Infra-green

Сергей смотрел на Поэта печально и влюбленно, однако, фиксируя каждое его движение, изменение на лице и во взгляде, пытаясь понять, изменилось ли его настроение, значат ли для него что-то признания в любви и заявление о том, что Рита готова быть с ним всегда. Поэт был сдержан и холоден, периодически одаряя Риту высокомерными взглядами и короткими прикосновениями, от которых даже хуже становилось - от нехватки нежности. Он казался даже холоднее обычного, и это было явно не то, что нужно Разумовскому, который расчитывал на то, что меланхоличный одинокий человек если и не примет его с распростертыми объятиями, то хотя бы расстрогается, доверится ему и станет чаще встречаться с Ритой, а так же перестанет ее корить. Но, судя по первой, второй и третьей реакции Поэта, Разумовский сказал не то, что нужно. Или это нужно было сказать в другой ситуации. Или он должен был стать на одно колено и презентовать чертово обручальное кольцо. Но Сергей просто не сдержался, почти потеряв контроль над собой. Он сломался под обвинениями Поэта и стал оправдываться, пытаться доказать, что любит его на самом деле. А еще - Сергей это понимал, хотя и не хотел понимать - скорее всего ему нужно было сказать, что он любит только Поэта, что он расстался со своим гражданским мужем. А работа? Возможно, Рите пришлось бы сказать, что она уволилась, а может, прокатило бы объяснение, что деньги нужны им обоим, учитывая признание самого же Поэта в его бедноте. Сергей шел и понимал, что очаровать этого человека в ответ - дело принципа. Он был на самом деле влюблен в Поэта, а значит, тот должен был полюбить его в ответ. А когда этот чопорный моралист полюбит Риту, он примет и ее образ жизни. Сергей не сомневался в этом ни на секунду, он и мысли не допускал, что Поэт будет страдать от ревности. Это было невозможно в его картине мира, потому что ревность - самое глупое чувство, и потому что он, Разумовский, сделает все на высшем уровне, а его женское альтер-эго поистине очаровательно. В этот раз Поэт не повел его к себе. - На сегодня вам уже хватит, - сказал он с легкой усмешкой. - Вам не помешает отдохнуть до работы. Сергей хотел сказать, что проводить время с Поэтом - это самый лучший отдых для него, но осекся, потому что тот, очевидно, хотел расстаться с ним на сегодня. Они попрощались и разошлись. Всё это время Сергея гложило чувство вины и перед Поэтом, и перед Олегом, но это не поглощало его личность полностью и как будто шло не из глубин его души, а было чем-то показным, предназначенным для Поэта и для Олега, как будто из вежливости. И тем не менее, вина терзала Сергея-Риту еще несколько дней. Разумовский пытался отвлечься на проект Чумной доктор, но как бы он не пытался сосредоточиться, вина грызла его. Он делал ошибки в расчетах, упускал важные элементы причинно-следственных связей, и это было настолько плохо, что Олег однажды сказал, что Сергею надо отдохнуть и пусть он бросит это на несколько дней, иначе их планы пойдут по одному месту. На работе на Риту наорала администратор за то, что та ходила с грустным лицом, и что про них подумают, что они насильно держат проституток, и донесут в органы, и чтоб Рита в ближайший день шла к психиатру за антидепрессантами. Однако настроение Сергея быстро улучшилось, потому что в тот день ему дали отгул и он мог не так сильно страдать от чувства вины перед своими любимыми, и не чувствовать мрачного разочарования в каждом мужчине, сравнивая его с Поэтом. Разумеется, ему не нужно было идти к психиатру за рецептом, он и так знал, где достать необходимые лекарства. Но Сергей решил поступить иначе - он просто выпил пару бокалов вина и спал около двенадцати часов, и после этого Разумовскому действительно стало лучше. И он со злостью подумал, что Поэт не имеет никакого права корить его, а должен радоваться, что она, Рита, запала на него, и что ему, нищему кухонному интеллигенту, кто-то дает бесплатно. А в их отношениях с Олегом все и так было хорошо. *** Будучи дома, Поэт несколько минут мыл руки с мылом, а потом умывался - не менее тщательно - и полоскал рот антисептиком, с отвращением сплевывая и снова умывая рот водой. Ему всякий раз хотелось помыться после контактов с рыжей шлюхой, и он не особо думал о заразности, просто его заполняло отвращение к проститутке, которая прошла через десятки, а то и сотни рук, которая сосала невесть кому до и после поцелуев с ним. И как бы она ни была привлекательна, ему хотелось наказать ее за то, что она шлюха. Поэта ничего не останавливало от этого. Рита сама выбрала эту работу, а значит, отвечала за последствия. Судя по всему, она пала настолько низко, что забыла о том, что такое чувство вины за измену и разврат. И Поэт с удовольствием напоминал ей об этом. Нужно нести ответственность за свой выбор. Зачем он пошел в тот бордель, если мог без труда получить нормальную девушку, используя гипноз и свое обаяние грустного интеллигента? Поэт хотел, чтобы ему дали абсолютно добровольно и без обязательств, чтобы потом не было сантабарбары с надеждами на отношения, слезными сообщениями, а то и подкарауливаниями у подъезда. Его привлекла именно Рита, несмотря на то, что у нее был член. Что-то в ней было - искра, шарм - что еще поэты пишут о женщинах, не очень красивых на первый взгляд, но чем-то неуловимо привлекательных? Связавшись с проституткой, Поэт не смог избежать сантабарбары. Рита призналась ему в любви, и, судя по ее поведению, это было правдой. И это был вопрос времени, когда она станет напрашиваться на отношения с ним. Конечно, Поэт мог использовать гипноз, чтобы заставить ее держаться от него подальше, но нельзя загипнотизировать человека навсегда. Еще Риту, казалось, совсем не отталкивали издевательства Поэта - и это настораживало, потому что если он захочет ее спровадить, сделать это будет нелегко. А так же становилось как-то очень горько от того, что в него влюбилась именно проститутка. Поэт знал, что он заслуживает намного большего, чем "любовь" продажной девки, так что такое положение вещей не льстило ему, а в какой-то степени даже оскорбляло. Но в этом были и плюсы. Рита всегда сама ему писала, так что Поэту не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы получить секс, когда он был нужен. В постели она отдавалась искренне, а не так, как в первый раз, и не так, как многие его женщины. И под давлением и гипнозом Рита страдала по-настоящему, до глубины души, от чего он в какие-то моменты возбуждался как двадцатилетний мальчишка, и так же быстро приходил к разрядке. Отдельным удовольствием было довести Риту до оргазма, когда она страдала, а это было несложно сделать, как раз-таки потому, что у нее был член. Спустя две или три недели после их последней встречи, Поэту пришло сообщение: Anonymous: Здравствуйте, это Рита. Я ничего не жду от вас, хотя я действительно люблю вас. Это не манипуляция, не игра гормонов, ничего такого, о чем вы говорили. У меня было достаточно времени, чтобы все обдумать и понять, что я чувствую. Так вот, я ничего от вас не жду и не требую, и я готов встречаться с вами, пока вы того хотите. В том режиме и с той частотой, которая вас устроит. Что вы думаете об этом? Поэт усмехнулся, удовлетворенный тем, что она писала именно то, что ему было нужно, но не расслабляясь - слишком гладкое было это сообщение, было очень похоже на то, что Рита делала вид, что подстраивается под него и скрывает свои истинные мотивы. Поэт: О, вы утрясли этот вопрос с собственной совестью, и, возможно, даже со своим мужчиной? Я не против иногда с вами встречаться, как и раньше, но не более того. Не могу поверить в истинную любовь со стороны проститутки, простите. Он не отказал себе в удовольствии ее уколоть, пусть даже на расстроянии. *** Вам знакомо то чувство, когда снится дурацкий сон, оплетающий сознание липкими, сероватыми, противными образами, и вы начинаете понимать, что это сновидение, но пока не можете проснуться или управлять происходящим во сне? Олег чувствовал себя так уже несколько недель как минимум. Он понимал, что то, что происходит - настоящее, но никак не мог отделаться от фальшивости, серости, липкости своей жизни, и чувствовал себя не в силах что-либо изменить. Всю жизнь Олег верил, что хочет очистить мир от зла, и что его друг исполняет его - их общую - мечту, но уже давно прошло время, когда Волков в восторге слушал о планах Сергея и с искренним энтузиазмом ему помогал. Со временем это стало просто работой - монотонной, серой, набившей оскомину, и только лишь прикрывающей бессмысленность жизни, как застиранная штора прикрывает вид на помойку за окном. У Волкова всегда был друг, семья, любовник, цели в жизни. Но, проживая день за днем и обдумывая происходящее, Олег всё больше понимал, что у него нет ничего, кроме любовника. Уже давно в их отношениях и не пахло дружбой, доверием, готовностью открываться и поддерживать друг друга. Олег не говорил Сергею о своем экзистенциальном кризисе и прикладывал все возможные усилия, чтобы тот ничего не заподозрил. И он видел, что Разумовского что-то гложет - настолько, что тот стал тупить в работе - и замечал, что тот иногда уходил надолго, но Сергей тоже молчал как партизан, а Волков ни о чем не спрашивал. Только сказал Разумовскому не участвовать в проекте, пока тот не отдохнет и не придет в себя. Когда это произошло, Волков заподозрил, что для Сергея "Чумной доктор" тоже стал серой, монотонной работой, но ничего не спросил и об этом. Они вели себя как посторонние люди, изображающие любовь, но на деле объединенные лишь работой и сексом. Насчет последнего стоило бы уточнить. Это единственное, что казалось Олегу настоящим в его пресном и пустом существовании. Никто из тех, кого он трахал, не давал ему то, что он получал с Сергеем, а гормонотерапия только добавила изюминку. У Волкова было много женщин и не так много мужчин, и если первые просто раздвигали ноги или изображали порнозвезд, вторые - были никакими, или грубо пытались взять контроль в свои руки, то Сергей был удивительно чувственным и настоящим. То, как он извивался под ним, просил еще и ласкал его, затрагивало Волкова до глубины души и никогда не приедалось. Возможно, не приедалось еще потому, что Олег иногда встречался с другими, и у него было разнообразие в этом. Но, так или иначе, в его жизни не было практически ничего настоящего. Олег не видел никакого смысла в их борьбе с преступностью в насквозь коррумпированной, гнилой стране, где власть и бизнес срощены с мафией. Это всё равно, что пытаться растопить арктические льды с помощью походной горелки. Но Волков не осмеливался поговорить об этом с Сергеем, для которого уничтожение преступников было делом жизни. Однако, в этом Олег сомневался всё больше... Ко всему прочему, Волков не знал, какой жизнью он хотел бы жить. Купить особняк, жениться, завести детей и собаку? Скучно. Купить виллу на Бали и возлежать там, попивая пинаколаду? Звучит беззаботно, но так же бессмысленно, к тому же, его не привлекали тропики. Чертовски не хватало времени и сил на то, чтобы подумать о том, как он хотел бы жить. Было бы неплохо с Сергеем под боком, но без набивших оскомину приключений.