Мои фантомные руки

      Доктор с волнением подходил к палате своего любимого пациента. Он всё продумал, чтобы обеспечить комфорт для Алекса. Дома за эту неделю он установил датчики движения, чтобы можно было включать свет, сливать воду в туалете, унитаз был полностью автоматизирован, он даже подмывал, потратился на датчики в кранах, установил двусторонние навесы на двери, теперь их можно было просто толкать в любую сторону. Его телевизор можно включать голосом и переключать каналы, также включать стерео систему. Приобрёл технику на кухню с таймерами: чайник, тостер, холодильник был и так с датчиком и сенсором, так что проблем не должно возникнуть. Этьен хороший парень, но он всё равно не будет рядом всё время. Анри вчера был у него вечером, после работы. Вид старого друга оставлял желать лучшего, Анри очень хотелось вдохнуть хоть какую-то жизнь в человека, который стал никому не нужен. Разговор был трудным, но под конец мужчина решил попробовать себя в роли сиделки, всё равно его жизнь ему была немила, а так хоть какая-то цель, чтобы встать утром.       Алекс уже ждал его, сидел полностью собранный, медсестра помогла ему одеть джинсы и рубашку с длинным рукавом, заправив рукава в карманы. Вид у парня был немного потерянный. Было заметно его волнение.       — Доброе утро, ты готов? — Анри взял спортивную сумку, что стояла на стуле и закинул её на плече.       — Привет, — Алекс смотрел на него как-то затравленно, — да, я, кажется, готов. Анри, мне почему-то страшно. Не могу объяснить, но мне кажется, если я выйду отсюда, то все начнут на меня смотреть. Это сильнее меня.       Анри сел рядом на койку и приобнял парня.       — Саша, — он посмотрел ему в глаза самым серьёзным взглядом, — ты не волнуйся, я рядом, машина у входа, мы пройдём и никто не заметит ничего, поверь. Дома всё готово, я постарался чтобы тебе было удобно. Да, и ещё, до отпуска мне ещё месяц, Катарина не отпускает. У тебя будет помощник, мой хороший друг.       Алекс недовольно за сопел.       — Но я его не знаю и мне может он не понравится.       — Я прошу тебя, Этьен нормальный и ты к нему привыкаешь. Он не так давно попал в трудную ситуацию. Ты скоро всё поймёшь. Прошу, не обижай его. Я знаю как ты бываешь вспыльчив, но думаю вы поладите. Пойдём, пора начинать новую жизнь.       — Ага, убогую жизнь, — буркнул Алекс по-русски и встал.       Они вместе вышли в больничный коридор и дойдя до лифта спустились вниз. Сегодня Анри взял свой старый, но ухоженный Фольцваген тёмно-серого цвета. Когда-то эта машина принадлежала отцу, мужчина любил ее, и не хотел покупать новую. Анри открыл дверь и помог Алексу устроиться, пристегнул его ремнём безопасности и, обойдя машину, сел за руль. Сорок минут они ехали в молчании. На Алекса было больно смотреть, сердце мужчины ныло. Он не знал как помочь человеку, у которого сознание затуманенно болью. Вчера он говорил с Катрин о возможности протезирования рук. Прогнозы были такими, что рассчитывать на государство, которое всего лишь назначило компенсацию в сто тысяч евро и то, она прийдёт через семь месяцев было нечего. Хороший протез, который мог улучшить жизнь парня, стоит около полумиллиона. Тот протез был полностью подвижным, ощущение как будто это настоящая рука. Но у него были свои минусы, нельзя мочить, нельзя спать в нём и каждые два месяца нужно техобслуживание. При полном отсутствии рук его использование проблема. Простой же протез стоил сто пятьдесят тысяч и его тоже надо снимать на ночь, у него практически нет чувствительности. Просто механическая рука, при помощи которой можно что-то взять крупное, нажать кнопку звонка и одеть что-то, что не имеет пуговиц или замков. Минимальное самообслуживание. Уход за культами нужен отдельно. Заживление и так идет медленно, до сих пор ещё нужна перевязка, так как чувствительность кожи болезненная и причиняет дискомфорт.       Они доехали до улочки в тихом районе с одинаковыми котеджами и низенькими заборчиками разных ярких цветов. Рядом с домами были клумбы или просто что-то росло, типа кустарника или карликовых деревьев. Южане любят украшать дворы разными глиняными фигурками и фонариками, по вечерам здесь очень уютная атмосфера. Соседи приветливые, в основном, семейные люди. Анри этот дом остался от родителей. Остановившись возле гаража, он нажал кнопку и открыл двери. Перед ним открылась дверь и они въехали внутрь.       Анри помог Алексу выйти из машины и, взяв вещи, они прошли через гараж в дом. Алекс обратил внимание на обилие разной строительной техники и инструмента, это был не просто гараж, а полноценная мастерская. Он не выдержал и спросил:       — Ты умеешь всем этим пользоваться? У тебя так много всего, я почти не занимался таким, отец был далёк от инструмента.       Анри грустно улыбнулся.       — Нет это всё осталось от Виктора, я рассказывал о нём тебе.       — А, да, точно. Это тот парень, который погиб.       — Не погиб, а покончил с собой, — опять он вспомнил, это больно укололо, — это в прошлом. Пойдём в дом.       Они прошли через гараж в гостиную, и Алекс увидел очень уютную комнату с золотисто — бежевыми обоями, ЖК телевизором на пол стены, стерео системой 3D звук и удобным тёмно — коричневого цвета кожаным диваном. В углу комнаты стоял большой аквариум с морской водой и экзотическими рыбками. На множестве маленьких полочек стояли фотографии в рамках, на них были воспоминания Анри: детство, юность, родители, родные, друзья. На трёх последних фото был красивый молодой мужчина в военной форме, рядом с ним Анри, они обнимались и лучисто улыбались в объектив, по всей видимости это была фотосессия.       «Странно, нужно быть мазохистом, чтобы держать фото умерших на видном месте», подумал Алекс.       Он остановился рядом с полочками и посмотрел на Анри.       — Саша, ты что-то хочешь спросить? Я же вижу.       Алекс кивнул.       — Да. Скажи, тебе не больно смотреть на них? Я бы не смог.       — Нет. Совсем наоборот, это помогает не сойти с ума. Первые дни без него, — он указал рукой на фото Вика, — я был готов биться головой о стену, но потом стало легче. Эти фото, они иллюзия того, что он ещё жив, — в его голосе было слышно слезы. — Понимаешь, каждый по своему справляется с болью, я не убираю фото, потому что боль лучше дозировать, и тогда, возможно однажды, болеть перестанет.       — Никогда о таком не думал.       — Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — они прошли к лестнице, на второй этаж. — Дом небольшой, всего три комнаты, две ванных и гостиная с кухней, вот и все мои владения.       Алекс хмыкнул.       — Всего-то! Да у нас с отцом небольшая квартира в Москве, но стоит очень дорого. У тебя классный дом.       — Да, этот дом был моих родителей, когда их убили, я жил у тети и дом почти пять лет стоял пустым, когда я встретил Вика, мне казалось, что я буду счастлив здесь. А вот и твоя комната. Распологайся, я помогу. Толкай двери ногой, — Алекс толкнул и понял, что она мягко открывается.       Комната была небольшая, оливковые обои, натяжной бежевый потолок, удобная низкая кровать с золотистым покрывалом, светлая мебель: комод, стол и встроенный шкаф, на стене небольшой телевизор. Вполне уютно, но больше всего порадовал вид из окна. Там были видны красочные клумбы чьего-то сада. Алекс очень любил цветы с самого детства, когда они ездили с бабушкой за город на дачу.       — Я надеюсь, тебе будет приятно жить у меня.       — Анри, спасибо, я тронут. Ты не волнуйся, я бываю невыносим. Вчера обижал тебя, мне стыдно.       — Тебе трудно, особенно, когда начальство сообщило о том, что протезы придётся ждать и стоят они дорого.       — Я расстроен больше другим. Мне почти три месяца вообще нельзя никаких протезов, после повторного воспаления. Ты же сам сказал, кожа заживает плохо. Мне тяжело принять полную зависимость от тебя. Но я постараюсь.       Анри прижал Алекса к себе, он смотрел на его розовые влажные губы и почувствовал, что не может больше. Протянув руки к его лицу, он погладил большим пальцем губы, потом коснулся слегка порозовевшей щеки, провёл пальцами по линиям ровных бровей, и просто наклонился к Алексу, поцеловал. В паху сладко тянуло от лёгкого возбуждения. Парень тянулся к нему в ответ, отвечал на поцелуй, их языки встретились и Алекс, явно вёл. До этого момента доктор не слишком задумывался о предпочтениях парня. Они мало обсуждали это, всё было взаимно. Анри часто был в пассивной роли, но его останавливал тот факт, что Саша моложе его. Но сейчас, он желал, что-то забытое всколыхнулось в мужчине.       — Саша, мне…я…я. Не знаю как сказать, но мне очень неловко это говорить, но я люблю быть снизу. — Он снова поцеловал парня и опустил взгляд.       — Ты странный. Нет, правда. Я тогда догадался, что ты был раньше снизу. Но не думал, что тебе этого захочется в данной ситуации.       Член у Алекса болезненно напрягся в джинсах, он почувствовал, как смазка выделилась и пачкает трусы. Странный доктор нагнулся ещё ниже, к его ширинке, и расстегнул её. Возбуждение от этого действия было запредельным, скорее больше от беспомощности, как странно, когда тебя практически насилуют, но это приятно. Вот умелые руки стаскивают одежду вниз, член прижат к животу и подрагивает от чувства что сейчас его возьмут в тёплый и влажный рот. Чувственные губы мужчины смыкаются вокруг головки. Язык обводит уздечку и ласково играет с отверстием уретры. Алекс закатил глаза. Как сейчас хочется схватить эти белые кудряшки и насадить этот развратный рот на пенис во всю длину. Но он этого не может и эта беспомощность возбуждает так сильно, что от чувств захлебываншься. Доктор нежно ласкает его самые чувствительные точки. Ещё немного и… Но губы уходят, член одиноко лежит на животе, поблескивая от чужой слюны. — Саша, подожди, я быстро, — почти шепчет доктор. Он снимает с парня рубашку и раздевается сам. Ему впервые за долгие два года страшно. Он боится новых потерь, боится новой раны в сердце, новой фотографии на полочке. Но наверное стоит иногда рисковать, стоит хотябы попытаться.       Он укладывает Алекса поудобнее на кровать, а сам берёт смазку и хорошо вдавливает на руку. Алекс видит его голым, это немного смущает, так как до этого голым был только он. Его доктор совсем гладенький от природы, нет ростителлности нигде кроме ног. Но и там волосы светлые. У Анри внутри все сжимается, он хочет почувствовать Алекса в себе. Он не понимает откуда такие желания, почему этот парень так много вызывает в нём чувств. Может это настоящее? Кто знает.       Алекс смотрит на него, в глазах похоть, он хочет, и это прекрасно. Доктор добивается эмоций, чувств, он рад, что парень оживает и выбирается из своих мыслей, из своего отчаяния. Он готов на многое ради того, чтобы ясные серо голубые глаза выражали хоть что-то. Те дни, что он пробыл с ним рядом, скорее с мертвецом, чем с живым, чётко стояли перед глазами. Отверстие смазано, да и он вчера вечером готовился, растягивал себя игрушкой, что когда-то подарил Вик. Они тогда так поссорились, что он прислал ему игрушку с припиской: " Спусти пар». Потом они помирились, но игрушка так и осталась в коробке, вот и пригодилась. Кто знал, что это будет их последняя встреча. Тогда Анри устроил скандал, просил его не уезжать, как чувствовал.       Сейчас опускаясь на желанный член, доктор понимал, что падать ему уже некуда. Он зависим от этих отношений, от этого парня и уже не хочет жить без него. Двигаясь и получая удовольствие, как когда-то, Анри получал иллюзию счастья, даже если его и не полюбят, это уже не важно. Отсутствие рук возбуждало, как какая-то странная пикантность. Его никто не мог потрогать и это заводило. Анри чувствовал, что он близко и чувствовал возбуждение партнёра. Он сидел на члене и опускался на него плавно и страстно. Алекс стонал и было видно, что он скоро. Ещё немного и сперма брызнула из Анри на живот и грудь Алекса. Но мужчина сдержал себя и ещё продолжил двигаться, через пару мгновений он почувствовал, как тёплая сперма заполнила его. Тогда и только тогда он позволил себе встать и упасть рядом на покрывало. Оба тяжело дышали переживая бурю эмоций. Анри так хотел узнать, что же чувствует сейчас Алекс, но не решался спросить. Вместо этого, он встал, сходил в ванную и пришёл с влажным полотенцем. Вытер следы их страсти и помог одеть домашнюю одежду. Одев джинсы на голое тело и сколов волосы заколкой, он решил спустится вниз и приготовить что-то вкусное. Немного подумав, решил, что оладьи подойдут. Голос Алекса вывел его из задумчивости.       — Анри, послушай, я всё понимаю. Сейчас был очень крутой секс, но прошу не надо этих жертв, тебе же не может быть приятен калека? Я не понимаю что с тобой не так?       Мужчина вздохнул.       — Пожалуйста, давай об этом потом. И нет, мне приятен ты, секс с тобой и всё что я делаю, я делаю от души. Не ищи в этом то, чего нет. Я пойду вниз, а иначе мы останемся голодными.       С этими словами мужчина быстро встал, ему надо было поскорее уйти вниз, ещё немного и он заплачет. Его боль, та которую так старался забыть, вырывалась наружу. Неверие Саши в его искренность убивала Анри с каждой минутой. Он был всего лишь человеком, а людям можно причинить много разной боли и одна из них, в сердце. Через несколько минут он вернулся и помог Алексу одеть рубашку и домашние штаны.       Оставил его в комнате, единственное, что заметил парень покрасневшие веки. С Анри действительно было что-то не так.