(Не) Типичные

чувствую себя плохо. чертовски. говорю себе: сходи, наконец, попляши не зря написал как-то Бродский пылай. полыхай. греши. © Граппа Бой

- Ты всегда со своим рыжим трёшься или тебя можно застать наедине? - спрашивает меня Макеев, поднося зажигалку к моему лицу. Из принципа прикурив от своей, я успеваю с лязгом и грохотом упереть ногу в обшитую железными цветными пластинами колонну напротив, преграждая Никиту, чтобы он не дал ему в морду. Не то чтобы я сама не хотела этого сделать или считала, что мажор этого не заслужил, но это не поможет. - Помянем, - отсалютовал Фил Макееву и я не сдержала усмешки. - Послушай, я уже поняла, что ты альтернативно одарённый, - устало говорю я и сую свою сигарету Никите, злобно взирающему на меня, выщёлкивая себе ещё одну. - Объясняю один, но последний раз. Да, я всё время трусь с этим рыжим. И наедине я пью вино только с ним, курю кальян только с ним, работаю с ним, раздвигаю ноги только перед ним, отсасываю только ему и люблю, представляешь, тоже только его. Мой выбор, кажется, прозрачен и очевиден, а ты лично, Макеев, мне неприятен и раздражаешь. Будь добр, отъебись. Я спрыгиваю с парапета и хватаю свой рюкзак, полная намерения уйти. Мы с братом договорились прогуляться после центра, он как раз проводит меня до бара и успеем пообщаться и обменяться новостями. А Никита как раз успеет сгонять до дома, показаться матери, сменить одежду и сходить в душ. План неплох, как мне кажется, пока Ник не хватает уходящую меня за руку и не тащит куда-то за собой, видимо забывая, что из-за недавних событий у меня сбиты костяшки. Он очевидно зол, судя по тому как с силой сжимает мою ладошку и как быстро идёт, хоть я и не понимаю почему. Я же отшила Макеева, что не так? - Какого хрена? - шипит он, когда мы заходим за поворот и он прижимает меня к стене, ставя руки по обе стороны от моей головы. - Я отбрила мажора, что не так? - в ответ озвучиваю свои мысли я, не понимая сути претензии. У него раздуваются ноздри и играют желваки, а глаза всё такие же красивые, моего любимого цвета. - Какого хера ты не дала ему ёбнуть? - его голос срывается в хриплый рык. - Он пристаёт к моей девушке, а я должен рядом постоять? - Да это бы не помогло, Ник, - я осторожно кладу ладонь на его плечо, но он резким движением стряхивает мою руку. Выдохнув, очень стараюсь оставаться в наших отношениях островком спокойствия, пусть мне это и не очень хорошо и просто даётся. - Макееву хоть двадцать раз по морде дай, он не поймёт, просто будет доёбывать меня пока ты не видишь, мы же не всегда вместе. А так я его прилюдно отшила - у него будет меньше желания ко мне подходить. В следующий раз я сама ему врежу, если он не отстанет. - Умница какая. А я-то тебе тогда нахрена, если ты всё сама можешь? - он зло прищурился. - Потому что я люблю тебя, - моргнув, недоумевающе ответила я, как то, что само собой разумеется. Потому что это и правда так, и я была уверена, что он знает об этом. - Ник, - я меняю тон голоса на жалобный и льну к нему, обнимая за шею, - прости, я, наверное, действительно не должна была лезть в ваши мужские разборки. Я больше не буду, обещаю. Он выдыхает и очень старается взять себя в руки. Я молчу и жду, хоть и чувствую себя глупо, когда я обнимаю его, а он меня нет. Никита сдаётся - опускает руки и обнимает меня, шумно и прерывисто втягивая воздух носом. - Извини, - с трудом выдавил он, и поцеловал меня в макушку. - Я не должен был так на тебя налетать. - Забыли. Нам, психам, надо держаться вместе, - улыбнулась я. Он берет мою руку со сбитыми костяшками и целует пальцы чуть ниже ссадин. Кажется, понял, что слишком сильно сжал мою руку, когда тащил меня сюда. Его руки тоже разбиты, но это скорее правило, чем исключение. Классная бы фотка получилась, такая трудно-подростковая. Я даже не удерживаюсь, прошу его замереть и щёлкаю на камеру своего старенького и потрёпанного жизнью смартфона этот фрагмент - его губы, целующие мои сбитые костяшки и держащую мою руку его с такими же разбитыми казанками. И ставлю фото на обои - настолько оно мне понравилось. Телефон Никиты завибрировал и заорал стандартной мелодией звонка. Глянув на экран, я увидела контакт матери. Мы одновременно с ним тяжело вздыхаем и он берёт трубку. Из короткого диалога я понимаю, что отец Никиты снова избивает мать. Такие эпизоды происходили с завидной регулярностью, его отец бухал, бил мать, в какой-то момент всё доходило до крайности и соседи вызывали на вопли ментов. Те либо забирали его на пятнадцать суток, либо мать откупала его, если была в сознании. - Я пойду, пока он её там не убил, - поморщился Никита. - Мне пойти с тобой? - обеспокоенно спрашиваю я, но парень отрицательно качает головой. - Нет, не дай бог тебе прилетит, я его вообще тогда убью, - он грустно и как-то криво улыбнулся, как будто мысль об убийстве отца его радовала, но невозможность её осуществить заставляла парня грустить. - Встретимся на работе? - Конечно, - я целую его, кладя руку на его щеку. - Всё будет хорошо, слышишь? - шепчу я ему в губы. - Мы психи и мы вместе, так что практически непобедимы. - Практически? - усмехается он и смотрит мне в глаза. - Ну, мы можем рано или поздно поубивать друг друга, - предположила я и мы снова рассмеялись. Последний поцелуй и он уходит, а я возвращаюсь к нашим, с целью захватить брата и попрощаться с остальными. - Понятно, Лиска убила Никитоса, - усмехается Макс. - Подруга, у меня есть алиби и знакомый, который одолжит ванну и серную кислоту, и не будет задавать вопросов. - Я даже знать не хочу, откуда у тебя такие знакомые, - прыснула я в ответ. - Но бухать с тобой, в свете такого знания, теперь буду с опаской. - Семейный совет объявляется открытым, бля, - сквозь сон я слышу голос Дениса и вздрагиваю, когда над моей головой раздаётся адский звон, разрывающий мою голову и ушные перепонки изнутри на манер свето-шумовой гранаты. Откопавшись из одеяла, я сонно щурюсь и смотрю на друга, стоящего над моим диваном с максимально дебильным видом и бьющего половником в дно металлической кастрюли со всей дури, коей у этого засранца даже больше, чем денег и лени, вместе взятых. - Я эту кастрюльку тебе сейчас в задницу затолкаю, понял? - хрипло пообещала я и уронила голову на подушку, снова закрывая глаза. - А я помогу, - гаркнул из соседней комнаты Вадик. Отлично, значит союзник у меня уже есть, сейчас буквально минуточку полежу и пойду убивать Дена. - Ты ёбнулся? - спрашиваю я, разглядев слезящимися глазами на экране смартфона, что время только одиннадцать утра и два часа сна моему организму для восстановления явно не хватило. - Динь, имей совесть, я полночи Саньку слюни подтирала. Санёк - это легендарная личность нашего бара, сколь неразборчивая, столь и цикличная в своих половых и любовных связах. Каждый новый раз у него был навсегда, каждая новая девушка или парень были любовью всей его жизни, а каждое окончание таких отношений он оплакивал у нас, сидя за баром с таким страдающим видом, что ему обязательно и очень быстро находился утешитель или утешительница. За всё время, что я работаю в баре, мне уже даже надоело подъёбывать его за постоянство флюгера, поэтому я просто молча делала вид, что слушаю очередные его страдания, прикрывая волосами наушник в ухе и усмехаясь на его "Ну почему у меня не так как у тебя с этим..." - и указывал рукой куда-то в сторону, через раз угадывая направление, в котором ушёл Никита. - Лиса-а, - прервав мои вялотекущие размышления о Саньке, мимо проходит Денис, продолжая грохотать половником и кастрюлей прямо над моей головой. - Подъём. - Умри, чудовище, - пожелала я, плотнее закутываясь в одеяло и надеясь, что он отвалит. Не сработало - звук приблизился. - Классные кастрюли ты купила, звонкие, - на секунду прервался Диня, но тут же продолжил с двойным усердием. - По голове себе постучи, один хер, такая же пустая, - отозвался Вадим, видимо, как и я, категорически отказывающийся подниматься с постели. Видя, что я не реагирую на требование встать, друг стаскивает с меня одеяло. Наивный, пхах. - Это моя футболка?! - воскликнул Диня. - Ты мудак? - хрипло отозвалась я и поджала голые ноги под эту самую футболку. - Ты в прошлые выходные сам мне её в карты проиграл. - А, точно, - отозвался друг. - Я вылью на тебя ведро воды, если ты не встанешь. - "Если бы в следующее утро Степе Лиходееву сказали бы так: "Степа! Тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь!" - Степа ответил бы томным, чуть слышным голосом: "Расстреливайте, делайте со мною, что хотите, но я не встану." - дословно процитировала я, сладко причмокнув в конце и рукой закрыла лицо от света. - Мёртвого заебёшь, мудила, - раздался хриплый голос Вадима, потом прошлёпали босые ноги по ламинату и раздался чирк зажигалки. - Поддерживаю, - отозвалась я со своего дивана, от всей души будучи согласной с Вадиком. Рядом продавливается диван и я от всей души надеюсь, что это именно Вадим лёг рядом защищать мой сон, но находящийся рядом со мной не пах табаком, а я точно слышала, что он закурил. Мужские руки обхватывают меня за талию и отрывают от тёплых дивана и подушки. Да что ж такое, почему все считают, что могут хватать и тащить меня куда им вздумается только потому что я мало вешу? Несколько шагов тряски и меня усаживают на барный стул, а я, нащупав стойку, складываю руки и сверху голову, в надежде доспать. Сил нет совершенно ни на что, не хочется ни то что полноценно функционировать, но и существовать вообще. - Малыш, подними голову, - просит меня обеспокоенный голос Вадима. Он у него чуть более хриплый, чем у Дениса, потому что Вадим не курит только когда спит. С трудом оторвав голову от своей импровизированной подушки, я сквозь слипающиеся глаза пытаюсь разглядеть друга перед собой, но мир вокруг отчего-то кружится и плывёт. Сглотнув, кладу ладонь на плоскую поверхность, но это не помогает. Прохладная ладонь на лбу - последнее, что я помню, прежде чем уплыть в обморок. Кажется, башкой об пол всё-таки не приложилась, видимо друг успел среагировать и поймать меня. Вернулась в сознание резко, от нашатыря, и тут же испуганно шарахнулась назад, стараясь держаться подальше от расплывшегося в моих глазах человека в синем. - Тише, не пугайся, - тихо сказал мне кто-то из моих ребят. Проморгавшись, я понимаю, что передо мной молодой парнишка в форме скорой помощи. - Что происходит? - проморгавшись, спросила я. - Зачем врачи? - Ты в обморок шлёпнулась и у тебя температура под сорок, - Ден сел рядом со мной и обнял меня за плечи, обеспокоенно заглядывая мне в глаза. - Можно ваши документы? - спрашивает врач, глянув на руку друга на моём плече. Судя по самочувствию и тому, как у меня болит правая рука, что-то жаропонижающее мне явно уже вкатили. Точно, катетер болтается в вене, закреплённый лейкопластырем, а в нём шприц с каким-то лекарством. - Да, конечно, - кивнула я, но сумку взглядом не нашла, вспомнила, что бросила её в коридоре, когда еле доплелась утром из такси до дома. Попыталась встать, но меня за плечи удержал Диня, поднятой бровью спрашивая, мол, где? - В прихожей. Принеси, пожалуйста. Я протягиваю доктору паспорт, предварительно вытащив из под обложки снилс и полис. Фельдшер передал всё это миленькой рыжей девочке, которую я сразу не заметила, и подсел ко мне с надувной манжетой и фонендоскопом. Давление моё, как и пульс, его удовлетворили. Температура сбилась до приемлемых тридцати семи и пяти, и он снова взялся за бумаги, ожидая, пока препарат в шприце всосётся в меня. - Где ваши родители? - спрашивает доктор, не поднимая глаз. Примерно прикинув, что именно он мог подумать о нашей дружной компании с тремя парами берц в прихожей, кучей бит в разных углах квартиры и двумя ящиками пива в углу кухни. - В командировке, - не моргнув глазом, соврал Вадим. - Мы сводные старшие братья, мама попросила присмотреть буквально три дня. - Девушка истощена, явно уже очень долго недосыпает и недоедает, - скептически посмотрел на него доктор в ответ. - Обморок и температура - следствие долгого беспрерывного стресса, организм просто не справляется. Я уже не говорю о том, что у неё синяки под глазами и трясутся руки, вы должны были и сами это увидеть. К сожалению, я вынужден буду передать информацию в органы опеки и полицию. Между ним и Вадимом происходит какой-то безмолвный диалог и друг явно что-то понял, судя по его "Док, на пару слов" и отошёл с врачом в прихожую. - Динь, принеси воды, пожалуйста, - попросила я, заметив, как пристально на меня смотрит девочка-медсестра. Моей комплекции, невысокая и рыжая, она была похожа на лисичку. Я чуть улыбнулась своей ассоциации и она видимо восприняла это как знак моей дружелюбности, быстро подсела ко мне и тихо, чтобы услышала только я, спросила: - Тебя удерживают насильно? - она закусила губу, кажется, ей было неловко, но мне очень понравилась её искренность. - Нет, всё хорошо, - я ей улыбнулась и покачала головой. - Это мои близкие и родные люди, они не навредят мне. - Когда у тебя были месячные последний раз? - также в полутоне спросила она, а я, похолодев от этой мысли, залезла в телефон. Действительно, задержка уже на две недели. - Возьми, - она что-то достала из кармана и снова смутилась, протягивая мне тест на беременность. - Не паникуй раньше времени, это может быть просто из-за стресса и недосыпа, но лучше перестраховаться. - Я... - я растерялась, переводя взгляд с её прозрачных серых глаз на упаковку и обратно. - Я... Да, спасибо. И за неравнодушие тоже... - Не за что, - улыбнулась лисичка, имени которой я не знаю. Возвращается доктор вместе с Вадимом, кивнувшим мне, мол, всё нормально. Скорее всего, ушлому доктору не было дела ни до меня, ни до братьев, он просто намётанным взглядом оценил уровень достатка и решил поиметь с братьев немного наличных. Успешно, судя по лицам обоих. Вынув из моей руки катетер, залепив его ваткой и лейкопластырем, рыжая ещё раз улыбнулась мне и пошла вслед за уходящим врачом. - Как ты себя чувствуешь? - спросил Денис, протянув мне стакан воды и садясь рядом. - А это что? В его руках оказывается коробка с тестом. Покрутив ту в руках, он усмехнулся и кинул её мне обратно. - Да нет, - отрицаю я. - Да не может быть. - Ну либо ты с рыжим хуево предохранялась, либо родишь Иисуса, - ухмыльнулся парень. - Она сказала, что задержка может быть из-за стресса, - неуверенно говорю я и смотрю на друга. Его насмехающийся вид ясно даёт мне понять, что он в эту теорию не верит ни на секунду. - Динь... - Так, не кипишуй, - он посерьёзнел и сел рядом со мной. - Нормально всё. Если голова не кружится, иди в туалет, потом будем решать, - я не реагирую на него, только сижу, глядя в одну точку, кусая губы и комкая руками плед, которым братья накрыли мои голые ноги во время обморока. - Я сказал идти в туалет, а не сидеть паниковать! Я поднимаюсь с дивана, захватив тест с собой и иду в уборную, чувствуя, как паника захлёстывает с головой. Стараюсь себя не накручивать всё время, пока сижу на бортике ванной и не могу собраться с силами посмотреть на тест. Обняв саму себя, я кусаю губы, гадая, прошло уже десять минут или нет, но взглянуть на тонкую белую полоску не могу - мне становится дурно от мысли, что я могу быть беременна. Блять, да какая беременность, мне шестнадцать лет, Нику семнадцать, у нас обоих за душой чуть меньше, чем нихуя. Рука дрогнула, выронив тест, как только я решилась посмотреть на результат. Я скатываюсь на пол и обнимаю колени, а на губах отчего-то улыбка. Всё будет хорошо - убеждаю себя я и снова смотрю на тест. Всё хорошо - говорю себе я и не могу сдержать смеха. - Всё, - говорю я и кладу тест на стол, потянувшись за сигаретой. Курить хочется, аж в лёгких саднит до одури. Переглянувшись между собой, близнецы шумно выдыхают и стукаются бутылками пива.