“Естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты - грамм, и почувствовать себя миллионной долей тонны”
«Мы» - Е.И.Замятин.
Долгие часы дороги начинали сказываться, хоть и это было далеко не то, от чего можно было устать. Однако, Викторию часто теребило странное наваждение. Будто то, ради чего она прибыла сюда, станет чуть ли не концом жизни. И конец превратиться в новое начало. Закономерность жизни. Только войдя в это величественное здание была ощутима эта атмосфера. Когда, казалось, песчинка упадёт, и все вздрогнут от такого бестактного шума! И тишина стала громкой. Но для военной скорее благословением. Странно. Странно то, что шагая по этому клетчатому, натертому до блеска полу, напоминающий больше шахматное поле, не думаешь ни о чём. Только о количестве отбитых тобой шагов. Оставаясь наедине с тишиной, она как бы, открывает взор на многие вещи. Например в некоторых залах колонны, держащие витиеватые своды, напоминают шахматные фигуры. Так прозрачно, ненавязчиво. Но напоминают. Волков сделал прибывшим, эдакий экскурс по сей обиталищу. Точнее, проводит: - Вот-с, собственно ваше крыло. С него вы без труда выйдете в парадную. К каждому покою представлены пары слуг. - он замолчал, закусывая губу, точно ища продолжения, но запасы информации иссякли. - Благодарю, друг, за то, что уделил нам внимание. Стало в сотню понятнее. - Виктория мягко улыбнулась, наклоняя голову вперёд, в знак искренней благодарности. - Да, спасибо вам сэр. С вашего позволения, я пойду в свои покои. Дорога весьма утомительна оказалась, - чётко проговорил Вильям, протягивая руку для пожатия. Олег же лишь одобрительно кивнул, отвечая на жест. Оскар повторил действие брата, оставляя двух служащих наедине. И вдруг, они осознали, что слова испарились. Даже за столько пройденных лет. - Тишина здесь, весьма, весьма особенная. - начала беловолосая издалека. Мужчина утвердительно хмыкнул. - Да, мне по первой тоже мерещилось, но после я не могу с ней расстаться, - он проговорил это так, точно, иначе сказать нельзя. - Ба! Я пустая голова! Его превосходительство назначило тебе встречу, завтра в девять. Слуга тебя проведёт-с. - Хорошо, что мысль тебя посетила. Было бы неловко. А как к его величеству обращаться? - Девушка упёрла пытливый взор алых зениц в сослуживца. Волче застыл, размышляя над вопросом. - Змейка, ты ведь из дворянской семьи так? - Допустим. - Манерам научена. Да и глупостей не взболтнёшь. Так ведь? - Безусловно. - Вот и весь залог! - Олег подошёл чуть ближе, кладя одну руку на плечо. - Не беспокойся, тем более, он о тебе наслышан. - В этом то и проблема. Обеспечит мне опрос. Введёт в ступор. Каков сюр! - змея говоря это, сохраняла холодный тон, но с еле проскакивающими нотками усталости. Волк, поняв это, мягко улыбнулся. - Ну-ну, матушка. Сбавь обороты. Выспись. И вот именно, он наслышан о тебе. И имеет скорее интерес, нежели едкое любопытство. В конце концов, Граф умён и не брал бы в кандидатуру советника, что был глуп и не умел. Сама ведаешь, что делают в нашем царстве с теми, кто излишне гнил. - Сжигают. - Вот-вот. Так что всё. Будь завтра час, каб встретиться, то свидимся. Спокойного вечера, змейка. - и поцеловав руку на прощание, Олег покинул западное крыло, оставляя Викторию наедине с собой и тараканами в голове.***
Солнце здесь зимой особенно красное. Оно, как факел, что зажёгся средь беспросветной тьмы. И действительно. Этот кроваво-апельсиновый луч заглядывал в каждое окно домишки, шкодливо касаясь лиц хозяев, заставляя кисло жмуриться. Свет от огненного диска разбивался на десятки маленьких блёсточек, и переливался всеми цветами природы. От морского аквамарина, до сочной зелени. Волшебная вещь однако, витражи. Эти цветастые линии скользили по тёмно-зелёным фасадам крыла замка, забегали на дубовую, широченную лестницу. Перепрыгивали с рамки на рамку, а после, случайно, разбивались об гранёные стаканы люстр и бра. За погоней солнечных зайчиков наблюдала служанка в белоснежном чепчике. Недовольно постукивала по двери, но ждала. Было, собиралась стучать ещё раз, да получше, но…Буквально со спины кто-то протянул руку с ключом. Длинные пальцы ловко провернули его в замочной скважине. Служанка дёрнулась в испуге, голову повернула. Перед ней стояла Виктория. Белоснежные волосы убраны в подобие пучка, откуда так естественно торчали непослушные, как бы выбитые пряди. Грудь глубоко вздымалась, а от рубахи исходил солоноватый запах. - Ой, утро доброе Госпожа! - девчонка отошла, учтиво кланяясь. - Я вас дожидаюсь. Стою, думаю, спите, аль нет. - Доброе утро-с. Виктория не проронив больше не слово нажала на ручку, открывая дверь. Но от ребра её встала сбоку, пропуская утреннюю гостью вперёд. Та, как-то взъерошено ухватилась за поднос, проходя вперёд, бросая неловкое: «Благодарю, госпожа!» Беловолосая мельком взглянула на девушку. Эта была низкого роста девчушка, с большими тучными глазками. Нос слегка вздёрнут. Круглолицая, с пшеничными волосами. Она ей показалась с неким ребячеством. Эдакое эфемерное дитя природы. - Как мне к вам обращаться? - начала Вики, а та растерялась. - Моё имя Элиния, если вы про это, милая госпожа! Но порой меня величают-с Элин. - Хорошо, Элиния. Я вас слегка обнадёжу. Не приходите в ту пору в которую пришли. Я, вставая, иду на воздух. Так что, ждать меня под дверью не стоит. Приходите-с в этот час. Аль вам неудобно? - служанка опешила, что ей позволяют, считай поспать подольше. - Нет, нет госпожа! Мне удобно! - залепетала кланяясь головой. - А что ж вы, постели я убираю. Виктория нахмурилась, поворачиваясь в сторону широкой заправленной кровати. Расхлябано махнула рукой и принялась стаскивать задеревенелую от пота рубаху. - Извольте, нагреть воду, Элин. - Ах, безусловно! - девушка прошла со спины к уборной. Не удержавшись, её глаза упали на почти обнажённую спину с морозной, но словно обожженной кожей. Назвать её местами идеальной–нельзя. На правой лопатке след от пулевого ранения, чуть выше поясницы ребристый шрам. Местами кожа сжатая, как от уродливого ожога. Но таковой спина не казалась. Она всё-таки была женской и снежной. И несмотря не на что, по-женски хрупкой. - Элин, с вами всё хорошо? - почувствовав пристальный взгляд, с неким укором произнесла Виктория, намекая что такие заглядывания дискомфортны. - Простите! - и убежала в соседнюю комнату.***
После ряда водных процедур, генерал стояла у зеркала, застёгивая угольный мундир. Поправила Английский воротник, что был обшит молочной окантовкой. Нижний слой состоял из приглушённо красной, льняной, рубашки, с металлическими, четырёхконечными звёздочками на вороте. Жилетка такого же цвета, что и длинный мундир сверху. Конечно же кожаный ремень со шпагой. Прямые брюки с лампасами. На левой груди серебряная цепочка с эмблемой армии. И до колена сапоги, начищенные, что в них отражение своё можно увидеть. Собрав белоснежную копну в пучок и закрепив палочками, юная леди выходила из покоев. - Госпожа, вы не притронулись к завтраку. Не изволите отведать? - После. Мне назначена встреча с его величеством. Не хочу сотворить дерзость. - Мне велено вас проводить. Дворец велик, не думаю, что вы хотите опоздать. - Конечно, спасибо. - «Странно, девушка весьма шабушна, но не отталкивает. Возможно, искренняя?» Далее слов не было. Только задумчивое молчание с обеих сторон. Однако служанка была бы и рада завести тему. Ей импонировала учтивость Вики, к которой её приставили. Змейка же смотрела перед собой, потупя взгляд в искусные фасады. Её мучали несвойственные ей волнения. - «Не возникнут ли недопонимания? Он, по слухам, холоден, но импульсивен. Не дай бог перенаправят на север. Дочь вражеского полковника. Покойного. Но вражеского. Не создаст ли это почву для подозрений…Затылок стреляет. Так! Собралась! Вдохнула, выдохнула, налепила серьёзную мину» Какой-то частью своего тела ощущалось, что нужная дверь вот вот покажется, ибо крыло замка в которое они вошли явно отличалось. В нём гуляло властное, холодное одиночество. - Госпожа, прошу вас. - девушка галантно протянула руку в сторону высоких дверей. - Виктория сурово нахмурилась, выравнивая складки военного камзола. - Идите, не дожидайтесь. Дорогу я запомнила. - пару мигов, и всё стихло. Шаги тоже. - «От чего нервозно так?» И действительно. Чего же? Лоб покрывался неприятной испариной, а в костюме становилось душно. Пальцем отодвинула тугой ворот рубашки. Дёргано выудила из кармана часы на цепочке, с аккуратной резьбой на круглой рамке циферблата. - «Без пяти минут» Оглянувшись, подошла к высокому окну, фокусируясь на своём отражении, но оно было столь мутным и прозрачным, что изъяны и нормальные черты казались едиными. Холодными пальцами разгладила невидимые морщины, выровняла лацканы и досчитав до 10, натянув холод на лицо, постучала по резной поверхности. И спустя бесконечные 5 секунд двери отворились сами по себе. Чёткий, медлительный шаг в глубь. Взору предстало поистине тёмное, но великолепное помещение. Тонкие своды, точно сплетались воедино, образуя потолок, что плавно поднимался вверх. Остроконечные окна впускали в то ли кабинет, то ли покои, зимний, белый свет, который вырисовывал весьма уютный монохром. Сами чернильные рамы скрывались идеально собранными шторами. Пространство не давило на лёгкие и голову. На первом уровне стояли всяческие элементы декора. Канделябры, картины, часть архитектуры, и тахта с парой подушек, на которую при желании можно лечь, наслаждаясь дуновениями ветра. Но по видимому, последний раз на ней отдыхали много веков назад. В центре стоял массивный стол, а у высоченного окна, поодаль, стояла рыжеволосая фигура. Шаги задели тишину и Его. Перед Викторией предстало поистине уникальное и красивое существо с широкими, могущественными угольными крыльями. Острый профиль. Птичий, с горбинкой нос. Впалые щёки могли показаться причиной болезни, однако нет, это здоровая худоба. Тонкие губы, ровный умный лоб. Высокая, крепкая фигура. Сильные прямые плечи. Сам по себе опасный, величественный образ, с нотками надменности и леденящий кровь, взгляд жёлтых зениц. Они выжигали что-то на другой стороне души, ощутимо, едко кололись. Притягивали, заманивали, сковывали, убивали. Смотрели с каким-то хищническим прищуром, который понять, увы, невозможно. Облизнув губы, в нём что-то переключилось. Заставило уголки губ загадочно приподняться, в ведя прибывшую в ещё большее заблуждение. Крылатое существо повернулось полностью в её сторону, продолжая молчать. И может мерещится, но наверное эти десять мигов были длинной с пол века. Беловолосая сделал чёткий, решительный шаг левой ногой. Сложив руки по швам, делая глубокий поклон, демонстрируя, что в ступор ввести не получилось. - Ваше Величество, разрешите представиться. Виктория Ансберг. Генерал полковник чернознамённой армии. - вернув торс в исходное положение, алые очи ответили на внимательный взор янтарных. Ворона порадовало такое обращение. Он нарочито медленно двигался, играя на выдержке, смакуя. Сложил руки за спиной, проходя вперёд к столу. - А Волков не соврал… - Позвольте спросить, о чём? - Вы действительно принадлежите к расе жемчужных змей. Это радует. Точнее, поражает. - по птичьи склонил голову в бок, с нескрываемым интересом рассматривая стоящую в пассивном недоумении Викторию. - Прошу, присаживайтесь. - холодно закончил. Приняв предложение, змейка почти поравнялась углом зрения с, так называемым, собеседником. - Собственно, то ради чего я отправил-с телеграмму. Думаю вы, как опытный человек военного ремесла. Извиняюсь, не человек. - будто нарочно заострил внимание на этом. - Разведчиками нашей армии было донесение о том, что на севере страны происходят-с некоторые волнения, которые могут поставить под угрозу процветания сей великолепного, не побоюсь этого слова, королевства. - вскинул тёмно-рыжую бровь, вопрошая. - Конечно-с. - ровно ответила. - Отлично. И несколько лет назад было организованно восстание, в ходе которого было свергнуто правительство, принят ряд реформ, и во главу встала другая личность. Я. - Рыжеволосый не без тени гордости и властности закончил, щурясь и вглядываясь в пару рубиновых очей, что словно не моргали, сосредотачивая центр внимания на птице в человеческом облике. - Думаю вы улавливаете ход моих мыслей. Я вызвал вас и ваших братьев, дабы вы пополняли ряды советников. - «Такое чувство, будто эта мешанина из отточенных слов лишь прелюдия» - Позволите ли вы мне такую дерзость, как предположение. - Я весь во внимании. - Всё, сказанное вами секунды назад, было указано в повестке, оглашено Олегом Волковым, Вами, и соображено мной. И я смею предположить, что отнюдь не только это вас, не побоюсь этого слова, тревожит-с. - Граф ухмыльнулся, скрепляя руки перед собой в замок. - Так вы ещё и догадливы. Что ж, верно, Виктория Ансберг. Было не сложно догадаться, что, а именно кто, стал причиной для дальнейших вопросов. Это вынудило особу нервно хрустнуть шеей, а пальцами начать теребить бусины на тонкой леске с серебряным крестиком на запястье. - Мне одно интересно, как, а главное почему. Почему дочь предателя, так чётко идёт по карьерной лестнице, так ещё и на этой стороне. Я думал, что вы, попав в детстве в плен, во время Гражданской войны, в вас, - разжал руку, в которой виднелись когти, - В вас взрастёт ненависть. И желание мести. - эти рассуждения заставили Вики прыснуть едкой усмешкой. Даже раззадорили зудящее негодование. - «Почему, почему этот человек полез в глубь моих мыслей и убеждений. От чего всем так любопытно. Все твердят за свободу слова и мнений, однако, только чьи-то ожидания ставятся под удар и накрываются медным тазом, начинается ряд вопросов и раздражений. Каков парадокс!» - Скажу одно, и расставлю на места непонятности. Как Верховному лидеру. Я попала в плен, в частности, по вине своего отца. И его товарищей. Увольте меня Граф от этих расспросов. А причина, по которой я здесь, в этом камзоле, сугубо личная, и вас мои душевные переживания, вряд ли должны затрагивать. В конце концов, единственное на что возможно расчитывать–верность моей родине, следовательно короне, то бишь вам. Я давала клятву и нахожусь под присягой. Не скрываю ни единого действия, в рамках интересов государства. Разве не это для вас, Ваше Величество, важно? Или я ошибаюсь? Пернатый опешил. Безусловно опешил! Подчинённая, так открыто высказала вещи, и, как ему показалось, достаточно правильные. Обычно в такие откровения, если его можно так назвать, высказывающихся отправляли гнить за решётку, или ссылали на каторгу. Но сейчас ему стало любопытно. О! Как же ему стало любопытно! Насколько хрупкой кажется особа, настолько и твёрдой в убеждениях. Да и высказалась не оскорбительно. Правда всегда высказывается с долью грубого осадка. Мужчина сидел и вглядывался в эти гранатовые глаза, в которых сияла уверенность в своих словах. Ни капли сожаления. - Поздравляю, с этого дня вы повышены до советника, - желтоглазый проговорил это так, словно мгновения назад не глотал порцию вольных высказываний. Принял облик отстранённости. - Так точно, - встала с мягкого сиденья, - Если на этом всё, разрешите покинуть вас и приступить к исполнению моих обязанностей. - Разрешаю. - проницательно заглянул в девичьи глаза напоследок. Последнее, что Граф увидел и услышал, как, теперь уже советник, развернулась на пятках, и ретировалась из кабинета. Но в голове у рыжеволосого оставила тонны мыслей. А эти змеиные глаза, как раскалённое олово, отпечатались на закоулке разума.