black eyes, bad guys

Такемичи быстро опьянел. Чифую, вещая свои мысли насчёт произошедшего, с грустью подмечает: его собутыльник почти лежит на столе в задрипанном баре. Одному богу известно, каких усилий им стоило тайком пронести мини Майки сюда. Его подкармливали крекерами для малышей породистых щенков, взятых из магазина, но большую часть времени он просто спал, пригревшись под худи своей мамочки. Плакать больше не хотелось. Подогретая рисовая водка лилась из глаз сама по себе. Если Мацуно хорошенько поужинал, то Такемичи только делал вид, что ел. Этот расклад Чифую не нравился с самого начала, но теперь он был готов дать себе хорошенький щелбан за хилую способность убеждать. — Ты не виноват в том, что боишься быть отвергнутым. И то, что ты решил сделать… ну, не знаю… это не слишком! — впрочем, продолжать тренироваться ему никто не запрещал, — Он ещё прибежит к тебе! Вот увидишь! — Сам хочу к нему прибежать, — бормочет Такемичи, тяжело сглатывая горький привкус алкоголя, — Но он меня уже послал! И не захочет слушать. — Тебе надо поесть. Язык твой еле шевелится. — Не буду. — Из хуев строить халабуду! — пыхтит Чифую, — Вот посмотришь: он придёт такой, трезвый — ровная походка, весь из себя! — Ахуенный, да. — А ты, токсикозный, при нем проблюёшься! Запомнишь этот пиздец навсегда! С тех пор будешь жрать с саке, как миленький! Такемичи раскрывает пьяные глаза шире, поднимается со стола и просовывает руку под кофту, придерживая своё дитя за пушистую спинку. В зоне живота многозначительно выпирает — с этого зрелища Чифую звонко хохочет. — Чё подорвался? Кстати, ты сейчас и правда, как беременный! — Я поем. — Вот это смена настроения! Это капризы будущей мамочки или ты надеешься, что он всё-таки придёт? Такемичи тяжело вздыхает и отправляет онигири себе в рот: — Я не думаю, что он придёт. Я даже не надеюсь на это. Просто не хочу провести первую ночь с Майки рядом с унитазом… Хватит так таращиться! Я имею ввиду сына. Чифую победно улыбается: — Вообще-то, ты сейчас сам себя спалил! Я об этом даже не думал. — Пизди больше. Мацуно вздыхает и постанывает с досады: — Такемичи, прекрати так себя принижать… ты ахуенный чел, а лидер тянется к таким. Знаешь, почему ты был согласен на всё? Потому что у тебя ебучий комплекс неполноценности, страх того, что тебя отошьют и очень мало опыта! — Это так не похоже на описание "ахуенного чела", — посмеивается нервно Ханагаки, чувствуя, как слёзы собираются в уголках его глаз, — Я веду себя так, будто и впрямь хочу быть к нему привязанным… даже вот, матерью заделался. — Это было с моей подачи! И знаешь, это нормально, когда ты начинаешь совершенствоваться благодаря кому-то, открывать себя с новой стороны… — Беременеешь… — …Выбираешь ориентиры на будущее и ищешь что-то, что будет вас объединять! — Мммм, я его… не понимал так, как должен был. Не слышал. — Ты действовал так, как считаешь нужным в сложившихся обстоятельствах! Ты хотел быть предан ему. И хочешь до сих пор! В этом нет ничего плохого. Просто вы… ну, пиздец, как недавно познакомились! Только начали искренне говорить друг с другом! А у вас уже ребёнок! Прогресс неебический! Ханагаки кивает, опрокидывая шот. — Нам не всегда приходится говорить только приятные вещи, понимаешь? Мацуно смотрит своему новому знакомому прямо в зрачки, пытаясь достучаться до несчастного идиота, которому не хватает сил из-за собственной низкой самооценки взглянуть на ситуацию под другим углом. Там, где не видно его вины. Но тот лишь поджимает губы, норовя снова разрыдаться: — Я должен был идти за ним и сказать, что чувствую… но он так резко… я растерялся… он спросил меня прямо, а я начал троить, вести себя, как мудак! — Да ты… ты же втрескался в него, тупица! Ты рыдаешь, потому что вы оба не успели открыться друг другу. Тебе пришлось слушать его брата, потому что он знает Майки лучше, а тот начал говорить всё искреннее только сейчас… — Он раньше… он с самого начала… столько делал для меня… — Ты не мог читать его мысли. Прекрати винить себя! Вы были в гребаном обоссаном переулке! Он мог получше место для признания выбрать, не считаешь? Хотя ты тупой. — Чего-чего?! Не гони на него! Я тут один проебался… — Ты правда идиот. Потому что выбери он ресторан с видом на Токио и скажи это тебе, ты бы тоже нихера не понял и съебался! Потому что сам не веришь, что такое может быть… Не веришь, что можешь нравиться просто так. Ханагаки жмурится, прикусывая губу до крови. — Пойми, никакая болезнь не заставляет чувствовать этого, — Чифую опускает погрустневший взгляд, — Если хватает смелости признаться, что хочешь быть с кем-то… значит, правда хочешь. — Говоришь так, словно тебе это знакомо, — хрипло шепчет Ханагаки. Мацуно смотрит на Ханагаки пристально и растеряно, будто Такемичи ему в лицо плюнул. Случайно, но всё же… — Ну, как бы сказать? У меня всё… Правда сложно? Я не такой, как ты. Я уверен, что не могу не нравиться, — он пытается смеяться, но глаза у него совсем печальные, — Я просто знаю, что ничего, кроме дружбы, не дождусь. Возможно, мы с тобой похожи… мы хотим быть с теми, кто нам дорог, кем угодно, — Мацуно мягко улыбается. Такемичи просовывает руки под худи, бережно обнимая щенка. Ему становится грустно от осознания, что он никак не может приободрить парня в ответ. — А ты не пробовал… ну, этот план на себе и своём друге? В глазах Чифую теплится что-то, похожее на настоящую нежность. — Это был не план. Мы вместе нашли котёнка… Такемичи снова хочет разрыдаться. Мацуно вскидывается и трясёт руками перед лицом парня: — Нет-нет-нет! Только не реви! Всё не так грустно, как ты думаешь… Мы много времени проводим вместе! — Но ты не можешь сказать, что чувствуешь… — Блять. Нам как есть норм! — Пиздишь как дышишь… Чифую злобно фыркает и шипит, из-под худи высовывается голова щенка: он звонко тявкает на него. Мацуно смеётся, пока Такемичи, маскируя, закашливается и пытается его спрятать. — Вот и вылез, лидер… Защитник какой! — Только ты не нервничай, Майки, — он поглаживает свой живот, — Я понимаю, что мое плохое настроение тебя расстраивает… Прости, что я такой лох. Твой папочка, знаешь, он гораздо круче… Чифую смеётся, растекаясь от умилительной картины; а потом записывает короткое видео и отправляет его Баджи-сану. На его лице плывущая улыбка и яркий румянец, что не утаивается от хитрющего прищура Ханагаки. Мацуно смотрит ему в глаза, опомнившись, и спешно откладывает телефон. — Тебе что, только что твой "друг" написал? — Нет, ничего подобного… — он лениво отмахивается. Но мобильник начинает звонить. Он снова краснеет, бледнеет и Такемичи жёстко начинает ничего не понимать, потому что там — Баджи-сан. Какого… неужели?! Полностью игнорируя недоумение и осознание своего собутыльника, он тут же отвечает: — Баджи… а? Да. Он со мной. Ой, Такемичи, где твой телефон?! Ханагаки нервно ощупывает свои карманы, шарит на столе и внезапно вспоминает: — В зоомагазине! — Он забыл его. Где мы? Всё ещё в баре. А зачем это… Мацуно слышит гудки и вздыхает. Парни молча выпивают. Такемичи не решается ничего спрашивать. — Баджи-сан грозился затолкать тебе мобильник в глотку при встрече. И ещё, там я Майки услышал. — Ой, — икнул Ханагаки. — Он сказал, что мой командир ничего не успеет сделать, потому что он вырвет глотку ему… и вставит ее мне в… — Чифую хлопает глазами, замолкая. Ханагаки нервно смеётся: — Бухнём может? — Иногда светлые мысли и тебя посещают!