продолжила шаг к покоям Виктории. Но тут из соседней двери выскочил Вильям, хватая Элин в свои объятия, а она как давай верезжать. - Тише, тише овечка, это же я! - засмеялся Ансберг, страстно припадая губами к её. Полотенца так и упали. Девушка ответила на поцелуй, но положив ладошку на разгоряченную грудь, отстранила юношу. - Ну конечно, когда на тебя тут выскакивают из угла! - шикнула. Долго злиться не смогла, когда Вил буквально мурчал над ухом, поглаживая талию, - Давай потом..мне надо Виктории полотенца донести. - Вряд ли моя сестрица в скором времени примет душ, - хрипел от вожделения. Жадно впился в губы, не церемонясь углубил поцелуй, не скрывая как сильно скучал. Крепко обхватил девичье тело, прижимая максимально к себе. Опёрлись об стену, продолжая сей действие. Когда воздух закончился незамедлительно припал к шее, раскрывая воротник. Губки золотовласой опухли, алее сока граната. Личико красное-красное. Заскулила от движений этих смелых мужских рук. Было жарко и мокро. Непрошеная мысль стукнула по затылку: - Ты..мм..сказал сестре? - еле произнесла. - Конечно же нет. - внезапный голос, заставивший их отскочить друг от друга как ошпаренные. Вильям прекрасно понял кому принадлежал этот голос. Боязливо обернулся. В дверном проёме стояла Вики в расслабленной позе, сложив руки на груди. Лицо выражало спокойствие и какое-то злое веселье. В её репертуаре. - Зачем же говорить сестре о возможном племяннике, - пожала плечами, - Ой, простите, кажется я прервала ваша соитие. Как неловко. - Издеваешься? - выдохнул брат, поправляя одежду. - Именно, - ухмыльнулась. Парень заметил зажатый нож. Видимо на крики вышла и приготовилась на всякий пожарный. - А ножик ты приготовила чтобы у меня оттяпать? - А ты наблюдателен. Изначально взяла чтобы в случае чего прирезать кого-нибудь, а походу придётся родного брата кастрировать. Представляешь? - невинно похлопала глазками, покрутя оружие между пальцев. Солнечный лучик лизнул лезвие. Элиния всё это время стояла за спиной Вила и почти не дышала, - Элин, ты принесла полотенца? - Д-да, Виктория, - запиналась. - Умница. Поклади их на туалетный столик в ванной. Буду признательна. - Конечно, - незаметно подняла и проскользнула мимо беловолосой. - А ты, - остриём указала на Ансберга, - Иди к себе и выспись. Аль нет, разговора не будет. Я просто сделаю обрезание, понял? - Сестра.. - Вильям Ансберг, я приказываю вам проследовать в свои покои и остаток дня провести за будничными делами, - без эмоционально скомандовала. - Есть, товарищ Генерал, - и под внимательным взглядом скрылся за дверями своей комнаты. Вики рассмеялась с сюра ситуации и её комичности, закрылась. Тем временем служанка смущённая до ужаса наводила чистоту. Хотя порядок был и до этого. Просто горела стыдом и встретится с красными глазами ну уж очень не хотелось. Но не получилось. - Элин. - Да? - Во первых извиняюсь за то что ввела вас в подобные чувства. Это ужасно. А второе, я хочу поговорить. Присядьте, - русая медленно, опасаясь разговора, опустилась на мягкое кресло перед массивным столом. Виктория была спокойна и не выказывала никакой агрессии и давления, что не могло не радовать. Зачем-то достала бутылку шампанского и бокала, ставя под стол. Села, поправляя подол халата и пеньюара. - Начну. Не беспокойтесь, я не собираюсь заводить нелепую беседу о половых отношениях. Думаю, вы сами знаете что к чему раз уж промышляете. Иль я ошибаюсь? - быстро покачала головой, - Надеюсь на это. Рассусоливать не хочу. Я не против вашего союза. - Что?! - аж вскочила с места, недоверчиво хлопая глазками, - Вы шутите? - Нет, у меня не настолько плохое чувство юмора. А собственно, почему я должна быть против? - нахмурилась. Откинула спину, сцепляя руки в замок. - Неравенство сторон. Вы из дворянской семьи, я же крестьянка. - Вы слишком скупо и поверхностно оцениваете союз мужчины и женщины. Да кого угодно, если речь о любви. Истинно любящих не остановит ничто. Не устои, не мнение. Ничего. Только смерть. Увы, - отвела взор в сторону, вспоминая что хотела сказать, - Так вот. Кстати, на законодательном уровне это не запрещается. Даже Граф об этом с гордостью заявлял, когда саботаж устраивал в стране. А на мнение окружающих плюйте с высокой колокольни. А что я. Я люблю своего брата и верю ему и его выбору. - А дело только в братстве? - сначала Виктория не совсем поняла значение слов, но после мягко улыбнулась. - Как бы я его не любила, но если бы он бегал за высокомерным чучелом в перьях я бы всё таки сказала. Но не в коем случае не запретила. Со временем сам всё осознал и да, вы мне Элиния импонируете. Вы красивы, обаятельны и главное просты. А всё великолепнее прячется в ней, - хотела продолжить, но замерла, увидев что из серых глаз текут слёзы. Подошла к златовласой, присаживаясь рядом, - Я сказала что-то не та.. Говорить не дали. Элиния подскочила и порывисто обняла беловолосую. Из-за разницы в росте это выглядело и забавно, и мило одновременно. Словно Виктория это важной натуры мать, которую обнимала любвеобильная дочь. Ансберг не знала как на это реагировать и порядком растерялась. Видели бы её лицо. - Нет, нет, что вы госпожа, ваши слова л-лучше что я слышала! Даже от родной матери не было эти с-слов. Вы чудесны и заслуживаете взаимной любви. Ту, что подарил мне ваш замечательный брат! - говорила быстро быстро, лепетала. Шмыгала носиком. Змейка не стала отстраняться, только отложила руки на подпрыгивающие плечи. - Элиния, вы пугаете меня раньше времени, - тихо засмеялась. Та хихикнула. - Не беспокойтесь, госпожа, я просто счастлива. - Впредь не называйте меня госпожой. Просто Виктория. - Да, госпожа. Ой! То есть, Виктория! - Ну всё, хватит телячьих нежностей, - мягко отстранила девушку, сияющую от радости. Достала бутылку шампанского и вскрыла её. Та громко хлопнулась, а потом игристый напиток был разлит по бокалам, - Не зря достала, - подмигнула, - За вас и ваше начало, - чокнулись. Элин немного помялась пить перед высокопоставленной, из чистого уважения. Но решилась. Блаженно промычала, не скрывая удовольствия. Виктория на это довольно ухмыльнулась, - Хорошее, правда? - В жизни не пробовала ничего подобного! Оно кисленькое, но и сладкое. Дивный вкус. Особенно после того, что распивал мой папенька. Благодарю. - Ваш отец страдал от алкоголизма? - От нищеты скорее, - горько улыбнулась. Уже более открытый начали диалог, присаживаясь на подушки около камина. Виктория решила, что огонь в нём поспособствует более глубокой беседе, - С таким благородством. - В нищете нет благородства. В последствии разговорились под уютный треск брёвен. Мандариновый свет наполнял покои теплом. - Он так не считал. Помните то время? 10 лет назад. Папенька был шахтёром, но из-за войны было велено прекратить добычу, ввиду возможности обвала из-за взрывов. Это была последняя работа, за счёт которой мы хоть хлеб ели. И то, в военные годы лакомились шкурой от картошки. А когда и этого не стало пришлось поедать крыс. Мне тогда 9 лет было, как папенька увлёкся выпивкой, - с горечью в голосе закончила. - А маменька? - Маменьку унесла чахотка спустя всего год боёв. Жестокая была, но справедливая. Отца часто била за то что не работал. А сама поварихой работала за гроши. Так что я из самых глубинок социального строя. - «Забавно, после минувших событий я сама хрен знает от куда. Тут боги нарисовались» - А что с вашими родителями? А точнее матушку, - Виктория усмехнулась. Ну конечно же, про отца все знают. - Она была слишком мягкотелой. Самое эфемерно и любвеобильное существо. Я таких называю человек с огромной грудью и маленьким мозгом. Влюбилась в отца. В высокого военного, с лидерскими замашками. Из-за слепой любви не замечала его чёрствости по отношению ко мне и братьям. Мать любила меня, но не так как мне хотелось. Любить мало, надо уметь понимать. Она же никак не реагировала на выпады отца и сразу от них отмахивалась. Дура. - Вы её совсем не любите? - Я испытываю к своим предкам не больше чем равнодушие, - холодно закончила. Элин понимающе улыбнулась и кивнула, понимая что разговор зашёл за ту линию, за которую не стоит. - Вы будете ругать Вильяма? - За что? - Ну… - Нет. И в преть, попрошу заниматься любовными утехами в более уединённом месте. Ну иль уже прям невмоготу, то хотя бы в моём отсутствии..но! Убью если узнаю, что в моей комнате.. - Я поняла вас! - поспешно прервала. - Рада, что мы поняли друг друга, - в дверь постучали, - Кто? - Я, - Вильям. Из проёма показалась его голова. - Отпускаю я твою Джульетту, не волнуйся, о Ромео. Спасибо за разговор, - Элиния поспешно поднялась, буквально подбегая к парню. - Вам спасибо, Виктория, за понимание! - сияла. - Я не ослышался? - вот артист. - Да, я не такая страшная и ужасная, как ты думал. Иди уже, а то вдруг, настрой пропадёт, - ехидно произнесла, искоса оглядывая брата, вкладывая во взгляд всю многозначительность. - А это уже удар ниже пояса, сестра. - Да скройтесь вы уже! Звонко смеясь, покинули покои. Резко стало как-то гнусно и тихо. Скучающе покрутила бокал, наблюдая как шампанское скользило по стеклу. Подошла к граммофону. Его медное ухо переливалось языками пламени. Достала любимую пластинку с классической музыкой, едва касаясь, осторожно поместила на место и настроила иглу. Раз, два полилась мелодия. Сначала только рождалась, тихая и неспешная набирала обороты, раскачивалась, точно волны океана, что поглотили в великолепную симфонию. Виктория наполнила фужер вновь и вместе с ним пустилась в неспешное покачивание, называющиеся ею танцем. Такт мелодии качнулся, в след ей качнулась и девушка. Встретилась взором с собой в зеркале. Прямо наблюдала за своими спокойными плавными движениями. - Н-да, может надо было не в щёку метить? - усмехнулась, - За тебя, - подняла бокал и опрокинула весь вновь. Было хорошо. Хотелось максимально отдохнуть перед завтрашним днём. Но как это бывает для девушки, долго бездельничать не умеет. Делать было нечего от слова совсем, да и в сон не клонило. Поэтому оставалось только сесть за работу. Усевшись обратно за стол, зажгла подсвечник. Поверхность стола залилась оранжевым светом. Тёмно-зелёные тени скакали туда-сюда, когда язычки огня метались туда сюда. Вся остальная часть комнаты находилась в синем мраке ночи. Заправила перо, чернил налила. Нелояльно охнула и с пренебрежением оглядела стопку писем и бумаг. Достав лезвие, вскрыла только пару важных, остальные отдаст капитану. Пусть займётся хоть чем-то. Затем уже пошли поручения. Надо было выведать кое чего о деле заговорщиков и составить рапорт о основной прослойке общества, участвующих в ответном восстании. Это важно понимать, ибо тогда можно будет провести соответствующие реформы направленные на подавление недовольств демократическим путём. Птица же был настроен на любые способы. Не получится одним, получится другим. Помниться, каким путём Он всё решал, передёргивает. На одном участнике придётся пошариться в архиве. Фамилия начинает на «А», собственно страданий будет меньше. - «Так-с, корги этой сейчас нет, можно спокойно полазить в архиве» - накинув верхний слой костюма, затянула его поясом и отправилась на поиски. В коридорах стояла кромешная темень и тишина. Дабы не привлекать внимание, решила что обувь не понадобиться, поэтому босыми ножками побрела по прохладному мрамору. В руку набрала силы, сгусток энергии вспыхнул маленькими язычками в цвет глаз хозяйки. Так и шла ночной нимфой по ночным коридорам, освещая себе путь. Дворец в это время по-особенному таинственен и прекрасен. Словно днём то количество фигур бродящих туда сюда мешают раскрыться. Проскользнула по величественной лестнице, простирающаяся от самого верхнего крыла к самому нижнему. Любовалась фасадами, лепниной с мифологическими сюжетами, грозными лицами, навечно запертые в полотнах. Что-то на красивом. Вот показалась широкая арка. Библиотека. А за ней архив. Зайдя в арку, мгновенно натыкаешься на очередную мраморную лестницу. С каждой ступенькой всё ниже и ниже. Вот спустя 50 шагов вниз вы в библиотеке. Почему надо спускаться? Дело в том, что такое количество книг вмещают только эти высоченные стеллажи, доходящие под самый потолок, да так высоко, что запрокидывая голову замечаешь как клубится воздух. Помещение находилось в эдаком стеклянном куполе, накрывающий библиотеку. Чего стоят одни эти звёзды.. Внутри очень много растительности, плетущаяся по шкафам. Витиеватые, спиралеобразные лестницы напоминали переплетённый между собой ветви виноградника. Только из металла. Задеревенелые корешки, манящие своим затхлым запахом старости. Посредине выложена каменная площадка с возвышающимся магическим алтарём. Ночью заклинание не работает, но днём над каменным столиком парит большой зеленый шар, напоминающий скопление очень плотной энергии. Стоит только коснуться его, прочтёт твоё желание и подскажет путь, чтобы что-то узнать. В этом отличие человеческих библиотек от магических. Здесь всё пропитано ею. Но Виктории надо было куда глубже, чем это место воодушевления и мечт. Зайдя за дальний стеллаж, обнаружила нужную дверь. На ней стоял необычный для этого времени механизм, за счёт которого дверь куда толще. Замок утоплен в дубовую плиту и чтобы его открыть, надо покрутить три катушки, сделав нужную комбинацию. Только приближённые и доверенным лицам она известна. Вики, конечно же, знала её. Набрав нужную, замок поддался. Архив. Тёмное, серое и мрачное многоуровневое помещение невероятных размеров. 10 уровней битком забитых бумагами вокруг опоясывали свободное место, предназначавшееся для перемещения. Искусством и лёгкостью тут и не пахло. Пахло тяжестью судеб в этих многомиллионных папочках. Единственное что здесь красиво—выложенные из плитки полы коридоров. Квадратики складывались в огромную вариацию различных узоров. Было приятно называть данное место ДХС. Дом хранения судеб. Кажется, как найти в этом ужасе нужное? Их же тысячи, миллионы! Кстати, наверное это самое упорядоченное место во всей стране. Ансберг подошла к ажурному столу посредине этого величия. Макнула перо в необычные чернила, на оттенок золота. Когда вписываешь нужные инициалы, на пергаменте обозначается точное нахождение папки. Так она и сделала. - «Западная стрела, - так называются стороны этого архива, - Пятый уровень, стеллаж номер 213, полка 12, нумер папки 53. Ужас» - накалякала место на бинте и отправилась на поиски нужной. Нужную папку с делом нашла, но её приманил стеллаж, где стояла папка с её именем. Она явно отличалась качеством обложки и цветом. У меня красная, и у всех магических существ попавшие под гнёт истребления. - «Поглядим, что тут про меня начёркали» - неосознанно взяла и про свою мать. Если разбираться с делом то с корня, а не с листьев. Уходя, отметила своё имя в справочнике посещений и оставила свой энергетический след. Каждый его имел, будь то гномы, эльфы, люди. Вот только прочитать способен не каждый. После архива покои уже не были такими тёмными. Только положила, как в дверь начали стучаться так сильно, что она дрожала. Викторию аж передёрнуло, собрав обратно одежды и завязав волосы было подошла, опомнилась быстро всё спрятала и разворошила постель, мол спала. Только тогда открыла. - Госпожа, беда! - еле дышащий слуга топтался на месте. - Что, что произошло?! - Господин Оскар…! - замолк, когда его буквально отпихнули с прохода, а беловолосая понеслась к покоям брата, бросая еле живое «извините!». Дёрнула за ручку. Хотела подойти, но врач перебродил путь. От батата доносились глухие, кровавые вздохи и ужасный, скрипучий кашель. - Виктория, не стоит, - лекарь перебродил путь и обзор, обхватывая предплечья, не давая вырваться. - Я вашего мнения не требую. - Зрелище не для слабонервных, - пытался задержать, жалко раздражаясь, когда лицо Ансберг на его ответы выражало не более чем холодность. - Вы на войне были? - молчит, - Вы не можете говорить тогда ни о каком зрелище, - оттолкнула. И встала рядом с постелью. На ней в лихорадке задыхался Оскар, каждый хрип которого казалось станет последним. Жёлтое от болезни лицо, искажённое болью и краснотой от температуры. Кожа блестела от пота и переливалась охровым от света свечей. Худая грудь прерывисто вздымалась в надежде глотнуть хоть немного воздуха. От страданий родного самой стало дурно. По всей комнате, на шкафах, столе, прикроватных тумбочках стояли свечи. Вики не на шутку это разозлило. Они его уже что? Хоронить собрались? Эти мечущиеся медики и слуги, паника и истерия, заставили нижнее веко нервно дёргаться. Все что-то перешёптывались Тут в комнату вломился Вильям, запнулся и грохнулся, создавая лишний шум. - Заткнулись все! Вы, - небрежно вскинула руку в сторону слуг. Те аж подскочили. Сжались в кучку, - Вышли, медсёстры тоже. Остался главный лекарь и помощница. - Госпожа, н-но… - Не вынуждайте меня применять Силу, - угрожающе задрожал воздух, в момент туша некоторые свечи. Это подействовало. Вышли все, кроме пожилого мужчины и санитарки. Невеликого роста, с седой ухоженной бородой и усами. На голове волосы были только вокруг затылка, сам он был лысым. Узкий разрез глаз, украшающийся красивым моноклем, - Вильям, позови Волкова. - Зачем? - оторвался от страдающего. - Надо. - сопротивляться не стал, молча вышел. - Как вас величать, господин? - Вениамин Иосифович, - пожала руку, - Приятно-с с вами познакомиться лично-с. Я оказывал-с ему первую помощь. - Мне об этом было доложено-с. Каковы ваши предположения? - кивнула в сторону Оскара, которому положили холодную ткань на лоб и ими обмотали место чуть выше щиколоток. Доктор молчал, снял монокль, оглядывая больного. - Не молчите, умоляю вас. - До рассвета он вряд ли протянет. Стало страшнее, чем на полигоне. Всё загремело, завертелось перед глазами, а голова пошла ходуном. Виктория покачнулась, оседая на стул рядом с кроватью. Безмолвно вглядываясь в половицы. Иосифович удивился подобной реакции. Обычно все начинают плакать, кричать, падать на колени и молиться. А смысл в этом, когда ты не верующий? - Значит, будем делать кровавую жертву. - Что?! - воскликнул, чуть ли не уронил монокль, - Без разрешения-с не в коем случае-с нельзя! Вас казнят! - крик прервали вошедшие Вильям и Олег, последний был очень сонным. - А вот и свидетели. - Сэр, образумите-с Викторию! - Волк вопросительно посмотрел в глаза. Виктория выдавила из себя улыбку. Дрожащие губы растянулись в кривую полоску, пытающуюся внушить доверие. Молча подошла к тумбе и взяла железный шприц. - Вики, нет! - приставила к пульсирующей вене. Волче проснулся моментом, останавливая её руку, - Ты же знаешь, без разрешения нельзя жертвовать своей кровью человеку! Он может умереть! Или ты! Вот именно! Это всего лишь проценты. Я же придерживаюсь практики, - вырвав руку, облила спиртом и вонзила иглу. Спорить было бесполезно и опасно. Сейчас её очи пылали алым и любое недовольство могло превратиться в катастрофу. Виктория не пыталась в боль, она пылала гневом. Странная реакция. Но физическое состояние явно оставляло желать лучшего. И без того белая кожа бледная. Движения рваные, резкие. Частое дыхание. В стеклянную колбочку потекла бордовая жидкость. Вынула иглу и заменила на новую. - Доктор, прошу вас. И не думайте делать глупости, - не просьба, скорее угроза. Села около брата, гладя горячее лицо. Его веки чуть приоткрылись. - П-при… - Чшш, - мягко улыбнулась, - Скоро с тобой всё будет хорошо. Надо просто, - непрошеная слеза покатилась по белёсой щеке, - Потерпеть. - Лекарь, вы же не хотите отправиться в ссылку? - протестовал военный. Ансберг наклонила голову, будто его слова глупость да и только. Доктор стоял в полном замешательстве. Впереди девушка, которая могла убить его одним движением пальцев. Сзади правая рука предводителя. Даже не знаешь что страшнее! Метнув нерешительный взор в змею, решил. Уж лучше его сошлют на Север, а не шею свернут сию секунду. - Простите, Олег Волков, - досадно испустил. Было горько осознавать, что по факту он просто пешка на шахматном поле. А эти двое игроки, находящейся в схватке за эту пешку. Досчитав до десяти чтобы унять дрожь в пальцах, вернул докторское спокойствие. Обратов нужное место ввёл содержимое шприца. Ещё не успели досчитать до 5, как артерии залились красным свечением. Кровь точно пылала! Все отшатнулись, кроме Вики. Она держала его руку, шепча тихое: - Мы здесь, я рядом. Моя кровь—твоя кровь. Одной плоти рождения. Кровушка только добралась до сердца, как Оскар перестал кашлять, широко раскрыл глаза, да так что казалось они выпадут. Грудь глубоко содрогнулась, и поднялась в ровном вдохе. Всё тело свело от холода, словно накачали льдом. Но после накрыло приятным тёплом и негой. Обмяк и вновь уснул спокойным сном. - Всё. Остаётся ждать и надеяться, что его тело примет мою кровь. - А если нет? - Волк. - Он замёрзнет. Насмерть, - Вениамин. - А если…? - Значит выживет. - раздражённо, - Идите спать, доктор. В случае чего покличем. Ты тоже ступай, Олежа, - смягчилась. - Я остаюсь, сестра, - промямлил Вилл, точно не осознавал мучения брата. Вики и не хотела возражать. Ей будет хоть спокойнее, что есть кто-то рядом. Так бы все волосы уже повыдёргивала. Когда лекарь мужчина покинул покои полуживого, Виктория начала разматывать окровавленные бинты, шипя от боли. Марля присохла, а корки очень было неприятно отрывать на живую. Втянула воздух и как дёрнула, что в глазах сине-зелёным всё поплыло. Олег опомнился, выхватил из рук бинты и пузырёк с мазью. - Дай помогу, - змейка рухнула на кресло, вымученно тихо воя. Волков молчал, утешения не к чему, и не к месту они. - Какой ужас, волчонок, - удивился. Впервые его она так назвала, - Какой я безрассудный..безрассудная змея. - Ты же не подумала. Я должен сообщить Птице об этом. Сама понимаешь, - поджала губы, кивая, - Чем же ты думала? - грустно прошептал, останавливая обработку рук, всматриваясь в погасшие зеницы. - Сам сказал. Я не думала. Я просто хотела его спасти. А о таком не думают. Просто делают, - замялась, - Иди, скажи ему. Чем раньше, тем лучше. Так может моя участь будет легче. - Да, - утвердительно кивнув, наложил начало повязки и пошёл к Графу. В это время Вильям, усевшийся на стуле, уже дремал, порой вздрагивая от мелких шевелений Оскара.***
Виктория не думала, что Волк будет так долго. Очевидно решают, что делать. Тем временем девушка не спускала глаз с обоих Ансбергов. Истощение отражалось на дёрганом личике и двумя синевато-жёлтыми впадинами под глазами. Словила на ужасной, но будто верной для себя мысли. Когда была на фронте, вдали от братьев, было чуть проще. Не было этих волнений, сумасшествие. Да и чего правду таить, не с кем не случалось такой кошмар. Воспаление…Ещё и кровотечение. Не дай бог чахотка. Тогда всё потеряно. Но о ней никто не горит, поэтому уж лучше это будет…бред! Лучше чтобы вообще ничего не было! Устало провела ладонью по лицу. Сидеть вот так сложа руки тоже не комильфо, что-то нужно делать. Помогать брату? Она сделала больше чем можно. На уровне Божественного кодекса. Дело в том, что были случаи, когда наследник божественной крови делился с смертным, обращая нередко его в себе подобного. Зачастую, простой люд, получая часть кровной силы становились обезумевшими, не знающими как это контролировать. А были те, кто просто погибал. Тело отторгало само себя. Поэтому ещё много столетий назад был издан этот кодекс не разрешения. Только советник неба мог дать разрешения. И то, вряд ли. А Виктория его нарушила. Что её ждёт? Она уже унаследовала проклятие, куда хуже? Решила, если уж не работать, то о своих родственниках что-то узнать. Идея показалась разумной, поэтому поднялась и на цыпочках вышла. Забежала в свою комнату и взяла архивный документ. - «Мэри Ансберг. Ну, что тут про тебя пишут, матушка. Поглядим» - возвращаясь обратно, случайно запнулась об кресла, стоящие посредине холла. Папка вылетела из подмышки, хлопаясь об пол. Вики цокнула, принимаясь поспешно собирать уроненные бумажки. Очередная была старше других и уж больно выделялась. Нахмурилась, разглядывая. Сердце пропустило удар, а всё тело дрогнуло. Дрожащие пальцы с усердием сжимали документ, а взгляд метался, вновь и вновь проходил по одной и той же строчке. Вся покрылась липким потом, от чего фаланги пальцев мочили концы пергамента. - Белоснежка? Последнее, что услышала перед тем как всё потемнело, а в череп накачали металл, тянувший тело к полу. Выронив всё опять, коленки подкосила и сама начала падать. Дальше всё исчезло из памяти. Только запомнила горячие руки, обхватившие её под ноги и спину, спасая от падения. И знакомые шёлковые перья, коснувшиеся случайно оголённого плеча. В справке говорилось:«После осмотра у профессора О’Брайна и его заключения, было выявлено явное отсутствие некоторых репродуктивных составляющих. Таков мой вывод: Мэри Ансберг не имеет возможности к беременности. Бесплодие»