***
Онкологический корпус встретил пустыми коридорами. Холод здесь был неестественный, почти как в морге – Сано чётче, чем раньше, ощутил это. Его взгляд скользнул к окну, где за кучевыми облаками проклёвывалось солнце, тащились машины и пешеходы, и мгновенно признал, что дороги назад больше нет. Готов. Такемичи прокручивал в голове ответ Шиничиро, смотрел на него, бледного и растерянного, и вновь убеждался в том, что к этому попросту нельзя быть готовым. Манджиро стал совсем тихим, щенок в крупном кармане его плаща тоже. Перед кабинетом Тагавы-сана он безмолвно сунул в руки брата пакет его любимых цитрусовых. — Ты чувствителен к запахам. А здесь… тебе попросту не может нравиться, — сказал он, выдавливая улыбку. Такемичи взял Майки за руку, и он благодарно сжал её в ответ. — Мы же ещё не прощаемся, верно? — спешно забормотал растрогавшийся Шиничиро, — Пока уладят с документами и… — Всё уже готово, — раздалось за их спинами, как контрольный выстрел. На лице врача была тусклая улыбка. Ханагаки пытался успокоить себя всеми обнадёживающими мыслями, которые успел высказать этот человек, но уверенность почему-то гасла, как вовремя не заправленный фитиль. Возможно, от хватки Майки, которая возобновилась так отчаянно и внезапно, что мышца в груди бешено застучала. — Тагава-сан, — поздоровался наклоном головы Шиничиро, — Это мой брат, Манджиро. — И я убью вас, если вы его не вылечите, — с милой улыбкой кивнул он, но оба парня тут же попытались осадить его. Тагава только звонко рассмеялся: — Понял. Пока лучше отблагодари своего парня, — Такемичи напрягся, но Майки почему-то молчал и не пытался говорить, что они друзья, — И ещё, ключ мне возвращать не надо. У кого-то же не только с учёбой, но и с жильём проблемы, верно? — врач прищурился, взглянув на Ханагаки. Пульс транспортировал в пятки. — Такемичи, вам двоим сейчас лучше уйти. Можно ненароком кое с кем пересечься. А сейчас – поверьте, – это вообще не надо.91
2 июня 2022 г. в 15:34
Третье января наступило так быстро, ясно и прозрачно, что Шиничиро на мгновение выпал из реальности, когда Такемичи вкрадчиво спросил: готов ли он?
Полное обследование для Сано подразумевало под собой некое прощание с жизнью. Всё-таки, изначально он действовал правильно, пытаясь утаить правду от лишних глаз. Труды давали свои плоды, хоть поначалу и вызвали недоумение у его друзей.
Коко и Инупи, по причине демонстрации урока Кисаки, не прибыли в новогоднюю ночь, но своевременно выполнили ещё одно поручение Шиничиро – отдых на горнолыжном курорте, с гоночными трассами для байков, был оформлен и вручён в виде сертификата в первый день Нового года.
Сано уважал в этих ребятах всё, а особенно факт готовности прийти на помощь, сколько бы времени не проходило с их последней встречи.
После истории с покушением на Такемичи, слежку за Теттой он поручил лично им. Тогда Сано даже не посмотрел на Вакасу, который пофыркивал и скрежетал зубами.
Так уж вышло, отношения с Сейшу у леопарда не заладились с самого начала; и хоть юноша пытался поддерживать контакт с вечно-недовольным хлебалом всея Драконов, по каким-то странным стечениям обстоятельств постоянно оказывался в немилости.
Инуи казалось, он понимал причину, в отличие от самого Шиничиро, который тупо хлопал глазами во время их тёрок.
Сано давно придумал план, как обезопасить правду о его болезни в праздничный месяц. Прежде он поставил бы в этой истории точку, так как хотел покончить с собой уже в январе.
Только Такемичи всё разрушил.
Да, некие обломки, всё же, остались и сейчас служили неплохим фундаментом для того, чтобы избежать прощания.
Благодарные – это о Тосве － благодарили за возможность провести зимние каникулы за городом, несогласные – не все, но согласились, правда при условии, что Шиничиро, всё-таки, к ним присоединится.
Ему пришлось избегать обещаний и врать, что "постарается", ссылаться на важные дела и другие планы, но на душе его было легко – Эма и Дракен остались довольны, это было их первое путешествие, как пары. Счастливая улыбка сестры своего рода доказательство, что всё сделано правильно.
Конечно, Сано настаивал, чтобы Майки, дабы не вызывать подозрений, отправился туда со всеми, но брат остался непреклонен. Во-первых, оставлять его с Такемичи – не хотел. Во-вторых, Майки знал причину такого поступка. В-третьих, двух счастливых и спокойных дней с Ханагаки ему было явно мало.
В храм, по религиозной традиции, они отправились вместе, а потом Манджиро учил Такемичи водить байк на побережье. Они то валялись в песке, то в своей спальне прятались, спускаясь только ближе к вечеру – вместе со всеми ужинали, играли в твистер или сёги.
— Ты нас не выгонишь, нам и здесь хорошо. С тобой, — припечатал Майки, и больше они к этой теме не возвращались.
Изана тоже послал путешествие, как он выразился – в сомнительной компании – в одно мрачное место и пояснил, что магазину требуется хоть кто-то живой, чтобы торговля не встала окончательно. И хоть Сано пытался убедить его, что волноваться не о чем, ведь у него есть Сейшу и Хаджиме, мнения своего Курокава не поменял.
Вот только это были не все трудности, от которых Шиничиро не смог избавиться.
Вакаса, больная спина и сплошь пустота в голове на вопрос – что теперь, сука, делать? Ведь ехать Имауши отказался и ушёл, чтобы благословить в путь-дорогу Бенкея. Для Такеоми – Шиничиро подготовил особый подарок, поэтому остаться в Токио, ему было судьбой назначено.
— Значит, в тот день, когда мы впервые встретились… ты не просто дурачился, а проворачивал бизнес-план? — растерянно проговорил Ханагаки.
Вещи уже были собраны.
Дорожная сумка для больницы пугала своей тревожностью, расположившись в центре комнаты.
— Да, я виделся с юристами и директором парка. Когда ты глава огромной группировки, то знакомые у тебя есть везде. Я выкупил часть территории, чтобы помочь Такеоми исполнить его давнюю мечту, — он улыбнулся, — Думаю, быть совладельцем – тоже хорошее начало.
— Это больше, чем хорошее начало. Ты специально…
— Я знаю Таке с детства, — бесстрастно продолжает он, — И с каждым годом всё отчётливее понимаю, что без него у меня бы ничего не вышло.
— Он твой самый близкий друг?
— Он всегда был рядом. В нужное время помог моим амбициям вырваться на свободу, — Сано нахмурился, — Когда родители покинули нас, я не имел понятия, куда бежать, кроме улицы… Мне было тесно в собственном теле, не то, что в доме, где всё напоминало о них. Нас объединяла забота о родных людях. Мы оба знали, у нас нет никого, кроме тех, кого мы должны защищать, — голос Шиничиро дрогнул, он грустно улыбнулся, — Он подарил мне тачку… грёбаный мажор. Я знал, он давно хотел это сделать, поэтому просто решил соответствовать. Много раз говорил – не хочу за руль, это дерьмо… моего отца убило. Но он непреклонен. Считает, что я старик, наверное. И не по статусу мне байки седлать. Придурок.
— Я сейчас подумал – все твои подарки, они… какие-то прощальные? — Такемичи задумчиво перебирал в пальцах узкие звенья серебряной цепочки.
Ханагаки не сразу обратил внимание на неё, но как только увидел на шее Сано, стал замечать постоянно.
Теперь она принадлежала ему, и от этого на сердце скребли кошки. В носу засвербело.
— Ты отдаёшь своё и хочешь всем угодить. Ты так прощаешься?
— Такемичи, хорош. Сопли внутрь.
— Всех решил спровадить подальше. Как ты можешь… так жестоко? — он закусил губу, чтобы не разрыдаться.
Шиничиро усмехнулся всего на секунду.
Его тёмный взгляд, полный жгучей, неизмеримой печали, стёр любой намёк на радость.
— Они тоже жестоко обошлись со мной… молчали столько лет. Если бы я знал, что случилось с моим братом, — желваки заиграли на бледном лице, — Я бы убил всех этих ублюдков раньше. Я бы мог помочь, но оказался ни с чем! Они решили, что это бессмысленно, — он посмотрел сквозь ресницы на свои дрожащие руки, — Но вот, что бессмысленно на самом деле.
Такемичи подошёл к нему и без слов протянул подарочную коробку.
— Это тебе от меня. Ты не можешь решать, что имеет смысл. Посмотри и поймёшь, — пояснил, когда Шиничиро с минуту просто таращился на неё.
Набор недостающих в его коллекции пластинок любимой певицы на мгновение лишил его дара речи.
В уголок был вложен декоративный платок с нашивкой: "Шиничиро Сано, любителю мандаринов и хуёвых планов".
Слёзы выступили ему на ресницы и он, воспользовавшись случаем, пока младший братишка плескался в душе, обнял Ханагаки так крепко, как только мог.
— Спасибо, — он глубоко вдохнул, — Но ты сам по себе подарок, знаешь?
— Не подлизывайся. Мы с Манджиро всё равно отведём тебя к врачу.
В огромном доме, ещё недавно наполненным радостью и праздником, какофоний голосов, смеха и счастья, сейчас не было ничего. Лишних ушей тоже.
Поэтому эти слова окончательно вернули его во вражескую реальность, от которой не уйти и не сбежать, как ни старайся.
— Изверги, — сухо подытожил он, — Благодарю покорно.
— Без проблем – так говорил мой лучший друг!
Такемичи размашисто похлопал его по лопаткам, и Шиничиро вдруг застонал от резкой боли.
— Ой, п-прости, пожалуйста! Что с тобой?
Щенок заскулил, вторя скрученному Сано, который вдруг рассмеялся и глубоко задышал, уперев руки в колени.
Манджиро, застав в брата в согнутом состоянии, откинул мокрые пряди со лба, и с недоумением выгнул бровь, глядя на растерянного Ханагаки.
— Что происходит?
— Не знаю, — неуверенно шепнул Такемичи.
— Ничего страшного… просто в поясницу до сих пор стреляет… с новогодней блядской ночи, — брюнет прикрыл глаза и медленно выпрямился, — Вакасе – лучше было бы уехать, чтоб вообще не показываться мне на глаза! И на похороны, если что, сука, тоже чтоб не приходил!
— Причём тут поясница… — начал было Такемичи, хмурясь, но полная мрака аура убийства вокруг Майки заставила его заткнуться, заливаясь краской. Дошло.
— Ты хочешь сказать, — отчеканил он, — Пока мы с Такемитчи развлекали детей, ты и Вакаса…
— Н-нет! Вы тогда уже мирно спали, — нервно хихикнул он. Щенок, уловив состояние папочки, глухо зарычал, — Эй, молчи, предатель!
— Значит, я ждал… так долго… чтобы мы с Такемитчи… а ты за одну ночь решил и просто взял… — глубокая тень залегла на лице Манджиро, и Шиничиро поёжился.
— Не я взял! Меня!
— Ублюдок, — Сано взмахнул полотенцем, и оно взлетело к потолку со свистом сабли.
Мини Майки ощерился, полностью принимая позицию своего хозяина.
— Слушай, а г-где твой подарок? — попятился Шиничиро, — В смысле, что ты мне подаришь?
— Как обычно, — Манджиро пытался усмехнуться, но вышел звериный оскал.
— Послать меня нахуй – это не подарок!
— Тогда я добавлю пиздюлей! — Сано зарычал и замахнулся снова, но Такемичи подставился под горячую руку, — А-ну, кыш!
— Манджиро, успокойся! — Ханагаки обнял его за талию и крепко сжал, — У него и так спина болит! Нам скоро к врачу!
— Вот именно! Вдруг я вообще твоих нападок не переживу!? Совесть сожрёт тебя, Сано Манджиро!
— Я тебя сейчас сожру!
— Вдох-выдох, Манджиро! Вдох-выдох, — Такемичи крепко сжал плечи парня и внимательно вгляделся в его глаза.
Сано обреченно опустил голову, подозрительно быстро успокоившись.
Такемичи бережно обнял его, когда услышал скулёж щенка. Эту перемену в настроении понял и Шиничиро.
Видимо, осознание всегда приходит вместе с каким-то свершающимся фактом.
Поездка в больницу, где брату предстояло начать новый бой, влияла на Майки гораздо больше, чем кто-либо мог себе представить.
Он на мгновение сжал Ханагаки крепче, а потом бросился на шею к Шиничиро и, спустя мучительно-долгие минуты, тихо шепнул:
— Подарок получишь, когда избавишься от этого дерьма. Ты не имеешь права бросать меня.
Шиничиро глубоко вдохнул, когда в груди сдавило до острой боли.
— Знаю, Манджиро, — прохрипел он, — Знаю.