Adam Lambert feat. Laleh - Welcome to the Show
Что изменилось за пять лет? Как многое сменило одно на другое? Ни черта... Появились новые здания, Сыники стал разрастаться, в центре города везде хорошие ровные дороги. Много света, больше красок, и всё те же люди. Может, стало меньше видно, для тех, кто в очках гуляет по туристическим маршрутам, какой кошмар скрывают отдалённые районы города. На центральных улицах перестали ходить нищие, просящие милостыню, стало больше дорого одетых омег, прогуливающихся от одного бутика к другому. Альфы, все такие серьёзные, в своих машинах. Минхо это раздражает. Провести пять лет взаперти, иногда выходя в свет, под руку, в невидимы глазу наручниках, вместе со своим мужем. Тщательно прятать синяки и ссадины от безумных ночей с Кровавым Орлом под высокими воротниками и скромной улыбкой, никогда до этого не свойственной наглому омеге, привыкшему быть в центре внимания в школьные годы. Взаперти... запирая сам себя, сковывая нитями страха и разрушенных надежд, порезавшись об осколки своих детский мечтаний о богатом прекрасном муже, любви по сказкам и звания главной звезды шоу. - Вот этот, - омега указывает на образец пряди волос, выкрашенной в ярко красный цвет. - Хочу, чтобы цвет был как можно ярче. Забирая журнал с образцами красок для волос, стилист поклонился, удалившись за необходимыми ингредиентами, чтобы начать работать. Минхо проверяет свой телефон, открывая покрывшиеся паутиной собственные страницы в социальных сетях. А жизнь и вправду шла вперёд... Хотя, похоже не только у него после замужества время остановилось... Проверяя страницы своих старых друзей и знакомых, омега краем глаза наблюдал за другими посетителями через зеркало, ловя взгляды в свою сторону, позволяя шептаниям себя тёмными змеями окутать, погрузить колкие слова под самую кожу, добавляя в себя больше яда, литрами его влить и смешать в смертельный коктейль собственной жалости-желчи и личной крови-злости. Муж Ким Сокджина здесь, в салоне красоты центра города, один, сидит такой, завёрнутый в халат, чтобы не испачкать краской одежду, попивает принесённое персоналом вино из бокала, и ни на кого не обращает внимание. А ведь пять лет назад, все эти люди могли видеть лицо Чхве Минхо практически повсюду. Событие пятилетней давности, две большие семьи заключают союз в бизнесе через брак Минхо и Сокджина. Ожидалось, что Минхо станет одним из тех, кого называют блоггерами, или моделью, будет выступать на сцене театра собственного мужа, учась до этого в школе танца. Но омега просто исчез, и видели его лишь единицы из самых высших слоёв этой страны, да гости на этих приёмах. Чхве Минхо был заперт и лишён свободы. Потрепало время его перья, весь пух брезгливости общипали, но крылья не подрезали, их сохранили, не тронули. И вот он, прямо тут, перед глазами тех, кто всегда будет ниже. Чья участь пресмыкаться ему со школьной скамьи. Да президент не так популярен, как, ставший загадочной фигурой, муж самого красивого и богатого альфы страны. А может и континента. Уловив чужой шёпот более остро, Минхо поворачивает голову в сторону сплетников, сидящих через пару кресел от него. Смотрит, голову слегка вверх запрокинув, сверху вниз, с неприкрытым презрением. Года прошли, а нрав всё таки остался. Всё такой же. На не обломанных крыльях возвышает его. Возможно Минхо и не вдомёк, что собственный муж даже не пытался его как-то укрощать, что омега сам сдался, не представляя до этого каким может быть его альфа на самом деле, да только внутри всё же что-то ёжится от смешанных чувств собственного яда и того, что Кровавый Орёл своими когтями в него занёс. Яд в его жилах течёт много лет, он только больше добавляет... - Интересно? - голос холодный, немного охрипший после того, как этим утром, в его горло неистово врывался член собственного мужа, но стойкий. Омеги, что шептались о нём, тоже не из самого робкого десятка. Гиены. Животные, которые всегда везде перемещаются своими маленькими стайками, а по одиночке их никогда и не увидишь. Но рты их, пасти смердящие, постараться нужно, чтобы заткнуть. Крысы помойные чище будут, чем души обделённых вниманием и жаждущим его настолько открыто и мерзко... Минхо тварь, но с короной на голове, эти - подножка ночного горшка... - Ох, мы были слишком громкими и видимо помешали Вам, - один из молодых мужчин сделал поклон головой, притворно извиняясь, тут же продолжая ухмыляться и переглядываться со своим другом. - Вы просто так похожи на нашего старого знакомого... - второй хохотнул, с ног до головы оглядывая сидящего Минхо. Взгляд цепляется за шею, со свежими отметинами от укусов и чужих пальцев. Затем сдвигается на неприкрытые запястья, где тоже виднеются отметины. Сегодня Сокджин так сильно сжал его руки вместе, пока вытрахивал остатки сил омеги, а вместе с этим и пытаясь заглушить стонами собственные мысли о совершенно другом человеке, так сильно, что когтистые лапы оставили свои печати. Минхо демонстративно откинулся на спинку стула, закидывая ногу на ногу. Внутри злость бушует, просыпайтесь старые чувства надменности, давно забытых школьных лет. Омега улыбается, наклоняя голову в бок, и смотря на старых знакомых, дёрнул плечами. - Чхве Минхо, - представился парень. - Слышали возможно о таком. Муж Ким Сокджина, владельца театра "Свобода". - Минхо... - выдохнул один из омег, расплываясь в ещё более ехидной улыбке. В глазах отразился знакомый для Чхве блеск. Вот она - непрошенная встреча бывших одноклассников. Как давно это было? Всё те же пять лет назад? Этот отброс, только и умеющий, что лизать задницы, везде ходил рядом с Минхо, стоял и снимал на телефон, как омега издевается над другими, смеялся, улыбался каждое утро в лицо, пока за спиной обсуждал, что наследник клана Чхве всего на всего обычная шлюха, ложащаяся под старика. Мерзко? Нет... Яд горький на вкус, но и дорогие вина не слаще. Мастер наконец-то вернулся с наполненной корзиной разными тюбиками и баночками с порошками да жидкостями. Минхо выдохнул, отворачиваясь от старых знакомых обратно к зеркалу, в последний раз смотрясь на себя прежнего. Красный цвет, яркий, похожий на кровь, текущую по венам каждого живого существа. Цвет, схожий с кровью, именно его теперь он будет носить, и именно её он теперь будет вслед за мужем пускать всем вокруг. Для того, кто души потрошил своими словами, потрошить тела должно быть не сложнее. Нужно было в первую брачную ночь не помощи просить и брыкаться от страха, а корону свою требовать, чертя путь богатой жизни собственной кровью после грубости мужа. - Давайте поболтаем в следующий раз, я немного устал и хочу просто отдохнуть, - Чхве продолжал разглядывать свои ещё не тронутые волосы, отметины на коже вокруг шеи и на запястьях. Под глазами синяки, на теле синяки. И как только от красного оттенка на кожу проступает сине-фиолетовый? Минхо никогда особо не любил все эти цвета, он любит цвет дерева и пшеницы. Прямо как его волосы. И свою жизнь Минхо любил, гордился своим происхождением, всегда показывал, кто он есть. И теперь покажет - кем стал, принимая вслед за осветлителем и пары процедур красный оттенок на свою голову. Следующим пунктом в его списке сегодняшних дел - тату-салон. Эскиз татуировки уже найден, а мастер предупреждён с каким омегой ему придётся работать. И Минхо очень надеется, что его муж не просто оценит такой подарок, но и обратит внимание на Чхве, сотворив ещё одного кровавого орла в своём зале из ревности, мастера предупреждали, мог бы и отказаться... Ведь, разве может великий и страшный Ким Сокджин, ярый собственник, простить чужому альфе касаться обнажённых бёдер своего омеги? Даже, если ради рисунка на коже в виде змеи с короной на голове, где идеально прорисован орёл. У омеги крылья не обломали, потому что их никогда и не было. И пух никто ему не щипал, перья не вырывали. Сам... Только сам свою же кожу скидывал, болезненно, мучительно долго, ползая от одного угла кровати к другому, чтобы сейчас наконец-то скопившийся яд впрыскивать в других, скользя блестящей новой кожей на солнце. - Я с радостью покажу вам всем, как я жил и как живу теперь, - прошептал себе под нос Минхо. - Добро пожаловать на моё шоу!***
Marcus Warner - 39 Seconds
Медленными короткими шагами, совсем крохотными, но не бегом, аккуратно, ступая по невидимому льду... прыжок! Оборот вокруг себя и несколько таких же по невесомости шагов. Несколько оборотов и присесть на одну ногу. Руками обнимая воздух, встряхнуть головой, выбрасывая ненужные мысли. И снова взлететь, прямо с места, на самый верх, как можно выше... Не удаётся. Чимин приземляется довольно грубо, ударяя собственное колено об пол зала, где только что кружил. Слёзы вот-вот из глаз ринутся, и не от боли, а от обиды на самого себя что так ужасно станцевал и не смог даже завершить танец до конца перед таким зрителем! - Ты превосходен! - звук аплодисментов и чужая похвала заставляют поднять голову. - Удивляешь каждый раз, стоит на тебя взглянуть! Сокджин, встретивший омегу лично в своём особняке в центре Сыники, незамедлительно проводил парня в большой зал, попросив что-нибудь исполнить. Для приличия конечно же. Альфа, продолжая негромко похлопывать подошёл ближе, оглядывая с ног до головы Чимина. Идеален. Эти годы ничуть не испортили мальчишку. А время проведённое у Бродяги привело его в надлежащий вид. Стройная фигура, светлая кожа, и лицо, дарованное союзом ангела любви и демона похоти. Одни эти губы и взгляд могут стоить миллионы, чтобы просто посмотреть, заглянуть на миг, а затем плавиться растекаясь от жара этой красоты. Фиолетовый цвет волос ничуть не испортил юного омегу, придав ещё большей сочности его внешности взамен притерной нежности, которая смотрела с видео пятилетней давности. - Ты превосходен! - Не стоит, господин Ким... моя ошибка... но, я обязательно буду стараться, буду прикладывать все усилия! - Чимин поднялся с пола, украдкой заглядывая в глаза директору "Свободы". - Но Господин... у меня есть пара вопросов. Улыбка на лице мужчина такая мягкая, нежная, словно он смотрит не на взрослого двадцатилетнего парня, а на ребёнка. Альфа потрепал фиолетовые волосы, ничуть не смущаясь того, как Пак изначально машинально дёрнулся от его руки, после замирая и всё же поддаваясь. Чимина никто не бил, это уж точно известно, а раз он сам ещё ни разу не сказал о том, где был все эти года, то и не стоит ему знать, что его господину Киму более чем известно. - Конечно, спрашивай, что именно тебя интересует, - Сокджин убрал свои руки в карманы, но не отходя ни на шаг, продолжая любоваться красивым лицом. - Вы пригласили меня... танцевать в Вашем театре? - голос Чимина не менее сладкий, как и его губы. Альфа кивнул, продолжая улыбаться. - Это большая честь для меня! - лицо омеги наконец-то вновь озарила улыбка, тут же исчезая, меняясь обратно с опущенной вниз головой от стеснения. - Но, у меня есть проблема... мне жить негде... Может у Вас есть что-то вроде общежития или... Смех мужчины эхом пробежался по стенам зала. Глаза Кима наполнены древесным оттенком на свету, блестят и тоже улыбаются. - Разве это проблема, Чимин? Проблема, это когда её невозможно решить, а это лишь небольшая трудность с которой многие в наше время сталкиваются, но, теперь ты здесь, рядом со мной, пришёл сам ко мне, и я помогу тебе её решить. Указывая рукой, чтобы омега пошёл следом, Сокджин двинулся к выходу из зала. Когда Чимин только зашёл в дом, он даже не успел оглядеться, налюбоваться красотой простора и света внутри огромных коридоров и белоснежных колонн внутри. Парень так стеснялся и боялся, что смотрел только себе под ноги, но сейчас, когда танец немного встряхнул его собственное сознание, а спокойствие и уверенность излучаемое альфой рядом передавались и ему. И только одно под рёбрами не давало сердцу спокойствие. Место, где он пробыл последние месяцы после своего освобождения. После новостей, которые Чимин узнал о людях, рядом с которыми пробыл всё это время, ещё и смог стать их отвлечением... как отнесётся к этому директор театра, если узнает, что Чимина на самом деле спасли те, кого власть называет террористами, преступниками? - Не нервничай так сильно, - Сокджин остановился почти посередине коридора первого этажа, рядом с одной из дверей. - Как бизнесмен и шоумен, у меня конечно же уже есть планы на тебя, как на мою будущую звезду, но у тебя должно быть время немного привыкнуть к новому месту и новой жизни. Мужчина открыл дверь перед собой, пропуская внутрь омегу. Это была комната, походящая на обычную гостевую спальню. Видно, что ей не пользуются постоянно, но и порядок соблюдают. - Господин Ким, - Чимин с огромными глазами разглядывал свою новую обитель, в конце оборачиваясь ко входу. - Я готов начать репетировать, делать что вы скажите, хоть прямо сейчас! Я так Вам благодарен... и хочу как можно быстрее стать для Вас полезным, я стану лучшим танцором! Вы дарите мне такую возможность осуществить свою мечту! Такое вообще возможно? Так бывает?! А мужчина всё продолжал улыбаться. - Хорошо Чимин. Мы поговорим об этом позже, а пока, располагайся тут. Я пришлю за тобой, чтобы обсудить всё и ты начнёшь репетировать вместе с остальными танцорами театра. Двери за альфой закрываются, а вместе с ними Чимин наконец-то закрывает собственные страхи и переживания... Как он это себе представляет. - Заманил птенца в свою ловушку и улыбаешься, - на лестнице Сокджина встретил Юнги, издалека наблюдавший за картиной, которая пряталась за дверями нового жильца особняка. - Ты же видел, сам пришёл, - Сокджин пожал плечами, направляясь к омеге. - Или скажешь, что я и тебя к себе заманил? Юнги~я!? Последние ступеньки мужчина перепрыгнул через одну, мигом оказываясь вплотную к омеге и втягивая ставшим более ощутимый аромат Мина. Руки сами тянуться, прижать, спрятать от всех глаз, унести, крепко сжав в когтистых лапах, как можно дальше, чтобы никто не видел, не слышал, не чувствовал. Альфа дышит глубоко, но всё же руки пока держит при себе, свои эмоции только не прячет. Позволяет языку губы пересохшие облизать, глазам смотреть, оглядывать, раздевать... - Ты зачем в таком состоянии вышел? Провоцируешь? - Сокджин наклоняется прямо к лицу Юнги. Совсем близко, смотря в глаза, но так и не находя в них дна. - Я не виноват что из-за тебя моя течка сбилась и теперь толком не заканчивается! - омега развернулся, отправляясь обратно в свою комнату, ощущая наступающую волну жара и спазмов боли. - Звонили из Совета! Но Кима уже не интересуют вести из высокого мира. Ему по душе слова, озвученные удаляющимся омегой. И Сокджин срывается следом за ним, не давая парню далеко уйти, хватая его за руку, вталкивая в его же спальню, скрываясь от возможных посторонних глаз. - Ты что задумал?! - начинает шипеть омега, вырывая собственную руку и отходя как можно дальше от Кима, стараясь не приближаться к кровати и вжимаясь в пианино. - Джин!!! Юнги никто не слышал, знает и сам, это гнездо орла и принадлежит целиком и полностью Киму, как и все внутри. Клавиши издали мелодичный крик, перекрикивая голос омеги, продавливаясь от тяжести тела, оказавшегося сидячем на них. Сокджин крепко держал талию, никак не реагируя на сопротивления и на удары по собственной спине. Хотелось разорвать одежду, дать запаху омеги свободно переплетаться со своим собственным, а клыки снова чешутся просясь вгрызться в белоснежную кожу. Удерживая парня одной рукой, Сокджин стал разрывать вместо его одежды свою собственную, резко оттянув одну сторону рубашки, отрывая часть пуговиц, помогая ткани вылезти из брюк, обнажая собственную грудь, а следом и торс. Пальцы дрожат, снять бы и мешающиеся брюки, которые раздражают своей теснотой, но альфа подхватывает Юнги второй рукой, поднимая с музыкального инструмента под нотный выдох пианино, увлекая продолжавшего сопротивляться на постель. Сокджину с самого себя бы удивляться, но мужчина не вжимает в постель слабое тело, не придавливает Юнги собой. Сам ложиться спиной на кровать, вдавливает Мина в свою оголённую грудь лицом, словно игрушку, стараясь унять бунтующего омегу, удерживая теперь руки, чтобы не заехали по раскрытому лицу. - Просто лежи смирно, - тяжело от усталости этой борьбы выдыхает. - Я ничего не сделаю. Просто лежи... Юнги ещё какое-то время барахтается, не понимая, что происходит, пока усилившиеся феромоны альфы не начинают кружить голову. Это сильнее, чем когда так делал Бродяга, укутывая своим запахом омегу. Для Юнги это всё равно, если бы ему дали кислородную маску после марафона. С каждой секундой он всё больше затихает, пока совсем не перестаёт сопротивляться, просто лёжа вдыхая запах с чухой груди. Нос сам ведёт его выше, от пресса, по ключицам, Мин следует за ним, ведомый, с пеленой на глазах, полностью седлает Сокджина, прикрывая глаза, когда утыкается в место между плечом и шеей. Как только омега перестал сопротивляться, альфа отпустил руки, просто распластавшись под ним, позволяя самому шевелиться и вскарабкаться на себя. Кулаки сжимали простыни, норовя порвать лёгкую ткань. Так сильно он ещё никогда себя не контролировал. Сам еле дышит, уткнувшись в серебристую макушку. И ни одного слова. Тишина, даже окна закрыты, не давая посторонним вмешаться. Сокджин, сам Кровавый Орёл, лежит на лопатках, раскинув свои крылья, стараясь не шевелиться, пока сверху на нём восседает маленький омега, ослабивший цепи инстинктов и позволяющий запаху альфы, его телу и жару, успокаивать себя, снимать свою боль и унимать желание. Но только последнее наоборот, возрастало сильнее, и через несколько минут просто так дышать запахом от кожи стало мало. Юнги, не выпрямляясь, продолжая утыкаться носом всё туда же, где запах альфы сильнее всего, оторвал свои руки от постели, проведя одними кончиками пальцев по шее, посылая мурашки по телу мужчины, по ключицам, очертил ладонями крепкую грудь, и вниз по кубикам пресса... - Я не буду тебе сопротивляться и останавливать тебя, но потом не смей винить меня... - тихим шёпотом в ухо голос Сокджина заставил одёрнуть руки от ширинки брюк. Юнги как из воды выдернули на свежий воздух. Омега оторвался от шеи, выпрямляясь, но продолжая сидеть на Киме. Глаза бешено осматривают картину снизу, а в ушах начинает звенеть. Голова, колоколом заходится, хочется упасть обратно на эту грудь, но вместо этого Юнги соскакивает с чужих бёдер, падая с кровати. Собирая свои ноги, Мин прижимается спиной к стене, не вереща мотая головой. Что только что было? - Успокойся, это нормально, - Сокджин поднялся с постели, смотря на съёжившийся комок у стены и тяжело вздыхая. - Юнги~я, рано или поздно, ты признаешь, что ни ты, ни я, мы не можем друг без друга. И никто другой нам не заменит нас. Это больше, чем просто чувства. Но и они тоже, признай. Не верь в истинность, не верь в любовь, но верь хотя бы в себя. Мужчина наконец-то встал с кровати, осматривая себя сверху вниз, оправляя разорванную рубашку. Больше не обращая внимания на Юнги, Сокджин вышел из комнаты, оставляя омегу одного, на раздирание собственным мыслям, желаниям и отрицанию всего, что произошло и самого себя. Сам же Кровавый Орёл скрылся в своём кабинете. Раз Совет звонил, значит фестиваль не за горами и пора обсудить количество выставляемых омег и то, как будут проходить торги на этот раз. Мужчина только краем глаза заметил входящего омегу с красной копной волос на голове, но никак не обратил своё внимание на Минхо, исчезая за своей дверью, оставляя позади себя в коридоре смесь запахов...***
Чимину в новом месте нравится. Но омега отмечает, что ему не хватает кое-чего важного. В спальне Бродяги, где Пак провёл столько времени, всегда присутствовал запах хозяина. Чимин не с первых дней понял, но после, стал понимать, что ваниль и миндаль, так успокаивающе действовавшие на него, принадлежат Намджуну. Но в этой комнате запаха не было. Здесь только стены, немного из необходимой мебели и большие, впускающие свет солнца, окна. У Чимина и вещей то не было, чтобы заполнить пустующий шкаф. Он в чём был, так и сбежал из дома "безродных мечтателей". Ему дали место, где можно жить, но как жить? Когда-нибудь этот вопрос отпустит мысли? Нужно на самом деле столько обдумать. Как он теперь будет работать в театре? У него ничего при себе нет, омеге даже есть не на что... Не будут же его одевать и кормить, не в приют пришёл... А куда идти зарабатывать? Как зарабатывать? И почему до этого момента такого вопроса не возникало? Рядом с Бродягой все ответы сами приходили в голову не дожидаясь вопросов. А сейчас... Забираясь на кровать к самому изголовью, Чимин утонул в воспоминаниях первого дня свободы. Как он сидел вот точно так же, завернувшись в одеяло и трясясь от страха, не имея ни малейшего представления, как жить дальше. Противное липкое стекающее по лёгким чувство, вызывающее кашель над тихим плачем. И мысли, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли... Были дни хуже, было что по полу ползал в грязи и всё равно вставал. Чимин находит глазами на туалетном столике у зеркала стакан с парой ручек и ножницами. И в клетке сидел, лишённый выбора, забывая как звать на помощь и старую жизнь. Прощаясь. Ножницы новые, острые... И снова, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли, мысли... Думай, не думай, а к чему думать? О чём думать? Как думать? Как люди просыпаются каждый день и делают свой выбор? Как понимают, что им нужно перейти дорогу именно в этом месте, а не броситься под машину, лишая себя проблем и мир от себя самих? Чимин жить очень хотел, поэтому всегда признавал страх перед смертью. Умирать страшно, хотя мысли иногда посещают. Они всех посещают. Кого редко, а кого часто. У него жизнь только начинается заново. И не важно в который раз за недавнее время. Ножницы в его руке не для страшных мыслей, он только вспоминает... Зарабатывал ведь как-то до всего этого. Ничего не случится, если спросит. Он только узнает, как можно заработать, можно ли снова, начать танцевать... Только за деньги? Ножницы летят на пол, а голова на подушку. И мысли наконец-то заглушаются со временем, оставляю лишь одну. Он будет свободным, будет снова летать. Шоу будет продолжаться...***
Сокджин сидел в своём кресле, всё в той же разорванной рубашке. Тая на кончиках пальцев остатки запаха Юнги, запястьям щёлкает по мышке, включая "спящий" компьютер. Омег с завода Пака всё же вывезли, неугомонные дворняги. Одну территорию Кровавый Орёл потерял, зато какую добычу с охоты принёс. Один омега сидит в его спальне, ждёт своего мужа. Второй мечется, разрываясь под сотнями замков у себя в комнате. И ещё один омега, глупый мальчишка, не знающий своей принадлежности в этом мире, значимости и цены. Сокджин ещё довольно молод, но в отличие от всех этих стариков, пропахнувших грязью времени и денег, знал вокруг чего и кого мир вертится. Пока они, такие сильные альфы, врут сами себе, что главнее всех вокруг, этот альфа отдавал почесть власти деньгам и зависимость всего мира омегам. Бизнес, жизнь, деньги - всё крутиться вокруг слабых созданий. Ким давно признал это. Торговать омегами - выгоднее, чем альфами. На сцене омеги - боле признаны, чем альфы. А они и не представляют, насколько влиятельны на этот мир могут быть, будь у них достаточно сил, будь у них свобода действий. В других странах омеги стоят в правительстве. Но не в этой стране, и не только в этой. И, если сам Ким Сокджин сегодня стал слабым перед омегой, нуждающимся в его помощи, то что будет с революционером, пытающимся изменить их мир, когда он увидит своего истинного в лапах Кровавого Орла? - Ким Намджун, пора тебе прекращать мешаться и уйти в сторону. Может, тогда ты и получишь своего мальчишку себе обратно... Пак глупец... так легко потерял свою игрушку, вернув тебе своими руками твоего младшего брата. Но я ведь не он... А сам пальцами губ своих касается. Вот и Кровавый Орёл. Ему бы встать, выйти из кабинета, и прямиком в комнату к Юнги, получить своё, забрать то, что принадлежит ему. Взять этого омегу, не слушать криков, а наслаждаться этим телом и стонами, но Сокджин достаёт телефон из брюк и набирает очередной номер телефона. Этот фестиваль обязательно войдёт в историю, и своей красочностью в мире, и своими ценами среди особых гостей. Пора готовиться. И только всё под левыми рёбрами чешется. Хоть сам себе их наизнанку выворачивай. Чёртовы омеги... Никогда Сокджин не держал глупых обещаний. Не давал их. А сейчас примеряет цепи на себе, дав проглотить ключ от них. Нет, он не изменится. Чему меняться, кому и зачем, если ему и шанса не дали на показ своих чувств. Правильно Мин Юнги говорит. К чёрту истинность, к чёрту любовь. Нет её в их мире. В их мире деньги и власть, титулы и... Дверь в кабинет распахнулась. Сокджин поднял голову, оглядывая появившегося перед его глазами гостя. Краем глаза, конечно же, альфа заметил мужа, когда сам выходил из чужой спальни. Но сейчас, перед ним стоял омега не похожий на обычного Чхве Минхо. - Что тебе? - с оскалом спросил Сокджин. Ярко красные волосы, аккуратно уложены, полупрозрачная огромная рубашка прикрывала бёдра, но вот грудь оголяли расстёгнутые пуговицы. Омега сощурил глаза. - Как тебе мой новый цвет волос? Я тут подумал, кажется, красный мне идеально подходит. Я прям таки рождён для этого цвета. Рык альфы заглушил хлопок закрывшейся двери, стоило Минхо оказаться прижатым к ней спиной.