“Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну”
«Война и мир» – Л.Н.Толстой.
Одинокая свечка опаляла мандариновым светом влажное от испарины лицо девушки. Голова, закинутая подбородком вверх на мягкой перине. Алеющие уста, что-то лихорадочно шептали во сне. Под веками беспокойно бегали глаза, подобно тому как выброшенная рыба скачет на берегу. Грудная клетка тяжело и часто вздымалась, а щёки налились краской. Ей мерещилось разное. Вот мелькнуло обречённое лицо мужчины перед петлёй. Звонкий, душераздирающий крик маленького ребёнка. Выстрелы. Всё смешалось в ужасающую кашу. Лика страдающих обрамлённые горем и болью. Тут всё неясное, точно краски на полотне, размылось влажной кистью. Виктории виделась она сама же, перекошенное отчаянием, горьким, едким. Смертельное исступление. Что-то снова подбросило новый сюжет, и вот воображалась огромная шахматная доска, а на ней…реки крови. Фигуры, облачённые в красивые одежды, которые отнюдь не красили. Одни в белых, другие в чёрных. Дрожали как брошенные в прорубь. Их бил озноб. А под ногами трупы, в жутких, смертных позах. С неестественно выгнутыми конечностями, искорёженными от величайшей боли лицами. Так и застыли в крике. А головы валялись почти отдельно друг от друга, ведь сонная артерия изрезана. Из вскрытой части тела лились кровавые реки, а белоснежная ткань в гранатовых кляксах. Вспышка! Миг! И беловолосая вновь узрела себя. Израненное лицо, полное ненависти, гнева. Зеницы красные, как лужи под минувшими людьми. Но волосы…они угольные. Чёрные, словно темное ночное небо. Оскал злостный, пылающий, с зажатыми до скрипа зубами. А сзади гневной творился хаос. - Твой ход! - Шаг, королева! И со слезами на глазах, она сделала шаг. Так, как это делает шаг шахматная королева.***
Подскочив, выхватила нож, всегда лежащий под подушкой. Порывисто схватила за шею того, кого кожей чувствовала. Приставила нож к шее. А сквозь шум в ушах слышен женский писк. На глазах пелена, не позволяющая узреть знакомый силуэт. - Ах, Боже мой! Госпожа, Госпожа, что ж вы? - Вики вздрогнула, прозрела. - Элиния, что вы творите! - с раздражением и шоком воскликнула, вскакивая с простыней. - Не смейте так делать! Я ж зарезала б вас ненароком! - восстанавливая дыхание, ругала слугу. - Ах, прошу-с, извините меня, Госпожа! - откланялась, держа подсвечник. - Я, было шла, вам трапезу несла. Глядь, а дверь приоткрыта. Думаю, где вы были все сутки. А тут вы в лихорадке лежите, да что-то всё лепечите! Я перепугалась! Будить начала, а вы всё никак. Да побежала за травами, температура поди подскочила. Виктория слабо взглянула на негодующую Элин. Нервно заправила выбившиеся пряди назад. С каким-то хрипом поднялась, находу стягивая сюртук, кидая на тахту, подошла к окну, отворила, вдыхая свежий воздух. С неким недовольством и слабостью заметила, что тело дрожит. И отнюдь не от холода. - Меня не было сегодня во дворце. Я воротилась далеко за обед. Гм, в полк вызвали. Там новобранцев набирали. Да и, пообщаться надо было кое с кем. - Ой, так вы поди в этой тёплой одежде спать легли, Госпожа! Ай, жар подскочит же! Снимайте давайте, я застираю, да отглажу. Завтра принесу. А вы, коль голодны, я вам покушать-с принесла. Там чай с трав в чайничке. Вкусный. - Ансберг усмехнулась, складывая форму в ровную стопку. - Не помню, когда я вас назначала-с своей матушкой, - криво улыбнулась. - Который час? - Почти полночь, Виктория! - Гм, поздно трапезничать. Вы оставьте. Я утром. - нахмурилась, глядя на русую, - А вы? - Что я? - мягко переспросила. - Чего ночью не спите? - Ой, - махнула ручкой, - Не спиться, да и всё тут. Да и, я ж сказала, что вас застала вон как поздно. А моя обязанность за вами ухаживать, моя Госпожа! - Не надо жертвовать сном. Я не маленькое дитя, - «Век скоро стукнет мне. Песок пади с макушки сыпаться начнёт», - Ступайте в свои покои-с. Я с дороги. В сон клонит. - как бы равнодушно сказала, зачёсывая небрежные косы. И спать уже далеко не хотелось, после таких ночных пьес. Служанка лишь откланялась, взяла в руки стопку одежды и поспешно ретировалась из комнаты. Оставляя Викторию наедине с ознобом. Сгорбившись от морока в голове, изнеможённо тёрла руками лицо, точно пытаясь стереть липкое наваждение. К спине противно лип хлопок, намокал. На утро видимо от неё будет нести горьким, солоноватым запахом. Это раздражало взвинченный организм, поэтому в следующую секунду, девушка зло распустила завязки на груди, скидывая ткань с тела. Вдоль позвонков прошёлся колючий холодок. Странно согнула пальцы, от чего, будто в ответ, форточка звонко хлопнулась об раму. Виктория, лёжа на кровати, укуталась в пуховое одеяло, которое бывало кололось пёрышками. Поглядывала на тоненький язычок пламени, что словно танцевал на невидимых струйках воздуха. Качнётся то влево, то вправо. Острым кончиком игриво повиляет. Сверкнёт и отразится в затуманенных очах. - «Это же всего-то сон. Но, от чего сердце не на месте? Почему я будто в бреду? И под кожей дрожь лазит. Уже столько лет я как и все вижу сны. Бывают кошмары, бывают мечты. Но этот…Это кошмар, несомненно! Даже для меня. Я видела много крови. Я видела смерть. Войну. Но почему-то в груди больно. Лёгкие горят. Точно тронули родное, близкое. Вросшее крепко накрепко в душу. Гм…слишком, слишком много “но”!»***
Утро ещё только расцветало за кривым горизонтом. Город постепенно оживал, а улицы заполнялись толпами спешащих. Рисуется единственный вопрос смотря на это – куда все эти люди, и не только, спешат? И со временем приходит осознание, что зачастую, то, куда и кому надо было спешить обесценивается. Раньше это казалось мировой важностью, а сейчас пылинкой в воздухе. И таких пылинок в нашей жизни с годами всё больше и больше. Небо хмурое, сонное, но с него спускались шкодливые лучики солнца, что бывало перебегали с крыши на крышу. Запрыгивали в окна, будя жильцов. Однако на улице завывал ледяной ветер. Раздражающе ворошил волосы. Жизнь во Дворце Теней уже кипела. Все перемещались по замку, занятые чем-то своим. Здание превратилось в муравейник. И так изо дня в день. На площади перед дворцом строилась целая кавалерия. Совсем ещё желторотые. Бланбеки, как их называл Олег. Видно, новобранцы, ибо по-детски были шабашны и громки. Пускали едкие шуточки в сторону друг друга, обсуждали то, непонятно что. Снег мягко сыпался с неба, ложась на натруженные плечи. Спереди взвода стоял мужчина, активно жестикулируя и вопя на юнош. По-видимому командир. Срывал голос, но четно. Виктория ждала неподалёку, когда ей подадут коня. Вскинув бровь, решила собой разбавить обстановку. Единственное опасение было то, что военный мундир сох где-то в каморке у Элинии, и девушка сейчас одета вольно. Кремовая рубаха с широкими и свободными рукавами, расстегнутая на две пуговицы; чёрная тканевая жилетка, брюки заправленные в сапоги до колен–единственный элемент военной формы. На спине тёплая накидка с мехом на капюшоне и цепочка, удерживающая его концы. В вольной одежде светловолосой дышалось как-то свободнее, расслабленнее. Однако чёткая походка могла намекнуть человеку с острым вниманием, к какому сословию принадлежит леди. Да и катана на поясе. Буйный ветер снова качнулся, обдувая и без того красное личико Ансберг. От лютого мороза губы буквально сохли и трещали, а кожу на кистях не спасали почти ни одни перчатки. Недовольно цокнув, закинула непослушные косы за спину, накидывая капюшон, чувствуя затылком разливающееся тепло. Усатый комендант по первой не обратил на неё никого внимания, однако на глаза попался орден на груди. Сразу поменялся в лице, шикая на строй. - Товарищ генерал…!, - приложил ладонь к виску. Виктория махнула рукой, как бы отрывая официальное приветствие. - Успокойтесь-с, Майор. Не хочется пускаться в официоз-с,- повернулась в сторону вопящих. Выпучила переднюю губу, - Распоясались что-то они. Из какого полка-с? - Ай, - махнул. - Не хочу позорить сослуживцев полка. К параду-с готовимся. - Извольте, - с удивлением. - Парад? Какой ещё? - Ну что вы государыня, не слыхали, аль не помните-с? Скоро ж великий праздник! День Города! Хе-хе! - с восклицанием и торжеством заключил, почёсывая рыжеватые усищи. - Я то памятую, когда торжество. Но вопрос в другом, - в голосе звучали нотки раздражения. В голове у Виктории плелись узлы неувязок. - В это время-с только и устраивать праздники да парады-с. Когда во всю идёт угроза. Какая глупость! На ушах играл шум и гам от солдат. Генерал пыталась сохранять спокойствие говоря это, но нарушение дисциплины, что прописана строго настрого в уставе, не на шутку разгневали. И при иных обстоятельствах и наличии здорово сна минувшей ночью, последующее происходящее не сбылось бы: - Заткнули все рты! Из-за накипающей злобы, контроль над силами был надломлен и упущен. Алые зеницы горели красным, диким огнём. Голос сломался, превратился в истинный. Механический, с каким-то тихим рычанием. Он был словно материальным, проникал в голову, оставаясь там комками. Заходил в самую душу, блокируя разум, забирая его в оковы мистического голоса. Крикнув это, все, как один замолчали. - Смирно! Солдаты, точно решились всего. Мозга, сознания, души. Околдованные, хотя нет, слишком волшебное слово. Скорее загипнотизированны. Чёткие, бездушные движение. Словно осталась одна оболочка, а под кожей ничего нет. Каждое слово Ансберг было ими исполнено. Вот, одурманенные всем заводом, пол команду: «Упор лёжа!», все вместе отжимались, а девушка, со сталью в голосе, считала. - Шестьдесят.. Закончила за полусотню. Щелчок, парни рухнули на холодную плитку, не в силах шевелить руками, слабо кряхтели. Они часто моргали глазами не понимания, что произошло. Будто просунулись, а точнее очнулись спустя долгие часы сна. Их руки сковывало, мышцы болезненно сокращались и сжались, вызывая дикую боль и онемение. Лица – выжатые, да ещё и не спелые лимоны. - Надеюсь, вы понимаете-с свою ошибку-с, и не допустите её впредь-с, - обратилась к командиру взвода, - Простите-с за это выступление, сэр. Позвольте-с, я удалюсь. - Д-да, конечно, конечно Виктория! - залепетал. - О, не уж то, своими действиями раздосадовала вас? - Ах, боги, сударыня нет! Этим бланбекам давно надо было устроить порку-с. Как говорит наш лидер: «Тактика обучения кнутом и пряником»! Хе-хе. Эх, только поди руки не оклемаются на утро. - мужчина в привычном жесте провёл по пушистым усам. - Ничего, вон какие хилые, ветром сдует, а так хоть натруженные руки будут. - Виктория давно уже восстановила голос. Как паровоз, сбросила пар, и путь уже был легче. Только потянулась к карману с часами, как сзади услышала постукивание копыт, - До свиданья-с, сэр. - И вам доброго дня-с, генерал! - сделал поклон головой, а после громко скомандовал: «Взвод, стройся!» Вики расплылась в улыбке, видя своего вороного красавца, которого вёл конник. - Ах, мой верный друг, сколько дней мы не виделись. - подбежала к своему коню, гладя шёлковую гриву. Тот в ответ на действия хозяйки довольно зафыркал, бодая мордой в плечо. - Вы, верно, конник, аль помощник? - обратилась в сторону мужчины, стоящего рядом, что держал в руках поломанную шляпу. Это был на вид 30 летний мужчина, с выбритым, чистым на удивлением лицом. Добрые и живые глаза, впалые щёки, угловатый подбородок. Волосы меленькие, а на теменной части уже виднеется задаток проседи. Одет в клетчатую, замурзанную в тёмный песок рубаху. Выцветшие коричневые штаны и грязный фартук. Кожаные, треснутые и потёртые местами ботинки, на подошве которой добрые куски оранжевой грязи и серого снега. На плечах небогатое пальтишко. - Д-да, Госпожа. Я конник. - учтиво ответил. Ансберг провела по мягкой шёрстке коня, что была словно глянцевая. Идеально чёрная. Осмотрела копыта и как подкована. Грива и хвост вычищены, не одной веточки, красивая и чистая. Животное было сыто и довольно. - Уголёк доволен, и чист как лист. Молодец, как звать тебя, милый господин? - тепло задала вопрос, с интересом смотря на, кажется, не примечательного человека. Он опешил, от такого обращения. - Эрик…Эрик Карг. - Уголёк доволен, значит-с хорошо смотрел. А я люблю, когда мой красавец доволен, и людей которые правильно за ним смотрят. Благодарю-с. Вот-с. - достала из кармана купюры. - Держите-с. Вы заслужили. - и вручила 15 рублей. - Ох, что вы, Госпожа! Это же моя работа, я…я не могу приятно такую сумму. - Не сопротивляйтесь. Берите-с и не жмитесь, вот, детей и жену порадуешь. - Как вы?… - Кольцо. - качнула головой на безымянный палец. После конник несколько раз поклонился, осыпал благодарностями, и удалился, а Виктория оседлала Уголька, гладя того по шее. Из его носа шёл густой пар, а чернильная, густая грива весело раздувалась ветром. Меж волокон застревали витиеватые снежинки. - Ну что, прокатимся?) - и вскинув поводья, они понеслись прочь с территории замка.***
Проскакав около одной мили почти галопом, уже в пригороде, Виктория сбавила скорость. Копыта весело цокали по плитке. Адрия весьма разношёрстный город. Графу, нужно отдать должное. После его прихода к власти, столица задышала иначе. Ветхие каморки были снесены, а забытые архитектурные достояния потерпели реконструкции, и там сейчас находятся самые разные заведения. От государственных, до частных. Дома все возведены в одном стиле. Классицизм. Лаконичность и не вычурность форм и стен, приятно отражалось в глазах. Четырёхэтажные строения из кирпича, с оформленными фасадами. Окна широкие, с резной рамой у краёв. Иногда встречаются закруглённые проспекты, которые словно повторяют поворот дорог, разбавляя острую геометрию. Адрия находится в весьма интересном местоположении. Через неё проходит не одна река. И именно они подарили этот антураж. Чего только стоит Вакровский проспект. Его можно назвать просто огромным мостом, но здесь для моста слишком много раздолья. Борты из гранитов, с стоящей на них металлической чёрной ограды. Она изогнута в совершенно разное, в ветки деревьев и цветов. Металл потом поднимается ветвями по фонарям, и сплетается в статую, что как бы держит свет, освещая по ночам это дивное место, с которого открывается вид на великолепнейший готический собор. Сейчас Виктория медленно скакала по главной улице, что как бы простирается до конца города. Здесь осенью устраивают цветастые ярмарки. Вики была на одной из них единожды. И это было незабываемо. Люди в пёстрых одеяниях и искусных масках на лицах, буквально создавали уличные театры. Улица наполнялась музыкой и звуками энергичных шагов танцующих. Смехом. Воздух полон радости, пряным запахом специй, волшебных самоцветов и трав. Это время, когда каждый кирпичный дом украшен пурпурными и оранжевыми флажками, с изображением расписного солнца. Тогда можно повстречать колдунов, представителей древних рас, что в лесу разводили костры, и в полночь запевали песнь ветра. Для людей это официальное начало осени. Но в этот час на улицах и улочках стоит будний гам. Кто-то куда-то спешил, кто-то просто прогуливался. Из лавок слагались голоса. Мастера создавали продукцию, которую расхватывали. Обычная жизнь. Бедняки стоят у входов заведений, прося милостыню, кашляя от холода в ветхие платки. Больно на это смотреть. Доскакав до нужного места, красноглазая спешилась, а после остановилась у входа в собор. - Так-с, ты пока побудь здесь. - взяла повод и обмотала им специальный столбик для стоянки лошади. Они были на каждой улице и отличались тем, что вырезаны в форме головы коня. Беловолосая отворила широкие двери с тихим пыхтеньем, ибо уж больно они были тяжёлые. Войдя, её встретила церковная тишина. Все лавочки были свободны, и только на одной перед алтарём сидел человек. Поэтому Вики направилась в его сторону. Села слева, смотря в ту же точку. - Поди, грехи решил замаливать. Молитв не хватит. - И я рад тебя видеть. - Ансберг усмехнулась, откидываясь на деревянную спинку. - Чего встречи хотел, случилось что? - парень с повязкой на глазу повернулась в её сторону, доставая из кармана конверт. - Да, до нас дошли известия о враге. И планах. Ну, а точнее просто перехватили письмо. - девушка напряглась, меняя настрой наиболее сосредоточенный и серьёзный. - Шло с запада на север. - Это…весьма правильное замечание, позволь Шурик? - выхватила письмо из рук голубоволосого паренька. Конверт был не чем не примечательным, только на обороте был некий символ. - По-видимому, думали что вот никто не заметит. Выбрал место ты конечно, не совсем подходящее. - Ай, я не верую, - с пренебрежением махнул рукой, качнул головой и недовольно зацокал, ибо хвостик на затылке развязался и пряди морского цвета попадали на лоб. - Вот-вот, смотри, на тебя уже небесная кара действует, ха-ха! - засмеялась та, хлопая по плечу знакомого. - Я – маг, и колдовать умею и существ магических я сколько видел, но! За все свои года не встречал я Бога. Даже алаков видал! - с важным видом кудахтал. - Я бы сравняла счёт, но не буду. А то ещё ополчишься на меня) - Ай, избавь меня от этого, и вообще, пойдём отсюда. Тихо здесь уж больно. Под ехидный смех Виктори, они покинули храм и подошли к лошадям. - Как успехи твои вообще? Я виделась недавно с твоим батюшкой. Говорил, ты гильдию закончил. - Ах, боги! Враг язык моего отца, не закончил я. - О как, чего? - вскинула брови. - Тоскливо и скучно. Я больше сам в книгах узнавал. - говоря это, его лицо было хмурым, а интонация равнодушная. По-видимому не желал продолжать эту тему. - Ну так и я магии не обучена, но колдовать могу. Сама брала книги и читала. А училась я в Военной академии, и то вынужденно, ибо выбора у меня особо не было. Но…с течением обстоятельств военное ремесло стало моей жизнью. Шурик было уже хотел что-то ответить, но… Прямо над ними, часовня взлетела вверх. Оглушающий взрыв, паника и крики прохожих. Ударная волна сбила служащих с ног. Кони встали на дыбы, громко гогоча, вскидывая передние ноги. Земля словно тряслась. Подняв голову Вики часто моргала, на оболочке глаза была противная пыль, что колола, а солнце как назло светило во всю. Поднявшись, начала приводить в чувства колдуна. И тот к счастью очухался. - Быстрее! Вставай! Надо мирных спасать! - и взаправду, ведь с неба уже летели каменные глыбы и остатки колокольни. Вскочив и выставив руки, Ансберг напряглась всем телом. Из фаланг пальцев исходило алое свечение, подобное язычкам огня. Глаза загорелись красным огнём, а зубы скрипели так сильно, что противный звук ударял по ушам. Невидимая сила удерживала раздроблением кирпичи, не давая им с грохотом упасть на головы людей. И патриот они легко, но на деле это великая тяжесть. Точно на плечи Виктории повесили пудовые гири. Губы дрожали, на лбу вскочила пульсирующая вена, будто норовя лопнуть. Шурик же образовывал барьеры, защищающие жителей. Шептал что-то себе под нос. Прозрачные стены появлялись то тут, то там. Силой разогнал всех. Кони давно уже убежали, спасаясь от бедствия. - Т-ты всех увёл-л…? - с усилие пыталась кричать. - Уходим от сюда! - со всех ног кинулся в сторону змеи, сбивая и хватая её, дабы быстрее покинуть площадь. Укрыв голову руками, сжались за аркой, только слышала как глыбы с грохотом трясли землю, падая вниз. Миг и всё стихло. С некой нерешительностью подняли головы с колен, опуская руки. - Вроде, кончилось… Выйдя из своего укрытия они узрели страшное. Верхняя часть церкви была разорвана в клочья. Колокола погнуты, пробиты на сквозь. Вокруг валялись цветные осколки витража. Люди, дрожа и хромая выходили из за углов. Со страхом оглядывались, опасаясь что на темя обрушиться что-то острое и тяжёлое. В секунды решит жизни. И казалось, что в такой прекрасный зимний день могло случиться?***
В скором времени Виктория была уже во дворце. Её лицо измазано тёмной пылью и цвело пунцовой испариной от жестокого мороза на улице; раньше чистая рубашка, сейчас серая, мятая, точно лист бумаги, скомканный писателем в порыве гнева. Выглядела так, словно ездила не в город, а на каторгу, уголь добывать. Жемчужные косы измазаны грязью, лежавшей на дороге. И не дай бог ей попадётся кто-то на пути. Она быстрым шагом сотрясала воздух вокруг, идя в кабинет рыжеволосого. - Госпожа-с, сейчас его Вели…- злостно отпихнула слугу в сторону, бестактно раскрывая двери и входя в кабинет. У пернатого расширились зрачки от такого резкого действия. Особенно когда в проёме стояла гневная фурия. Олег, сидящий на кресле у окна, сам не ожидал такого. - Каюсь за бестактность, ваше величество! Но больно много хочется сказать-с. - часто дышала, но игнорировала это. - Прошу-с присаживайтесь. - указал на знакомое кресло у стола. - Что с вами, Виктория? - с удержанием беспокойства, почти спокойно сказал. - В Адрии, - Волче налил стакан воды, протягивая взвинченной девушке. - Произошёл теракт. - Теракт?! - в один голос переспросили. - Да, я езжала в город, чтобы забрать перехваченное письмо, однако во время встречи был подорван собор на проспекте Вакровского…нам удалось спасти большую часть людей, но…сам собор…он, он в клочья-с. Говоря это, она взглянула на ворона. Кожей чувствовала накал воздуха. Перья на крыльях распушились, а золотые очи запылали. Руки сжаты в кулаки, что скрывали когти, так не удобно выдававшие настрой. Облизнув губы, заправил выбившиеся пряди. - Что за известь? - Письмо было написано чернилами, которые проявляются только от нагрева-с. В нём говорилось о готовности вооружённого нападения во время парада в честь дня города-с, Ваше Величество. И я считаю, что вы обязаны отменить торжество, или перенести на срок, когда-с мирному населению ничего-с не будет угрожать. - Нет, - подал голос Волков, - Нельзя, люди подумают не ладное. А панику сеять не хочется. Двое начали перепалку, в то время как Птица недовольно цокнул на начало дебатов. Но всё же слушал их версии. Отошёл в сторону кувшина, в котором смочил полотенце, хорошенько выжал. Не обращая должного внимания на спор, подошёл к напряжённой девушке. - Держите-с, - все замолчали, и отложили гневное обсуждение. Он смотрел в её удивлённые, широкие гранатовые очи, в которых переливалось непонимание и некое смятение. Поджав губы, взяла из рук прохладную ткань. Глаза сверкнули благодарностью. - Благодарю. - ровно, но искренне поблагодарила. - Не стоит, - вернул равнодушие, вставая поодаль, - У вас жар, - хотя чувствовать тут было нечего. Лицо Виктории было красное от спешки, глаза блестели, а тело при движении подрагивало. Очевидность факта. - Кхм, - Олег многозначительно прокашлялся, - Я считаю надо сначала узнать о настроении в городе, такая резкая отмена празднества будет слишком подозрительна. Особенно после теракта. Да, всё можно скинуть на это, мол, ради вашей же безопасности. Но всё таки это парад войск, которые будут при оружии. А ты, змейка, шла бы, да перевела дух. Пашешь, как мужик*. - Что за сексизм? - свела недовольно бровки. - Я–генерал, в первую очередь. А девушка уже потом, и хочу решить насущную проблему. В конце концов, глупо полагать, что взрыв меня как-то напугал. Видала зрелища и похуже. - последнее предложение пробурчала себе под нос, продолжая оттирать лицо от песка, попутно охлаждая. - Олег, ступай и узнай как обстоят дела в городе. Потом доложишь, а ну и не забудь то, про что я тебе сказал до этого. - Слушаюсь, - поднявшись с места поправил концы сюртука, - До встречи, Вики. - До свиданья-с. - провожала взглядом старого друга. Дверь хлопнулась об косяк, оставляя Графа и Викторию наедине.