Короли и Пешки

“Но есть не меньшие чудеса: веселье, улыбка, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим – значит владеть всем” «Алые паруса» - А.С. Грин.

Шпага с протяжным свистом разрезала воздух. Столкнулась с холодным металлом, жалостливо звеня. Очередной выпад миновал. Резкий перекат. Уверенный удар. Блок. Лица борющихся плыли от испарины. Липкий пот, словно зеркало, отражал душное, но просторное пространство. - Взаправду? Неужто ты настолько подозрительна, сестрёнка? - Вильям хитро сощурил зелёные глаза, ухмыльнулся, отскакивая от разгорячённой Виктории. - Конечно, - прерывистый выдох,- Я же контрабандист, а по ночам старух топором размозжу*. - впопыхах поправила бинты на ладонях, а после воротилась в боевую стойку. Парень сдавленно хохотнул, будто подавился смехом. В момент поменялся в лице, переходя в подготовительную атаку, в секунду встречаясь с батманом от «противника». Змейка на выпад самонадеянного братца, толи издеваясь, то ли насмехаясь, подвигала бровями. Пока старший Ансберг очухивался, Вики времени не теряла, переходя в наступление. Бой становился манёвренным. И даже меж активных движений, они успевали перебрасываться фразами. - Я вот…фух, одного не пойму, какой план действий, - с придыханием. - Это раз. Второе: зачем, зачем, потенциально ставить меня на место советника. Советника! Чёрт бы его побрал. А после пытаться в расспросах, чего это я здесь. Сама так мыслишь, аль дело горе отца продолжить желаешь? - говоря это, она порядком разгневалась. Манёвры стали дики, моментами беспощадны. Будто перед ней был не родной брат, а причина. Причина злостных негодований, что раздражала Викторию. - «Но не только это меня волновало. Я негодую. Нет! Я аж трясусь! Столько вопросов морят и изводят голову. Особенно вопросы со стороны Графа. Не люблю таких амбивалентных личностей. Иди гадай да думай, что на уме у этих бессов!» - думалось ей в порыве. В нитях этих вопросах беловолосая вовсе абстрагировалась от окружающего мира, фокусируясь на дыхании и шпаге противника. Вилл, с круглыми глазами, толи дело пытался парировать атаки сестры, забыв про всякую грацию. Хотя бы в рамках правил поединка. Но предплечья уже каменели, порядком немели и ныли. Моментами, при столкновении тонких металлов, руки подрагивали. Поэтому Ансберг без труда одержала победу в схватке. Замерев, с отведённой левой рукой за спину, и выставленной ровно правой, изящно держа оружие, заключила: - Туше. - еле дыша вымолвила Виктория, подавая руку ошарашенному брату. Крепко схватившись, пыхтя потянула вперёд, ставя на ноги парня, что на голову выше её. - Чудеса…Обычно мне не было равных. Ты всегда была неплоха в фехтовании, но сегодня ты особенно пыла. Даже, дика, что ль…Гм..Хотя, чего греха таить, репутация даже сейчас весьма шатка. Особенно из-за фамилии. Я сам, бывало, не одно ругательство пропускал из-за этого. Вики подкинула охлаждённое полотенчико в сторону Вильяма, блаженно скуля от ласковой прохлады на горячем лбу. Откинув белоснежные пряди, вновь осмотрелась. Тренировочный зал в их крыле сиял изысканной, но не вычурной красотой. А в огненный закат, что горел за высокими окнами, практиковаться в борьбе – одно наслаждение. Двигаться по бесшовному паркету, цвета тёмного шоколада, наблюдая за вальсом ярких лучей. Особенно под мелодию, льющейся из медной трубы граммофона, который притащил Вилл с Оскаром из покоев. И, оказывается, драться под музыкальную классику весьма продуктивно. Стены украшены щитами разных армий, и мечами, перекрещенные друг другом. С глянцевого потолка спускались витиеватые подсвечники, и смотря на них задаёшься вопросом, зачем они здесь. Ведь стена впереди – почти сплошная панорама. Серые крашенные стены, и тёмно-изумрудного цвета колоны, текстурой напоминающую мрамор. Парень же расхаживал по залу, засматриваясь на оружие, висящие на фасадах. Его пепельные локоны хаотично разбросаны на голове, широкая грудь вздымалась от частого дыхания. А пухлые губы размыкались и смыкались, пропуская нужный кислород. - «Стройный и высокий. Красив, как отец». - мелькнуло в голове у красноглазой. Внезапно широкие двери распахнули стоящие через каждые 10 шагов стража, пропуская вперёд Оскара. По одному сверкающему взгляду чёрных глаз, Вики уловила настрой брата. - Мне задавать вопрос, иль ты воскликнешь: «Увольте меня от ваших допросов!», - поправляя рубаху воскликнула леди, в упор смотря на вошедшего. Он только зло зыркнул, расцепил цепочку, порывисто скидывая камзол. - Ты, что, чёрт творишь! Я тебе и так латал его дважды! Свинтус ты! - возмутился Вильям с круглыми глазами. Подошёл к светловолосому, протягивая чашу с водой. - На, брат. Остуди пыл, - Сам наклонился, недовольно фыркая. - Ишь, злой, а потом иди Вилл и зашивай. - еле слышно бурчал себе под нос, за это получил толчок в бочину. - - Подытожу, то что было сказано, извольте! Приказано. - кисло хмурясь восклицал. Стянул перчатки, зло пихая их в карманы. Засучил рукава, расслабил ворот рубахи. Стоящий рядом старший Ансберг, тихо охал, точно испытывал физическую боль от того, как Оскар комкал одежды, небрежно снимая их, словно самое грязное бельё. Хотя всякий бедняк аккуратнее к изношенному белью относится. - Что может быть хуже, чем оскорблённый Оскар? Верно! Фрустрационный* Оскар. - усмехнулась сестра, садясь на тахту. Виктория уже по обычаю отмела всё в дальний угол, готовясь поглощать гневную тираду импульсивного брата. - Ох Боги! Ma chère soeur*, да я и рад смеяться, однако мне, почему-то, не смешно! Epargne-moi cette misère*! - Бросай умничать и нормально изволь объяснить, Оскар! - Меня направили на север. Это если очень кратко. - голубые глаза парня горели гневом. Он не любит, ох, как он не любит, когда его ожидания обращаются провалом. Хмуро, зажато двигался, подготавливаясь к тренировке. - Знаешь, я скажу одну простую, но банальную вещь, с которой, я знаю, знаю, ты не согласишься. Но я скажу её, и только потому, что боле я сообразить, увы, не в состоянии. - Виктория встала, подошла к пылающему брату, мягко ложа руку на каменное плечо. Её глаза темны, не горят кровью. Сияют надеждой, что слова не превратятся в пустозвон. - Сколько раз ты мог, да и волен, отказаться от, так сказать, этой занятости. Ты можешь, однако не хочешь. Иль желаешь и не хочешь. Я знаю, как ты не хочешь воротиться в тот холод. Я помню твои письма. Как ты тосковал по нам с Виллом. Так откажись. Избавь себя от этой ноши. - Оскар, будто осуждённое дитя, поднял небесные очи, в которых блестела тяжёлая тоска. Блестела влагой, солёной, как слёзы. - Или прими. - подхватил Вилл, подходя к родственникам, обеими руками обнимая. - Прими и сражайся. Но помни, что где бы ты ни был, мы всегда рядом. Всегда! Помнишь строки? «Важно, чтобы каждому было куда идти». Куда ты, туда и мы. Выбор за тобой, брат. Змейка нежно улыбнулась, таяла от тепла, исходившего от единственных родных душ. В груди цвели благоухающие сады от всех тех чувств к двум братьям. Каждый раз ластилась в объятиях, словно маленький щеночек. В уме благодарила старшего, за то что он, в такой важный момент, не оставил честь ей успокаивать брата. А разделил. Сказал важное. Нужное, в конце концов. В такие миги Вики находится в максимальном сентиментализме. Хочется собрать всех в охапку и плакать от счастья. И возможно, Оскар и Вильям, единственная причина, по которой Виктория становилась на колени в церкви, зажимая меж ледяных пальцев, такой же ледяной крестик. И так, втроём, скучивавшись, стояли в крепких объятиях, держа друг друга за плечи, не позволяя упасть. Птица ходил из стороны в сторону. Его шаги грозно отбивались от лаковой поверхности. Взгляд свирепый, прямой, но утопленный в сознание. - Слушай, ты таким темпом зайди ко мне в покои. - устало протянул Олег, сидящий в кресле около массивного стеллажа с литературой. Пернатый остановился, обращая пытающийся взор в друга. Да с таким выражения лица, что может показаться, Волче сказал несусветную глупость. - Зачем это? - вскинул бровь. - Я просто смотрю, как ты всё из стороны в сторону носишься, да крыльями по полу елозишь. Глядишь, подметёшь всякую грязь. - Граф встрепенулся, смотря под ноги. Недовольно цокнул, распушил оперение, резко махая. От такого маха, страницы книги, что читал Волков, начали беспорядочно перелистываться. - Да что случилось то? - захлопнул книгу, устремляя хмурый взгляд чёрных глаз. - Я думаю. - Мг. Как бесс по комнате носишься! - Ну так иди за крестом! - Бегу и падаю, ваше величество! - сердито буркнул в ответ. Услышал тяжёлый выдох и неспешные шаги. Птица сел за стол, заглядывая в окно. - Действительно, чего же я распушился. Олег, - сменив тон начал. - Мне надо чтобы ты нашёл пару книг кое о чём. Ну или может сам знаешь чего. - Какие? - закатывая глаза, лениво протянул. Конечно, а как иначе говорить, когда приказывают просят заняться «любимым» делом. Копошиться в библиотеке, да только слушать недовольства библиотекарши–корги старой. Горбатая такая, с злыми маленькими глазёнками. - Жемчужные змеи. - Военный лукаво посмотрел на сидящего друга, слегка, но хитро посмеиваясь. - О, похоже змейка кого-то поразила своим обаянием?) Аль кто-то задал пару вопросов, на которые не получил ответа, а Птиц? - тот косо зыркнул, показывая пальцами «Второе». - А, ну я так и понял. - А сам не просвещён? Вы же с ней сослуживцы. Сам рассказывал. - облокотился локтями об деревянную поверхность, сонно моргая. - Она мало, что рассказывала о детстве. Да и в принципе, мало. Знаю я наверное не больше твоего. Помню только, что у неё мама к ним тоже принадлежит. Я сам узнал случайно об этом. В книге читал, а после пришёл к ней с вопросом. А она вся смутилась. Заставила клясться, что не разболтаю. Хотя я бы и так никому в штабе не поведал бы. Скрывала всегда это. Волосы заматывала в платок, в глаза смотрела только, когда бывало злилась или спорила. Для пущей убедительности. Они же, помнишь, пока ты к власти не пришёл, истреблялись. - рыжеволосый кивнул, глядя куда-то в потолок. Олег, прочистив горло продолжил. - Да не беспокойся. Она нашего противника терпеть не может и презирала сколько знаю. И колдует только по ночам. Чтобы никто не глазом. Братьев опекает, хоть и младше за всех. - мужчина поднялся, поправляя сюртук. - И только попробуй сам ей что-то сделать. Доверься просто, и возможно для тебя дверка приоткроется. Ей всегда было плевать на чины. Свою душу никому не раскрывала. Даже под плахой. Да и верно сказала, не твоего ума это дело. Тебе ж важно на месте усидеть, чтобы Гром с его армией не ополчились. - А вот какого ума, это мне решать. Ладно, иди. И я сам полажу. Вынюхивай) - Очень смешно. - Знаю) Поэтому и смеюсь. Ах да, ты же, вроде упомянул, что никому не распространялся об том, но мне сказал. Парадокса. - по актёрски надул нижнюю губу, имитируя задумчивость. - Ну, я это сделал с мыслью о том, что ты не до конца свинтус, и примешь информацию, как знак моего доверия. - А вот про свинтуса было лишнее. И да, я всё понял. - Рад и благодарен. А я откланяюсь и пойду по делам. - уже на выходе подытожил Олег. - Мг, ступай. - Граф сам поднялся, перемещаясь к книжному шкафу, вдыхая задеревенелый запах пергамента. Доставал и прятал книги, мучаясь одним вопросом. Что же за существо, эта Виктория Ансберг?